Она всегда гордо вскидывала голову, когда сердилась — ей казалось, что это прибавляет ее пяти футам (и почти целому дюйму!)2 роста.
Захват на горле внезапно ослаб. Никто не успел опомниться, как Глэдис, подгоняемая страхом, рванулась и очертя голову понеслась в темноту — куда попало — визжа тонким пронзительным голосом.
Выстрел! Еще один! Шум мотора! Это что, уже самолет? Еще выстрел! Свет!!!
Она споткнулась обо что-то и упала ничком, всем телом проехавшись по земле.
Несколько мгновений Глэдис не могла прийти в себя — перед зажмуренными глазами плыли яркие пятна. Почему столько шума? Она открыла глаза — прямо в них бил луч прожектора. Снова зажмурилась и услышала крик:
— Стой, стрелять буду!
Опять выстрелы… Топот… Снова крик — уже ближе:
— Лежать, не двигаться! Лицом вниз!
Глэдис тут же попыталась встать — слава богу, кажется, этих бандитов поймали! — и услышала еще более грозное:
— Кому говорят — лицом вниз! Не двигаться! Стрелять буду!
Какое «лицом вниз»? Это что — ей?! Но тут же лужа! Грязная и воняет бензином!
Неожиданно что-то весьма чувствительно нажало ей на шею. Глэдис ткнулась лицом прямо в вонючую грязь, заизвивалась и попыталась вывернуться — проклятые мерзавцы все-таки добрались до нее и хотят утопить! Чуть приподняв голову, она дико заорала — возможно, в последний раз в жизни…
К ее удивлению, нечто, до сих пор державшее ее за шею, вместо того, чтобы продолжать вжимать ее лицо в грязь, неожиданно крепко ухватилось за воротник многострадального костюма и дернуло вверх, придав Глэдис вертикальное положение. Какие-то руки начали ее щупать — она взвизгнула и попыталась отбиться локтями, но ей не дали и шевельнуться, схватив за запястья с обеих сторон. Они что, хотят ее еще и изнасиловать? Значит, хоть не сразу убьют!
Свет прожектора куда-то убрался и Глэдис медленно открыла глаза. Вокруг нее столпилось несколько человек в темной одежде — но не тех бандитов, что были раньше, и без шапочек. Свет фар двух автомобилей, стоявших неподалеку, позволял видеть все достаточно четко. А где же те? И кто эти?
Глэдис снова зажмурилась, чтобы обдумать происходящее и отплеваться от грязи, которой набрался полный рот. Выплюнув часть грязи — как можно дальше, чтобы не попасть на костюм — она услышала громкое проклятье и открыла глаза. Ее костюм не пострадал — правда, он был в таком виде, что еще один грязный плевок уже ничего бы не изменил. Но плюнула она прямо на пиджак человека, незаметно — как нарочно! — подошедшего к ней спереди. Нечего было подкрадываться!
— Ладно, ведите ее в здание, — рявкнул оплеванный и попытался чистым платком стереть грязь с пиджака, галстука и рубашки — попала Глэдис на редкость метко.
Что? В здание? Значит, это уже не бандиты? Мимолетное чувство облегчения сменилось дикой злобой — все было напрасно… Ее все-таки волокут в вотчину этого развратного негодяя — а она в таком виде!
Ее схватили за плечи с двух сторон и повели, но сделать шаг — хотя бы один — не удалось. Что-то было не так с ногами — они не болели, не считая ссадины на коленке, но идти Глэдис почему-то не могла.
Попытавшись потоптаться на месте, она сделала открытие — не хватало одного каблука! А как можно ходить, когда одна нога на пять дюймов короче другой? Но ей не дали поискать каблук — подхватили под руки и потащили в автомобиль.
ГЛАВА ВТОРАЯ
За те несколько минут, что они ехали до аэропорта, Глэдис удалось немножко прийти в себя. Да как они смеют так с ней обращаться?! Ей даже не дали ничего объяснить!
Ну что же — раз они не дают ей и слова вымолвить, она тоже не будет с ними разговаривать… Только через своего адвоката — так, кажется, полагается? И только после того, как ей дадут переодеться… и умыться… и согреться… и отдохнуть… и поесть! Как всегда после столь бурных переживаний, в ней проснулся волчий аппетит.
А где ее чемодан? Его забыли! И сумка… И новые туфли! И сапоги теперь пропали! Слезы сами брызнули из глаз, оставляя светлые дорожки на покрывавшем лицо слое грязи.
Ее ввели — точнее, втащили — в какое-то помещение и усадили на жесткий стул в центре комнаты. Вокруг столпилось несколько человек, внимательно разглядывавших ее. От злости и унижения Глэдис снова закрыла глаза и прислушалась. Реплики были весьма странные и оскорбительные, что усилило ее нежелание разговаривать со столь грубыми и нечуткими людьми — ей даже не предложили умыться!
— Хоть одну из них удалось задержать — и то хорошо!
— Сейчас приедет полиция, зачитают ей права и произведут арест по всей форме — мы не имеем права…
— Хорошо бы женщину-полицейскую догадались привезти — отмыть эту…
— В тюрьме отмоют! Нам-то чего возиться? Она же злая, как черт — локтями дерется и плюнула в фэбээровца…
Ненадолго наступило молчание. Глэдис почувствовала, как по промокшим ляжкам потянуло холодом — очевидно, открылась дверь и вошли еще несколько человек. Снова оскорбительные тихие реплики:
— Одна из этой банды…
— С момента задержания молчит — ни на один вопрос не ответила.
А они что, разве спрашивали о чем-то? Кажется, какой-то бубнеж она и в самом деле слышала краем уха, но не придала ему значения — оплакивала потери. И внезапно, как мокрым полотенцем по лицу — знакомый голос с протяжным и певучим техасским акцентом:
— Та-ак… И кто же это у нас тут?
Сильная рука прихватила Глэдис за подбородок и приподняла лицо. Чертов негодяй все-таки добрался до нее!
Она услышала сбоку испуганное: — Джек, ты что делаешь?! — и открыла глаза.
Это действительно был он… Ничуть не изменился и явно не отощал от страданий и угрызений совести. И зубочистка, как всегда, во рту… Сколько месяцев Глэдис боролась с этой вульгарной и неаристократической привычкой, пока не махнула на нее рукой! И одет с иголочки — а она такая грязна-ая! И в рваных колготках, а чемодан потеря-ался!!! Слезы снова сами потекли из глаз.
Джек отпустил ее подбородок и повернулся к невысокому подтянутому человеку лет сорока пяти, с недоумением взиравшему на происходящее.
— Нет, сэр. Это не террористка и не контрабандистка — это просто идиотка.
Говорил он спокойно и лениво, как всегда. Когда-то его техасский акцент сводил Глэдис с ума и казался ей страшно сексуальным,
но сейчас он не вызывал у нее ничего, кроме злости. Вместо того, чтобы помочь, этот негодяй еще смеет ее оскорблять — на людях!
— Четтерсон, вы уверены? Вы ее знаете?
Джек глубоко вздохнул.
— Да, сэр. Это моя жена.
— Бывшая! — нарушила обет молчания Глэдис.
— Говорит!.. — донеслось сбоку.
— С утра до вечера и весьма громко, — отозвался Джек.
— Так это ваша бывшая жена, Четтерсон?
— Развод еще не оформлен, сэр.
— И вы уверены, что она не связана с контрабандой?
— Абсолютно, сэр. Ни один контрабандист, если он в здравом уме, близко ее к делу не подпустит.
— Почему?
— В силу ее природной взбалмошности и недомыслия. Ее предел — украшение рождественской елки, ничего более серьезного ей доверять нельзя.
— А что она делала ночью около забора? — спросил еще чей-то голос.
Глэдис повернула голову, чтобы ответить — голос, по крайней мере, звучал вежливо — и обнаружила, что этот вопрос задал оплеванный ею фэбээровец. На рубашке у него до сих пор красовалось грязное пятно.
Наглая реплика Джека не дала ей вымолвить ни слова:
— Все, что угодно, только не с контрабандистами якшалась. Возможно, грибы искала — я и этому не удивлюсь.
— Вы не могли бы ее об этом спросить, мистер Четтерсон — мне кажется, на ваш голос она реагирует.
— Глэдис, что ты там делала? — не оборачиваясь, поинтересовался Джек.
— Выход искала! — сердито ответила она. От обиды на них на всех ей даже плакать больше, не хотелось.
— Зачем? — на сей раз он обернулся. На морде было написано легкое удивление.
— Не хотела идти через аэропорт?
— Спросите, пожалуйста, видела ли она что-нибудь… необычное, — снова вмешался фэбээровец.
— Глэдис? — Тон Джека был хамски-приказным.
— Да, но больше я говорить ничего не буду.
Почему это они считают, что должны спрашивать через него?! Она с ним вообще разговаривать не хочет! И с ними со всеми! Пусть везут в тюрьму!
— Сэр, она слегка не в себе, но через полчаса ответит на все вопросы. Позвольте мне позаботиться об этом.
— Вы уверены, Четтерсон? Может быть, стоит вызвать ей врача?
— Психиатра? Нет, не стоит, я обойдусь более простыми средствами.
Хам! Негодяй! Позорит ее перед людьми своими идиотскими репликами и слоновьим чувством юмора.
— Вам нужна какая-то помощь? Скоро подъедет полиция, мы просили прислать женщину-полицейскую.
— С вашего позволения, сэр, я займу на полчаса одну из комнат отдыха для VIP персон. Этого будет вполне достаточно.
— А вы уверены, что она не сбежит? — это прорезался фэбээровец.
— На одном-то каблуке?
Он и это заметил! Негодяй! Мог бы сделать вид, что все в порядке…
Глэдис по-прежнему злилась на него, но как-то лениво — скорее по привычке. Присутствие Джека странным образом подействовало на нее успокаивающе… По крайней мере, она хоть знала все гадости, которые приходилось от него ожидать.
— Ну вставай, пошли!
Это он ей? В таком тоне?
Пока она обдумывала, как уничижительно ответить на столь наглый приказ, сильная рука взяла ее за воротник, подняла и повела на цыпочках. Глэдис покорно засеменила, не говоря ни слова — слов просто не было. Проходя мимо зеркала, висевшего у двери, она украдкой бросила в него взгляд и зажмурилась от унижения. Со стороны это выглядело ужасно — громадный мужчина с брезгливым лицом волок двумя пальцами за шкирку нечто вроде замызганной черной кошки, вынутой из помойного бака, держа ее на вытянутой руке, чтобы не испачкаться. И это она?! Почти первая красавица колледжа?! Истинная леди?!
Глэдис не знала, куда он ее ведет — просто плелась, по-прежнему зажмурившись, направляемая рукой, крепко державшей ее за воротник. Коридор… Какая-то лестница… Еще коридор…
— Пришли, — Джек отпустил воротник, взял ее за плечи и прислонил к стене. Глэдис открыла глаза. Это было нечто вроде маленького гостиничного номера — большая двуспальная кровать с бледно-зеленым покрывалом, пара тумбочек, стол и два стула. Она шагнула к кровати, но Джек перехватил ее за плечо и водрузил на место.
— Не трогай тут ничего, испачкаешь. Раздевайся!
— Зачем? — испуганно пискнула она, повернувшись к нему. Он что, хочет?!.. Ее глаза метнулись в сторону постели. Джек ухмыльнулся, перебросил зубочистку из одного угла рта в другой и нагло заявил:
— И не надейся! Раздевайся и иди в душ, да побыстрее, времени нет!
«Не надейся»?… Это он — ей?! Он что, считает, что она хочет?… Негодяй бессовестный!
Да будь он единственным мужчиной на земле… Глэдис от возмущения потеряла дар речи — с ней это порой случалось — и замерла на месте, подыскивая подходящий ответ.
— Шевелись, ты похожа на Смоляное Чучелко3!
Эта реплика ее добила — слова, наконец, нашлись:
— Чтоб ты зубочисткой подавился! — мечтательно пожелала она и начала раздеваться. — Отвернись!
— Давай быстрей, не болтай. Ничего нового я все равно не увижу.
Она разделась и была немедленно втолкнута под душ.
— Мойся! Приду через пять минут. Дверь заперта, не бойся, никто, кроме меня, не войдет.
Вода была горячей — восхитительно горячей. Глэдис медленно согревалась, наконец-то начиная чувствовать себя чистой. Намылившись в третий раз, она почувствовала, как по ногам потянуло холодом, смыла мыло с лица и открыла глаза.
Джек стоял, распахнув дверь душевой кабинки, и бесстыдно пялился на нее.
— Смывай, хватит, времени нет, — коротко бросил он, не сомневаясь, что распоряжение тут же будет выполнено.
Она решила не спорить и встала под струю. Как только душ был выключен, Джек тут же обмотал ее махровым полотенцем и перенес на кровать — под мышки, как щенка.
— Вытирайся, и побыстрее!
— Чего ты меня все подгоняешь? — возмутилась Глэдис, вытираясь. — И что это ты делаешь? — в ее голосе прозвучало негодование — этот похотливый бабник раздевался… во всяком случае, уже расстегнул рубашку… Зачем?!
— Ты о чем-нибудь, кроме секса, вообще способна думать? — нагло поинтересовался Джек. -
Нам сейчас не до того… может быть, потом, если будешь себя прилично вести. Я обещал, что ты через полчаса ответишь на вопросы ФБР. Ты что, хочешь их принимать нагишом? Или напялишь на себя эту мокрую грязь? — носком ботинка он пнул ее одежду, мокрой кучкой лежащую на полу.
— Это мой лучший костюм!
— Был.
— И ни о каком сексе я вовсе не думала!
— Ври больше.
— Можешь со своей Ланой трахаться, а меня оставь в покое. Я все знаю!
На этот раз ей, кажется, удалось задеть его — во всяком случае, он замолчал и из глаз исчез наглый иронический блеск. Ага, знает кошка, чье мясо съела!
Джек снял рубашку и перебросил ей.
— На, надень хоть это. У меня есть еще свитер, но ты же не любишь шерсть на голое тело — я помню…
Глэдис натянула рубашку — та достала ей до колен. Искоса взглянула на Джека — он стоял и смотрел на нее со странно-беспомощным видом.
А он совсем не изменился… Ей всегда нравилось смотреть на него — он был такой громадный и здоровенный. И такие мышцы — его бицепс был толщиной почти с ее талию. Тогда, в их первую ночь, он так нерешительно предложил ей зайти к нему… и так боялся к ней притронуться — здоровенными у него были не только мускулы, но и все остальное… И был очень нежным, осторожным и деликатным…
О чем она думает?! Глэдис бросила испуганный взгляд на Джека, и ей почему-то показалось, что он вспоминает о том же самом. Вздрогнув, он быстро натянул свитер.
Так, осталось всего пятнадцать минут, — придвинул к кровати стул и поставил на него кружку с кофе. — Пей, пока горячий!
Он влил в кофе бренди! Глэдис почти была готова простить его, особенно после того, как он сунул ей в руку бутерброд с сыром. Но тут очередная наглая реплика испортила ей настроение:
— У нас есть еще немного времени. Так что, пока здесь никого нет, ответь-ка мне — что это за идиотская выходка? Ты правда не связана с ними?
Глэдис от возмущения поперхнулась бутербродом и закашлялась. Получила чувствительный шлепок по спине — он что, не понимает, что больно?! — икнула и замотала головой.
— Ну ладно. На, причешись! — Джек достал из кармана расческу и сунул ей, а сам отошел к столу. Достал рацию:
— Сэр? Она готова… Привести ее обратно или вы спуститесь сюда?… Дело в том, что она босиком и еле одета…
В этом месте Глэдис вмешалась, громко вскрикнув:
— Мой чемодан! И сумка! Там, у забора!
Джек чуть не выронил от неожиданности рацию. Очевидно, его собеседник тоже услышал этот крик, потому что Джек начал оправдываться:
— Нет, сэр, это ее обычная манера разговора… Она просто вдруг вспомнила, что где-то у забора остались ее чемодан и сумка… Да, если можно… Нет-нет, она в норме… Хорошо, через пять минут… Нет, пока не стоит.
Закончив разговор, он обернулся к ней:
— Сейчас они придут сюда. Закутайся в одеяло вместо юбки — рубашка чересчур распахивается. Твой чемодан нашли, скоро принесут.
— А сумка?
— Не знаю. И… что это у тебя? — пальцы его внезапно пробежали по ее щеке.
Вздохнув, Джек повернулся к столу и взял какой-то пузырек.
— Сиди смирно!
— Не хочу, щипется! — дернулась Глэдис.
— Это перекись, она почти не щипется, — он достал из кармана платок, намочил краешек и осторожно провел по царапине. Было действительно почти не больно — даже приятно.
— Где еще?
— Колени…
Вошедший без стука в комнату начальник службы безопасности аэропорта не смог заслонить от шедших позади сотрудников ФБР идиллическую картину — один из его заместителей сидел на полу, поставив босые пятки странной особы, задержанной при подозрительных обстоятельствах, себе на бедро и аккуратнейшим образом обрабатывал ее голые ободранные коленки носовым платком, приговаривая: