В общем, всколыхнула у меня в душе какие-то струнки эта самая ненормальная Маша. Как крючок в душу запустила, и подтягивает, подтягивает… Ладно, посмотрим, как дальше будет. Начну работать, работа затянет — не до «машек» будет.
— А вы наш новый участковый? — три женщины, две взрослые, примерно за сорок, одна молоденькая, почти девчонка.
— Ваш новый участковый — кивнул я, и важно поправил кобуру с пистолетом — А что, какие-то проблемы?
— Да никаких проблем! — широко улыбнулась та, что повыше — Это хорошо, что теперь у нас милиция есть! А то вот на днях один разбуянился, ну сладу не было! А теперь — есть кому разобраться!
— Не милиция, а полиция! — поправил я, и достав из кармана визитку, подал ее женщине — Вот мой телефон. Звоните, если какие-то проблемы будут. Чем могу — помогу.
— Хорошенький какой! — улыбнулась та, что пониже, и ее черные глаза впились в меня взглядом — Неженатый?
— Неженатый — улыбнулся я — И не собираюсь! По крайней мере, в ближайшее время!
— И на часок не подженитесь? — продолжила женщина, и все три закатились со смеху. Развлекаются они, понимаешь ли!
— Часок маловато будет — серьезно заметил я — вот два часа, это куда ни шло! Все трое хотите поджениться?
— Шустрый какой! — хохотнула высокая — Ишь, всех троих! Небось не хватит сил, на троих-то! Ладно, пойдем мы. Главное, товарищ милиционер, со скуки тут не спейтесь. Ваш коллега тут почудил… бывало выйдет на крыльцо, и давай из своего пистоля по воронам шмалять! И кричит — нечего за мной подглядывать! Вроде как вороны за ним шпионят! Хи хи хи… Белочку как поймал, так его отсюда и убрали. А тоже — молодой был, интересный, до девок охочий!
Женщины пошли по дороге, хихикая и оглядываясь на меня, а я полез на сиденье УАЗа. Честно сказать, желание знакомиться с населением на сегодняшний день у меня пропало напрочь. Переизбыток информации, что ли. Голова просто ватная — столько сегодня услышал, столько пришлось узнать — мозг спекается! Ну ее к черту, эту службу! Сегодня понедельник — через неделю мне в отдел: получать ЦУ, они же «ценные указания», бумаги, которые нужно исполнить, а в случае приступа сексуального возбуждения у начальства — готовить вазелин для исполнения наказания. Мент, которого регулярно не дрючит непосредственное начальство — суть махновец, которому только бы спать, жрать, напиваться и дрючить одиноких баб, живущих на его «земле». В этом, конечно, была своя сермяжная правда, но… не до конца. Не до него, ага.
В общем — завел я свой уазик, развернул его, и покатил «домой». Нет — домой. Потому что этот двухэтажный дом, который волею судьбы стал моим пристанищем на ближайшие несколько лет. Или станет? Ох, наслушался всякой ерунды, теперь и сам весь «на измене». С этими деревенскими пожалуй поверишь во всякую мистическую чушь.
Ничего мистического во дворе я не увидел. Ну кроме, разве, особо крупного куста чертополоха, выросшего возле сарая. Ну красавец, ей-ей! Колючие листья растопырил в стороны, будто охраняя логово людоеда, розовые цветы пышными бутонами по всем рукам-веткам — красотища!
Почему мистическое? Чего такого мистического я увидел в этом чертополохе? Да какого ж хрена он так вымахал и расцвел в середине мая?! И это тогда, когда период цветения у него июль-август!
Откуда знаю период его цветения? Да знаю, и все тут. Где-то прочитал. Сначала-то как увидел и не понял ничего — ну цветет колючая пакость, и пусть себе цветет. Мне-то что? А сейчас, когда наслушался всякой мистической дряни от односельчан, стал обращать внимание на такие вот странные отклонения от нормы.
Ладно. Потом разберемся. И с отклонениями. И с чертополохом. На всякий случай у меня есть и триммер, работающий на бензине. Знал, куда еду, сразу приготовился бороться с травой. Ну не косой же мне бурьян рубить?! И нанимать кого-то тоже стремно… В общем — поддался порыву, да купил, благо что деньжонки кое-какие имеются. Не ахти какие, но семь сотен тысяч («Деревянных», конечно, я же не Абрамович, а Каганов!) у меня имеются. Можно было бы даже машину купить, что-нибудь вроде «Нивы», но на кой черт? Пусть транспорт служебный дают, сельскому участковому полагается. Так что уазик мне очень даже в тему.
Пошел дальше, в огород. Вернее — в сад-огород — посмотреть, что там и как. Не люблю, когда сад донельзя запущен. Все-таки внутри меня есть крестьянская жилка, хочется порядка среди плодово-ягодных. Опять же — я так-то груши люблю. Да и компот из свежих яблок уважаю. Ну и малины можно с кустика поклевать — я что, не от мира сего? Такой же человек, хоть и участковый! Хе хе…
Сад не впечатлил. Видно было, что прежний хозяин что-то тут попытался сделать, вырубил штук пять старых деревьев — вон они, в стороне валяются, ю стволы толстенные — но ничего особо дельного не произвел. Сорняк растет — просто стеной. Уже поднялась молодая поросль, не такая, как чертополох, но очень даже крутая. Вырастет — будет образцом садового сорнячества. Вот где пригодится мой триммер! Он даже не триммер, а сучкорез, полупрофессиональный — тут только такой и нужен, уж больно много толстенного, в большой палец толщиной сорнякового сухостоя. Такой леской не возьмешь, только диск наподобие диска циркулярки!
Вот я какой настоящий садовод! Все-то инструменты у меня есть!
А что, привыкаю. Все-таки не в городе вырос, кое-что в огородничестве понимаю! Огурцы-помидоры выращу, если понадобится!
Вообще-то глупо покупать огурцы, если живешь в селе. Да и где покупать? В магазин их точно не привезут — селяне засмеют. У каждого дома такие огороды, что можно на рынок возить эти самые овощи! Что они и делают. Можно было бы и у них прикупить, но… вот стремно как-то покупать у соседей, тем более участковому. Тут или на халяву, или никак. Иначе какой я участковый? Уважать не будут.
Хотя за что им меня пока уважать? Ну… хотя бы за форму! Я представляю законную власть, так что давайте уважать! А кто не уважает, тот пожалеет. Мелок участковый, да за ним власть стоит, а власть… это власть!
Ухмыльнулся, пошел дальше по саду — туда, где в углу, у забора, виднелся старый, потемневший сруб колодца. Интересно, колодец этот самый фунциклирует? Готов напоить усталого участкового сладкой водой, или туда дряни всякой накидали, чтобы «мусора» подавились?
Колодец не был готов напоить ни меня, ни кого-то еще. Сруб покосился, прогнил, ворот без ручки, цепи тоже нет — давно уже поперли в «трудоночь». Это мой друг детства Яшка так называл сеансы сельского воровства: «Трудоночь». Селянин никогда не упустит возможности попереть что-то некрепко прибитое. А крепко прибитое оторвать, но все равно упереть. Это не менталитет такой, это инстинкт на уровне муравья. Тащи в муравейник все, что можешь утащить — когда-нибудь это тебе может пригодиться.
Впрочем — частенько это приводит к совершенно противоположному результату. Власть дремлет, дремлет… а потом кааак… наедет! И поедет грустный селянин далеко-далеко от родных мест. В вагончике с зарешеченными окнами. Но это так… издержки бытия. Кто об этом думает, когда тащит? Менты-то по определению дураки! Разве они догадаются, кто же это постарался и упер? Да и живем одним днем — главное, чтобы на выпивку хватило! А там и трава не расти!
Да, насчет травы — может прямо сейчас и заняться? А что — три часа дня, солнце светит, птички поют, чего бы и не поработать? Ветерок охлаждает, солнышко греет — лепота!
Сказано — сделано. Достал триммер, собрал — здоровенная штука, надо сказать. В собранном виде едва в салон помещается. Залил в бачок бензина, шприцом добавил красного масла — один в пятидесяти — подкачал, чтобы бензин заполнил прозрачную кнопку подкачки, и… рывок шнура! С первого толчка завелся! Ррррр! Славься китайское машиностроение! Умеют делать вещи! Некоторые вещи.
Хотя китайцы ли — эти самые, с Тайваня? Вот материковые — те да, махровые китайцы. И делают всякую хрень. А тайваньские другое дело. У них вещи качественные. Но может это мне просто кажется.
За два часа я скосил траву перед домом, обкосил сарай, или лучше назвать его амбар — строение, в которое можно спокойно загнать камаз с прицепом, обкосил часть деревьев и почистил тот угол, где торчит сруб колодца. Мало сделал? Так только кажется! Приходилось — то оттаскивать всякие палки, почему-то перевитые проволокой (только искры летели, того и гляди диск запорю), то сгребать в кучу срубленную траву (старые деревянные грабли нашел в амбаре), то есть — делать надо все тщательно, хорошо, или не делать совсем.
Кто-то назовет меня педантом — пусть я педант, но после меня остается что-то вроде английского газона и радует глаз. И пусть так оно все и будет. Я приведу этот чертов дом в порядок! Запустили хозяйство, колдуны хреновы! Или кто там они? Экстрасенсы? Чуму на их дома…
Не сказать бы, что так уж сильно устал — триммер во время работы висит на плечах, на сбруе, но все-таки слегка утомился. Опять же — впечатления переполняют. Так что я пошел к уазику, содрал с заднего сиденья покрывало, которое постелил туда чтобы прикрыть потертую обшивку, разложил возле колодца и с удовольствием растянулся возле колодезного сруба на пригорке, глядя в голубое небо и наслаждаясь ощущением грубой ткани, гудящих здоровых мышц, запахом цветущих яблонь и вишни, что притулилась за углом дома, похожая на розовое облачко из цветов. А может это и не вишня, а черешня? Не знаю… думать лень. Плывут в небе облака, солнце склонилось к горизонту, но еще греет, чувствую его лучи. Два часа на солнце — сгорю, наверное. Ну и плевать… мне хорошо и сонно.
Повернул голову, взгляд уперся в сруб колодца. И чего меня к нему так тянет? Сам не пойму. А вот тянет, и все тут! Хочется заглянуть туда, покричать, услышав эхо: «Э-ге-гей! Аууу…»
Вот было бы дело, когда б из колодца выглянуло черное нечто и завопило: «И уходите отсюда! Это МОЙ КОЛОДЕЦ!» Мультик такой был, советских времен. Правильно говорит Маша — советские мультики самые лучшие, самые добрые…
В бок что-то уперлось, что-то жесткое — торчит из земли под покрывалом. Я запустил руку под ткань и нащупал что-то твердое. Что-то, сидящее в земле — типа кусок древесины. Но не дерево — по ощущениям, что-то вроде свертка. Плотно сидит! Надо за лопатой сходить.
Сходил. Кстати, лопату с собой привезл — с железной ручкой лопата, на все случаи жизни — и покопать, и от врага отмахаться. Если уж инструмент, так только хороший.
Обкопал предмет, аккуратно поддел лопатой. Сердце даже слегка ворохнулось — а может клад? Дом-то старый! Почему не быть кладу?! Разбогатею!
Нет, ну так-то я не особо с претензиями — яхты с футбольное поле, личные самолеты — это не мое, но от хорошей машины и красивого дома я бы не отказался. Почему бы и нет? Много чего хорошего накупил бы, имей я приличные деньги.
Что понимаю под приличными деньгами? Честно сказать — и сам не знаю. Миллион долларов? Пять? Десять? Для меня это такие же абстрактные цифры, как к примеру «световой год». То есть расстояние, которое свет пролетает за один год. Недостижимые и непостижимые цифры.
Это был сверток, и похоже что из старой, закостеневшей от времени кожи. А может и не кожи, а чего-то иного, только мне на то плевать. Главное, что внутри.
Сходил за ножом. Острый у меня нож, хорошего металла — купил у одного «Самоделкина». Мужик ножи кует — не хуже, чем дамасская сталь. Узор видно — специфический такой узор, как изморозь. Красиво! И чертовски остро.
Покрытие свертка даже этому ножу поддавалось с трудом, но все-таки поддавалось. Ощущение было таким, что сверток пропитали чем-то вроде смолы, окостеневшей от времени. Честно сказать, меня даже потряхивало от возбуждения — клад! Ну кто не мечтает о кладе, какой мальчишка?! А в каждом взрослом нормальном мужике до самой смерти сидит пацан, мечтающий о приключениях и сокровищах!
Наконец, верхний слой свертка поддался, открыв… открыв еще один слой. Это была бумага — навощенная, толстая, желтоватая. Я сдернул скорлупу кожаного слоя, уцепился за краешек бумаги и стал развертывать то, что находилось в свертке. Оборот, другой, третий, четвертый, и…
Это была фигурка. Простая деревянная фигурка, вырезанная с тщанием, с множеством мелких подробностей. Бородатый крепенький старичок, который смотрел на меня темными зрачками глаз. Не знаю, как резчик добился такого эффекта, но ощущение было таким, будто этот старичок буквально впился в меня взглядом и не отпускает, завораживает, пронизывает этим самым взглядом. Сам не знаю почему — но мне вдруг стало не по себе. Будто напугался.
Еще как раз как следует оглядел фигурку, и вдруг заметил тонкий-претонкий шов, линию, опоясывавшую фигурку на уровне пупка. «Матрешка»? Внутри еще фигурки?
Взялся обеими руками, попробовал разъять статуэтку по шву… точно, верхняя часть фигурки начинает выползать из нижней. Подумалось — а может не матрешка, может там что-то хранится — типа бриллианты для пролетариата? Хе хе… ага, с куриное яйцо! «Куллинан», мать его за ногу! В деревне Кучкино! Фантазер хренов…
Чпок! Статуэтка разъединилась, и в лицо мне поднялось облако зеленой пыли! Да такой пыли, что я громко трижды подряд чихнул, так, что аж слезы полились! И кроме этой чертовой пыли больше в статуэтке ничего, абсолютно ничегошеньки не было. Облом-с!
Я снова соединил статуэтку, взял ее обеими руками и посмотрев в глаза, сказал сказочному старичку-боровичку:
— И что теперь? Обманул, мерзавец? Где сокровища, где обещанный клад? Врунишка ты, а не колдун! Врунишка!
Темные, очень темные глаза. Они притягивают, они заглядывают в душу… хочется раствориться, хочется успокоиться в этих глазах…
Сон… мне так хочется спать! Спать… спать… спать…
Я прижал статуэтку к груди, откинулся на покрывало и меня тут же накрыла чернота глубокого сна. Или не сна?
Глава 2
Проснулся в темноте, от холода. Трясло так, что клацали зубы и ходуном ходили руки. Самое отвратительное, что с минуту, как минимум, не мог понять — где все-таки я нахожусь. Звездное небо, запах цветов и холодный ветер, пронизывающий до костей. Что за чертовщина?! И голый торс. Я по пояс голый!
Память вернулась сразу, как поленом по голове — я лежу у колодца в саду, в руке у меня статуэтка, которую я откопал в земле, и… все. Больше ничего не помню. Лег, утомленный, уснул, и вот — проснулся. Охренеть. Ну просто охренеть! Это как надо было задрыхнуть, чтобы проснуться только… когда? Да черт его знает — когда, сколько сейчас времени. Я и телефон-то дома оставил.
Вообще-то — полный идиотизм вот так лечь и уснуть в совершенно новом месте, там, где почти никого не знаешь, зато все теперь знают что в доме живет «мент поганый» и «волк позорный». Вот так втихую глотку перережут, и потом ищи-свищи, какой соловей-разбойник это сделал!
С кряхтением и матами я поднялся с покрывала все еще клацая зубами, и побрел к дому, так и продолжая держать в руке деревянную статуэтку. И как следовало ожидать (неприятности никогда не приходят по-одному!) — наступил на грабли, которыми днем сгребал скошенную траву.
Вот это был удар! Звезды из глаз! Нет не звезды — просто падение тунгусского метеорита! Хорошо — нос не сломал. А еще лучше — что ноги обуты, не босиком, а то бы точно пропорол ногу старой, потемневшей от времени и грязи деревяшкой зубца. Вот тогда бы все было гораздо, гораздо хуже! Только заражения крови и не хватало для полного комплекта.
От неожиданности после удара граблями я судорожно сжал статуэтку, и. она… вдруг развалилась! Нет, не развалилась — она жахнула так, будто я сжал не твердое дерево, а гриб-дождевик, достигший зрелости и высохший до состояния пороха!
Бах!
И все тут. Я просто прифигел. Деревяшка была прочной и твердой, как кость! Или как металл! Я же ее открывал, будь она гнилушкой — точно бы почувствовал.
Стало ужасно досадно. Статуэтка мне понравилась, и явно была старой, сделанной очень давно. Притом — искусно, настоящим мастером. Волосы на голове, кустистые брови, глаза — все было вырезано так умело, с такими подробностями, что эдакое далеко не каждый художник сможет сделать.
Еще раз выругался и побежал наверх, одеваться. Впрочем — какое там, одеваться? Ночь на дворе! Спать надо! Накрыться теплым одеялом, и спать! Благо что кровать в доме была — старая, железная, с никелированными шишечками и такая высокая, что даже мне придется на нее забираться с некоторой опаской. Вот так спросонок свалишься, да и сломаешь себе чего-нибудь выступающее. Нос, например. И зачем было делать такие высокие кровати?