Честно говоря, в такой компании я чувствовал себя совершенно неуютно. И не потому, что опасался, будто кто-то из них ткнёт в меня пальцем с возгласом: Тёмная тварь! Вовсе нет. Как показал визит в храм, такого исхода мне бояться не приходится. Дело в другом. Все присутствующие в комнате, за исключением церковника — дворяне. Да и предстоятель Горного Дома, по статусу, всё же не последний служка, хотя и до князей церкви не дотягивает. Тем не менее, для всех присутствующих, он — равный, в отличие от одного вольного ходока с непредсказуемым прошлым. Это я про себя, если что. И чёрт бы с ней, с этой разницей в статусах, плевать я на неё хотел. Проблема в том, что в этой компании я даже по делу ничего не мог предложить. По делу, которое искренне считал своим! Меня просто не стали бы слушать, да, собственно, и не слушали. На единственный заданный мною вопрос, я не получил ответа ни от одного из присутствующих, почти демонстративно отнёсшихся к гостю хозяина дома, как к пустому месту. А сделанное мною краткое уточнение к рассказу Дима о событиях прошедшего дня, привело лишь к недовольно-предупреждающему взгляду с его стороны. После такого афронта, я окончательно убедился в том, что рассказывать сидящим за столом людям о том, что кое-как поведал мне дух-хранитель в корчме Биггена, не стоит. Детская обида? Не только. Приглашёные Димом господа весьма отчётливо продемонстрировали своё отношение ко мне. И я ни на секунду не сомневаюсь, что после моего рассказа об общении с хранителем чужого владения, эти же самые господа с превеликим удовольствием присоседят одного мутного ходока к тем людям, облаву на которых они сейчас планируют. А что? Больше голов — больше награда. Если же облава не удастся, то умение общаться с чужими духами-хранителями, наверняка сделает меня самого козлом отпущения. Сдадут ведь начальству, подарочной ленточкой перевязав, только чтоб свои головы после провала сохранить, и никакой барон Гумп не поможет. В общем, промолчал я… решил сберечь свою шкуру, ну и да, обиделся на них, не без того.
И да, я прекрасно понимаю, что для гостей Дима я не более чем обычный ходок, которому, в присутствии столь видных особ предписано молчать в тряпочку и не отсвечивать. Но чёрти бы драли обычаи и правила, которые сами эти господа соблюдать не собираются! Я тоже гость в доме барона, официально принятый, между прочим, и если уж судить строго, то демонстративный игнор со стороны прибывшей компании, прежде всего роняет тень на репутацию самого Дима. Вроде как: "пусть этот новоиспечённый барон считает, что поднял тебя до нашего уровня, но мы-то зна-аем…"
Я бы, наверное, даже мог поверить, что Дим просто не понял этой демонстрации, если бы моё собственное понимание разыгрываемой гостями пантомимы, не было "наследием" памяти моего бывшего носителя. Вурм многому учил своего внука и, подчас, преподаваемые ему науки напрочь выбивались из списка дисциплин, кои любой ходок должен освоить в совершенстве. Так было и с этикетом… муторная наука, особенно, если учесть, что старик учил не просто правильно кланяться и держать вилку, но распознавать во всех этих расшаркиваниях и экивоках все вкладываемые в них смыслы. И учил на совесть, как делал всё, за что брался. Посему, я ни на миг не сомневаюсь, что посыл гостей до моего бывшего носителя дошёл так же быстро, как и до меня. И реакция Дима совсем не порадовала. Точнее, её отсутствие. По сути, это значило, что он проглотил безмолвное "фи" новоприбывших… и отказался поддержать своего гостя. Меня, то есть.
Впрочем, пусть это останется на совести самого барона и его высокого собрания. Молча слушать прожекты и планы этой компании мне уже просто осточертело. Тем более, что судя по некоторым репликам, делать что-то прямо сейчас они явно не собираются, и мне это совершенно не нравится. Ну, точно, пошли обсуждения по второму кругу!
— Барон, вы уверены в этих сведениях? — поджарый, словно гончая, глава стражи вперился в хозяина дома тяжёлым взглядом.
— Абсолютно, — кивнул Дим.
— А не мог этот ваш воришка себя оболгать? — ровным, безэмоциональным тоном, напомнившим мне Рауша на допросе, спросил дознаватель. — Всё же опрос с применением силы, вещь неоднозначная, а?
— Не мог, заверяю вас сударь Пилам, — мотнув головой, откликнулся барон и резко, неприятно усмехнулся. — Господа, может хватит ходить вокруг да около? Я понимаю, вам трудно поверить, что в нашем молодом городе могла появиться подобная зараза, но уверяю, вор не лгал.
— И всё же… — пряча руки в рукавах дзимарры, самым мирным тоном произнёс священник. — Похищение людей, это очень серьёзное обвинение, господин барон.
— Знаете, святой отец, если бы вор на допросе брал на себя вину за все кражи и грабежи, совершённые в Горном со дня его основания, я бы, пожалуй, согласился с мнением господина дознавателя. Но признание в похищении людей? Да Раушу пришлось бы превратить его в кусок окровавленного мяса, чтобы добиться ТАКОГО самооговора! Тем не менее, если желаете, можете наведаться в подземелья и взглянуть на пленника своими глазами. Он жив, почти здоров, если не считать пары синяков и одного перелома, и вполне адекватен.
— И будучи во вменяемом состоянии, он признался в якшании с порождениями Тьмы? — фыркнул глава стражи. — Бред!
— Вы невнимательно слушали, должно быть? — холодно бросил Дим. — Мы взяли этого вора, чтобы допросить его о судьбе одного-единственного человека, представляющего определённый интерес для моего гостя. И лишь в ходе самой беседы, случайно, подчёркиваю, случайно выяснилось, что банда этого идиота промышляет не только охотой на удачливых ходоков, но и торговлей людьми. А кто в нашей благословенной империи интересуется подобным товаром? Только тёмные. Разве я в чём-то не прав?
— Ваш гость, определённо, везучий человек, господин барон, — недовольно проворчал дознаватель. — Только появился в Горном и сразу вляпался в такую кучу дерьма, какую до него в городе и не находил никто.
— Сударь Мид, определённо, везучий ходок, — согласно наклонил голову Дим, коротко глянув в мою сторону, аккурат в тот момент, когда я, добравшись до выхода из комнаты, коснулся ладонью дверной ручки. И весьма выразительный взгляд бывшего носителя, всё же вынудил меня притормозить. — И именно поэтому он пришёл в город не с пустыми руками, а с солидной добычей, выручка за которую и послужила предметом интереса для моего пленника и его подельников. Сколько ты выручил за выход, Мид?
— Если считать плату за шкуры гумпов, до сих пор, кстати говоря, не отданную мне твоим мажордомом, получится тысяча восемьсот золотых… с хвостиком, — пожав плечами, ответил я. Гости Дима переглянулись.
— Тьма! По-моему, я занимаюсь не тем делом, — ошеломлённо протянул глава стражи, под смешок Томвара. Ну да, уж кто-кто, а молчаливый командор прекрасно знает, какими суммами оперируют ходоки. Не зря же он в своё время так активно расспрашивал Дима о быте вольных охотников на тёмных тварей.
— А я склоняюсь к мысли, что члены городского совета даром едят свой хлеб, — куда-то в сторону сообщил дознаватель. — Они же постоянно ноют об остсутствии денег, и это при том, что один только налог на добычу ходоков мог бы удвоить ежемесячные поступления в казну.
— Ходоки платят налог с чистого дохода, сударь Пилам. А он не так велик, как вам кажется, — произнёс Дим, вступаясь за бывших коллег. — К вашему сведению, лишь один недельный выход в Пустоши, при правильной подготовке обходится в добрую сотню золотых, и то, если не считать стоимости соответствующей одежды, оружия и информации. Только расходники. К тому же, далеко не каждый выход приносит настоящий доход. Кому-то не везёт с искомыми травами или тварями, кто-то теряет в сражении с искажёнными броню… так что, не всё так радужно. В случае Мида, да, охота была удачной. Но, боюсь, если бы не наше с ним знакомство, доход от этого выхода у него был бы куда меньше. На тысячу сто двадцать золотых, если быть точным. Именно в эту сумму, уважаемый Гилд оценил добытые и выделанные им шкуры гумпов, которые я согласился выкупить у сударя Мида, по старой дружбе, так сказать.
— А-а… понимаю, — дознаватель кивнул. — До меня доходили слухи, что ваша милость крайне недоброжелательно относится к людям, промышляющим в его землях.
— Именно так, — согласился Дим. — И не вы один слышали что-то подобное. Но с Мидом нас связывает старое товарищество, к тому же, он просто не знал, что охотится моих землях. Именно поэтому я решил выкупить у него трофеи с Гумповой реки. Представьте, какова была радость подельников ныне сидящего в подземелье вора, когда осведомитель сообщил им, что ходок, притащивший в город целый мешок шкур бесхвостых выдр, не просто не лишился своей добычи, но вовсю гуляет в компании с бароном, который, вообще-то и должен был эту самую добычу у него отобрать?
— Ну, по крайней мере, это объясняет поспешность их действий, — задумчиво произнёс Томвар, пожалуй, впервые с момента сбора этой компании, решивший открыть рот.
— Вор так и сказал, — кивнул Дим. — Их компания решила, что уж своего друга-собутыльника я точно не стал бы записывать в браконьеры и, скорее всего, честно расплатился за добытые шкуры. На эту выручку они и позарились. А заодно, если удача им будет благоволить, решили и самого Мида продать. Не свезло…
— Об этом моменте, разговор у нас ещё будет особый, — зыркнул в мою сторону глава стражи, явно недовольный тем, что в его городе некто ушлый прибил аж трёх человек разом. Пусть те и были конченной швалью. В ответ, я лишь пожал плечами. Сейчас угрожающий тон стражника меня вообще не волновал. И без того беспокойства хватало.
— Как только решите вопрос с похищенными, я к вашим услугам, господин центурий, — растянув губы в улыбке, ответил я. Глава стражи зло прищурился.
— Судари мои, мы слишком отклонились от основной темы нашей беседы, — поспешил вставить свои два медяка церковник. — И не надо так смотреть на господина Рёданерга, Альвис! Он прав, вопрос смерти трёх канувших во тьму грешников можно обсудить позже. Сейчас же, нам нужно решить проблему пробравшихся в город тёмных. И чем быстрее, тем лучше.
— Предполагаете, это так просто, святой отец? Неделя-другая, и стража притащит колдунов к ступеням храма, так по-вашему? — огрызнулся стражник.
— Неделя?! — сухощавый священник неожиданно выпрямился, словно кол проглотил, и ожёг центурия гневным взглядом. — Да вы оптимист, господин Альвис! Сутки. У нас есть сутки, максимум! В противном случае, эти испражнения Тьмы прознают о случившемся и сбегут или затаятся так, что их будет не просто не найти. Но если вы думаете, что это худшая из бед, то я вас разочарую. Потому как, в случае такого исхода, в город прибудет Трибунал. Найдёт он колдунов или нет, но свою вечную епитимью за разгул черноты прямо в черте города, мы с вами точно получим. Вместе со всем городским советом. И не надо так усмехаться, сударь Пилам. Если считаете, что сюрко с императорским гербом защитит вас от гнева Церкви, спешу развеять столь опасное заблуждение. В клетке повозки везущей грешников на покаяние, вы будете сидеть рядом со мной и центурием… если, конечно, император, в великодушии своём, не решит заменить вам вечную епитимью на бессрочную каторгу в каменоломнях Ледянника.
— Не горячитесь, брат мой, — тихо проронил Томвар, отчего священника передёрнуло. Зато заткнулся, обличитель визгливый. Ну да, он же не из клира пресвитера Меча, ему такое… формально верное обращение от рыцаря, пусть даже и целого командора Томарского ордена, всё равно, что генерал-майора майором обозвать. Невместно ж! — Все мы прекрасно понимаем, с чем имеем дело, и какие последствия могут нас ждать в случае провала. Вопрос в одном, что делать, чтобы этого самого провала не допустить. Иными словами, судари, давайте-ка обсудим конкретные шаги по поиску и отлову колдунов…
Вот тут я чуть не взвыл. Но справился с собой, лишь скрипнув зубами… и отвесил присутствующим неглубокий поклон.
— Боюсь, здесь моя помощь не пригодится. Вряд ли обычный ходок сможет подсказать что-то дельное, — я постарался, чтобы в моём голосе было как можно больше дружелюбия, и как можно меньше сарказма. — Посему, откланяюсь. Всего хорошего, судари… святой отец.
И не дожидаясь возможного оклика Дима, слинял из гостиной. Сил моих больше нет. Не хотят понять, что действовать нужно срочно — не надо. Справлюсь сам. Ночь и тень мне в помощь!
Для человека без знакомств и связей, отыскать в спящем ночном городке посыльного, готового ломиться в дом добропорядочного обывателя, поднимая на ноги всех его домочадцев и соседей, задача практически нереальная. И не надо вспоминать люмпенов и маргиналов трущобного квартала! Там и днём-то потенциального работодателя скорее прирежут, чем ему удастся найти человека согласного заработать пару серебряных монет честным трудом. Вот за эти самые пару монет и прирежут.
Пришлось придумывать маскировку и лезть на рожон самому. А это риск… как бы я ни рядился в одежды одного из убитых мной бандитов, шанс на то, что мою рожу узнают, оставался весьма велик. Пришлось поглубже натянуть капюшон и немного поиграть с тенями, скрывая лицо. И ведь получилось! По крайней мере, глянув в небольшое зеркало, что висело в выделенной мне Димом комнате, рассмотреть черты собственного лица я так и не сумел. Игра теней, что тут ещё скажешь!
Порадовавшись этому почти спонтанному изобретению, я схватил рейдерский посох и, открыв окно, выскользнул через него на удобный, довольно широкий карниз, опоясывающий внутренний двор на уровне третьего этажа. М-да, спасибо прорезавшемуся таланту акробата, потому как, кажется мне, что в прошлой жизни я бы на такой шаг ни за что не решился. Впрочем, я и людей тогда вот так вот лихо не резал… по-моему. Но это, скорее всего, уже "наследство" Дима.
Я тряхнул головой, избавляясь от несвоевременных мыслей, окинул взглядом скупо освещённый парой алхимических фонарей двор и, позволив своему телу раствориться в темноте, скользнул по карнизу. Вперёд, к приключениям, чтоб их пустым ведром да коромыслом!
Бег по улицам Горного запомнился мне чередой смазанных картинок. Мелькающие мимо смутно белеющие в темноте пятна свежеоштукатуренных стен домов, тёмные провалы узких безлюдных переулков, яркие пятна редких фонарей на широких "приличных" улицах, и ещё более редкие силуэты гостей Весёлого квартала… ну и тех, кто вышел на ночной промысел. Эмиссары трущоб в деле, так сказать.
Но отвлекаться на них я не стал. Во-первых, не моё дело, а во-вторых, в воздухе уже тянет предрассветной свежестью, а значит, времени у меня осталось не так чтобы много. Нет, если бы я наткнулся на трясунов за работой, то не поленился бы помочь их жертве, но повезло. Им или мне, это уже другой вопрос.
В общем, то места назначения я добрался без особых приключений и довольно скоро. Перемахнул через ограду и, обежав нужное мне здание вокруг, со всех сил затарабанил в неприметную, но прочную дверь чёрного входа. Минута, и в окне второго этажа мелькнул свет лампы, метнулся из стороны в сторону, осветил уже другое окно, а ещё через минуту я услышал как загрохотал дверной засов.
— Ну? — Раздался хриплый со сна голос хозяина дома, доверчиво распахнувшего дверь во всю ширь.
— Господин! Скорее одевайтесь и бежим. Нас ждут в известном вам доме. Это срочно! — протараторил я, изображая сипение сбитого от быстрого бега дыхания.
— С ума сошёл?! — взрыкнул было хозяин дома, но осёкся и, опасливо оглянувшись куда-то в темноту коридора за своей спиной, зашипел яростным шёпотом. — Какое бежим, когда до рассвета ещё не меньше часа?! Твои хозяева совсем оборзели?! Я им что, мальчик на побегушках?
— Они мне такие же хозяева, как тебе, отрыжка Тьмы! — тем же злым шёпотом отозвался я. — Не хочешь идти — не надо. Потом не жалуйся, когда Трибунал за яйца подвесит!
— Как-кой Трибунал?! — дал петуха мой собеседник, и от него явственно повеяло страхом.
— Тот самый, который будет тебя судить, — фыркнул я, всё так же не повышая голоса. — Глава стражи явился к барону, вместе с ним имперская ищейка, командор томарцев и… священник Горного Дома. Стража уже поднята по тревоге и вот-вот начнёт облаву, а железнобокие к утру возьмут город в кольцо, чтоб отлавливать бегущих крыс.