— Жертва? — напряглась я. Жертвой я уже была, не так чтобы давно, мне не понравилось. Не понравилось так сильно, что я все еще ощущала порой едва заметную тяжесть длинных обрядовых бус на шее.
— И ничего она не жертва, — обиделась девочка. — Она за мной присматривает, а я ее слушаюсь. И все у нас хорошо!
— Послушная, значит? — хмыкнула Ллэт. — А по лицу так и не скажешь.
— Вот, кстати, об этом. — Агнэ состроила несчастную мордашку, осторожно, пальчиком потрогала розовые полосы на щеке и трогательно попросила: — Помоги, пожалуйста, а? Жжется.
Ллэт забавно сморщила нос, будто раздумывая, а стоит ли выполнять просьбу... Улыбнулась и привстала со своего места, перегибаясь через стол. Агнэ охотно потянулась к ней и радостно зажмурилась, когда женщина легко подула ей в лицо.
На этом лечение было закончено. Довольная царевна рухнула на свое место, а Ллэт наконец обратила внимание на пирог. Отщипнула кусочек пальцами и с удовольствием его съела.
— И что? — не поняла я. — И все?
— Больше ничего и не надо, — улыбнулась Ллэт.
Больше и правда ничего не понадобилось, следы недавнего безрассудства исчезли с лица Агнэ раньше, чем она потянулась за вторым куском пирога.
Глава VI. Неправильные решения
Обоз из Серебряного города прибыл со стороны Поднебесных гор после полудня. Как ему и полагалось.
Конные в простой и удобной одежде, груженные мешками подводы, заполненные так щедро, что некоторые из них натужно скрипели при каждом движении колес, будто жалуясь на свою непростую судьбу. Из крытых телег по улице разносился вкусный запах чего-то сладкого и свежего, налившегося спелостью за время пути.
Толпившиеся в этот час на главной улице эва, почуяв этот легкий аромат, напитавший воздух, удовлетворенно переглядывались.
Единственной, кто не улыбался сейчас, пожалуй, была только царевна.
— Приехали, — уныло пробормотала Агнэ, покачиваясь рядом со мной на носочках. Ей приходилось вытягиваться изо всех сил, чтобы хоть что-то разглядеть поверх голов других эва, собравшихся для встречи купцов. Людей, пришедших из-за гор.
Настоящих, всамделишных людей, белокожих, светловолосых и светлоглазых. Их цветами были синий и серебряный, их знаком была летящая птица, заключенная в слишком тесный для нее круг.
— И твой учитель? — спросила я негромко, толкаясь локтями с девицей, стоявшей рядом. Ей было плохо видно, и она пыталась отвоевать место получше, безжалостно тесня меня в сторону.
Чем дольше я здесь жила, тем крепче эва уверялись в том, что в человеческой принцессе нет совсем ничего интересного. На меня все реже оборачивались на улице, я переставала быть главной темой всех разговоров.
Меня признали обычной и не заслуживающей особого внимания. Просто еще одна жизнь, не забранная Зыбью. Не слишком-то и редкое явление…
— Вон тот, — Агнэ кивнула головой на трех всадников, устроившихся за обозом с тканями, — что в очках.
Мужчина в очках ничем не отличался от своих спутников, такой же светловолосый и белокожий. Со стороны, чисто человек. Разве что одет он был вместо дорожной куртки в причудливый камзол с нашитым на спине гербом — синеву обрамленного серебряным кольцом круга перечеркивал темный птичий силуэт, чьи раскинутые в стороны крылья в двух местах прерывали линию серебра.
И лишь при личном знакомстве в доме царя, в библиотеке, я узнала, что учитель Агнэ на самом деле полукровка.
Знакомство наше можно было назвать неловким и странным. Я три раза переспрашивала его имя, он оказался не очень доволен тем, что няня царевны в очередной раз сменилась.
В конце концов, холодно мне посочувствовав, учитель просто выставил меня за дверь, вызвав к себе женщину, что присматривала за Агнэ до моего появления. Я не то что не обиделась, я была счастлива.
Мне не пришлось врать и придумывать предлог покинуть их на долгий срок, желая выполнить поставленное чернокнижником условие.
— Ни́рай Иви, — повторила я задумчиво, не до конца уверенная, что правильно запомнила его имя.
Я еще некоторое время постояла в коридоре в ожидании… не знаю чего. Мне казалось, что с минуты на минуту оттуда вылетит Агнэ с требованием ее спасать.
Этого, разумеется, не произошло.
В библиотеку, странно на меня посмотрев, чуть приоткрыв дверь, проскользнула женщина в строгом сером платье с собранными в пучок волосами — предыдущая няня выглядела очень представительно, рождая в моей душе крепкое подозрение, что у всех нянек и гувернанток есть какой-то негласный свод законов. Первым и главным в этом своде, несомненно, шел пункт всегда выглядеть серо и недовольно.
По крайней мере, это могло бы объяснить, почему, глядя на эту совершенно незнакомую женщину, я вспоминала свою няню.
Невольно поежившись, я как можно быстрее покинула небезопасную территорию, бросив Агнэ в компании двух безэмоциональных чудищ разбираться, что царевна должна была изучить за прошедший с последних занятий срок и что изучила…
Утешая себя мыслью о том, что помочь девочке я никак не могла, быстро добралась до ворот, вяло удивляясь, как раньше жила без брюк.
На языке уже крутилось объяснение моего желания покинуть город, и, когда один из эва открыл рот, чтобы что-то спросить, я нервно выпалила, не в силах и дальше держать слова в себе:
— Мне нужно в лес! За корзинкой!
— За чем? — опешил эва.
— За корзинкой, — повторила послушно. — Мы не так давно в лесу корзинку забыли, надо бы вернуть.
Готовая к расспросам, я уже придумала, что валить все буду на учителя, который вернулся и взял на себя присмотр за Агнэ, подарив мне несколько свободных часов.
Не потребовалось. Допытываться эва не стал, просто пожал плечами и легко выпустил меня за ворота.
— Не заблудись только, — напутствовал он меня. Нахмурился, казалось, только сообразив, что я и правда могу заплутать. — Может, тебе кого в провожатые дать? Сейчас я…
— Не нужно! — отказалась я резко, торопливо сглаживая свой отказ улыбкой. — Спасибо. Тут недалеко, я сама. Не заблужусь, правда.
***
Полагаю, я не смогла бы заблудиться, даже если бы захотела. Арис вышел навстречу из-за ближайшего же дерева, стоило мне только оказаться в лесу. Маг избавил меня от необходимости искать то самое место, где мы встретились в прошлый раз, за что я была ему благодарна.
— Ты пришла. — Он скупо улыбнулся. — Приятно удивлен.
Я никак не отреагировала на его слова, зачарованная тусклым блеском символа, приколотого к камзолу. О магах мне известно было совсем немного. Ничто, хоть отдаленно связанное с магами, не входило в мою учебную программу, а я не интересовалась магией достаточно сильно, чтобы изучать ее самостоятельно.
Но вот что я точно знала о магах — знаки, подобные тому, что сейчас красовался на груди Ариса, говорили о высоком статусе мага, носившего их.
— Второй круг, значит, — проговорила я, не понимая, какие именно эмоции будит во мне новое знание. — Приближенный к совету.
Арис прищурился.
— Надеюсь, сейчас ты не станешь обвинять меня в бездействии? Или в том, что я мог изменить решение совета не вмешиваться в вашу войну?
— Хочу, — призналась я, — но не буду.
— Потому что ты взрослая и здравомыслящая? — ехидно и чуточку недовольно уточнил он, пытаясь скрыть свое замешательство. Маг ждал обвинений, в какой-то мере он был к ним готов. Наверное, даже знал, как меня можно будет осадить.
А я все испортила.
— Потому что вы чернокнижник, а я еще жить хочу, — ответила просто, окончательно испортив Арису настроение.
— Не мы выбираем, кем быть, — хмуро ответил маг. — Магия все решает сама.
— Но за какие-то заслуги темное наследие вас отметило.
— Я был молод и зол. — Арис поморщился. — Не понимаю, почему я должен перед тобой оправдываться.
Я неопределенно пожала плечами. Он не должен был, и я не настаивала. Сам так решил.
— Ну хотите, мы вернемся к вопросу о том, почему вы не изменили решение совета?
— Это, — Арис стукнул ногтем по золотой поверхности знака, и она стала темнеть и распадаться, превращаясь в пыль. Через несколько мгновений он уже небрежно стряхивал последние крупинки с черной ткани, — всего лишь формальность. Совет никому не позволит влиять на их решения. И не допустит до обсуждений любого, чьи взгляды хоть сколько-то расходятся с их. Совет не менялся уже больше трехсот лет. В нем нет новой крови, лишь память о временах магического рассвета. И память о том, кому маги обязаны своим величием. Благодаря предку Аратана маги из гонимых изгоев стали настоящей силой. Думаешь, совет отказал вам из страха? Они никогда не пойдут против того, в ком течет кровь их спасителя.
— Ну что ж, благодаря им кровь Зарийских правителей выродится, — огрызнулась я.
— Не говори глупостей, ты все еще жива.
— Будто это уже что-то значит, — пробормотала я и, чтобы хоть как-то уйти от неприятной темы, протянула вперед раскрытую ладонь. — Ну что, давайте свой амулет, и я пойду. Мне еще корзинку искать.
— Какую корзинку? Зачем?
— Чтобы в случае чего вечером врать не пришлось, — терпеливо, но, судя по взгляду мага, совершенно непонятно объяснила я. И напомнила, не имея никакого желания жаловаться на излишне дотошного царя, практикующего порой допросы: — Амулет.
— Амулет… — Он порылся в карманах и вытащил круг, в медную основу которого был вделан прозрачный камень, на треть заполненный чем-то темным. Арис протянул его мне, но, вспомнив что-то, отдернул руку раньше, чем я успела даже коснуться тонкой цепочки.
— Что не так?
— Внутри, — он покачал амулет, от чего темная жидкость заволновалась, — моя кровь. Она не только поможет мне найти тебя везде, где бы ты ни находилась, но и охранит от всего, что в скором времени начнется.
Я напряглась.
— А что в скором времени начнется?
Арис нетерпеливо дернул плечом, отказываясь посвящать меня в свои планы.
— Сейчас это неважно. Смотри. — Маг нажал на подвесное ушко амулета, и с другой стороны из медной основы легко выскользнула иголка. Она была длиной с ноготь и вызывала у меня нехорошие подозрения, которые быстро оправдались. — Если тебе понадобится со мной связаться, просто нажмешь сюда, уколешь палец, напоишь медь каплей крови и позовешь меня. Иголка убирается просто.
Арис надавил на иглу сбоку, и она вернулась в исходное положение, выдавая свое существование лишь едва различимыми полосами на гладкой поверхности.
— Я же говорила, что не собираюсь делиться с вами кровью.
— Я об этом и не прошу. Но только живая кровь донесет до меня твой зов. Держи.
Амулет я принимала без всякой охоты и надевала его медленно, под раздраженным взглядом мага, опасаясь невзначай вызвать иглу. Я планировала вернуться в дом царя, снять эту странную вещицу и надежно ее спрятать, чтобы никто ее не нашел и случайно не поранился.
Словно прочитав мои мысли, Арис предупредил:
— Ни в коем случае не снимай его. Это твоя единственная защита. Мне бы не хотелось, чтобы ты погибла из-за такой мелочи.
— Что вы задумали?
Он улыбнулся.
— Разве это имеет значение, если мы добьемся поставленной цели? Ты вернешься в Зорцесвет, я заполучу Сердце.
— Имеет.
Арис меня не слушал. Он, кажется, успел забыть, как больно порой может грызть совесть.
— Единственное, что ты должна знать: амулет защитит тебя от кучи неприятностей. Не снимай его.
— Но…
— Ты, кажется, собиралась искать корзинку, — напомнил Арис, не дав мне возразить. — Что ж, не буду тебе мешать. Удачных поисков.
Он сбежал. Сбежал от необходимости мне все объяснять и возможной ссоры, вызванной его объяснениями. Несмотря на всю его темномагическую суть и мой страх перед этой сутью, я готова была спорить с ним.
Но не пришлось. Растворившийся прямо в воздухе маг лишил меня такой возможности.
Корзинку я ожидаемо не нашла. Это была затея, заведомо обреченная на провал. И я это понимала.
Как понимала и то, что методы, которыми Арис планировал заполучить желаемое, мне совсем не понравятся.
Осознавать это было особенно мучительно потому, что рассказать о грядущих неприятностях я не могла. Малодушный страх заглушал все доводы. Я представляла, что со мной сделает Ксэнар, когда узнает обо всем, и… лучше пусть меня грызет совесть, чем какие-нибудь болотные монстры.
***
В поселение я вернулась спустя несколько часов. Если бы во время поисков корзинки не потерялась сама, после длительных скитаний лишь чудом набредя на знакомую тропинку, выведшую меня к воротам, в доме царя я бы оказалась раньше.
И обеспокоенной царевне не пришлось бы поджидать меня на ступенях дома.
Увидев меня, она сорвалась с места и в считаные секунды оказалась рядом.
— Что-то случилось? — спросила я растерянно, неловко отвечая на ее крепкие объятия.
— Я тебя нигде найти не могла!
— Прости. Я корзинку искала.
— Корзинку?
Агнэ отстранилась, чтобы посмотреть на меня. И под ее недоверчивым взглядом я смущенно улыбнулась.
— Ну да. Которую мы в лесу забыли.
— Но зачем?
Я пожала плечами.
— Нехорошо ее там оставлять.
Недолго помолчав, Агнэ что-то для себя решила и кивнула:
— Пойдем.
— Куда? — Мне с трудом удалось притормозить царевну, уже собравшуюся тащить меня навстречу приключениям.
— В лес. Искать корзинку. Я бы сама сходила, но без тебя меня точно не выпустят.
— Агнэ…
— Мы найдем ее во что бы то ни стало! — решила она твердо, перепуганная моей пропажей до полного отключения здравого смысла.
— Что найдете? — раздалось от крыльца.
Нэшар как раз вышел из дома и стоял на последней ступени. Болотная сова сонно щурила на нас свои огромные рыжие глаза, удобно устроившись на его плече.
— Корзинку! — выпалила Агнэ.
— Разве твои занятия не начинаются с завтрашнего дня? — спросил он, глядя почему-то на меня.
— Ну… — девочка погрустнела, — да.
— Значит, тебе нужно подготовиться.
— Но Нэш!
— Не обсуждается, — отрубил он. — Если эта корзинка так важна для тебя, я с удовольствием помогу Рагде в ее поисках. А ты иди.
Агнэ посмотрела на меня, потом на Нэшара. Потом снова на меня, в надежде, что я отвоюю ее свободу.
Я не спешила этого делать.
Я была плохой нянькой, преследующей свои интересы.
Если только об этом узнает Ксэнар… Отогнав страшные картины возможного будущего, я мягко улыбнулась.
— Прости, но он прав. Завтра сложный день. Надо подготовиться. — На самом деле я не знала, что ждет завтра царевну, — не успела даже расспросить ее, как прошла встреча с учителем и прежней нянькой. И не представляла, что должна буду делать я.
Рано или поздно кто-нибудь из нас точно пожалеет о том, что я стала няней царевны. Или я. Или Ксэнар… Но чего я боялась, пожалуй, больше всего — что об этом пожалеет Агнэ.
— Ладно. — Страдальческий вздох, призванный растопить наши сердца и сжалиться над ней, ничего не изменил. — Нужно найти тетради. Этим и займусь.
Когда она скрылась в доме, а я почти придумала предлог, чтобы оборвать неловкое молчание и сбежать вслед за Агнэ, пастух спросил:
— Что же, отправимся на поиски корзинки?
Он улыбался и выглядел искренним, очень дружелюбным и отзывчивым. И даже сова на его плече щурилась на меня с ленивой благосклонностью.
А вместо благодарности я испытывала неясную неприязнь и опасения. Нэшар ничем этого не заслужил, он не сделал мне ничего плохого, никак не обидел… да я с ним и знакома-то почти не была, мне не за что было его недолюбливать. На первый взгляд.
Но он был пастухом сов, и его совы могли легко раскрыть ему мой отвратительный секрет, который с каждым днем казался мне все страшнее и непоправимее.
Сейчас, после разговора с чернокнижником, в предчувствии грядущих бед, я склонна была видеть все в темных тонах…
— Не стоит. — Я неловко улыбнулась. — Не хочу отнимать у вас время. И, думаю, мне стоит присмотреть за Агнэ, чтобы поиски тетрадей не переросли во что-нибудь опасное.