Мне в руку сунули одну из стопок, и я осторожно принюхалась. Некое подобие Бехтеревки с добавлением Чёрного колдуна… По запаху алкоголя — процентов пятьдесят, не меньше! Мне поплохело ещё больше. Нечай собрался меня споить? За что, интересно?!
Все чокнулись со звоном, едва не пролив половину, и одним махом выпили жуткую микстуру. Я колебалась. Но с десяток пар волчьих глаз пристально уставились на меня. Делать было нечего, и, зажмурившись, я выпила содержимое своей стопки.
Дыхание перехватило, весь воздух куда-то исчез из лёгких, и всё, что я могла делать, — это разевать рот, как рыба, выброшенная на берег. Агей со смешком захлопал меня по спине, и моё горло разжалось, позволив вздохнуть. Я увидела, как смеётся Нечай, запрокинув голову, как улыбается Яна, и вообще, похоже, волки потешались надо мной!
— Ну как? — спросил Агей, наблюдая за рыжей, что наполняла стопки по второму разу.
— Слабовато как-то! — отдышавшись, фыркнула я. Подбородок задрался сам собой. На понты меня не возьмёшь, меня Машка натренировала, по клубам и общаговским пьянкам!
Яна чокнулась со мной и тихо сказала:
— Это традиционный напиток, на волчьей ягоде! Если выдержишь его — будешь своей среди оборотней. А нет — уж не обессудь!
Агей нахмурился:
— Я понимаю, Нечай! Но ты, Янка, могла бы и полегче с Ладой!
— Я только объяснила, — оправдываясь, смутилась Яна. — За Ладу!
— За Ладу! — подхватил Агей. Нечай нахмурился, но провозгласил:
— За ведьму!
Вторая порция пошла легче. Я знала, к чему готовиться, и пойло на травах и ядовитой волчьей ягоде согрело желудок и всю меня изнутри. Жалко, закуски не было!
Словно услышав мои мысли, хозяин самолично притащил огромное блюдо с наваленными горкой жареными куриными окорочками. Волки быстро расхватали половину, жадно сожрали практически с костями, и меня передёрнуло от этой варварской трапезы. Агей сунул мне в руку ещё одну стопку, в другую — курью ножку и знаком показал, ешь, мол, закусывай. Я попробовала нежное, идеально пропечённое мясо и удивилась с набитым ртом:
— Вкусно!
— Олена, кухарка, наполовину ведьма, — подмигнул Агей. — Похоже, без магии у неё на плите не обходится!
— Разве можно колдовать при готовке? — не поверила я.
— Конечно, можно! — хмыкнул Нечай. — А как ещё привлечь клиентов?!
Третья порция волчьей настойки погрузила меня в состояние лёгкого транса. Стало хорошо и воздушно, захотелось обнять всех оборотней сразу, поцеловать Агея, спеть симпатичную песенку…
После шестой порции Нечай стукнул кулаком по столу, отчего бутылки и стопки подпрыгнули с жалобным звоном, и заорал:
— Почему?!
— Что, почему? — заплетающимся языком ответила я и допила оставшееся в моей стопке пойло. Нечай глянул на меня чёрным блестящим глазом, обвёл взглядом пьяную компанию и горестно спросил:
— Почему я дожил до этого дня? Когда моё племя должно ведьме?!
— А что, ведьма это плохо? — удивилась я, вонзая зубы в оставшуюся на блюде куриную ногу. Агей смотрел на нас мутным взглядом. Похоже, настойка свалила и его. Дала ещё маячила за мной, раскачиваясь на шатком стуле. Она хоть и не пила, но, вероятно, делила алкоголь со мной. Яна давно спала головой на столешнице, как и сопровождавшие нас оборотни. В живых остались только я и предводитель волков.
Нечай оперся ладонями о стол и приподнявшись, зарычал:
— Ведьмы! Как и русалки! Как волхвы! Все вы… Магия развращает! Магия делает вас сильными снаружи и слабыми внутри!
— А вы не пользуетесь магией? — задала я вполне практичный вопрос. Нечай фыркнул презрительно:
— Магия! — он выплюнул это слово, как будто оно было ядовитым. — Мы можем рассчитывать только на нашу силу и быстроту! Мы свободный народ, мы не зависим от заклятий и формул! Есть только зубы и мускулы! Остальное тлен и чепуха!
— Согласна! — кивнула я. — Хотела бы я быть волчицей: беги, куда хочешь, проголодалась — поймай зайца, устала — спи…
Нечай прищурился, наливая оставшуюся в бутылке настойку в две стопки, и сказал непрязненно:
— Ты врёшь, потому что хочешь меня задобрить. Пей!
— Больно надо! — я дёрнула плечом, проглотив волчью микстуру залпом. — Я вообще тебя не знаю! Я в Заоблачную только вчера вечером попала!
Волк смерил меня недоверчивым взглядом:
— И ты ведьма?
— Сказали, что я внучка Яги… Дала! Ведь так?
— Так! — хихикнула близняшка со своего стула. — Погоди-ка…
В моей голове вмиг стало светло и ясно. Как будто я и не участвовала в дикой попойке оборотней! Как будто только проснулась! Я глянула на Далу — та упала головой на руки и захрапела. Натурально захрапела, тоненько, но слышно. Бестия! Я и не подозревала, что такое возможно! Она забрала на себя весь хмель, оставив меня одну, но на свежую голову!
Нечай стукнул опустевшей бутылкой о стол:
— Дамир! Не понял! Где выпивка? Где закуска?!
— Мало тебе, волчара?! — хозяин выполз из-за стойки, отпихнув ногой одного из напившихся клиентов в сером балахоне волхва, и поставил между нами ещё одну бутылку. — Как обычно?
— А как же! — приосанился Нечай. — Ты меня знаешь уже лет сто?!
— Сто тридцать, — проворчал бык. — И всё такой же пьянтух! Побойся Макоши, ведь девчонка перед тобой!
— Она тебе и мне форы даст! — хохотнул волк. — Надеюсь, это то самое, моё любимое?
— А как же! — передразнил его Дамир. — В первый раз, что ли?
И рявкнул куда-то в глубину зала:
— Олена! Подай твоих фирменных!
Я сидела ни жива ни мертва. Ещё пить? Не выживу! Ладно, Дала меня пока спасла, но её больше нету, по крайней мере, до завтра! Теперь придётся одной защищать честь смертных, к которым я себя причисляла, и ведьм, к которым мне, похоже, придётся прибиться… Одной, ибо Агей мне тут тоже не помощник.
Нечай заботливо налил мне до краёв прозрачной жидкости, приговаривая начавшим заплетаться языком:
— Волчья ягода это хорошо, это ты выдержала, а вот теперь попробуй мёртвой воды! Это тебе не Сенькины лапти вязать! Это напиток богов!
— Мёртвая вода?
Мне стало страшно. На пьяную голову махнула бы не задумываясь, а вот на трезвую… От мёртвой воды умирают вроде, разве нет? Умирать мне как-то не сильно хотелось. Не для того я провела три месяца в кисельной коме, чтобы погибнуть во цвете лет в зачуханном трактире посреди волшебной страны оборотней и ведьм!
Спаслась я… нет, не чудом, а стараниями Олены, чудовищных размеров кухарки, которая, подобно крейсеру, выплыла из глубины зала с блюдом пончиков. Вкусными пончики были уже даже на вид. Истекающие маслом, румяные, они так и просились в рот. Особенно под мёртвую воду!
Олена бухнула блюдо на стол, отчего головы спящих аж подпрыгнули, и нежно пропела басом:
— Нечаюшка, совсем ты с ума сбрендил, дорогой! Себя не жалеешь, ну Дажьбог с тобой! А малышку пожалей!
И, наклонившись, шепнула мне с отдышкой:
— Кушай пончики, оне заговорённыя!
Я жадно ухватила один с блюда и проглотила, почти не жуя. Потом второй. Нечай насупился:
— Так нечестно!
— Не все же бессмертные, как ты! — захохотал хозяин. — Дай-ка и мне стаканчик, старый прохвост!
Мы чокнулись втроём, пролив по полстопки на стол, и я выпила залпом до дна, хоть и опасалась подвоха.
Вот уж где предчувствие не обмануло меня! Мёртвая вода оказалась настоящим огнём по сравнению с водкой и даже с волчьей настойкой! Такое впечатление, что я начинающий факир и проглотила подожжённую струю бензина… Даже очередной схваченный пончик не умерил пожар в желудке! Да ещё и страшный череп, обтянутый облазящей коричневой кожей выглянул из-под стола, скаля зубы и глядя на меня жуткими пустыми глазницами!
Я взвизгнула, подскочив на стуле, но Нечай с хозяином, очевидно, не видели галлюцинацию, потому что только удивлённо покосились на меня. Череп же вёл себя всё наглее и наглее! Он вылез на стол, весь, как был, со скелетом, карабкаясь по дереву цепкими конечностями, сел на корточки, уставился на меня горящими красными пустыми глазницами и, разинув пасть, испустил жуткий вопль.
Аж уши заложило! Я зажала их ладонями, вытаращив глаза, с ужасом глядя на целую стаю подобных тварей, выползших изо всех углов и принявшихся жадно, с противным чмоканьем пожирать спавших волков и прочих пьяных клиентов. На мой истошный визг они только повернули головы-черепа и спокойно продолжили трапезу. Я ощутила подступившие к горлу пончики и зажала рот рукой. Перед глазами поплыло, как тогда, у клетки, я потеряла равновесие и шлёпнулась со стула на пол…
Холодный душ привёл меня в чувство. Хозяин горой высился надо мной с огромной пивной кружкой, из которой он окатил меня водой, а Нечай аккуратно придерживал мою голову безразмерной лапищей. На лице его ясней ясного дня читалась тревога. В эту трогательную сцену вмешалась Олена, бросившись ко мне всем своим двухсоткилограммовым телом и причитая басом:
— Убили! Ой, уби-и-или! Ироды проклятые, алкаши неуёмные! Лапоньку загуби-и-или!
Она легко подняла моё безвольное тело с пола и прислонила к столу. Я проворчала, пытаясь прийти в себя:
— Не убили пока что… Но глюки были знатные! Зомби повсюду, черепушки с красными глазами… Брррр!
— Ох ты, матушка-Макошь! — Олена проверила, что я держусь на ногах, и набросилась на Дамира: — Ах ты, старый осёл! Будешь знать, как оборотням мёртвую воду подавать! Вот пожалуется малышка городскому голове, прикроют твою лавочку и избавлюсь, наконец, от тебя, окаянного!
— Да тише ты, оглашённая! — сердито шикнул на неё хозяин. — Погодь бурю-то наводить в кружке воды!
Нечай тем временем растолкал собутыльников, которые, к моему удивлению, оказались целы и невредимы, и велел:
— Калина, заплати! Анела, бери ту, прозрачную, а ты, Яська, эту, настоящую! Несём их в ДММ, там разберёмся! Агей! Якшаешься с ведьмами, а провидицу проворонил!
И, повернувшись ко мне, рыкнул:
— Рассказывай, что видела! Сколько нежитей было? Что делали?!
— О боги, — вздохнула я. — Да полно их было, повылазили и жрали всех…
— Тьфу, проклятье! — выплюнул Нечай. — Пошли, живо!
Оборотня-брюнетка подхватила меня, несмотря на мой вялый протест, и понесла, как больную, на выход. От её кожи крепко пахло алкоголем и чем-то пряным, а наощупь она была шерстистая и мягкая. Словно плюшевая игрушка… Интересно, у всех оборотней такая кожа?
Как блондинка Анела несла близняшку, для меня осталось загадкой, ибо уже на улице я разомлела от снова нахлынувшего опьянения. Или мёртвая вода дошла до головы… Последним, что я видела, был Агей под ручку с Яной. И мне стало… неприятно. А потом я отключилась.
Пробуждение было, как всегда после пьянки, полным головной боли и раскаяния, а также неизменной, но ложной идеей «больше никогда в жизни!» Не открывая глаз, я поменяла позу и почувствовала рядом что-то лёгкое и невесомое. Словно облака коснулась… «Дала,» — промелькнуло в голове. Но почему со мной? Ведь две кровати же…
С трудом разлепив непослушные веки, я тут же зажмурилась обратно. Мне привиделась кукла Барби, злоупотребившая большим количеством сдобы. Я попробовала осторожно приоткрыть один глаз и огорчилась — видение не исчезло. Более того, оно заговорило высоким радостным голоском мультяшной радужной пони:
— Ну наконец-то! А я уж думала, надо увеличивать дозу бабочковой пыльцы! Ну, обошлось, значит, всё в порядке! Не так уж и много у меня пыльцы осталось!
Я попыталась симулировать глубокий обморок, но уловка не удалась. Барби схватила меня за руки и настойчиво задёргала вверх:
— Вставай, вставай, нечего валяться! При отравлении мёртвой водой надо двигаться, а то парализует и всё! Полярная лисичка мужского пола!
Выражение было знакомым. Его употребляла Машка. Это отчего-то сразу расположило меня к девушке. Поэтому я послушно села на кровати, не без труда, но села. Барби захлопала в ладошки:
— Вот умничка, вот молодчинка! Теперь встаём потихонечку! Я поддержу!
Она подставила локоть, и я уцепилась за эту пухлую булочку, подтянулась и спустила ноги на пол. Пол качался, но я упрямо встала. Да, надо признать, мёртвая вода будет почище самогонки! Оборотням-то хорошо, они вон, говорят, бессмертные, а нам с Далой пришлось пострадать… Хотя Яна тоже спала беспробудно на соседней кровати, за её здоровье всё-таки не волновались.
Когда я смогла пройтись по комнате самостоятельно, Барби удовлетворённо улыбнулась и жестом пригласила меня на розовую половину комнаты. Я плюхнулась на розовый мохнатый пуфик у кокетливого секретера и выжидательно уставилась на неё. Девушка присела на край кровати и представилась:
— Жанна.
— Лада, — ответила я. — Похоже, мы будем соседками.
— Замечательно! — чему-то восхитилась Жанна. И сразу же объяснила, чему: — Я ещё никогда не видела настоящих химер! А теперь буду жить с одной из них в комнате целое лето!
— Что ещё за химеры? — удивилась я. За прошедший день меня обозвали эмпаткой, телепаткой и провидицей, про химер не слышала. Жанна широко распахнула голубые кукольные глазки и жестом подбородка указала на ещё спящую Далу:
— Она! Химера, близняшка твоя!
— Она призрак, — неуверенно возразила я. Жанна сорвалась с кровати и принялась рыться в стопке книг, стоявшей у окна. Схватила древний потрёпанный фолиант и залистала страницы, лихорадочно бормоча что-то под нос. Потом радостно вскрикнула:
— Вот оно! Смотри!
Я уставилась на удивительный старинный рисунок карандашом: две девочки, одна нормальная и вторая призрачная, которая вылетала из головы первой, типа джинн из лампы. Там же был очень подробный срез головного мозга, в тканях которого как будто застряла горошина. И надпись значками, похожими на русские буквы, но очень стилизованные. Как ни старалась, не смогла разобрать, что там было написано. Жанна любезно перевела:
— Место сохранения химеры в мозгу. И ещё: химера обыкновенная. А здесь пишут вот что. Химера происходит от слияния двух чад в утробе матери, у смертных вторая душа пропадает без последства, у ведьм же и прочих рождённых магов существует сама по себе, имея личность и характер, но не имея тела как такового.
— Это я уже знаю! — я нетерпеливо дёрнула плечом. — Что там ещё написано?
— Свойства и способности химер зело мало изучены, ибо не существует их многое количество, а мы до сего дня видели токмо едину особь, весьма дурного склада личности и посему неприветливую, — прочитала Жанна и вскинула на меня блестящие от возбуждения глаза. — Это наша семейная книга рецептов и описаний, ещё моя пра-пра-пра… не помню, в какой степени бабка начала её!
Она бережно уложила фолиант на место и изобразила несколько па замысловатого танца:
— Представляешь? Я вторая из стольких поколений ведьм наблюдаю настоящую химеру!
Мне не очень-то понравилось такое отношение к близняшке, как будто к подопытному кролику. Но счастье Жанны было неподдельным и таким искренним, что заразило и меня. Кстати, я тоже никогда не видела ведьм в энном поколении, не считая Яги. Поэтому спросила:
— А твои родители тоже… Ну, ведьмы? Как это называется у мужчин?
Жанна рассмеялась звонким кукольным смехом и ответила просто:
— Моя мама ведьма, а папочка бог! Ты, наверное, его видела на суде! Велес его имя.
Глава 7. Лесными тропинками
Проклятье тесного соседства мы вкусили сполна лишь на следующий день. Рано поутру Жанна растолкала нас всех с бодрыми восклицаниями:
— Встаём! Девушки, хватит спать! Волчицы, химеры, ведьмы! Все на завтрак!
Взлохмаченная Яна с трудом оторвала голову от подушки и запустила этой самой подушкой в Жанну. Та одним небрежным жестом остановила снаряд в полёте, раскрутила его и отправила обратно. Получив подушкой в лицо, Яна застонала и повалилась на кровать:
— Ма-а-агия! Опять магия… Дайте выспаться!
— Вам, оборотням, только бы дрыхнуть! Погода чудо! В столовой испекли блинчики со сметаной и клюквенным вареньем! Встаём, причёсываемся, красимся и завтракать! Не забудьте намазать лицо дневным кремом, небось, все мальчики уже спустились