Ли бросил на меня быстрый взгляд.
— Ваше высочество очень изменились после потери памяти.
Я окинула его взглядом с ног до головы, но объяснять Ли ничего не стал.
— Надеюсь, в лучшую сторону. Идём.
В архиве меня ждал облом. То есть нас с Ли пустили и книги выдали. Хотя на вопрос: «Что вашему высочеству угодно?» отвечать пришлось Ли, потому что я смогла с умным видом выдавить только: «Всё!», чем привела архивариуса в состояние абсолютного шока. Ах да, не архивариуса, их называют здесь «куродо». Любой работник архива (дико почётная должность) — это куродо. Как я поняла, по совместительству они писцы. Писать дворянам считается… ну… не слишком почётно. Наверное, поэтому принц такой неуч.
Облом начался с книг — они совершенно меня разочаровали. Я ожидала фолианты размером с меня, в тиснённой коже, с пожелтевшими страницами. А получила только страницы — в прямом смысле. Они были сшиты друг с другом и напоминали большие тетради. Гору таких «книг» я приказала Ли отнести в покои принца.
Карт среди них не нашлось. А то что нашлось я бы назвала рисунком на свободную тему.
— А что, модернизм у вас уже изобрели? — вырвалось у меня при виде одной такой карты.
— Господин? — непонимающе переспросил Ли.
Я промолчала, что было тяжело — хотелось материться. Местные карты состояли из пояснений вроде «где-то тут земля», «а тут море… наверное», «о, а это наша столица!» и «идите на Глаз Собаки, а потом поверните к Северной звезде».
Самое обидное, Ли в этом безобразии был как рыба в воде. Он на раз-два объяснил мне дорогу от Запретного города (название столицы) до границы с Рё-Ка.
Я схватила бумагу, кисточку и заставила его повторить всё это ещё раз. А потом ещё, потому что, повторяя, Ли косился на мои записки с таким интересом, что терял нить рассказа. А когда закончил, даже не постеснялся спросить:
— Господин, что это за знаки? — Писала я, конечно, на русском.
Вместо ответа получил кистью по носу — я самый кончик ему раскрасила — и только тогда угомонился.
— А почему столицу называют Запретной? — в свою очередь, спросила я, записав путь «домой». На чёрный день пригодится.
Ли недоумённо поднял брови, но объяснил:
— Это город императора, господин. Никто не войдёт сюда, кроме чиновников и рабов.
— Почему?
Ли пожал плечами.
— Запрещено, господин, это закон. Нарушителя ждёт смерть.
Я уже говорила, что здесь за каждый чих убивают? Между прочим, серьёзно: чихни евнух на императора, и не будет у евнуха носа. Сама такого бедолагу недавно видела.
Теперь вы понимаете, почему я живу здесь как на иголках?
Впрочем, есть в этом какое-то странное, извращённое удовольствие…
Вопрос об обезболивающем я выясняла у Ванхи. Ответ был близок к бородатому анекдоту: «Есть у вас что-нибудь от головы? — Да, топор». В обстановке строгой секретности (Ли заставили отвернуться и зажать уши) евнух вытащил из складок одежды малюсенький пузырёк с чем-то чёрным и пообещал, что боль это чудодейственной зелье блокирует моментально. Правда, вместе с сознанием. А ещё из побочных эффектов — потеря мужественности. Евнуху оно и не надо, а мне после утреннего осмотра ничего терять не хотелось. Так вот потеряешь, а потом тебя за это к императору в пыточную. Ну к чёрту!
Я отказалась. Ванхи уверял, что зелья лучше нет даже у придворных лекарей, оно ведь ужасно редкое и дорогое. Кажется, он обиделся, что я побрезговала его «жертвой».
А у меня язык чесался спросить, зачем он до сих пор носит с собой эту дрянь. Но зная местные нравы, предосторожность не лишняя. Сегодня ты старший евнух, а завтра враг императора.
Страшно тут жить.
Страшно, но весело.
Ночью меня снова попытались убить. Нет, никаких наёмников во тьме, никаких ядов или стрел, или чего-то в этом роде. Я просто спала, и Ли дежурил в комнате как обычно.
Мне снилось, что я привязана к столбу. Белые одежды на мне треплет ветер, длинная чёлка падает на глаза — в лунном свете она казалась мне белой, серебристой.
А потом луна скрылась за облака, стало темно, так, что хоть глаз выколи. И в этой темноте я отчётливо услыхала чьё-то хриплое дыхание. И тут же — ближе — рычание.
Луна засияла снова, но только хуже стало: я его увидела.
Хотя увидела, пожалуй, сильно сказано: это был сгусток тьмы, чернее ночи вокруг, и тьма эта была живой, словно внутри неё копошились черви. У неё были странной формы зубы, похожие на паутину, и глаза — восемь алых глаз паука.
Она приближалась ко мне и рычала.
А я стояла у столба, связанная по рукам и ногам, и ничего не могла сделать.
Это было не просто страшно — ждать. Страшно — слишком лёгкое слово, а у меня сердце, казалось, вот-вот лопнет, и грудь разорвётся, и если бы не верёвки, я бы точно не могла стоять. Меня колотило так, что я прокусила себе язык и даже не заметила…
Оно приближалось.
Надо было, наверное, звать на помощь. Хотя кто бы мне помог в моём же сне? Самое жуткое: я чётко осознавала, что это сон, но проснуться не получалось.
Странный сон. Когда спишь, не чувствуешь запахи — а я ощущала сладковатое зловоние и откуда-то знала, что так пахнет гниющая плоть. Верёвки впивались в мои запястье — их я чувствовала тоже, больно, очень.
Но всё это ни в какое сравнение не шло с ужасом, рвущим мою грудь.
Оно приближалось.
И когда оно придвинулось ко мне вплотную и распахнуло пасть, а мою грудь сжало, словно в тисках… неожиданно случилось две вещи.
Во-первых, я отстранённо удивилась, почему слабое сердце принца ещё не отправило его на тот свет. И только тогда вспомнила, что под складками одежды видела у себя грудь — значит, во сне тело было моим, настоящим. Но рассмотреть его в тот момент, конечно, не могла. Разве что понять, что грудь у меня ничего так, приличного размера.
И во-вторых, откуда ни возьмись свистнул меч. Серебристый росчерк — молнией сверкнул в свете луны и напополам разрубил чудовище. Тому ничего не сделалось — тьма просто распалась на два копошащихся сгустка. Но меч не сдавался — вжик-вжик! — он рубил и рубил, пока от тьмы не остались какие-то жалкие клочки, и те съёжились в ярком свете.
Луна сияла как ненормальная…
— Ваше высочество, — выдохнул Ли, убирая меч и доставая кинжал. — Простите за задер…
Он поднял голову и, не договорив, уставился на меня.
«Он меня видит, — подумала я тогда. — Видит меня настоящую!»
Ли действительно смотрел, и в руке у него поблёскивал в лунном свете кинжал.
Помните, что здесь делают с самозванцами?
Ли закрыл наконец рот и крутанул кинжал так, что лезвие указало на меня. Я очень хорошо помню, как лунный луч сиял на острие.
Если честно, по сравнению с чудовищем из тьмы и червей, это не впечатляло. Наверное, поэтому я легко оторвала от него взгляд и прямо посмотрела на Ли — со всей злостью, которую к нему чувствовала.
И приказала:
— Освободи меня. Немедленно, — мой настоящий голос слушался меня куда лучше и звучал внушительнее, хоть и тоньше, чем голос принца.
Ли вздрогнул, я хорошо это видела. Потом снова замер, глядя в ответ.
Ты сделаешь то, что я хочу, думала я, почему-то в этом уверенная. Сделаешь, а иначе и быть не может.
— Ты клялся мне. Ты забыл?
Глаза Ли расширились — а потом он спрятал их за чёлкой. Опустил голову, в три шага подошёл ко мне. И перерезал верёвки.
Я ещё улыбалась, просыпаясь.
И сжимала драгоценную шпильку, с которой давно уже не расставалась во сне. В комнате горела пара свечей, в их свете шпилька празднично искрилась.
Ли смотрел на меня по-прежнему дико, сидя рядом на кровати. Одна его рука сжимала одеяло, вторая лежала на моей груди. Впалой мужской груди принца.
Я прекрасно понимала, что шансов у меня не много, но сдаваться не собиралась. О чём тут же сообщила Ли:
— Я не дам себя убить.
И прижала шпильку к его шее.
В нормальном состоянии Ли легко бы со мной справился. Выбил бы шпильку, выкрутил руку. Он не был безоружен, его кинжал и меч висели в ножнах на поясе, я отстранённо это отметила — и заглянула ему в глаза.
Ли словно ничего не замечал — острую шпильку у своего горла в том числе. Он обалдело смотрел на меня, тяжело дышал и не двигался.
Это было совсем не правильно (почему он до сих пор меня не ударил?)… И грозило затянуться, потому я прикрикнула:
— Ну!
И оттолкнула его от себя.
Ли покорно упал на кровать, посмотрел наконец на шпильку — и мне в глаза.
И снова завис.
Это уже начинало казаться смешным.
— Ты донесёшь на меня императору?
— Невозможно, — пробормотал Ли, не сводя с меня глаз.
Я, конечно, была с ним согласна (посмертие должно быть каким-то другим), но всё это надо было решить здесь и сейчас.
— Ли! — Я хлопнула в ладоши.
Тогда он наконец опомнился — взгляд стал осмысленным.
— А? Г-господин…
Я вздохнула.
— Не знаю как, но ты ведь всё видел. Госпожа будет точнее.
Вид Ли снова стал жалким — словно это я его раскрыла, а не он меня.
— Так ты донесёшь на меня императору?
Ли растерянно моргнул.
— Нет, что вы, конечно, нет…
— Продашь меня кому-нибудь другому?
Ли снова моргнул — и зажмурился. А потом глухо сказал:
— Я клялся вам. Я служу вам… Госпожа.
Да, я сама напомнила ему про клятву во сне, но что если тогда Ли повиновался не подумав? Я была убедительна, вот и всё. Полагаться на что-то эфемерное вроде клятвы, мне совершенно не хотелось, но… Что мне оставалось?
Однако Ли, словно прочитав мои мысли, повторил ровно тот же трюк, что и пару дней назад: скатился с кровати, вытащил меч, сунул его мне, а сам встал на колени и склонился к моим ногам так, что шея оказалась открыта.
— Моя жизнь в ваших руках.
Я смотрела на него и понимала, что выход он предлагает правильный: когда секрет знают двое, это уже не секрет. Ли могут пытать, и он всё расскажет. Ему могут предложить что-нибудь ценное, и он меня продаст. Да мало ли!
Но я смотрела на его открытую, беззащитную шею и понимала, что меч поднять не смогу. И отдать приказ, чтобы это сделал кто-нибудь из евнухов или телохранителей — тоже.
Пауза затягивалась.
— Не зови меня госпожой. Пожалуйста, встань, — попросила я.
Он только взглянул на меня, но не поднялся.
— Я не хочу умирать, — тихо добавила я. И протянула ему меч.
Ли кивнул. И повторил так, словно это что-то меняло:
— Я служу вам.
На самом деле и правда меняло — здесь к клятвам относятся серьёзно, тогда я просто ещё не понимала насколько.
С другой стороны, здесь тоже есть люди, которые совершенно спокойно нарушают обещания пачками.
Мне повезло, что Ли был не из таких.
На моих запястьях и щиколотках после сна остались следы, будто от верёвок. Ли обрабатывал их какой-то мазью, была она зелёной, щипала безбожно и пахла тиной.
Мы оба молчали. Потом Ли всё же спросил — я ждала, когда он начнёт спрашивать, должны же у него быть вопросы! Но страшно мне больше не было, хоть я и не верила какой-то там клятве — тем более человека, который однажды меня предал. Нет, страха не было… ничего не было. Я ничего не чувствовала, только смертельную усталость.
Ли спросил:
— Откуда вы, госпожа? Демоны с севера имеют такой же разрез глаз, как у вас, и светлые волосы, но вы не похожи на них. Или я ошибаюсь, и вы всё же демон?
Я поёжилась и огляделась.
— Если нас услышат…
Ли покачал головой.
— Не услышат, госпожа. Я оградил комнату. Никто не войдёт сюда без моего разрешения, и ни звука отсюда не услышит.
Я посмотрела на него и прищурилась.
— Сон у тебя, значит, чуткий?
Ли поднял взгляд и серьёзно кивнул.
— Да, госпожа. Заклинание я накладывал во сне.
Надо же, а император считал, что ничего выдающегося в Ли нет, обещал мне с десяток таких подарить. Что-то я сомневаюсь, что каждый телохранитель здесь — маг.
Кажется, у кого-то ещё здесь имелся секрет.
— Больше ведь никто не знает? — Мы смотрели друг на друга, и ничего интимного в этом не было, хотя мои руки лежали у него на коленях. Всё в этом мире как-то не так, неправильно. — Не знает, что ты маг?
— Кто? — удивился Ли.
— Колдун, волшебник? Как это у вас называется?
— Шепчущий, — ответил Ли. — Да. Никто.
Так я и думала.
— Прекрасно. Предлагаю сделку: ты рассказываешь мне о себе, я в ответ — о себе. И мы оба храним наши тайны. Идёт?
Ли опустил взгляд и снова занялся моими руками.
— Госпожа, вам не нужно ничего предлагать, вам достаточно приказать. Вы, кажется, не понимаете, что значит моя клятва? Я не смею ослушаться.
Он был прав, я не вполне понимала, но тогда решила, что это его способ сказать «да». Поэтому, помолчав, ответила:
— Нет, я не демон. Я из… из другого мира. Я очнулась в этом теле и… Я просто хочу выжить, вот и всё.
Ли нахмурился.
— Но как вы здесь оказались?
Я пожала плечами.
— Не знаю. Правда. Я не помню, кто я, как меня зовут, я помню лишь, что раньше жила совсем не здесь. Наш мир очень отличается от вашего, я здесь как… — Подходящего сравнения не нашлось, поэтому я просто закончила: — Не знаю ничего.
Ли какое-то время смотрел на меня, потом пробормотал:
— Значит, принц всё-таки мёртв…
— Наверное.
Ли отвёл взгляд.
— Госпожа, как… Вы говорите, что очнулись в этом теле. Как вы не выдали себя?
Я снова пожала плечами.
— Император тут же объявил, что я потеряла память.
— Да, любой Шепчущий видит это легко, — заметил Ли. — Как и то, что с разумом принца что-то не так. Но ваша энергия осталась той же, что и у принца, если бы я своими глазами не видел, кто вы, я бы не поверил… — Он осёкся, взглянув на меня. — Как вы смогли, госпожа? Почему вас не убили в первый же день?
Я вспомнила Йуя.
— Пытались.
Ли отмахнулся, словно спрашивал совсем не это.
— Вы же… женщина. Как?..
Тогда мы друг друга не поняли, но позже всё стало на свои места. Пока я не буду это объяснять, просто замечу: видели бы вы местных женщин! Нет, стерв хватает, но дальше яда или кинжала исподтишка они не пойдут. Удивительно изнеженные создания.
— Твоя очередь, — напомнила я. — Кто такие Шепчущие?
Ли объяснял буквально на пальцах. Сначала шло длинное вступление — что-то там про энергию, силу и другие физические термины. Джедаи, что б их… Всё это совершенно меня не интересовало, так что я спросила в лоб:
— А что ты умеешь?
Ли усмехнулся и максимально упростил ответ. Оказалось, он умеет залезать в чужой разум. И хозяйничать там.
— То есть, ты мысли читаешь?
— Нет, госпожа. Мысли невозможно читать, люди мыслят ощущениями, образами, редко словами. Я могу всё это узнать, это так. Я также могу их изменить. Так, как я заставлял вас полюбить меня.
Так же, как император однажды пытался заставить меня забыть.
— Ясно. И это всё?
Ли удивлённо посмотрел на меня, словно намекал, что и это очень много. Но меня, избалованную историями о супергероях, нелегко было впечатлить.
— Да, госпожа.
Я кивнула. И снова в лоб спросила:
— Император тоже Шепчущий?
Ли снова усмехнулся.
— Вы уже видели? Да, госпожа, он часто пользуется своей силой, или его давно бы свергли. Соль… Он уже не будет прежним, император… сломал его.
Соль меня тоже сейчас не интересовал.
— Шепчущих много? Ты, император — кто ещё?
— Очень мало, госпожа, но нас сложно обнаружить, если мы не пользуемся своей силой. Считается, что магия подвластна только избранным, ваша мать… простите, мать принца, королева Рё-Ка, была очень расстроена, когда узнала, что вы не унаследовали силу отца.
Мда, её можно понять. Я тоже сейчас была расстроена — с магией всё было бы проще. Колданула бы на канцлера — и нет проблем.
— Этот задохлик хоть в чём-то был хорош? — вырвалось у меня.
По губам Ли скользнула слабая улыбка.
— Он был верным, госпожа. Верным сыном и верным братом. А ещё добрым.
Ну да. Поэтому помер, а я тут вместо него за верность отдуваюсь. Кретин!