То дело твоего деда, так оно и было. И твой сон правдив. — Мама всхлипывала во время рассказа, а папа спал с лица. — Те три брата, разбойничали собрав вокруг себя себе подобных, бездельников, диких псов. Они похищали девочек из сильных родов надеясь присвоить и родить сильное потомство. Таких всегда хватало, — говорила бабуля, — они были, есть и к сожалению, вновь рождаются, а значит и дальше будут. Они не просто воруют девчонок, а таких, чтобы потом родители за них все отдали, а если сделают своими женами, то обеспечили и их. Или вообще приняли в сильный род. Мечтают так стать во главе рода. Поэтому похитив девочек у глав, стараются убить других наследников. Бродяги, одним словом, с дикими для нормальных семей традициями. — бабуля помолчала и с тяжёлым вздохом продолжила. — У тебя и правда была сестра и она погибла, жестоко убита была, на праздник костров. Для нас это не просто праздник, он связь с предками, традиция многих поколений. И в нашей семье, роду, этот день перестал отмечается — это словно измена нашим предкам, но мы боялись напомнить детям о пережитом. Тогда погибло много и детей, и взрослых, то что передавалось от поколения к поколению распалось в тот день и погибло с твоим дедом. Твой отец отказался от всего, переехал сюда и мы стали жить словно прошлого не было. Мы не хотели, чтобы ты училась и жила далеко от нас, там, где нет никого из наших семей, нашего рода. Мы боялись твоей встречи с прошлым. Но ты решила по-другому. Хотели вернуть тебя… Да бабка Дуся, знахарка, которая помогла тебе со снами, она сказала не мешать тебе, что так и должно быть. Именно так, а иначе будет хуже, в первую очередь тебе лично. Вот и оставили тебя в покое. Отец твой клич даст, вечером воскресного дня соберемся всеми семьями, из наших, там и вторую причину узнаешь, почему мы Волковы. Пора тебе. Ты теперь наследница рода и тебе вести за собой. И не сопи так, глаза не пучь, времена сейчас другие, скрываться не во всем надо, а род наш восстанавливать надо. Предки веками строили, нам преумножать надо, а не по углам прятаться.
Князевы твои, — последнее слово она выделила ухмыльнувшись, — тоже из рода древнего и тоже донского казачьего дворянства. Фамилию они не меняли, семью их тогда хорошо потрепали, многих забрали безвозвратно, особенно мужчин, за право сохранить фамилию своего рода они заплатили кровью. Но кто ж тогда знал, что все так будет. И, как и многие, они не ушли с родной земли, не сбежали. Выстояли и окрепли.
Я хотела возмутиться, что Князевы вовсе не мои, но смолчала, и без того много новостей. Папа ушел по делам с бабулей. А мама обняла меня и рассказала про сестренку, Василису, и пообещала сходить со мной к ней на могилку. Так в слезах и в воспоминаниях прошел этот день, вернувшись к нам присоединилась и бабуля. Достала с погреба свою наливочку на ягодах настоянную и к ночи мы еще и порядком успокоились домашним продуктом с градусом первачка. Поэтому субботнее утро у нас началось в обед. Нет, голова не болела, но что-то делать было лень. Поэтому папа, не участвовавший в нашем вчерашнем сабантуе придя на обед с работы усилено подшучивал с трех полу спящих женщин за столом. Лишь к вечеру я окончательно проснулась и решила прогуляться по улицам своего детства к самому берегу затона Грязный или к воложки Куропатка. К последнему от крайней улицы идти не меньше двух километров, но так я и не спешу. Шла думая о своем, переваривая и свыкаясь с рассказом бабушки. И изо всех сил не вспоминая Сергея.
История повторяется. Я опять задумалась и ушла в свои мысли особо не видя ничего вокруг. И опять уткнулась в широкую грудь, выросшую из ниоткуда на своем пути. Сначала радость накрыла меня и хоть запах был совсем не Сергея, взгляд я поднимала наполненная предвкушения и надежды. А вдруг он, просто приехал ко мне или за мной. Уже смотря на острый подбородок меня захлестнуло разочарованием, не он.
— Простите. — Разочарованно на выдохе прошептала делая шаг в сторону желая обойти препятствие и опять опуская взгляд к дороге.
Но препятствие шагнуло со мной в туже сторону. Я глубоко вздохнула, взяла его за опущенные руки придерживая и желая обойти снова сделала шаг в сторону. Препятствие рыкнуло. Схватило меня за подбородок и подняло лицо вверх так, чтобы я его увидела. И я увидела. Страх, нет животный ужас, исходил от препятствия внушая его всем вокруг. Сердце забилось быстрее, но в отличии от моей первой встречи с Сергеем, меня не парализовало. Я чувствовала ужас вокруг, словно липкие щупальца он пробивался пытаясь поселиться во мне, завладеть целиком. Но я боролась. Боялась — да, но ужас, словно чужой, навеянный, не впускала в себя. А еще, его глаза, они сверкали и злость, ненависть и желание убить, разорвать на месте в них были сплетены в единое. Не знаю, как я это все различила от одного взгляда на него, но я просто знала — я права в своих ощущениях. И сейчас наши взгляды схлестнулись и от того, кто первым отведет взгляд зависит выживу ли я сейчас, в этот момент. А о потом думать будем потом. Я собралась, смотрела в глаза, я боялась, но мой страх давал мне силу не отводить взгляд, покорять. В конце концов, я наследница древнего рода, как сказала бабуля, мне вести за собой. Я Волкова, а не напуганная девчонка.
Он первым отвел взгляд и даже опустил голову вжав плечи. На моих губах заиграла довольная улыбка. Я не боюсь. А если и боюсь, то это мой страх, личный и глубокий, он не останавливает перед препятствиями, а помогает его преодолеть. Я смотрела в лицо своему страху родом из детства. Я узнала его среди тех волков, точнее мужчин которым я дала образ волков, он был там, еще мальчишкой. И он очень похож на обоих своих братьев. И на того, со шрамом через всю морду, и на того с порванным, почти отсутствующим ухом. Его ищут в Москве и по области, а он тут, преследует меня со своими дружками.
Я понимала, он не один, сбежать или отбиться я вряд ли смогу. Но и бояться их я не хотела, не могла. Этот страх остался там, в далеком детстве. Я огляделась, вокруг стояло еще человек семь или восемь. Все в свободных спортивных штанах и обуви, и футболках с короткими рукавами. И не холодно им? Все, как и тот что играл в гляделки со мной с полуопущенной головой. Как их там, старший был Владимиром, средний Владиславом, а этот, младший Вячеславом и все трое по отцу Вольфовичи. Как символично относительно моего сна, с немецкого вольф — волк. Наверное, после того происшествия я услышала отчество и перенесла их образ на волков. Я еще больше растянула губы в ухмылке. Вячеслав Вольфович Фонберин значит, а что, возможно предки его немцы. В России часто приставки к фамилиям «фон» объединяли и переиначивали, вот и фамилия указывает на немецкие корни. Что ж ты задумал делать, раз явился за мной аж сюда. Я уже не ребенок, переломать мне хребет не получиться. Я просто так не дамся. Да и от жилых улиц я не так далеко ушла, наверняка услышат и прибегут на помощь, не верб что в нашем хуторке не видели куда я ушла и не доложили моим, а может и вообще пошли следом. Послали моих друзей детства к холостой и перспективной, а за ними наверняка увяжутся и девчонки. И если перспектива защиты меня мелкой, мне привлекательна, то рисковать девчонками не хочется, совсем.
— И что дальше, Вячеслав Вольфович Фонберин? Решили пойти по стопам родных братьев? Или воюете с женщинами?
Он так и не смог поднять голову, зарычал во всю свою дурь мотая головой.
— Связать сучку. Обездвижить и отключить ее, сейчас!
Он отдавал команды рыча. И через несколько мгновений у моего рта и носа чья-то рука сжала вонючую тряпку. Я сопротивлялась, вырывалась и царапалась, но темнота накрыла быстро. Что было дальше не знаю. Но в моем вынужденном сне или бессознательности ко мне пришел мой серый волк. Он ластился ко мне, терся и лизал лицо и руки. И я расплакалась обняв его. И не знаю почему, я рассказала ему обо всем. И о Сергее Князеве, этой сволочи, гаде бессовестном, позволившем на моих глазах тереться об себе другой. Этот гад позволивший ее мамочке и бабушке сватать и хомутать его на моих глазах. И он не просто позволял всему этому произойти на моих глазах с Олей, уже во второй раз, он был мягок и вежлив с ней. Я рассказала каким он был со мной, когда не хотел меня видеть, не хотел быть мягким и вежливым, ласковым. Я жаловалась своему волку ведь я не испытывала вежливости и нежности, а с другой он был таким. Да, своему волку я призналась, наверное, я не только обижена, я ревную. Но эта ревность не от любви, в ней мы не признавались друг другу. Эта ревность к нашему совместному, пусть и короткому проживанию. И вот, он не поставил на место влюбленную девицу, не выбрал меня, а мило улыбался и слабо отбивался. Так не поступают, когда есть кто-то больше чем просто знакомый. Так не поступают с тем, кто дорог, с тем, кто не безразличен. Жаловалась какая я дура и что на придумывала себе не весть чего. И мой вол скулил и ластился, лизал руки и слизывал мои слезы. А когда я под конец слезной тирады заявила, что младший братец серийных убийц-маньяков, со своими прихвостнями не хуже, чем у Сергея при нашей первой встречи, только побольше в численности, похитил меня бедненькую, мой волк взвыл и рыча заглянул мне в глаза. Он словно что-то хотел сказать. Но мне стало холодно и мокро, а щека горела огнем и болью.
Я открыла глаза. Так, руки связаны, ноги тоже. Я сижу на полу. Все серое. мрачное и полумрак, дверь в коридор открыта и только оттуда светит свет в мою… Так, а что это собственно, где я? Я осмотрелась по сторонам. Сырые стены, потолок и пол. А я вообще сижу в луже, а рядом ведро, наверняка из этого самого ведра меня и облили приводя в чувства. Одежда промокла насквозь, растрёпанные, мокрые волосы липли к шее, щекам и лезли в глаза. В одном из углов светятся шесть маленьких огоньков и шевелится тень. Так, видимо тень это один из похитителей.
— Ну чего жметесь в углу? Испугались девчонку или стесняетесь?
Голос порадовал, звучал ровно и даже жестко. Хотя душа в пятках от страха. Что же делать, как выпутаться.
— Глупая девочка, отважная, но глупая. — Фонберин младший вышел из тени и приближался рассматривая меня брезгливо, словно грязь на его дорогих туфлях. — Только я чувствую твой страх. Сладкий и липкий, словно карамелька. Я помню его вкус с тех далеких дней праздника костров, когда ты была еще ребенком. Ты смогла обернуться еще тогда, совсем ребенком. Сколько мы не пробовали потом, все погибали, если у кого и получалось, то только на половину. А ты выжила и даже вернулась назад сразу, я видел. — Он помолчал словно вспоминая. — Братья хотели тебя себе. И они оба мертвы. А я жив. Нашел тебя. Ты в моей власти, хотя я никогда не хотел именно тебя. Но что я вижу? У тебя уже есть метка и не простая — истиной пары. И с кем? С этим Серым? — Он выплюнул словно ругательство прозвище Сергея. — Ты должна была быть нашей! Все эти земли должны быть нашими! Наши!
Похоже человек свихнулся окончательно. Обороты, метки, земли…Псих, точно, все три братика психи и маньяки, а еще педофилы. Может им тоже снятся сны про волков, как мне. Только они в них поверили и обезумели.
— Так, псих самоучка, какие к черту земли? Моей семье принадлежит один дом на хуторе и квартира в городе. И все. Слышишь — это все. Ох, права была бабуля — дикари.
— Не смей!
Он кричал и рычал одновременно. Но почему-то страх спрятался глубоко и далеко в душе. Он не ушел полностью, но теперь лишь помогал мне, подталкивал к осмыслению сложившейся ситуации, а не владел мною парализуя. А прямо сейчас мне стало до абсурдно смешно. Именно, вся эта ситуация была театром абсурда, все его слова и злоба. Смешно, не страшно. Я могу умереть, вот такая мокрая, связанная и запертая не известно где, но мне не страшно. Я даже тихо захихикала. Наверное, это нервное. Или лимит по страху мой организм превысил.
— Не смей!
— Прости — прости. Продолжай, я слушаю. — Я давилась смехом пряча его за кашлем. — Вот еще чуть-чуть, и я обязательно испугаюсь и начну плакать, биться в истерике и умалять отпустить.
Все, мои собственные слова стали последней каплей. Я уже не пряталась, смеялась открыто. А мой похититель зарычал диким зверем и размахнувшись ударил по щеке ладошкой, на отмажь. Громкий хлопок и щеку опалило жаром и болью. Я не удержалась и завалилась на бок больно ударилась плечом, встретившимся с каменным полом. С глаз полились не прошеные слезы сопровождая боль. Но и это не дало воли моему страху. Скорее помогло прийти в себя и начать думать. И первая мысль была о том, что не стоит больше его злить.
А Фонберин в это время не громко свистнул. Я вывернулась пытаясь сесть и закинув голову посмотрела на него. Злость и какое-то бешеное нетерпение было на его лице, и он не скрывал этих эмоций от меня. В углу от куда он вышел чуть раньше послышался шум. Я уже почти села привалившись к стене, пыхтя и изворачиваясь. Не так легко это делать со связанными руками и ногами. Повернула голову в тот самый угол. Уловила движение огоньков, а потом они погасли, а на их месте в тусклом свете падающем из открытой двери появились скалящиеся морды. Сначала мокрые, черные носы и зубы, а потом и сами тела, огромные, мускулистые волчьи тела на мощных лапах. Таких же больших, намного больше чем в зоопарках, волков. Этот псих что, на самом деле помешался и держит волков?!
— Стеречь. Не рвать, сильно.
Он дал команду ухмыляясь и не смотря на меня. И просто ушел. Не закрыв дверь, да и зачем, с такими-то охранниками при связанной и слабой девчонке. Три огромных волка, размером с сенбернара или дога. Они стали полукругом напротив и скалились порыкивая. О, вот теперь я боялась, не с ужасом и замиранием, а с разумным страхом, взывающим к инстинктам самосохранения. И он придал сил и уверенности, подтолкнул к действиям сразу же как в коридоре окончательно стихли удаляющиеся шаги.
— А ну фу! Хватить скалиться! Фу, сказала. И вообще, сидеть!
Говорила жестко, отдавая команду, не крича и не двигаясь. В слова вложила всю свою волю и желание. И они подчинились. Хлопнулись на свои зады, перестали скалиться и рычать и даже уши прижали, словно осунулись. А потом вообще посмотрели дуг на друга, как-то не по-звериному, слишком умно. Это вдохновило меня. И я уже улыбаясь и радуясь своей победе продолжила без тени страха.
— У-у-у, какие умненькие. Вы же умненькие? Да? И хорошие?
Наверное, я свихнулась. Видимо похитив меня били головой. Потому что мне показалось, что эти огромные волки напротив согласно мне кивнули своими мордами. Пусть приручённые, но они же животные. Эту мысль я и озвучила переводя взгляд с одного на другого. И на всякий случай уточнила:
— Я свихнулась? — Отчетливый отрицательный кивок. — Вы умные? — Согласный кивок. — Ну раз умные, развязывайте меня и валим от сюда. И вы со мной. Такие умненькие в хозяйстве пригодятся. Если выживем.
Двое волков подскочили ко мне виляя хвостом. А третий на пару секунд пропал в окутавшей его серой дымке, словно туман сквозь который ничего не видно. Я сглотнула. Сердце пропустило удар. Слишком это знакомо. Во мне поселилось не хорошее предчувствие. И оно оправдалось. На месте третьего волка сидел голый мужик. Может я все-таки свихнулась… В голове пронеслись мысли, воспоминания из моего ночного кошмара. Там тоже были огромные волки. И я отчетливо вспомнила, что отец и дед и многие другие были голышом. Я вжалась в стену. По щеке потекли слезы и сердце застучало словно пойманная птичка в клетке. Нет, я не боялась. Я просто стала вспоминать. И многое стало видеться по-другому. А тем временем голый мужик придвинулся ко мне и развязав мне ноги потянулся к узлу за спиной стягивающему руки. Он слегка потянул за плечо молча прося доверится ему и развернуться. А я не верящее уставилась на него погруженная в свои мысли, воспоминания. Я была готова сорваться на истерику. Глупо выпучив глаза разглядываю его и волков по соседству. Или нет, не волков — оборотней, из сказок и легенд. Он нажал чуть сильнее смотря мне в лицо. Я повернулась спиной, пусть развязывает. Потом буду предаваться переосмыслению и воспоминаниям. А мой глюк, я еще пока не смерилась с обратным, заговорил.
— Только не забудь Волкова, ты обещала взять нас в стаю, если поможем и выживем. — Да, Волкова, влипла, пока еще не знаю во что и как глубоко, но влипла и это точно.
— Я и не отказываюсь. Попрошу отца помочь. Стая… это значит есть вожак, узнаю кто он и попрошу. Но если вы зверствовали с ними — пеняйте на себя.
— Странная ты. Ты и есть вожак своей стаи. На тебе метка, свежая правда. И воля у тебя такая, что тогда на берегу он даже испугался и подчинился. Поэтому и связали тебя и тут держат, в одиночке, и тогда сознания тебя лишили.
— А где твоя одежда? — Все что он говорил слишком для меня. Я решила задать самый глупый вопрос из всех, лишь бы закрыть эту тему, пока. Я не готова.
— Ты совсем молодая. Мой волк чует твоего, но он словно скрыт. И не переживай. Мы новички. Мы из северных лесов. Были глупы и по молодости ища приключения ушли из стаи. Не так давно встретили этих на пути. Нам предложили присоединиться в поисках пустых земель или боя за новые. Ты наше первое задание. Только нам не по душе творящееся здесь и порядки внутри этой стаи. Да и все услышанное от бывалых… Уйти мы решили почти сразу, когда поняли кто такие эти вожаки. У нас в стае тоже была встреча с ними и многие погибли тогда. Это было давно, когда были живы еще все три брата. Мой отец так погиб, защищая девочек, я был тогда совсем ребенком. — Он говорил развязывая меня, помогая встать на ноги и поддерживая пока я делала первые не уверенные шаги на отекших и замерших ногах. Он даже помял мне плечи и растер руки и спину. — Мы втроем из одной стаи, и мы все кого-то тогда потеряли. Сеня, — он махнул головой на одного из волков и тот лизнул мне руку — он потерял мать, она защищала нас. А Дэн потерял двух старших сестер, его родители не смирились с потерей… Словом, мы задержались с ними, только узнав о их планах. Решили помочь тебе и попроситься в стаю. Наши нас не примут назад узнав с кем мы связались. А ты сама предложила.