— Что на работе? — перевела разговор в другое русло.
— На работе, — директор бросил на меня долгий изучающий взгляд, который я не выдержала, отведя свой в сторону. — На работе у нас только и разговоров, что о тебе. У нас теперь не центр занятости, а какой-то пчелиный рой, который постоянно жужжит.
— Есть что-то новенькое? Какая-нибудь информация? Я, конечно, понимаю, что еще слишком рано, но все же?
— Пока ничего, — директор покачал головой.
— Марат не приходил? Не интересовался? — задавая вопрос, почувствовала, как сжалось сердце.
— В районе нашего центра данный молодой человек замечен не был, впрочем, как и второй, — я не сразу сообразила, что речь идет об Антоне. — Поэтому мы сегодня бурно обсуждали твои новости.
— Мои? — изумилась. — Бурно?
— Доношу до твоего сведения, что большинство проголосовали за то, чтобы ты завтра фотографировалась в ванной.
Поднявшись, подошла к окну и засунула руки в карманы шорт.
— Вы уже звонили Кириллу, договорились?
— И не думал. Ира, это только твое решение, мы можем обсудить, посоветовать, где-то помочь, но последнее слово только за тобой. Так что сама решай нужно тебе это или нет.
— Спасибо, — я продолжала смотреть через окно на живущий своей жизнью город и на бесконечных прохожих, которым нет до меня никакого дела — у них своя жизнь, у меня своя.
— Ир, ты только не переживай и не грусти. Не сомневайся, у нас все получится. Потерпи немного. — Игнат Эдуардович тоже подошел к окну. — А вообще, пользуйся случаем, отдыхай, отсыпайся, читай книги, смотри телевизор.
— Я бы лучше погуляла, — призналась, повернув голову в сторону директора.
— Ир, от прогулок пока лучше воздержаться, — посоветовал мне стоящий рядом мужчина, как будто я и сама этого не понимала.
— Знаю, поэтому обойдусь прогулками по балкону, — тяжело вздохнув, отошла от окна.
Зазвонил мобильный Игната Эдуардовича, судя по его нахмурившемуся лицу, разговор ему предстоял не из приятных.
— Да, — желваки на скулах Игната Эдуардовича стали ходить ходуном. Вопреки моим ожиданиям, он не ушел. — Тань, подожди. Ну, нельзя же так. Подумай о Софии.
Донесшиеся до меня женские вопли, заставили покоситься в сторону директора. Зачем так орать? Похоже, что общающаяся с Игнатом Эдуардовичем Татьяна весьма несдержанная особа, интересно из-за чего она на него так кричит?
— У меня нет. Подожди немного… — до меня донесся очередной женский вопль, после чего в комнате наступила тишина.
— Жена? — предположила, потому что такое поведение мог позволить себе только кто-то близкий.
— Бывшая, — убрав телефон, мужчина устремил взгляд в окно. — Она не дает мне видеться с дочерью.
— Сколько дочери? — спросила для того чтобы заполнить паузу. О том, что девочке десять лет, я знала. У нас все об этом знали.
— Десять. Совсем скоро одиннадцать исполнится, — отойдя от окна, Игнат Эдуардович опустился на стул.
— Можно спросить, а по какой причине ваша бывшая жена запрещает вам общаться с ней? Это из-за дочери? Девочка не хочет с вами встречаться?
— В том-то и дело, что София хочет общаться и более того она даже готова жить со мной, потому что мать ей совершенно не занимается.
— Игнат Эдуардович, вы взрослый человек, раз не удается с женой договориться по-хорошему, действуйте через суд, вы как минимум имеете право на один день в неделю.
— Ира, я осведомлен о воскресных папах, но это не мой случай.
Мужчине было плохо, разговаривал он со мной нехотя, словно через силу, и еще неделю назад я бы не полезла к нему со своими вопросами, но сейчас, я отчетливо поняла, что Игнату Эдуардовичу надо выговориться и главное этот самый разговор начать.
Поднявшись с дивана, придвинула стул и, поставив его напротив мужчины села. Директор на мое передвижение никак не отреагировал.
— Расскажите мне, — мужчина сидел неподвижно, находясь в глубокой задумчивости, он словно и не слышал меня. — Игнат Эдуардович, — моя ладонь легла на его и мужчина тут же встрепенулся, словно пробудился от глубокого сна.
— Пока я здесь, по отчеству меня можно не называть. — Кто о чем…
— Хорошо, — уступила. — Игнат, расскажите мне, как вы дошли до таких отношений с женой.
— Ир, а оно тебе надо? — Серые глаза внимательно наблюдали за мной.
— Надо, — уверенно заявила, кивнув. — Поэтому не тяните, рассказывайте.
— Да рассказывать-то особо нечего, — внезапно пошел на попятную мужчина.
— Я жду, — моя ладонь сжала мужскую. Игнат Эдуардович взглянул на мою ладошку, а потом зажал ее между своими. Вырывать и освобождать руку не стала, приготовившись слушать.
— Хорошо, — обреченно произнес он, склоняя голову. — У нас с Татьяной случился стремительный и головокружительный роман. Я был очарован ее красотой, потом свадьба и рождение Софии, после чего Татьяну словно подменили. Она стала дерганая, капризная и совершенно не хотела заниматься ребенком. Я все ждал, когда же в ней проснутся материнские чувства, но так и не дождался.
— Вы сами ухаживали за девочкой? — Я, так же как и Игнат Эдуардович не спускала глаз с наших ладоней.
— Я работал, поэтому пришлось нанимать няню. Шли годы, я до последнего надеялся, что наша семейная жизнь рано или поздно наладится, но становилось только хуже. И вот однажды поняв, что разбитую чашку уже не склеишь, я подал на развод.
Рассказывая свою историю, Игнат Эдуардович стал осторожно поглаживать мои пальцы, а я старалась не шевелиться, чтобы не спугнуть рассказчика.
На суде Татьяна заявила, что по-прежнему любит меня и что ей не ясны и непонятны причины, заставившие меня подать на развод, возможно из-за этого нас не единожды пытались примирить, но потом все же развели и по закону я имею право в любое время видеться с дочерью, а по факту. — Теперь уже директор сгибал и разгибал мои пальцы, целиком и полностью сосредоточившись на этом занятии.
— И что же по факту? — спросила, поняв, что Игнат Эдуардович больше ничего не скажет.
— Ира, ей нужны только мои деньги, а так как я даже будучи директором получаю не так много, как ей хотелось бы, то видеться с дочерью она мне позволяет только в день моей зарплаты, когда я передаю ей деньги.
— А если отказать? — осторожно посоветовала.
— Она уже много раз грозилась уехать вместе с Софией в другой город и затеряться там вместе с ней. Ира, проблема в том, что я очень сильно люблю свою дочь, я обожаю ее, а Татьяна, зная мою слабость, пользуется ей. Я оказался слабым, я не могу ей противостоять, а еще я боюсь потерять дочь. Мне иногда даже снятся кошмары, в которых Татьяна увозит Софию, и мы с дочерью теряем друг друга.
— Игнат Эдуардович, хотите я вам помогу? — Судя по тому, что мне только что рассказал директор, его жена им манипулирует, давя на самое больное место. Мне бы с ней хотя бы разочек увидеться, для того чтобы составить о ней полную картину, но даже и без этого ясно, что чем сильнее Игнат Эдуардович пытается заполучить дочь, тем крепче Татьяна будет удерживать девочку возле себя. А вот если он сделает вид, что стал к Софии более равнодушен, и даже, к примеру, перенесет день встречи с ней…
— Думаешь получится?
— Предлагаю попытаться. Я-то вот тоже в вас не верила, думала, что мне невозможно помочь, а у нас тут вон какой спектакль разыгрывается.
— Ира, не преувеличивай, у меня одного ничего бы не получилось, — мои пальчики перестав сгибать вновь стали поглаживать.
— И все же если бы не вы, мне даже страшно представить, где бы я в данный момент находилась. Так что вы действительно помогли. Теперь моя очередь помочь вам, тем более что долг платежом красен.
— Даже не знаю, — в серых глазах, смотрящих на меня, я заметила грусть и сомнение.
— Доверьтесь мне и очень скоро ваша дочь будет жить с вами.
— Ира, — на лице директора промелькнула и погасла грустная улыбка. — Твои бы слова да Богу в уши.
— Не сомневайтесь, Он обязательно услышит, а вы пообещайте мне, слушаться и беспрекословно выполнять все то, что я вам буду говорить.
— Ира, — я видела, что он хочет отказаться от моей затеи, хотя даже еще и не знает, что именно я придумала.
— Хотите видеться со своей дочерью так часто, как только захотите?
— Хочу, — его глаза смотрели в мои.
— В таком случае обещайте быть послушным и исполнительным.
— А если у нас ничего не получится?
— В таком случае будем искать другие пути решения этой проблемы.
— А как насчет моральной компенсации? — Мы по-прежнему смотрели в глаза друг другу, а моя ладонь все так же лежала между его ладоней, но только сейчас я ощутила исходящий от мужчины жар. Ладонь захотелось высвободить.
— Так уж и быть, если мой план по возвращению дочери отцу провалится, поработаю у вас в течение месяца кухаркой и домработницей, — Такое предложение было выгодно и мне — не придется в ближайшее время искать квартиру.
— Согласен на два месяца.
— Это произвол, — Пользуясь случаем, попыталась освободить ладонь, только вот сидящий напротив меня мужчина ее не выпустил, а наоборот, сжал сильнее.
— Ирина, а что тебя так смущает? Ты же сама говорила, что у нас все получится, а если получится, то и отрабатывать не придется. — Он что надо мной издевается? Мне стало неуютно под его взглядом. — Я что, тебя напугал или же посеял сомнения? — Стал допытываться он. — Ты готова отказаться?
— Нет, — произнесла тихо, качнув головой. — Нет. — Наши глаза снова встретились. — Я помогу вам.
— Какая ты смелая, — большой палец директора, едва ощутимо поглаживал внутреннюю сторону запястья, разливая по телу огненную волну. — Что я должен делать?
— Для начала не отвечайте на ее телефонные звонки, — я как завороженная наблюдала за мужским пальцем.
— Это будет сделать совсем несложно, в последнее время разговоры с Татьяной меня не только раздражают, но и выводят из себя. Так что игнорировать звонки своей бывшей для меня будет сплошным удовольствием. Что дальше?
— А дальше, полагаю, что она придет сюда или же заявится к вам на работу.
— Ты права, она непременно придет и скорее всего сюда, потому что орать на меня без свидетелей удобнее.
— Правильно, а то эти самые свидетели, чего доброго и в суде против нее могут показать, а ей это ненужно. И вот когда она придет сюда, обещайте мне, чтобы я не говорила вашей бывшей жене, чтобы не делала, во всем меня поддерживать и по возможности подыгрывать. — У меня в голове уже возникла одна гениальная идея, которая должна была обязательно сработать.
— Что-то мне уже страшно, не погорячился ли я, — у вас Ирина сейчас глаза так плотоядно сверкнули, уж не собираетесь ли вы съесть Татьяну? — Сидя на стуле и не сводя с меня насмешливого взгляда, Игнат Эдуардович подался вперед.
— Хотите, чтобы я с вами поделилась? — решила обратить все в шутку. — Вам ножку или ручку оставить?
— Да ну тебя, — махнув рукой, Игнат Эдуардович улыбаясь, откинулся на спинку стула и моя ладонь, наконец-то обрела долгожданную свободу. Улыбка невероятно преобразила Игната Эдуардовича и, несомненно, шла ему, она прогнала с его лица суровость, смягчив черты лица. Захотелось довершить образ и взлохматить Игнату Эдуардовичу волосы.
— Что-то не так? — Осторожно спросил он.
— Вам идет улыбка, я даже засмотрелась, — поняв, что сказала, смутилась.
— Буду иметь в виду. С завтрашнего дня вызывая к себе подчиненного, нацеплю на губы улыбку и на протяжении всего разговора, буду следить за тем, чтобы она не уходила с лица.
— Надеюсь, что вы шутите, — кинула на сидящего напротив мужчину, робкий взгляд.
— Ирина, определись, мне улыбаться или все же не стоит?
— Надо подумать. — Приложив палец к губам, сделала вид, что размышляю. — Если вы постоянно будете улыбаться, то вас в скором времени определят в другое учреждение, а нам назначат нового директора. Думаю, что весь наш женский коллектив, по головке меня за такую идею не погладит.
— Хочешь, я буду улыбаться только для тебя? — Моя ладонь вновь перекочевала в его, только теперь он ее не гладил, Игнат Эдуардович поднес ее к губам и поцеловал.
Легкий, невинный поцелуй, вызвал в теле волну жара, поспешно вернув руку, поднялась.
— Не думал, что ты такая трусишка, — наши глаза встретились. Игнат Эдуардович хотел меня, я отчетливо видела в его глазах разгорающуюся страсть. Меня бросило в жар, а сердце застучало в два раза быстрее, а еще заговорили гормоны, уговаривая меня поддаться чувствам и внезапно вспыхнувшей страсти, и использовать сидящего напротив меня мужчину по его прямому назначению. Получить удовольствие, а там уж как получится.
Наверное, что-то промелькнуло в моих глазах, потому что Игнат Эдуардович поднялся, а я не дожидаясь того чем могло бы все это закончиться, выскочила из комнаты. Прятаться особо было негде, поэтому дойдя до кухни, налила и выпила воды.
— И мне налей, — я чуть было не выпустила из рук пустую чашку. Вот как у директора получается столь бесшумно перемещаться по квартире? — Ира, не надо меня бояться и отгораживаться тоже не надо. — Он стоял совсем рядом, я это чувствовала, даже не поворачиваясь. — Если ты не захочешь, ничего не произойдет.
Так и не дождавшись от меня воды, Игнат Эдуардович налил ее себе сам, а я стояла, ни жива, ни мертва, сжав пальцами пустой бокал, размышляя о том, как же мне вести себя дальше?
— Не забудь маме позвонить. — На стол рядом со мной лег телефон. Взгляд на часы и я понимаю, что уже пора набирать мамин номер. Это ж сколько мы с Игнатом Эдуардовичем проговорили?
— Мам, привет, — прикрываясь телефоном, опустив голову, поспешила с кухни в свою комнату.
С мамой, как и вчера, разговаривала долго. Пришлось ей практически посекундно рассказывать, как прошел день. Мама поддержала большинство моих коллег по работе, и посоветовала еще раз обратиться к фотографу.
— Ирочка, может быть хотя бы глядя на фотографию, где ты лежишь вся в крови, у твоего Марата хоть что-то в душе сожмется, пусть он поймет и осознает, до чего он тебя своими поступками довел. Марата я твоего не видела, не довелось с ним пообщаться, а вот от Антона я такого не ожидала. Он мне казался таким приличным молодым человеком.
— Мама, — тормознула родительницу, потому что ее монолог мог затянуться надолго.
— Ладно, обсудим это при встрече, — неожиданно уступила она. — На данный момент нам надо с тобой решить более насущные проблемы. Ты уже решила, когда похороны, завтра или послезавтра?
— Я вообще-то не в курсе, — мать своим вопросом меня огорошила, я была к нему не готова.
— Ирочка, ну разве так можно? Ты что решила свести на нет усилия всех твоих друзей и коллег? — возмущалась мама. — Даю тебе десять минут на то чтобы определиться с днем похорон и с тем как именно ты умерла.
Мама отключилась, а я еще несколько минут сидела в задумчивости, зажав в руке телефон и понимая, что не могу самостоятельно принять решение, и что мне требуется помощь. Поднявшись, направилась в комнату к Игнату Эдуардовичу.
— К вам можно? — постучалась в приоткрытую дверь.
— Конечно, — дверь практически сразу же распахнулась. — Проходи. Поговорила с мамой? Как она?
— Спрашивает когда похороны и как именно я умерла, — пройдя в комнату, опустилась в ближайшее кресло.
— Похороны завтра, — ошарашил меня новостью Игнат Эдуардович, — мы решили сделать все по быстренькому и не тянуть с этим делом. Уж лучше чтобы Марат и Антон пришли на твою могилу. Согласись, что им не стоит участвовать в похоронах. Гробик-то мы будем пустой закапывать, причем уже завтра с утра, а то ведь днем может, и Марат объявиться и изъявить желание с тобой попрощаться.
Игнат Эдуардович говорил обычным голосом, словно завтра будет очередной обычный день, который ничем не отличается от предыдущих. А я слушала его, чувствуя, как леденеют на руках пальцы и кровь в венах стынет.
— Ира, — Игнат Эдуардович сев передо мной на корточки, стал растирать мои заледеневшие пальцы. — Давай ты сознание терять не будешь, а я тебе сейчас чая горячего заварю.