— Моя, слышишь? Моя! Не отдам! Не отпущу! Слышишь?
Он говорил входя, грубо, собственнически, говорил рыча и тяжело дыша входя и выходя. Он доказывал свое право на меня, никому-то и даже не мне, он это делал для себя. Но эта грубость была нужна мне не меньше. Я хотела, я жаждала быть его. И мне нравилось, как он доказывал свое право. Я таяла и растворялась в нем, я принимала его всем существом. Его движения наполняли меня силой, его дыхание обжигало, его поцелуи плавили. Вход, выход жесткие, бескомпромиссные. Я изнемогала, я хотела касаться его, но он все держал в своих руках, всю меня. Он держал руки двигаясь в меня и из меня, он прерывал мои просьбы и требования отпустить руки поцелуями, хватал меня за волосы свободной рукой, притягивая для поцелуя или просто дразня. Это длилось долго, это длилось мало. Я взвыла от волны удовольствия, и он разделил этот момент со мной. Я чувствовала жар разливающийся во мне. Мой муж! Он опустился на меня, отпустил мои руки, я тут же обвила его шею прижала к себе. Он ответил тем же, не выходя он прижался всем телом ко мне.
— Я люблю тебя, слышишь? Люблю. Я пойду за тобой в любой мир и за его грани. Ты моя, запомни это, ты моя жизнь и я буду там, где есть ты, а если не будет тебя, меня тоже не будет, я исчезну без тебя. Так что давай возвращайся ко мне, своему мужу.
Он шептал, без юмора и сарказма, он говорил правду и верил в нее, он просто ставил меня перед фактом…
— Я никуда не денусь… Но ты не можешь бросить сына. Ты клялся, что Рим будет и твоим сыном, что он стал твоим сыном. Я твоя, но он теперь наш. — у меня потекли слезы по щекам, это похоже на прощание, но я должна. Должна заставить его жить вопреки — Если меня не станет или просто долго не будет, ты будешь его миром, тем единственным, что останется от меня в его жизни.
Мне стало тяжело дышать, слезы текли не переставая. Тэм перекатился на кровать рядом со мной. Я залезла ему под бок, положила голову на его плечо, обняла его грудь рукой и закинула на него ногу. Я поцеловала его шею, плечо уткнулась в мужа лицом, моего мужа.
— Я клялся, я помню, я сдержу слово. — он говорил, как загнанный зверь — обречено. Но лучше так, он должен понять и принять все сейчас. У Рима должен остаться хотя бы Тэм.
— Тэм, любимый, его уже бросил отец, если не станет меня — я всхлипнула заливаясь новым потоком слез и уткнулась в него. Он обнял меня.
— Я понял, я сдержу данную тебе клятву. — Тэм поцеловал меня в макушку — Но прошу, будь осторожнее, ты нужна нам, ты нужна мне.
Я выпуталась из его рук и залезла верхом. Я попыталась повторить его трюк с руками, но это лишь вызвало улыбку на лице моего мужа. Тэм притянул меня для поцелуя, я увернулась. Он прикусил мне ухо, отпустил мои руки проведя по ним до плеч едва касаясь. Чуть оттолкнул меня. Провел руками с плеч к шеи, одной рукой поднялся к губам подушечками пальцев проведя по ним. Его вторая рука опустилась на грудь. Он громко втянул воздух касаясь груди, приподнялся и нежно прикусил сосок. Я прогнулась к его ласкам ближе и прикусила его палец у своих губ. Мои руки перекочевали в его волосы прижимая ближе к себе. Он уже держал меня одной рукой под спину прижимая, второй ласкал мою грудь помогая губам. Он целовал и покусывал мои соски мурлыча и зарываясь лицом в моей груди. Тэм неожиданно приподнял меня схватив за бедра и вновь был во мне, когда опустил. В этот раз ритм задавала я. Тэм опустился на подушки, его руки продолжали бродить по моему телу, а я двигалась не останавливаясь. Я подходила к пику, тогда и провалилась в темноту.
Открыла глаза среди серой дымки. Аспида спала. Я разозлилась. Ладно, надо взять себя в руки. Что там братец-грифон говорил? Призвать хранителя. Только забыл сказать, как, а я увлеклась мужем и забыла спросить. Я захихикала. Так, как же мне позвать хранителя? Я вздохнула.
— Кис, кис, кис, хранитель? — из груди аспиды вырвался огонек на лету покрываясь серой дымкой и подлетел ко мне. Серая дымка вокруг, вот клянусь, она смеялась!
— Кис, кис? — я стушевалась и, наверное, покраснела. А потом решила сменить тему и так стыдно.
— Я хочу спросить, точнее сказать. Я связана нитью с мужем, точнее моя охранка. По этой вам надо наведаться к нему навеянным сном, — я точно покраснела, я прямо чувствовала, как горю — Но сначала надо опросить другие души в плену у аспиды. Узнать их имена, род и стихию. Мой муж, Тэм, он призовет души по стихиям. Это ослабит аспиду и спасет пленников. И еще, как мне поговорить с серыми? — Почему-то последний вопрос я прошептала обводя руками вокруг. И теперь была уверена, они смеются.
— Просто задай вопрос и слушай ответ. — Просто? Так вот просто? Ладно, успокоились, пробуем. Мы русские везде прорвемся или пробьемся.
— Привет серенькие. Миленькие мои, я тут спросить хотела, можно?
— Спрашивай Лиичка, ответим кошечка — они смеялись, отвечали со смехом в голосе! Так, краснеть буду позже, сейчас по делу.
— А как можно войти сюда в межмирье и выйти живым?
— Никак. Живого может принести с собой аспида или валькирия и так же выйти можно живым. Это мир душ, но не живых, киса.
— Я смогу выйти? Живой выйти?
— Нет кошечка, не сама. Тебя принесла аспида, поэтому ты осталась живой в мире не живых. Но и выйти ты должна с ней или с валькирией, они проносят души воинов через реку душ. Еще есть и те, кого в твоем бывшем доме зовут ангелами, они хранители душ и проводники. Но сама ты не выйдешь. — я обомлела. Я не выживу. Я не рискну всеми. Так, без паники. Думай, думай!!!
— Как вытянуть аспиду в мир трех королевств и заставить ступить на землю?
— Водная сеть. Твой сын сплетет ее, твой муж по связующей нити отправит ее к тебе. Ты накинешь ее на аспиду после освобождения всех душ и подтолкнешь по нити обратно. Но они должны стоять на земле и края сети должны быть прикреплены к земле на пустыре. А что делать дальше твой муж уже знает. И не забудь о кольце, его надо снять здесь, иначе твоим мужчинам придется туго, очень и результат не предсказуем. Не печалься киса, мы будем рядом.
Я не печалилась, я свыкалась с мыслью, что я не вернусь.
— Но как же Лида, она беременная, она… — слезы сами поползли по щекам.
— Ну-ну, все наладится. Как говорят в твоем бывшем доме: решай проблемы, когда они приходят.
— Решай проблемы по мере их поступления, так говорят у нас. Надо позвать хранителя и передать через него все Тэму.
— Я здесь, я все слышал. Я готов идти. Аспида тянет силы из нас, надо спешить.
— Постой. Не все — я прокашлялась — не надо говорить все, не надо…
— Я понимаю, о чем ты Лия. Я буду молчать, пока. Но когда с аспидой все будет закончиться… Я обещаю, я, все мы будем искать выход. До встречи Лия.
Я плакала. Заливалась слезами и печалью. И не заметила счастливого оскала аспиды. Она проснулась и наслаждалась моей болью, злорадствовала. Она думала, что я слабею и сдаюсь. И она наслаждалась и предвкушала свою победу. Ну и пусть, это усыпит ее бдительность.
— Ты сильная, не Лия, тебя на долго хватит. Можно Будет не переживать о королевских ловцах. Я чувствую запах, вкус твоей силы, твоей магии.
На последнем слове ее перекосило, а из груди целым потоком вылетели белые светлячки, некоторые еле тлеющие — души ее пленников. Все, началось. Аспида взвыла, ее рвало на части от боли, камень в груди призывно пылал огнем. Аспида обмякла, потеряла сознание? И вторая волна душ-светлячков вылетела из груди. Тело бессознательной аспиды ломало и крутило, новая волна душ устремилась наружу. Осталось немного и с аспидой будет покончено. Я подплыла к аспиде, кольцо, правая рука… где? Вот оно, аспида крутанулась, ее вывернуло, и я на лету схватила ее лапу срывая кольцо, чуть не оцарапалась. Развернулась что бы удалиться подальше.
— Кошечка, лови камень. С последней волной уходящих душ освободиться и камень. Лови его, кисонька.
Аспида не естественно изгибалась не прекращая. Последние светлячки душ вылились из ее груди с диким воплем, ревом и хрипом. Я увидела летящую сеть из водного плетения стихии и помогла попасть ей на цель. В этот момент горя ярким пламенем алого цвета, камень выпал из груди аспиды, за секунды до того, как сеть сомкнулась. Я сплела ловушку и поймала камень, притянула его к себе и положила в скрытый карман платья. Повернулась к извивающейся аспиде, нащупала связывающую нить моей охранки с мужем. Сняла охранку схватив край связующей нити. Подвязала водную сеть и толкнула ее к выходу. Она исчезла почти моментально. А я осталась здесь. Живая, среди не живых, в межмирье — пространстве где течет река душ не ведомо куда и от куда. Вокруг только серая дымка…
ТЭМ МА ГИВИС
Я ждал во сне Лию, тянулся к ней, снял всю защиту с себя. Но пришел хранитель, я помню его, это он говорил призвать первенца матушки. Он рассказал все, что узнала моя Лиичка, и он сам. И приказал начинать сейчас, аспида набралась сил от пленников и может уйти на охоту, а тогда нам не справиться с ней. Я открыл глаза и зажег огонек, вокруг были фамильяры, все те, которые мы освободили из плена аспиды, они дружно решили, что обязаны своей свободой именно мне, поэтому не отходили от меня. Сначала я объяснял и просил, потом ругался и угрожал, а потом сдался и даже привык. Мне иногда даже нравилось. Особенно когда читаешь лекции, а по углам и в каждом ряду сидит надзиратель. Студенты даже думать ни о чем другом кроме учебы боялись. Лишь однажды рискнули передать записку обсуждая дела сердечные, как записка взмыла в воздух и голосами авторов во всеуслышание заговорила. Авторы записок получили дополнительные задания и наказания от хранителей. А все профессора и магистры стали пользоваться этой ситуацией и в нужный момент призывать своих фамильяров и магией иллюзии добавлять пару-тройку по углам.
Утро, точнее ночь, начались жарко. Грифон разбудил всю семью Маги, в том числе и Дэсу и теперь они все были в моей, в чем я стал сомневаться, гостиной и вели жаркие дебаты:
— Нет, Тэм слабеет среди скал земных потоков, это враждующая ему стихия, он не пойдет — матушка была категорична — Ната и Рим тоже останутся! И Гун, сынок, я настоятельно прошу убедить свою невесту остаться здесь. Это мое последние слово. И я как старшая и… — я устал от этого балагана и резко оборвал матушку на пол слова
— Хватит! Может вы и готовы рискнуть Лией, одной из дочерей, у вас останется другая — Лида, но не я. — я был жесток и не справедлив, матушка скорее умрет сама, чем потеряет кого-то из своих детей, она даже грифона как дитя малого оберегала, но я бил по больному, иначе нельзя, сейчас нельзя. — Я дал клятву, и боги одобрили ее, над этим вы не властны. Рим уже не Маги, он ваш внук, но мне он сын, мне и Лии. Я не стану им рисковать — Рим хотел возразить, но грифон остановил его, и да, все освобожденные были здесь. — Но он пойдет, как и я. Лишь его водную сеть Лия сможет привязать к моей нити, питающей ее защиту, как ни как это враждующие стихии и только наша семейная связь поможет это осуществить и не причинить вреда самой Лии. А значит аспида появится там, где буду я, из этого следует, что мы оба идем, и вы либо помогаете, либо не мешаете. Но, вы матушка нужны нам с Римом для подпитки нашей магии. Гун, друг, ты должен убрать все камни на площадке где буду я ждать аспиду и не допустить камнепада. Будет ли рядом твоя женщина — решать тебе. Но давайте не забывать о воплощении освобожденных духов, нам нужны сильнейшие маги смерти и жизни и думаю не один.
— Значит пойдем все вместе — заключила Лида. Грифон посмотрел на меня и чуть заметно утвердительно качнул головой.
— Нет. Ты, Лидочка, не пойдешь и не спорь — я не просил, я указывал и констатировал — Твое место, уже, не в этом мире, и твое дитя под сердцем тому доказательство. — Она осела, ноги подкосились и лишь благодаря огромному белому волку, поперевшему ее сзади осталась стоять. — Вы не можете погибнуть в этом мире это…, ты же дочь хранителей, и сама хранитель, ты понимаешь. И главное, аспида может воспользоваться твоим ребенком как сосудом испив его душу, а свою сплести с ребенком. Тебе просто нельзя там быть. Как и тебе Ната. Ты не прошла магическое совершеннолетие и тоже можешь стать сосудом для аспиды.
— Он прав матушка — грифон поддержал меня полностью и во всем — Аспида наша бабка, кровная родственница и наша магия ее не убьет, я уже пробовал. Да и магия хранителей ей не причинит вред. Ты это знаешь. Убить ее может только маг стихии огня, не имеющий кровного с нами родства. Но ему нужна наша сила рода и хранителей, ему нужна твоя сила.
Она испугано подняла глаза, прикрыла их, улыбнулась своим мыслям и сняла амулет с шеи — маленький невзрачный камень на длинной цепочке.
— Тэм Ма Гивис, я принимаю тебя в семью, даю право тебе и твоим потомкам питаться родовой магией истинных хранителей и королевских семей трех королевств во благо и славу богов не входя в наш род и не меняя свою суть без кровной привязки. Я принимаю тебя, как дитя богов и даю тебе право быть равным мне и моим потомкам. Но свернув с пути славящего богов и исполняющего их волю, ты и твои последователи очернят душу и будут лишены права жить в мирах живых и воплощенных. А души не перевоплотятся и не воплотятся, так как будут отвергнуты магией. Приняв мой дар ты, как хранители равновесии магии, сможешь ходить в мирах свозь пространства и времена и явиться на суд богов по желанию выбрав свою смерть самостоятельно или погибнув в бою. — Она одела на меня амулет, но уже с ярко алым горящим камнем. И он впитался в меня, исчез где-то у сердца. Я почувствовал боль, резкую и не выносимую. Упал на колени и согнулся от боли в груди. Было чувство, что мое сердце рвет на части. Фамильяры оттиснув остальных окружили меня, они разделяли мою боль. Я увидел, как боль перетекает от меня к ним, но мне это не помогало, я услышал их голоса:
— Откройся силе
— Открой свое сердце
— Прими силу и станет легче
— Докажи, что твое сердце чисто и прими силу
— Открой свое сердце прими силу с любовью
— Поделись с ней любовью, она живая
— Она убьет тебя, не отвергай силу
— Вспомни о Лии сынок — это был волк — без силы ты не справишься
Я поднял голову, с огромным усилием открыл глаза и увидел свою девочку, ее большие испуганные каре-зеленые глаза, не ровные темно-русые волосы, отрубленные на арене. Ее припухшие от моих поцелуев губы. Ее такое аппетитное и желанное тело. Ее пышную и такую чувствительную грудь. Я не заметил, как ушла боль и меня наполнили страсть и желание, а за ними пришла печаль, от того что я не могу коснуться своего испуганного котенка. Ее образ дрогнул и перед глазами появился котенок. Тот самый шоколадный пушистый с каре-зелеными глазами котенок, мой котенок. Я встал на ноги. Я не чувствовал даже отголосков боли, лишь силу, огромную, живую внутри себя.
— Ты выжил! — матушка в слезах бросилась на шею ко мне. — Ты справился! — я вопросительно уставился на нее. Да, было больно, но не настолько чтобы терять себя или рассудок. Матушка начала пояснять — Это парные камни. Их мой отец первый из хранителей, и истинный жрец создал одарив частичкой душ богов. Он хотел, чтобы его избранница была как он во всем, могла делить с ним все и его жизнь, и ношу, и возможность ходить по мирам, еще до того, как перенес ее сюда из другого мира нарушив равновесие. Тот что на тебе принадлежал самому жрецу и был благословлен богами. Второй его пара, жрец создал его из осколка этого. Но он очернен душой владельца — аспиды. Отец не успел подарить его аспиде, а потом отдавал на хранение своим приемникам. Приняв его, точнее выкрав его…
— Она сорвала его с моей груди — вклинился грифон — в момент, когда мы оба погибали, аспида не справилась с его силой.
— Амулет живой, он видит твою душу и сердце, если ты открываешь их ему. Если нет, он тебя поглощает. Но если твои душа и сердца светлые и чистые, он не меняет тебя, он просто рядом, как соратник, как помощник, приумножая силы, помогая найти верный путь. Если же темные, и твои желания перечат воли богам, ты меняешься обретая форму тела как твоя душа, черную отталкивающую и лишенную магии. Боги обрекают тебя на одиночество до тех пор, пока тебя не полюбят таким, и ты не откроешь сердце и душу любви. Именно так моя мать стала именно аспидой. Камень не питал ее, он вытягивал силы убивая за каждое преступление не видя в ней поиска пути искупления. Но она научилась его усыплять и использовать себе во благо. Как выяснила Лия от ее пленников, выпитые души магов, их остатки, она заключала на месте своей души и камень с ними сливался делая пленниками. Он не видел души аспиды, только сердце, поэтому форма не менялась, но и тело не убивало. Когда души покинут аспиду, освободятся из плена амулета, камень будет убивать ее. Она наверняка отторгнет его, чтобы выжить, ведь в ее душе горит пожар, но там нет ни искры раскаяния. Но если осколок не вернуть, не объединить с этим…