После ужина Доклика умчался с грязной посудой к рукомойнику. Кот свернулся в клубок у печи и довольно замурчал. Я подсела к блюду с яблочком. Ну и что поделывает мой двойник?
Олеся сидела за крепким деревянным столом в незнакомом мне дворе частного дома, выглядела она полностью довольной жизнью. Напротив неё устроился владелец «лексуса» в майке, он рассказывал старый пошлый анекдот. На столе — миска с готовыми шашлыками на шампурах, бутылка дорогого красного вина, какие — то покупные соусы, маринованный лук. На заднем плане виднелся освещенный фонариками «под старину» двухэтажный дом. Хотя нет, дом — чересчур скромно сказано. Светло-бежевый особняк с изящными колоннами и полукруглыми окнами больше напоминал музей. Часть двора выложена плиткой, места для растений осталось немного и похоже, во дворе потрудился опытный садовник. Пара цветочных клумб — хоть для журнала фотографируй, ровный газон, над столом красиво вьется виноград.
Яга заливисто рассмеялась.
— Нравится мне, что ты не выделываешься и о диетах там всяких не думаешь, — мужик почесал объёмное пузико.
— Вовчик, я даже не знаю, что это такое, — широко улыбнулась та Олеся.
— Ешь и не толстеешь? Ведьма, что ли? — заржал Вовчик.
— Ведьма, — весело согласилась Яга.
Мне показалось, что смотрит она не на автовладельца, а прямо на меня. Олеся подмигнула мне через блюдо, и яблочко остановилось. Я тихо ругнулась. Яга и оттуда может блюдом управлять? Как только она захотела, киносеанс тут же прервался. Впрочем, основное понятно: моя «заместительница» неплохо поладила с Вовчиком. Подозреваю, что она и на ночь останется у нового знакомого. Каждый отдыхает по — своему: я в тишине Лукоморья, местная ведьма — в суете нашего мира.
Я задумчиво посмотрела на яблочко. Надеюсь, Яга обрубила только эту «трансляцию». Хотелось бы посмотреть на Лукоморье и его обитателей. Я протянула руку к блюду.
— Погоди! — проскрипел за спиной Доклика. — Пока вы летать учились, со мной другие домовые связь держали, мы ведь друг с другом и без яблочка переговариваться можем. Старые ведьмы хотят совет провести, чтобы все собрались и переговорили насчёт, значит, отбора царского. Я сказал, ты всю ночь в доме будешь. Так что смотри — в любой миг совет может начаться.
— Они сюда все явятся, что ли? — недоверчиво уточнила я.
Вряд ли бунтарка Олеся пользовалась таким авторитетом, чтобы устроить у неё сход (или слёт) опытных ведьм.
— Ага, конечно, — Мурчик приоткрыл один глаз и громко фыркнул. — Да они передрались бы, пока решили, у кого собираться, коряги старые! Каждая у себя дома будет сидеть, яблочко катать. Старейшая начнёт, а остальные её в своих блюдах и увидят. Яблочки сами собой покатятся, все ведьмы в блюде покажутся.
Ясно, «компьютер» не занимать: коллеги Бабы-Яги скоро могут выйти в чат. И мне в этой беседе лучше всего помалкивать. Попробуй обмануть ведьм, которые давно знают взбалмошную Олесю! Они же с первых моих слов почуют неладное. Мной начал овладевать азарт. «Отпуск по обмену» становился всё интереснее.
— Как Олеся с ними себя вела? — спросила я.
— В стороне держалась, — отозвался Мурчик. — Она больше с мужчинами гулеванила. Могла с молодыми ведьмами где полетать-поплясать, да и с теми не сильно-то разговоры говорила.
— Подруг у этой стерви нет, — добавил Доклика.
Что ж, отсутствие подружек упрощает дело. Если буду молчать, это никому не покажется подозрительным. Кое-в-чём та Олеся похожа на меня. Я тоже не люблю близко сходиться с людьми. Подруг нет, только приятельницы. Надеюсь, мне не придётся до отбора встретиться с кем-то из любовников легкомысленной Яги: те быстро почуют неладное.
— Да и какие подруги? — продолжал Доклика. — Хозяйка на всех свысока смотрела, будто владычица лесная.
— Ух как старые ведьмы от этого бесились, — промурчал кот. — Их аж передёргивало, как с нашей Ягой рядом оказывались. Она в открытую говорила: «Почему я должна уважать старух за их возраст? Я лучше выгляжу, лучше разбираюсь в травах, во сто крат лучше летаю, могу поладить и договориться с любой лесной нечистью, колдую так, как им и не снилось. Так пусть они меня и уважают да заслужат моё доброе отношение».
Я машинально потёрла лоб. А вот это уже прозвучало совсем не обнадеживающе. Нет, то, что Олеся не уважала коллег-ведьм и держалась от них подальше — само по себе хорошо. А вот то, что она считала себя лучшей ведьмой Лукоморья, — гораздо хуже. Даже если Яга преувеличивала свои таланты, магичит она всё равно превосходно. Мое появление в Лукоморье — живое тому подтверждение. А у меня взамен магии есть только психология. С сельскими «клиентами» Яги я бы справилась без особого труда, а вот притворяться ведьмой рядом с ведьмами — всё равно что дилетанту изображать передо мной профессионального психоаналитика.
Яблочко само покатилось по блюду. Я вздрогнула. Хоть кот с домовым и предупреждали, всё равно чудо оказалось неожиданным. Блюдо стало прозрачным, и в нём «на весь экран» появилось изображение старухи лет семидесяти. Обычная бабка с сурово поджатыми губами, в нашем мире такие же на лавочках у подъезда сидят. На голове тёмный платок, на плечах — чёрная вязаная шаль. Седые волосы, крючковатый нос и крупные бородавки на щеке и шее делали женщину похожей на карикатурную ведьму. На столе перед ней я заметила разложенные карты. Изображение старухи уменьшилось: блюдо пересекли несколько линий, разделяя его на квадраты. В каждом квадратике появились сидящие за столами женщины. Я быстро пересчитала участниц «чата». Двенадцать. Со мной, значит, тринадцать будет. Все как в униформе — в тёмных платках и шалях, похожие на нахохлившихся ворон. Я покосилась на платок. Угораздило же меня его снять и кинуть на соседнюю табуретку. Перехватив мой взгляд, Мурчик качнул головой.
— Все хорошо меня слышат? — басом спросила суровая старуха.
Ведьмы на экране закивали. Я тоже кивнула.
— Здравы будьте! — продолжила она.
— И тебе здравствовать! — нестройным хором откликнулись остальные.
— Ну что, царь — то Данияр учудил так учудил, — старуха снисходительно усмехнулась. — Знаю, многие из вас его указом не довольны, а исполнять надо. Нечасто так бывает, что бы все старые ведьмы силами померялись. Так вот, Яги, давайте поклянёмся до смертоубивства дела не доводить. Кровь у всех у нас — не водица, да и в палаты царские все хотят. Каждый за себя, все средства хороши, — это мы знаем. Только все ведь хотят живыми с отбора вернуться?
— Верно говоришь! — отозвались сразу несколько голосов.
— А раз верно — так сейчас по очереди клятву и дадим! — решительно заявила старуха. — С Олеси вот начнём. Давай-ка, как положено, зарекайся от смертоубивства.
Я чуть не подскочила на табуретке. Я — то откуда знаю, что и как у них положено? Хорошо хоть тёзка у меня дерзкая, на этом и сыграю.
— А чего это с меня начнём? — высокомерно спросила я. — Сначала вы клятву дайте, а то ведь у нас все средства хороши. Я зарекусь, а вы не станете.
Мурчик одобрительно кивнул. Лица большинства ведьм исказили недовольные гримасы. Только одна понимающе улыбнулась — на вид, моя ровесница, смуглая красавица с неприятным, ощупывающим взглядом.
— А ведь верно говорит, — с сомнением произнесла сухонькая старушка. — Вдруг кто клятву не даст? Что тогда?
Ведьмы зашумели. Каждая пыталась что — то сказать, возбужденная речь сливалась в невнятный гул. Я с замиранием сердца ждала решения «царских невест». Не отказались бы они приносить эту свою клятву!
— Взбаламутила всех и довольна? — голос суровой старухи легко перекрыл остальные. — Хочешь, чтобы кровь пролилась?
— Не хочу, — честно ответила я.
— И как ты мыслишь, что делать, чтобы никто зарока не избежал? — поинтересовалась красотка с рентгеновским взглядом.
В голову приходил самый простой и естественный ответ.
— Всем вместе клятву дать, хором, — не задумываясь, сказала я.
— Вместе… — в наступившей тишине повторила старуха, пощипывая бородавку на щеке. — Вместе… — она словно пробовала это слово на вкус. — Что ж, недурная мысль, никто отступиться не сможет, — с неудовольствием произнесла старуха. Видимо, «недурные мысли» моей тезки коллеги-ведьмы признавали с большой неохотой. — Каждая за другими пусть проследит, все должны повторять за мной зарок.
Ведьмы закивали. Я вглядывалась в лица будущих соперниц. Женщина неопределённого возраста и необъятных размеров торопливо что-то жевала. Бесцветная худощавая ведьма с бледным лицом нервно постукивала пальцами по столу. Большинство уже устроилось поудобнее, приготовившись внимать клятве.
— Телом и духом клянусь, — начала местная лидерша.
Остальные тут же хором повторили за ней. Старуха продолжала, делая паузы для повторения:
— Что не пущу ни против кого из старых ведьм во время отбора невест у царя Данияра ни колдовства смертоносного, ни яда, ни стали, ни удушения, ни огня, ни воды, ни трясения земли. Луна мне свидетель, Ярило — наказатель, коли нарушу клятву. Пред землёй и небом зарекаюся, и да лишусь я силы колдовской и самой жизни, коли нарушу зарок.
Я повторяла слова ведьминской клятвы и внимательно сканировала лица остальных. Не нравится мне этот текст. Не убивать друг друга во время отбора невест — а потом, получается, можно? И совсем меня не устраивало, что перечислены те способы, которыми нельзя убивать. Такую клятву при желании можно обойти. Наверняка найдутся варианты, не вошедшие в список.
Черноволосая красотка проговаривает слова с откровенным сомнением. Почти уверена, что она думает о том же. Да и остальные не могут не понимать, что пакт о ненападении при подобной клятве вполне можно нарушить. Было бы желание и изобретательность! Некоторые повторяют зарок со скучающим видом, некоторые хитро улыбаются. Лидерша и статная рыжеволосая дама опустили глаза. А вот это нехороший признак, они могут неспроста прятать взгляд. Особенно старуха с бородавками, клятву-то диктует именно она.
— А теперь, Яги, давайте побеседуем, — продолжила лидерша. Я еле сдержала улыбку. Именно таким тоном наша директриса обычно говорила на собраниях: «Дорогие коллеги». — Царь-батюшка дозволил нам взять с собой помощника и волшебные предметы, кои для дела надобны. Это уж все сами решат, что кому нужно. Только блюдо с яблочком не забудьте. А то может статься, сговориться кому понадобится или всем совет держать.
Все ведьмы энергично закивали. Не знаю, как остальные, я только это блюдо и собиралась брать. Всё равно колдовать не умею, а местный «интернет» мне пригодится.
— До прибытия к палатам царским, я своей волей высшей ведьмы запрещаю вам друг за другом подсматривать.
Старуха взмахнула руками и что — то тихо забормотала. Лица нескольких ведьм вытянулись. Брюнетка наблюдала за лидершей с таким видом, будто смотрела скучнейший, предсказуемый от начала до конца фильм. Рыжая все так же сидела, потупив глаза. Необъятная дама снова что — то жевала. Сухонькая старушка одобрительно улыбалась.
— Блюда не будут показывать вас друг другу до прибытия в главный город к царским палатам, — удовлетворённо заявила лидерша.
— А тебе блюдо будет нас показывать? — вкрадчиво протянула неряшливая женщина с испитым лицом. — А, Лукерья?
— Если подозреваешь меня в нечестности, Анисья, так можете заговорить моё блюдо, — с видом оскорбленного достоинства произнесла Лукерья.
С благородным негодованием она переборщила. Слишком сморщила нос, слишком надула губы. Я была почти уверена, что высшая ведьма собиралась подсматривать за остальными. Брюнетка и Анисья почти синхронно вскинули руки, к ним, помедлив, присоединилась круглолицая румяная женщина лет пятидесяти такого доброго вида, что мало кто принял бы её за ведьму.
Кто против кого тут дружит — примерно ясно. Понять бы ещё, как себя вести. Моя тёзка-Яга наверняка бы выступила сейчас заодно с брюнеткой, но мне высовываться не стоит.
«Чат» закрылся под сумбурные прощания и пожелания доброй ночи. Удачи никто никому не желал даже на словах. Это и понятно, каждый за себя.
— Не знаешь, слова клятвы высшая ведьма придумывала, или это типовой текст для таких случаев? — спросила я Мурчика.
— Не знаю, — он свернулся в клубок у стола. — Хитрые они, Яги. Одно говорят, другое думают, третье делают. Не очень всем этим клятвам верь.
— Спасибо, успокоил, — нервно хмыкнула я. — Ты об этих ведьмах знаешь что-нибудь? Мне надо представлять, с кем и как общаться. Да и о царе и его окружении…
— Утром, — перебил Мурчик. — Всё утром. Спать пора. Загоняла меня сегодня так, что даже гулять не пойду.
— Правильно, нечего ночью через лес по селам бегать, — ехидно проскрипел из-за печи Доклика. — Не март уж на дворе.
Я поняла, насколько устала, только когда улеглась на печке. Перина мягко обволакивала тело. Здесь было тепло, пахло свежим хлебом, на полу успокаивающе мурчал во сне говорящий кот.
Я уже начинала дремать, когда услышала, как скрипнула дверь. В её проёме еле виден был маленький расплывчатый силуэт Доклики. Филин расправил крылья. Его гигантская тень сорвалась с палки. Птица ринулась в лес, освещая путь глазами-фонарями. С натужным скрипом закрылась дверь, хлопнул засов.
— Куда он? — шёпотом спросила я.
— Разбудили, что ли? Надо будет петли на двери смазать. У Яги-то сон покрепче был, — домовой засуетился у печки. — А филин крылья размять полетел, к утру вернётся. Охотиться ему трудно, свет его издалека выдаёт, редко когда наш филин кого поймает. А вот шевелиться любой птахе надобно. Как хозяйка спать ложится, филин и улетает. Его Олеся еще птенцом подобрала. Такая птица не у всякой Яги есть, в Лукоморье редко филин-светы рождаются.
— А что же он ест, если охотиться не может? — заинтересовалась я.
— Мурчик мышей ему ловит, да и люди в благодарность хозяйке когда-никогда мясо приносят. Вообще — то толковой Яге мясное потреблять не положено, но стерви этой закон не закон и запрет не запрет.
Я вспомнила, как Олеся с удовольствием употребляла шашлык и вино в компании первого встречного. На вегетарианку она никак не похожа. И хорошо, мне не придётся тайком жевать мясо и притворяться примерной Ягой.
Перед сном я перебирала в памяти слова клятвы старых ведьм. Что-то еще мне не нравилось, но мозг обволакивала дрема, мешая соображать. Вопросов много, а вместо ответов пока только предположения. Странный какой-то отбор намечается! Неужели царю совсем уж всё равно, как будет выглядеть его невеста? Высшая ведьма с бородавками и крючковатым носом, незаметные бесцветные тётки, необъятная дама, которая всё время что-то жуёт, Анисья с лицом алкоголички «со стажем»… Насколько же неладно в Лукоморье, если правитель готов взять в жёны любую старую ведьму? И что из себя представляет сам царь Данияр?
Кстати, в клятве чётко прозвучало, что травить, душить, резать и замагичивать до смерти нельзя именно старых ведьм. Интересно, почему такая дискриминация? Подчеркнули, что дело касается только участниц отбора, или догадываются, что кто-то мог сделать финт с обменом, как Олеся?
Я зарылась головой в подушку. Надо выспаться, завтра я буду расспрашивать Мурчика и Доклику, катать яблочко и изучать обстановку. Жаль, нельзя поговорить с самой Олесей, уж она могла бы объяснить, что к чему.
В сон я провалилась незаметно. Перед глазами снова каталось яблочко, а затем появилось крупным планом лицо Яги.
— Ведьмам не верь, — без предисловий заявила она. — Ни с кем в дружбу не вступай — обманут. Уж извини, но если на отбор пойду я, то точно его пройду. А мне старый пень в короне в мужья не нужен. Да, я на тебя кой-какие защитные чары наложила — от порчи там, от дурного глаза, от злых людей…Так ты иди смело, развлекись там, как следует! И если совет нужен или вопрос какой есть, подумай перед сном, ко мне обратись, я тебе так же отвечу.
В сон ворвались скрип двери, довольное уханье филина и шипение домового:
— Тихо ты, хозяйку разбудишь.
Сон отступал, а вместе с ним — и Яга. Я закрыла глаза и мысленно позвала:
— Эй, подожди! Долго мне тут сидеть? Когда ты вернёшься?
Нет ответа. Олеся исчезла вместе с остатками дрёмы. Я села на печи, пригнувшись, чтобы не удариться о потолок. Старый пень в короне, говоришь? Мне надо срочно посмотреть на «жениха»!
ГЛАВА ПЯТАЯ. Марьюшка
Мурчик всё так же спал на полу, свернувшись уютным чёрным клубочком. Редкая птица филин-свет уже занял своё место на палке у двери и дремал, прикрыв глаза. Трудолюбивый Доклика возился у печки, он что-то тихо напевал скрипучим голосом. В домике было светло, пахло выпечкой и пряными травами. Я осторожно спустилась по приставной лесенке.