– Брат был командиром бригады и снайпером! – твердо возразила она – и остановилась.
… Мягко качалась броня, и в такт качалось длинное дуло «реактивки». Снайпер черным намордником ночного прицела внимательно обшаривал склоны по сторонам от горной дороги. Тихо рычал двигатель разведмашины на подъеме. Темная фигура развернулась, и капитан Ратников в упор поглядел на нее сквозь темноту далеких южных рубежей.
– Вот так мы и погибаем, Танька, – внятно сказал он.
Резко крикнул снайпер, черные фигуры бойцов стремительно покатились на землю, «реактивка» выплюнула снаряд куда-то на дальний склон, полыхнув оранжевым хвостом компенсатора, в ответ со всех сторон полетела огненная смерть, разведмашина словно наткнулась на бетонную стену, подпрыгнула и грудой искореженного металла покатилась вниз, а ночь взорвалась стрельбой и багровыми огнями разрывов.
– Сергей! – всхлипнула она и опустилась на асфальт. – Сергей…
Черные фигуры настороженно выходили из темноты, поводили стволами в поисках выживших. Навстречу им ударили злые выстрелы, и каждая пуля нашла свою цель – снайпер-инструктор, мастер скоротечного огневого контакта не позволил себе промахов и смертельно раненым.
– Вот так мы и умираем, Танька, – прошептал офицер.
И раскрыл ладонь с гранатой…
– Госпожа капитан, требуется помощь? – пробился к сознанию чей-то настойчивый голос.
Над ней стояли патрульные-спецназовцы и внимательно заглядывали в лицо, один из бойцов вежливо, но твердо оттеснял майора автоматом к стене.
– Зита Лебедь? – полуутвердительно спросил боец. – Вам требуется помощь?
Она поднялась на дрожащих ногах, шагнула и заколотила кулачками по груди майора.
– Только попробуй погибнуть! – исступленно крикнула она. – Только попробуй, слышишь?!
– Понятно, что ничего не понятно, – озадаченно сказал старший группы. – Продолжаем движение, здесь сами разберутся. Господин майор, наши извинения.
Один из ее ударов скользом задел скулу офицера. Майор поморщился, деловито перехватил ее руки, закрутил и прижал ее к себе.
– Что? – негромко спросил он.
– Сергей, – всхипнула она. – Сергей погиб…
– Откуда бы тебе знать…
– Я сердцем чувствую! – выкрикнула она. – Сердцем! Вы все уходите от меня и погибаете! Я не выдержу!
– Тихо, тихо, – прошептал майор. – Ну что ты? Вдруг ошиблась?
– Вы воины, – тоскливо сказала она. – Судьба ваша – смерть…
– Ну, я-то штабной! – усмехнулся майор и ослабил хватку. – Что мне грозит?
– Кого обманываешь? – горько спросила она. – Ты – разведчик!
Майор посмотрел на нее очень странно. Не верит, поняла она. Не верит, что она маленькая девочка, все равно считает ее засланной оперативницей и – союзником.
– Я постараюсь выжить, – серьезно сказал майор. – Слово офицера.
Развернул ее, крепкой рукой обхватил за плечи и повел домой.
Шаг десятый
Над сопками дрожало душное марево. Зита поискала сухое место, чтоб пройти в кроссовках, не нашла и осторожно зашагала через моховую проплешину, под ногами тут же выступила грязная вода. Сантиметра два-три, нормально, столько туристическая обувь держит. В сырой обуви тоже можно идти, но неприятно, преет кожа, так что лучше поберечься, пока возможно. Правда, засевший где-то впереди сапер-инструктор тоже наверняка это учитывает при расстановке ловушек. Но ловушки – учебные, все равно обнаруживать и снимать, значит – вперед по сухому и глядеть в оба.
Год пролетел скорым поездом Туруханск – Анадырь, гремя на опасных поворотах – а их много было. Зита приняла командование «Спартаком». Предыдущий командир ушел мирно и безболезненно вместе со своими дружками. Чего стоил их безболезненный уход, знали только Зита и майор Каллистратов. Сам майор поначалу был настроен крайне агрессивно – разведчик, чтоб его, правило не оставлять врагов за спиной живыми вдолблено в подкорку. Что ж, Зите пришлось вдолбить туда же немного гуманизма. Чего это стоило Зите, без матов не передать, а майору эта история стоила седых волос, если верить его ворчанию.
– Добрая ты, Танька, – вздохнул он после всех криков. – В нашем мире так нельзя, съедят! Но у тебя как-то получается.
Пришел новый офицер-инструктор вместо Сергея Ратникова, и вот с ним у Зиты отношения не сложились. Ни одного хамского слова, жеста или взгляда, и тем не менее. Организм «Спартака» заглотил чужеродный элемент, честно попытался переварить – и выплюнул. Инструктор остался просто инструктором военного дела и не более того, Зита вздохнула и взвалила на свои плечи дополнительные обязанности. Школа сразу отодвинулась куда-то на окраину внимания и присутствовала в жизни разве что дальним фоном. Если б не Ариадна Иосифовна, Зита про школу вообще б забыла, просто спала бы на уроках. Но жутко некрасивая женщина и никакой педагог оказалась очень интересной собеседницей по темам общего, так сказать, мироустройства и, да, просто подругой. Ариадна Иосифовна своими эмоциональными выплесками о школе забывать не давала. О чем они последний раз спорили? О многонациональности государства, вот о чем. Поводом послужила очередная драка южной диаспоры с еще более южной… да, кстати, одним из событий последнего года оказалось прибытие в Копейку очередной обширной диаспоры. Событие не из приятных, у «Спартака» резко прибавилось проблем, как будто старых не хватало для полного счастья. Что они забыли в номерном городе, незваные южане, ее братья по крови? Конечно, денег. А тут от Копейки параллельно железной дороге начали тянуть автотрассу Усть-Илимск – Якутск – Черский, и в подкупольный город мгновенно заявились те, кто давно монополизировал дорожные работы. И началось. Сразу потребовалось выяснить, кто выше на стенку писает. А этот спор, если кто не знает, из вечных, кончается с последним из спорщиков. Зиту это категорически не устраивало, потому что спартаковцы естественно являлись одной из сторон спора. А оно ей надо, вечное противостояние? Как будто им делать больше нечего.
– Многонациональность и смешение культур – основа нашей цивилизации! – как всегда агрессивно и, что называется, безапелляционно заявила Ариадна Игоревна. – Ты тому яркий пример, кстати!
– Диах, но это ничего не доказывает, – вздохнула Зита. – Южные диаспоры привносят в общественную жизнь агрессивность, феодальные понятия о групповом доминировании и клановую структуру взаимоотношений, меня это решительно не устраивает. «Спартак» это не устраивает тем более.
– Правильнее будет – следовательно, это не устраивает и «Спартак», – проницательно усмехнулась тогда учительница. – Но чем плохи национальные традиции, скажи, чем? Уважение к старшим – всем не мешало бы поучиться! А музыкальная культура какая!
– Музыка – это, конечно, здорово, но чтоб отстоять свое место в жизни, русским в ситуации столкновения культур придется перенять клановые взаимоотношения, то есть опуститься вниз в общественном развитии, вот чем это плохо. И уважение к старшим – всего лишь уважение к своим старшим, а это совсем, совсем не то, что хотелось бы! Поэтому единственный путь России в национальном вопросе – полная ассимиляция! Те, кто хотят быть россиянами, должны стать россиянами и никем более! Остальным – добро пожаловать за южные рубежи, там места для войнушек всем хватит!
Они громко тогда поспорили и, как всегда, остались при своих мнениях. А потом под ручку пошли гулять по городу – тоже как всегда. Ибо спор – он по большому счету для развлечения, а дружба для души, она священна.
Зита остановилась, пропуская вереницу бойцов. Еще одно событие года – майор Каллистратов вынужденно дал ей как командиру «Спартака» разрешение на участие в летних тренировочных лагерях штурмовых отрядов в составе отрядов, а не как обычно, с инструкторами. И, морщась и ругаясь сквозь зубы – аналогичное разрешение для женского взвода службы собственной безопасности. У войны не женское лицо, это майор верно говорил, но у войны вообще не человеческое лицо, и, если случится катастрофа, а она вот-вот случится, лучше быть готовыми и женщинам тоже. Поэтому в одном строю с плечистыми штурмовиками шагали и девчонки. В той же полевой форме, с теми же станковыми рюкзаками за спиной. И немножко добавляли своим присутствием в мужском коллективе проблем, как водится у женщин. Что ж, для того Зита и требовала допустить их в летние лагеря, чтоб учиться проблемы решать до того, как грохнет. Учиться, пока это не стоит крови.
Головной дозор подал один из многочисленных знаков. Зита проследила его распространение волной по колонне бойцов, удовлетворенно качнула головой – научились наконец знаковой системе, раздолбаи. И раздолбайки, если быть беспристрастной. Подростки оставались подростками, несмотря на военную форму и штурмовые винтовки на груди, обучались тяжело и неохотно, дисциплине подчинялись с трудом и не всегда. Ничего, это исправимо со временем, только вот его-то и оставалось мало.
Знак обозначал обнаружение мин и, следовательно, засады. Колонна пришла в броуновское беспорядочное движение, резко закричали командиры групп, подгоняя замешкавшихся. Зита участия в общем празднике не принимала, ее дело контроль. Работа командира «Спартака» в данном случае – оценить правильность действий боевых пятерок и выдать кому надо люлей на вечернем совете командиров. Что ж, на этот раз заняли оборону в целом правильно… за исключением, мать их, санинструкторов! Куда они всей толпой, вот куда?!
– Витя! – сердито сказала она по рации. – Ты научишь когда-нибудь своих куриц передвигаться вместе с подразделениями или нет?! Что они бегают и кудахчут?!
– Да учил я! – виновато откликнулся далекий Витя. – Они старших групп из-за накомарников потеряли! А в походной колонне идут отдельной группой по твоему приказу, вот и запутались! Им бы разобраться по подразделениям, а?
– Щазз! – ядовито отрезала Зита и отключилась.
Накомарники действительно мешали, но и без них никак. Летний воздух над заболоченной тайгой наполовину состоит из мошкары, с открытым лицом много не походишь, взвоешь. А под накомарником душно, обзор затруднен, и лица немножко смазаны. Зита, конечно, каждого и со спины узнает, но девчонкам скорее всего действительно сложно. Вернуть командирские сигнатуры? Ага, то-то снайпера засады обрадуются! Отправить санинструкторов по подразделениям, как и положено? Ну, на войне да, а на учебе нет! На учебе у них через минуту ни винтовок не останется, ни рюкзаков, и получится не тренировка в походных условиях, а легкая прогулочка с групповым флиртом!
Зита поправила накомарник и в очередной раз призналась себе, что подкупольные города – настоящее чудо. Но чтоб осознать это, требуется провести сотни штурмовиков беспрерывным двухнедельным походом по окрестным сопкам. Только в болотах понимаешь цену городскому асфальту. Только под накомарником, в душном влажном мареве короткого северного лета начинаешь ценить прохладную свежесть подкупольных объемов. Только сидя на скользком от лишайников буреломе или сырой траве, с нежностью вспоминаешь уютные скамеечки Торгового центра. А Ариадне Иосифовне, проведшей не один год в каторжных шахтах, блеск и чистота подкупольного города наверняка кажутся волшебным сном. Если честно, так оно и есть. Подкупольные города – чудо, созданное человеком для жизни людей.
Далеко впереди полыхнул разноцветный взрыв – разминеры не справились с хитрой системой и подорвали ловушку дистанционно. Печально. В боевых условиях это означает обнаружение группы, срыв задания и потери. Офицер-инструктор, словно в насмешку, ставил в ловушках неизвлекайки. Кто так учит? Ни один вменяемый минер не поставит неизвлекайку на таежной тропе! Ее же потом не снять, а стоят они ого сколько! Как ребятам учиться снятию мин, если их невозможно снять?! Саботаж, вот что это такое. И серьезная тема для ежевечернего совета командиров. Задача – как нам незаметно грохнуть офицера-инструктора или заменить на вменяемого … шутка, хм, в которой доля шутки. После вот таких пакостей так и тянет применить бойцов службы собственной безопасности «Спартака»!
Затрещала перестрелка – в дело вступили снайпера засады. Успели их обнаружить или нет? Зита присмотрелась – кажется, обнаружили и уже ликвидировали. По склону покатился боец, схватившись за живот – спортивная штурмовая винтовка предполагала в игре легкие доспехи, но кто ж их потащит по жаре? Вот парень и получил, и хорошо, если обойдется без последствий. Но редко какой лагерь обходился без последствий – подростки, мать их за ногу, ни осторожности, ни аккуратности, ни обычной предусмотрительности. Для них эти качества еще впереди.
По склону к ней не спеша направлялся офицер-инструктор. За ним, словно конвоируя, шагал новый командир службы собственной безопасности «Спартака» – правда, об этом мало кто знал. Офицер-инструктор не знал точно, он вообще не знал, что в «Спартаке» существует подобная служба.
– Мины кончились, – безмятежно сообщил офицер. – Играйтесь тут без меня, я в город.
– А в городе есть? – спокойно спросила Зита.
– И в городе нет, – легко соврал офицер, мило улыбнулся и ушел.
– Вот сволочь! – высказался парень.
– Он не сволочь, он просто не хочет работать, как и большинство взрослых, – вздохнула Зита и взялась за телефон. – Я за свою жизнь насмотрелась таких. Поэтому заранее договорилась с московским спецназом, сотню пугалок сейчас подвезут.
– Зита, я тебя очень уважаю, – серьезно сказал парень. – Но у меня вопрос: а где ты могла на таких насмотреться? Мы же с одного двора, и я старше тебя на два года. Ты все детство у меня на глазах провела. Но ты на таких где-то насмотрелась, а я нет.
Зита замерла. М-да, свою сущность перед близкими все труднее скрывать. Взрослеют, умнеют. Ловят оговорки и систематизируют наблюдения. И начинают делать выводы. И кто ее знает лучше всех, как не Витя, бывший ее «телохранитель», а теперь командир службы собственной безопасности?
– Это не фигура речи, ты действительно где-то насмотрелась, – сказал парень. – Потому что заранее договорилась со спецназом. Зита, ты гораздо старше, чем записано в документах, это стало сильно заметно, и это никак не объяснить. Я-то никому не скажу, но наблюдать умею не только я. И не только я наблюдаю.
– Предполагаешь подмену? – прямо спросила она.
– Для меня ты – Зита, – так же прямо ответил парень. – Девочка из моего двора. Готов подтвердить под присягой, на детекторе лжи под химией. И оторву голову любому, кто усомнится.
– Спасибо, Витька. Ты вообще как, дотянешь до финала?
Парень небрежно пожал плечами:
– А куда я денусь? Я в норме, Зита. Идти могу, а рюкзак ребята из группы обеспечения тащат.
Она внимательно на него посмотрела. Не был он в норме, вон какие синяки под глазами. После жестокого ранения в детстве списан на инвалидность, какая тут норма? Но настоял на участии в летних сборах, чтоб не отставать от остальных. И не отстает. Идет на одной воле, боком, но идет. Как он вообще выжил, после удара заточенной арматуриной в живот? Но выжил и стал одним из лучших в «Спартаке», его совестью, честностью и неподкупностью.
– Так, Дзержинский! – сердито распорядилась она. – Завтра с утра переходишь в группу обеспечения минером, понял? Мне мертвые на марше не нужны!
– Есть минером. А какая разница, Зита? Так и так весь маршрут идти. И не ругайся, все равно, как товарищ майор, не сумеешь. Ты же добрая.
– Не идти, а ехать! – буркнула она. – Москвичи на время сборов дают нам разведмашину покататься. Вот и будешь осваивать. Вон они, кстати, едут.
Зита незаметно поморщилась. Московский отряд спецназа, прибывший в подкупольник по ротации. Являлся для нее постоянной головной болью. Никак не получалось установить с ними нормальных взаимоотношений.
После учебного боя с засадой штурмовики, отряхиваясь и подбирая брошенные в спешке рюкзаки, неторопливо строились в колонну. Снизу по склону к ним ползла разведмашина, созданная на базе огневой платформы абсолютной проходимости. Абсолютная проходимость злосчастному детищу военпрома давалась пока что с трудом, машина подревывала и проскальзывала на мокрой траве, но пока что ползла.
Штурмовики с любопытством посматривали, перевернется на этот раз или нет. Спецназовцы, сидевшие на броне, явно опасались того же, потому что были готовы спрыгнуть в любой момент. Но обошлось, машина лихо прошлепала мимо колонны и замерла возле Зиты.
– Явились, «альфы»! – процедил спартаковец и нехорошо прищурился. – Втроем. По-одному ерзают! Что-то мне их рожи не нравятся.