* * *
Время на выбор нижнего белья было потрачено впустую. Джо оно понравилось, я поняла, потому что он зарычал, как только увидел его, но он не стал наслаждать моим видом в этом сексуальном белье, а очень быстро его снял.
Он был таким же ненасытным, как и прошлой ночью, энергичным, отчего я пришла к выводу, что скорее всего он поспал, чтобы набраться столько сил.
Я же не спала, поэтому после второго раунда, хотя я хотела еще заняться с ним сексом, но физически просто выдохлась. Поэтому соскользнув с его тела, прижалась к его боку, обхватив рукой его за живот и положив голову ему на плечо.
Он сжал пальцами мне бедро.
— Соседка? — позвал он.
— Хочу спать, — пробормотала я.
Он крепче сжал мое бедро, затем повернулся ко мне, моя голова соскользнула с его плеча на подушку, другой рукой он обнял меня за талию.
— Вайолет.
— Что? — Сонно прошептала я.
Он молчал, но я чувствовала, как напряглось все его тело.
Тогда запрокинула голову назад, посмотрев ему в глаза.
— Что, Джо?
— Никто не называет меня Джо.
— Разве тебя не так зовут?
— Ага, так.
— Тебе не нравится твое имя?
Он не ответил.
— Мне нравится твое имя Джо, — произнесла я, придвигаясь ближе.
Его руки сжались на мне.
Я поцеловала его у основания горла, положила голову на подушку и заснула.
3.
Закончил
Джо Кэллахан проснулся, прижимая к себе Вайолет обеими руками.
Такого никогда не было. Даже, если он приводил к себе домой женщину, что случалось крайне редко, женщина не оставалась на ночь. Чаще, когда он находился не в своей постели, он уходил после того, как все кончалось, независимо от того, насколько женщины предлагали и просили его остаться.
Он трахался, но на ночь с женщинами не оставался, без исключений.
Открыв глаза, он наклонил голову и увидел, как она зашевелилась на подушке. Он смотрел на ее лицо, она же смотрела ему в глаза.
Отлично, бл*дь, Боже, она была так прекрасна.
— Привет, — прошептала она таким же сонным голосом, как и ее чертовски сонное красивое лицо, и он почувствовал, как ее тихое приветствие отдалось у него в животе и в члене.
Он не ответил, она, казалось, не возражала, прижавшись к нему, уткнувшись лицом в его горло, скользнув рукой вверх по его груди, пальцами нежно пробежавшись по его подбородку.
Он почувствовал ее прикосновения своим животом и членом.
Это было ошибкой. Огромной, гребаной, гигантской ошибкой. Такой же, как Кензи, но гораздо хуже. Он понял это с той минуты, как вышвырнул Кензи из своего дома, повернулся к Вайолет, которая стояла перед ним в этих гребаных смешных резиновых сапогах, чертовски сексуальной ночной рубашке и поношенном халате, и понял, кто она такая, что на самом деле из себя представляет, но главное он понял, что хочет ее. Он понял это, когда шел через свой двор, пока она разгребала снег, пытаясь уговорить самого себя, чего никогда раньше не делал. Он понял это, когда сказал Колту, что отвезет ее домой, понял, что подведет ее к двери будет трахать, поэтому и стоял рядом с ней в баре, ожидая знаков с ее стороны, которые она бесконечно ему подкидывала, так чертовски мило выглядя, пока посасывала соломинку, а затем, Господи, завязывая стебель вишни своим чертовым языком. Он понял в ту же минуту, как только она откликнулась на его поцелуй, а затем просила более жестко и более грубо. Он понял, когда без контрольно трахал ее на капоте своего «мустанга» (Станге), все его мозги ушли в член. Он понял это, когда той первой ночью она шла по его двору, и он уложил ее в свою постель. Он понял это с первого раза, когда она взяла его член в рот, не в грязный, чертовый Господи, рот, а только настоящая женщина могла использовать так свой рот. Он понял, когда она кончала ему на лицо, без всяких запретов, и всякого дерьма, тогда она была неповторимой, она была его. Его. Вся его.
Но больше всего он понял это, когда в первый раз она улыбнулась ему.
Он понял, что это ошибка.
— Мне нужно идти, — пробормотала она ему в горло и откинула голову назад, немного приподнявшись, чтобы взглянуть ему в лицо, проведя пальцами по его подбородку.
Ей действительно нужно было уйти, скорее ему нужно было, чтобы она убралась отсюда, но он все еще не мог убрать с нее своих рук.
Затем она произнесла:
— Не хочешь прийти сегодня к нам на ужин?
Вот оно.
— Конец, — сказал он, наблюдая, как она моргнула.
— Что?
— Все конец, — повторил он, и она в замешательстве откинула голову на подушку.
— Извини, не понимаю…
— Было хорошо, соседка, но мы закончили.
Он почувствовал, как ее тело сжалось в его руках, и заторможенность, тягучесть сна и секса исчезли с ее лица, сменившись шоком и болью.
Его руки напряглись на ней.
— Закончили? — прошептала она, и в ее вопросе послышались шок и боль.
— Соседка... — начал он, но она вдруг резко задвигалась.
Вырвавшись из его рук, с такой скоростью переползла через него, что даже если бы он попытался, то не успел бы ее схватить.
Она натянула халат, не стала заморачиваться с нижним бельем и ночной рубашкой, даже не подняла их с пола.
— Вайолет, — позвал он, но она завязала пояс халата, а он наблюдал, как она выбегала из комнаты, а халат развевался у нее за спиной.
Он перекатился на спину и закрыл лицо руками, сильно прижав ладони к лицу, слушая, как открылась, а потом захлопнулась раздвижная стеклянная дверь.
Ему необходимо оставаться в постели и не преследовать ее. Острая боль резанула в животе. Единственный способ избавиться от этой боли — это, черт возьми, начать двигаться, последовать за ней, забрать ее и притащить к себе обратно.
Но он решил пережить эту боль, оставшись на месте.
Потом он перекатился на бок и почувствовал на подушке запах от ее, черт побери, волос.
4.
Торговый центр
Кэл едва успел захлопнуть дверцу своего пикапа, как услышал, что его кто-то зовет.
Он прошелся взглядом по дороге и увидел потного Колта, возвращающегося с пробежки и переходящего на шаг.
Колт дышал прерывисто, но не тяжело, он явно был в хорошей форме, несмотря на то, что был старше тридцати девятилетнего Кэла на шесть лет. Колт был крепкого телосложения, таким и оставался.
— Йо, — поздоровался Кэл.
— Мы можем поговорить?
Кэл внимательно посмотрел на Колта, потом кивнул и направился к своему дому, не глядя в сторону дома Вайолет. С того утра прошло две недели. Он уехал на следующий день и вернулся только что.
Они вошли в дом, Кэл подошел к холодильнику на кухне. Достал бутылку воды и бросил ее Колту, который точно ее поймал. Потом достал себе пива, открутил крышку, швырнул ее в открытое мусорное ведро.
— У нас проблема, — объявил Колт, отхлебнув воды.
— Вот как? — спросил Кэл, потягивая свое пиво.
— По соседству, — продолжал Колт, Кэл не удивился.
Тина Блэкстоун связалась с Кори Джонсом, этот союз был заключен в аду. Они были вместе какое-то время, но Кори время от времени возвращался к своей жене. Это было некрасиво, и могло перерасти в громкий скандал, хотя Кэла почти здесь не бывало, чтобы он услышал этот скандал. Кэл не удивился, что их отношения переросли в нечто, что Колт назвал проблемой. Тина была сукой, Кори — ублюдком.
— В чем дело? — Спросил Кэл.
— Вайолет, — ответил Колт, и Кэл почувствовал резкую боль в животе.
— Вайолет?!
Колт прислонился бедром к стойке, кивнул и сделал еще один глоток воды, на его лице было написано, что он не рад сообщать об этом.
— Мне позвонил детектив Барри Прайор из чикагской полиции.
Черт.
Он не хотел знать в чем дело, но все же спросил:
— Это касается Вайолет?
— Да, — кивнул Колт. — Прайор был напарником ее мужа.
Вот черт!
«Был» — прошедшее время, все оказывается чертовски плохо.
— Был?! — Вслух переспросил Кэл.
— Ее мужа замочили. Он расследовал дело местной большой шишки, подобрался слишком близко, они убрали его полтора года назад.
Кэл стиснул зубы и выглянул в окно. Он не видел ее дом с этого места, но все равно смотрел в окно, словно собирался разглядеть.
Ее муж был полицейским. Его убили. Теперь она была одна, разгребала свой чертовый снег и растила двух девочек-подростков.
Господи, мать твою, бл*дь.
— И это еще не конец, — сказал ему Колт, и Кэл перевел взгляд на друга.
— Что еще?
— Прайор говорит, что этот парень положил глаз на Вайолет.
Все тело Кэла напряглось. На нее можно, на Вайолет точно можно положить глаз. На нее мог положить глаз кто угодно. Он знал это, потому что он тоже положил на нее глаз.
— Положил на нее глаз?! — Тихо переспросил Кэл.
— Да, это плохие новости, парень. Этот ублюдок считает себя неприкасаемым. По-видимому, пока муж Вай расследовал делишки это мудака, он тем временем наводил справки о ее муже. И через него узнал о ней, она ему приглянулась, и он, если можно так выразиться, прикипел к ней. Прайор думает, что, скорее всего, именно поэтому этот парень решил замочить ее мужа.
— Ты, бл*дь, издеваешься надо мной!
Колт отрицательно покачал головой.
— Нет, — ответил он. — Он стал проявлять интерес к ее делам после убийства, ты можешь поверить в это дерьмо, отчетливо давая ей понять, что заинтересован в ней после того, как сам заказал убийство ее гребаного мужа. Он настолько ясно и отчетливо дал ей это понять, что его предложение попахивало ненормальностью, тогда она собрала вещи и забрала своих девочек, и уехала.
Кэл, не отрывая глаз от Колта, сделал еще глоток пива и заподозрил, что теперь он тоже выглядел таким же несчастным, как и Колт, но только гораздо более несчастнее.
Когда он опустил руку, то спросил:
— Он приезжал к нам в город?
— Нет, но Прайор хороший друг Вай и ее семьи. Она сказала своему брату, что через дорогу от нее живет коп, ее брат поговорил с Прайором, посоветовав позвонить мне и дать наводку за кем нам стоит следить, а кого оберегать. Вай уверена, что он сюда не сунется, но брат и Прайор думают, что он с ней еще не закончил.
Кэл провел языком по нижней губе и снова стиснул зубы.
Колт продолжал говорить:
— Нам нужно быть начеку, Кэл. Ты должен пойти и поговорить с ней. Я знаю, что у нее в доме установлена сигнализация, но эта сигнализация стояла там еще до ее переезда. Ты должен взглянуть на нее и посмотреть что, да как.
— Это невозможно, — ответил Кэл, и Колт уставился на него.
— Почему?
— Она не позволит мне взглянуть на свою систему сигнализации.
— Кэл, она классная женщина, и, наверное, будет благодарна тебе за это.
— Она не самая большая моя фанатка.
Глаза Кольта удивленно прищурились.
— Почему она не самая большая твоя фанатка, а?
Кэл не ответил, но глаз от Колта не отвел.
А потом увидел, как Колт весь подобрался, будто встал в стойку, готовясь к бою.
— Господи, ты ее трахнул?
Кэл по-прежнему молчал.
— Ты трахнул вдову копа? — Кольт с недоверием смотрел на него и начинал злиться, его можно было понять, он сам был копом, поэтому чувствовал такие потери, как никто другой.
— Я не знал, что она вдова полицейского.
— Черт, Кэл, у нее на лбу написано, что она пережила потерю, — отрезал Колт, явно разозлившись.
— Не твое дело, Колт, не суди об этом так.
— Это полный отстой.
Да, это был полный отстой. Потому что еще тогда, он все понял относительно нее. Он видел тоже дерьмо в глазах Вайолет, в выражении ее лица, в том, как она держалась, в ее безжизненном голосе, когда говорила, и, как и в чертовой Бонни, он хотел все это в ней изменить. Но у Бонни все было по-другому, ее жизнь начиналась не лучшим образом, но, в конце концов, все это оказалось ее собственным делом, а не навязанной трагедией, которую она сама же и создала. Он не смог изменить Бонни. Он пытался, но не смог. И он не хотел пробовать то же самое во второй раз, просто не хотел.
— Вытащи ее из дома как-нибудь, — сказал Кэл Колту. — Пригласи ее с Феб вместе с дочерями, дайте мне знать, когда она покинет свой дом, я осмотрю его и доложу все тебе. Ты можешь что-нибудь для них придумать с Чипом.
На этот раз Колт не ответил, просто пялился во все глаза на него.
— Я буду приглядывать за ней, — закончил Кэл.
Колт же решил вернуться к предыдущей теме.
— Ты закончил с ней?
— Что?
— Ты закончил с ней?! Вы, мать твою, закончили? — выплюнул Колт.
— Да.
Колт снова посмотрел на него, отрицательно качнув головой и сделав глоток воды.
Потом более внимательнее посмотрел на Кэла.
— Не мое дело, конечно, но, чувак, ты что, рехнулся?
Тело Кэла снова напряглось.
— Да, это не твое дело, Колт.
— Я уже знаю тебя какое-то время, Кэл, ты забыл?
— И опять хочу тебе напомнить, что это не твое дело.
— Она настолько милая и может быть забавной, когда забывает о грусти. Она хорошо относится к своим девочкам, отличная мама и чертовски великолепна. Ее задница почти так же хороша, как у Феб.
В этом Колт явно ошибался. Задница Вайолет была намного лучше задницы Феб. У Феб была отличная задница, но тело Вайолет было создано для того, чтобы мужчина хотел ее трахнуть, причем хотел с такой силой, что трудно было думать о чем-то другом.
Нет, дело было не только в этом, она была создана для того, чтобы мужчина хотел ее, и она была создана, все ее тело было создано, чтобы трахаться. Ее сиськи, ее задница, ее киска — это был настоящий рай.
— Я это заметил, — отметил Кэл.
— И все же ты трахнул ее и поставил точку?
Кэл начал злиться.
— Как я уже тебе сказал, это не твое дело.
И тут Колт допустил ошибку.
— Она не Бонни.
Кэл выпрямился, все его тело напряглось еще сильнее.
— Мы не будем говорить об этом.
Колт был не согласен с ним.
— Бонни уже в прошлом… и довольно давно.
— Колт, хватит, это не твое собачье дело, мать твою, — предупредил его Кэл, теряя терпение.
Колт уставился на него, плотно сжав губы и сердито глядя ему в глаза. Затем он покачал головой, давая тем самым понять, что считает Кэла придурком и идиотом. Это разозлило Кэла еще больше, но пытался держать себя в руках. Ему нравился Колт, он уважал его, долгое время жил напротив него, знал его еще до того, как тот поселился напротив него, по ту сторону улицы. Колт принимал участие со всем этим кошмаром Кэла. Кэл всегда любил и уважал его.
— Я дам тебе знать, когда ты сможешь проскользнуть к ней в дом, и буду признателен, если ты будешь все время начеку, — Колт тоже решил оставить эту тему.
Кэл кивнул.
Колт кивнул в ответ, поднял бутылку с водой в знак благодарности, сказав:
— Увидимся.
А потом он ушел.
Кэл поставил бутылку пива на стойку кухни и пошел во вторую спальню, которая была практически пустой. В ней стояла только давнишняя специальная кровать с тех пор, как его отец был болен и жил в этой комнате
Он раздвинул шторы и посмотрел в окно на дом Вайолет.
Ее мустанга не было, но «Фиеста» ее дочери стояла перед домом. Было четыре тридцать дня, Вайолет, скорее всего была на работе, ее дочери вернулись из школы, одни, и он понадеялся, что они включили сигнализацию, соединенную с дверьми и окнами, как только вернулись домой.
Наблюдая за ее домом, разные мысли теснились в его голове.
Итак, у Вайолет имеется придурок, одержимый ею, который убил ее мужа, а также сосед, трахнувший ее, а теперь поставивший точку.
Боже, но он чувствовал себя полным мудаком. Ему не следовало даже прикасаться к ней.
Он прошел через дом, открыл боковую дверь на кухне, на ходу сняв с крючка ключ. Потом открыл дверь гаража, где стоял его «Станг», стал рыться в ящиках с различным оборудованием. Все содержимое было полным дерьмом, вот почему оно лежала в ящиках, а не работало в системе сигнализации.