- Ужас, - прошептала я, - язык мой – враг мой. Ты не отстанешь?
- Ни за что!
- Ладно, - набрала полную грудь воздуха. – В общем, помнишь, я тебя как-то с Кристиной встретила в подъезде, - он кивнул и нахмурился. – Я тогда еще не знала, что она твоя сестра. Ну, в общем, решила, что вас связывают другие, не родственные отношения.
- Так, и что? – он широко улыбнулся.5d4aa3
- И то. Ты потом меня на свидание звал, а я думала, что ты не свободен. Вот и поделилась с подругой твоей бессовестностью и наглостью.
- Ну, Олеська, - покачал он головой, - а я-то думаю, что с тобой тогда случилось, почему ты на меня волком смотрела! В следующий раз лучше в лоб спроси, чем додумывай.
- Я уже и сама пришла к этому выводу, - пробурчала я, - только не смейся, прошу тебя, давай просто забудем эту минутку моего позора.
- Я постараюсь не смеяться, но забыть не смогу.
Бросила на него осуждающий взгляд.
- Скоро мы уже приедем? – перевела тему разговора.
- Еще минут десять, пятнадцать и будем на месте.
Совсем скоро мы съехали с дороги, заехали на парковку и остановились. Вокруг возвышался лес. Площадка была абсолютно пуста, а из построек стояла лишь небольшая кирпичная будка. Солнце уже давно спряталось за макушки деревьев, и тут властвовали легкие сумерки. Рядом виднелся какой-то баннер с изображением рыбы, но с места нашей остановки было трудно понять, что он означал и для чего тут находился.
- И все-таки лес, - проговорила я. – Ритка сказала, что если со мной что-то случится, она нагрянет к тебе с лопатой.
- Опасная у тебя подруга. Придется, не брать лопату и менять планы.
- Не смешно.
- Не трусь, выходим, дальше пойдем пешком.
Пару раз глубоко вздохнула и выбралась из машины. Костя вручил мне два картонных стакана с кофе, а сам с заднего сидения достал плед. Закрыл машину, забрал свой стакан и взял меня за руку. Я даже не стала сопротивляться. Покорно пошла рядом. Вскоре среди леса обнаружились беседки, зоны барбекю и лавочки, видимо, здесь часто отдыхали горожане. Но мы прошли мимо всего этого великолепия. А вскоре впереди показалась большая площадка, у одного из краев которой возвышался памятник. Памятник рыбе. Но как только мы ступили на нее, о рыбе я забыла. Огороженная невысоким металлическим забором эта смотровая площадка будто висела в воздухе над пропастью. У меня дух захватило. Наверное, я была похожа на маленького восхищенного ребенка, который с детским восторгом рванул к самом краю.
Вокруг шелестел лес, вдали, над небольшими горами с зеленой густой шапкой деревьев висело солнце, окрашивая небо в мягкий теплый оранжевый цвет. Небо казалось таким близким, словно его можно было достать кончиками пальцев, стоило только протянуть руку. Игривый прохладный ветер весело подхватывал волосы, играясь ими. Мы были так высоко, мне казалось, что я лечу. Раскину руки и начну парить над огромной рекой, которая бежала под нами, лениво несла свои воды, убегая за поворот. Енисей. Какой же он огромный. В тишине, царящей тут, был слышен шум воды, он ласкал слух и успокаивал.
- Как тут красиво, - выдохнула я, продолжая смотреть вокруг.
Вертела головой, боялась, что упущу даже самую малую деталь и не прощу себе это. Здесь было прекрасно все. Я будто ничего красивее в жизни не видела. Все же природа создавала потрясающе прекрасные пейзажи. И этот не портила даже тонкая лента дороги, и стоящие вдали дома.
- Как красиво, - снова повторила я.
- Я рад, что не ошибся, - тихо проговорил Костя и встал рядом. – Идем, присядем.
Он потянул меня за руку в сторону лавочки, которая стояла у самого края. Усадил меня, закутал в плед и сел рядом.
- Это, конечно, не твой диван, - едва сдерживая улыбку, проговорил Костя, - но кофе есть, плед есть, а, да, кстати, - залез во внутренний карман куртки, - пульт я тоже прихватил.
- Зачем? – удивилась я, глядя на пульт от телевизора.
- Это же обязательные атрибуты твоего выходного, - с серьезным лицом сказал Костя, - я не мог лишить тебя такой маленькой радости. Плед, кофе, пульт – по-моему, ничего не забыл.
- Издеваешься, да? – прищурилась и толкнула его локтем в бок. – Если бы я отказалась, а потом узнала, от чего, ненавидела бы себя всю оставшуюся жизнь, - честно призналась и вдохнула прохладный свежий воздух. – Спасибо. А что это за памятник? – кивнула в сторону огромной рыбы, - подожди, я знаю, что это за рыба. Осетр.
- На самом деле, памятник скорее не этой рыбе, а писателю. Нашему земляку Виктору Астафьеву. Он много писал об этих местах, о природе, сама смотровая площадка – это дань его творчеству. Почитай.
- Место волшебное. Здесь так тихо, спокойно.
- Нам повезло. Сегодня тут никого нет. Обычно много людей, туристов. Но тут всегда тихо. Место такое. Хочется даже говорить шепотом. Чувства обостряются. Давно здесь не был. Несколько лет. А когда подумал о тебе, почему-то сразу решил, что мы должны побывать здесь.
- Почему?
- Ты слишком закрыта. Тебе бы крылья расправить, отпустить свое прошлое и дышать свободно. В тебе столько силы, потаенной энергии, желания радоваться и жить, а ты боишься это все выпустить. Отпустить чувства. А тут удержать их очень сложно, я бы сказал, невозможно. Мне кажется, отсюда все уезжают немного другими, у кого-то оно пробуждает любовь к жизни, к окружающему миру, у кого-то эту любовь подпитывает и усиливает. Но равнодушным не остается никто.
- Понимаю. Кажется, я верю в любовь с первого взгляда. Если твой город мне нравится, то это место останется в моем сердце навсегда.
Глава 22
- Как ты это делаешь? – сделала два глотка уже остывшего кофе и прикрыла глаза. – Как тебе удается каждый раз угадывать мое состояние, и что нужно, чтобы мне помочь?
- Не знаю, - он пожал плечами, - природный талант?! – улыбнулся и поежился, ветер здесь гулял беспрерывно, и с каждым дуновением становился все прохладнее. – А если серьезно, то я просто хочу, чтобы ты улыбалась, как сейчас. Спокойно. И давно здесь не был. Повода не находил приехать.
- Ты замерз, - констатировала я.
- Пустишь к себе под крылышко? – прищурился он.
- Тебя продует, и ты заболеешь, - буркнула я и протянула ему уголок пледа.
Теперь мы сидели на краю пропасти, укрываясь одним пледом, бок о бок и молчали. Но это молчание было таким уютным и красноречивым, что мы долго не решались его нарушить. Я чувствовала тепло, которое исходило от Кости, наслаждалась его присутствием и мысленно благодарила его за эту невероятную прогулку. Благодарила за этот вечер, наполненный тишиной, волшебством и умиротворением. Он был нашим. Вечер молчания и понимания. Мы почти не разговаривали, но проникались просто безумным пониманием, доверием друг к другу. Было в витающей вокруг атмосфере что-то особенное, что навсегда связывало нас с Костей. Что навсегда связывало мою жизнь с этим потрясающим местом, где природа делилась своей энергией и поглощала все внимание. Где небо сливалось с лесом, где лента величественной реки убегала за горы, а шепот ее вод успокаивал и воодушевлял.
- Ты не думала над тем, чтобы остаться здесь? – тихо спросил Костя.
- Думала, - честно призналась ему.
Его слова об этом еще долго беспокоили меня, и до сих пор не оставляли в покое. Мне казалось, что это слишком сложно, слишком пугающе, а там, в родном городе все знакомо, просто. Жизнь уже устроена – есть квартира, в которой можно жить, есть университет, подруга, где-то рядом отец… Там похоронены мои бабушка и мама. Там я похоронила свою первую любовь. Столько ниточек: черных, белых, ярких – связывали меня с тем городом, и я даже не представляла, как их оборвать.
- Там моя жизнь, сложно вырвать из сердца огромную часть и выкинуть, - глядя вдаль, туда, где солнце уже скрылось за небольшим пригорком, ответила я.
- Не выкидывай. Перелистни. Ты уже начала новую жизнь. Тебе не нужно забывать о старой, всего лишь, отпустить ее. Никто ведь не может запретить тебе ездить в гости к отцу или подруге.
- Там вся моя жизнь, - повторила я и опустила голову. Я не хотела даже самой себе признаваться, что просто боюсь, что сдалась на волю трусости. Не верю, что смогу остаться в этом чудесном городе, который принял меня с распростертыми объятиями, навсегда. Что у меня получится.
- Мне казалось, что там все пропитано болью, от которой ты бежала.
- Прошу тебя, давай не будем об этом сейчас, ни здесь. Я не хочу обсуждать это в таком месте, - подскочила на ноги и встала у ограждения. В руках так и остался стакан с кофе.
Костя встал следом. Забрал кофе, отставил его в сторону и взял меня за локоть.
- Прости, - тихо проговорил он и заставил развернуться к нему. Накинул мне на плечи плед и заглянул в глаза, - не хотел тебя расстраивать. Извини, - он потянул меня на себя, - не думал, что ты так отреагируешь, почему-то решил, что это уже пройденный этап.
Мне пришлось сделать шаг ему навстречу. Он аккуратно обнял меня, уткнулась лбом в его плечо и прикрыла глаза.
- Ты дрожишь. Замерзла?
Помотала головой. Нет. Холода я не ощущала. Конечно, если не говорить о том, который разливался в душе. Слезы сами покатились из глаз, как бы я не пыталась их сдержать. Наверное, от переизбытка эмоций и впечатлений, а может быть, все дело было в той самой особенной атмосфере, которая, по словам Кости, закрадывалась в самую душу и отпускала чувства с тормозов.
- Ч-ш, - Костя сжал меня крепче, когда я всхлипнула и содрогнулась от рыданий. – Из-за меня плачешь? – тихо спросил он.
Снова мотнула головой и сжала его куртку руками.
- Нет, - выдохнула я, - просто, ты прав, - с трудом выдавила из себя и закусила губу.
- Вот и прорвало, - он погладил меня по голове, - вот и замечательно. – Нельзя всю эту дрянь держать в себе бесконечно, давай, мы ее тут оставим.
Он больше ничего не говорил. Гладил по голове и крепко обнимал. Молча. Давал мне выплеснуть всю боль, которая накопилась за долгое время, и просто был рядом.
Мне понадобилось немало времени, чтобы взять себя в руки, перестать вздрагивать и всхлипывать. Но я все еще тяжело дышала и прижималась к груди Кости. Так же молчала, кусала губы и боялась открыть глаза. Чувствовала, что веки распухли, нос наверняка тоже превратился в уродливую красную картофелину, к тому же, его еще и заложило, глаза наверняка разрисовала мелкая сетка сосудов, а я снова оказалась в неловком положении в компании Кости.
- Успокоилась? – он немного отстранился, попытался взглянуть на мое лицо, но я лишь ниже опустила голову.
- Угу, - кивнула головой. – Боже, так стыдно! – прошептала я. – Каждый раз тебе приходится терпеть мои перепады настроения и странности. Извини, - отпустила его куртку и попыталась сделать шаг назад, но Костя усилил хватку и не отпустил.
- Олеська, - положил подбородок на мою макушку, - у меня старшая сестра, я, в отличие от большинства мужчин, женских слез не боюсь. Кристинка столько раз утирала слезы о мои рубашки.
- Повезло Кристинке, было кому поплакаться, - уткнулась лбом в его грудь и протяжно выдохнула. – Хорошо-то как. И правда, стало легче. Только теперь я - урод.
- Не говори глупостей, красоту ничем не испортишь, кроме тонны косметики. Иногда мне кажется, что некоторые девушки вместо курсов по макияжу, прошли курсы штукатуров-маляров и пользуются исключительно этими знаниями.
Хмыкнула. А потом и вовсе рассмеялась. Да, это точно. Я лично знала пару-тройку таких «малярщиц».
- Только это не отменяет того, что я выгляжу сейчас ужасно.
- Главное, что ты чувствуешь себя хорошо, а опухшие от слез глаза – мелочи. Знаешь, мне каждый раз кажется, что вот сейчас я перегнул палку или сделал что-то не так, и ты отправишь меня в далекое и не очень приятное путешествие, попросишь больше не появляться и с удовольствием забудешь, как меня зовут.
- А если бы я так сделала, ты бы отстал? – с наигранной надеждой в голосе проговорила я. Прижалась щекой к куртке и улыбнулась.
- Олеська! – возмутился он и отклонился, - как тебе не стыдно?
- Стыдно. Чуть-чуть. И все-таки?
- Вряд ли. Я не привык так просто сдаваться. Папа приучил добиваться своих целей.
- И какая у тебя цель? – задала вопрос и затаила дыхание.
Сердце громко застучало. Или это стук его сердца слышен через куртку? Но жар прилил явно к моим щекам. Я ждала ответа и боялась его услышать. Знала его, но хотела услышать от Кости. Внутри все сжималось от приятного томления, волнения и странного чувства, которое уже не в первый раз расцветало в груди, но признать которое я боялась.
- Ты мне нравишься. И чем больше я тебя узнаю, тем больше меня к тебе тянет. И ты ведь это знаешь. Но спрашиваешь. Кокетничаешь? – он взял меня за плечи и отодвинул от себя, не позволяя больше прятать свои эмоции.
Это было неожиданно, поэтому я просто отвернулась и взглянула вдаль. Надеялась, что в темноте, которая уже укутала все вокруг, мое красное от смущения лицо будет не так заметно.
- Это я знаю, - после недолгой паузы проговорила и мимолетно на него взглянула. – Но это не цель.
- Лиса ты, Олеська, а не мышка, - хмыкнул Костя. Аккуратно ухватил пальцами мой подбородок и заставил повернуться. Еще несколько секунд я сопротивлялась, но потом все же вскинула взгляд. – И какая же у меня может быть цель? – поцокал он языком и широко улыбнулся. – Наверное, масса вариантов, да?
- Все прекрати, - ответила на его улыбку, - сморозила ерунду, сейчас сгорю от смущения.
- Ну, нет уж, - покачал он головой и скользнул взглядом по моим губам.
Невесомо провел пальцем по нижней губе и внимательно проследил за своим движением. Приятная щекотка отдалась волнующей дрожью в теле, но губы при этом зачесались так, что хотелось их прикусить до крови.
- Хочу, - проговорил он и взглянул в глаза, - чтобы ты осталась тут, со мной. Хочу тебя, хочу, чтобы ты стала моей. Но в первую очередь, не физически, - его губы дрогнули в улыбке, - а здесь, - коснулся пальцем моего виска. – Я собственник. И хочу, чтобы ты стала моей полностью, осознала и приняла это мысленно. И уж точно я не хочу становиться спасательным кругом от Руслана. Не хочу отношений, построенных на такой основе.
- И мне не нужен спасательный круг, я же говорила. Не хотела начинать новые отношения до тех пор, пока не поняла бы, что закончила с прошлыми.
- Я помню. Это было честно и заставило понять, что я хочу, чтобы те отношения закончились как можно скорее. И я знаю, что могу этому поспособствовать. И хочу этого. Потому что хочу тебя. И вижу, что ты этого хочешь.
- Какой самоуверенный, - улыбнулась я.
- Нет, я наблюдательный. Ты принимаешь мои ухаживания, тебе нравятся мои прикосновения, ты, конечно, боишься, но сама тянешься ко мне. Плед, ужин… Даже то, что ты не заставила меня развернуться на половине пути сюда, говорит о том, что ты веришь мне и хочешь быть рядом. Осталось только осознать и признаться. Самой себе в первую очередь.
- Понимаешь, Костя, - отвела взгляд. Боялась увидеть в его взгляде упрек или разочарование, - все очень сложно. И мне кажется, что каждый мой шаг только усложняет и без того непростую жизнь.
- Почему? Давай попробуем разобраться вместе.
Он вновь притянул меня к себе и крепко обнял. Помедлила, но все же скользнула руками по его спине, обняла за талию и вдохнула его аромат, древесный, с нотками мяты.
- И как же ты усложняешь себе жизнь? Чем? – спросил он.
- Не знаю, мне кажется, что я все делаю неправильно. Нет, сейчас я понимаю, что побег от Руслана – правильное решение. И поход к психологу, и работа. Все это правильно. Как доктор прописал, - хмыкнула я. – А вот наше знакомство перевернуло все с ног на голову.
- Наше знакомство все усложнило?
- Нет. Не совсем так. Понимаешь, до тех пор, пока ты не стал уделять мне внимание, все было нормально. Но потом… В каждом слове, в каждом поступке и с твоей стороны и со своей стороны я вижу подтекст. Блин, - выдохнула я, - не знаю, как объяснить. Каждый раз после нашей встречи я чувствую и вину, и радость. Я понимаю, что я, в общем-то, свободная девушка, и могу делать все, что мне захочется, но мне кажется, что наши свидания, ужины и чаепития – это неправильно. Я ведь только завершила одни отношения, и то, завершила как попало, и тут же допускаю вероятность новых. Так нельзя. И так каждый раз. Меня словно разрывает на две части. Одна говорит: «Не успела отойти от старых отношений, уже с мужиком крутишь». А другая шепчет: «Наплюй на все, тебе с ним хорошо, легко и свободно, он тебе нравится, делай, как чувствуешь». А я не знаю, как правильно. К тому же, Костя, признаться в чувствах ведь просто. Нужно всего лишь стеснение перебороть, но это ерунда. Сложность возникает после этого признания. Ведь есть последствия. Я не из этого города, в родном еще столько неоконченных дел, возможно, я вообще туда вернусь жить, но ведь я уже признаюсь и тебе, и себе в чувствах, которые зарождаются, а этим признанием свяжу себя по рукам и ногам. И будет больно. А я не хочу опять боли. А до тех пор, пока я ничего не сказала, все еще можно вернуть в начало.