Барбара нашла уголок на подоконнике, сунула туда пакет со своими вещами (да и что там вещей-то, зубная щетка и пижама) и поймала за рукав пролетавшего мимо доктора.
— Я маг-медик, — сказала она. — Педиатр, правда, но сегодня это не имеет значения. Я могу помочь.
— Педиатр — это хорошо, — ответил Видон, аккуратно вытягивая из ее пальцев ткань. — Нога как, не болит? Конечно, вам бы ее поберечь еще денек, но… Вот там, за второй дверью слева, девочка семнадцати лет, которой куском льда повредило лицо. У нас, к сожалению, нет пластического хирурга, а она очень боится, что останется изуродованной на всю жизнь. Посмотрите ее?
— Посмотрю, — храбро кивнула Барбара. Даром что ли она практиковалась три месяца в клинике Моttа di Livеnzа в Медиолануме? Сам профессор Ди Майо ее хвалил! И пусть последние пятнадцать лет она занималась совсем другим, все вспомнится, когда будет нужно.
После девочки с разбитым лицом она ассистировала второму врачу, доктору Эленвалю, сращивавшему сложные переломы двух позвонков, потом уже сама, закусив губу, погружала в магический сон пациентку и складывала раздробленные косточки в ее запястье… Словом, у пани Вишневской не было ни одной минуты, чтобы подумать о возвращении в отель. Наконец двери клиники перестали распахиваться ежеминутно, пациентов развели по палатам, а количество лекарей как-то резко уменьшилось.
— Ну, что? — улыбнулся ей доктор Видон, аккуратно вкладывая в футляр полностью разряженный амулет для экспресс-анализа крови. — Кажется, мы справились. А вы молодец! Не хотите поработать тут у нас годик-другой?
— Нет, пожалуй, — Барбара вернула улыбку. — Здесь отлично отдыхать, но я слишком люблю Краков. Вот, кстати, хотела спросить: поселок небольшой, местных жителей, небось, несколько сотен, не больше? И, значит, в клинике не должно быть больше десяти, ну, двенадцати единиц персонала. Но сегодня утром мне показалось, что пострадавшими занимается полноценный коллектив большой больницы — маги, медсестры, санитары…
Медик помолчал, и женщина переспросила с нажимом:
— Показалось?
— Нет, — покачал головой ее собеседник. — Вам не показалось.
— Это такой секрет, я зря спросила?
— Нет, конечно, никакого секрета. Я просто думал, как рассказать. Вы правы, поселок небольшой. И здесь в клинике в обычное время еще два мага-медика, пять медсестер и две санитарки. Ну, плюс секретарь, она же сестра-хозяйка. Но тут такое дело… Валь де Неж не просто затерянный в горах курорт, оживающий с декабря по апрель, а на остальное время впадающий в спячку. И не просто место отдыха. Сюда приезжают те, кого можно считать сильными мира сего: министры, маги, правители и финансовые воротилы. Здесь на трассе могут запросто встретиться глава торгового ведомства Бритвальда и его коллега из Спаньи, а внизу для такой встречи понадобится полгода согласований. Ну, и мало этого, здесь еще и весьма серьезное место силы. Рядом с вершиной Рок Мерле сходятся три крупных ее потока, так что для любого мага подняться туда — значит подпитаться очень и очень надолго.
— Ну, хорошо, а при чем тут количество персонала в клинике?
— Очень просто. Силовые меридианы на Рок Мерле были обнаружены примерно лет сто назад, и тогда же стали входить в моду горные лыжи. Валь де Неж из забытой всеми богами деревушки стал превращаться в популярный курорт, и тогдашний мэр, светлая ему память, принял неординарное решение. Он приписал каждую из семей, живущих здесь, к одной из служб. Теперь в случае чрезвычайной ситуации, как сегодня, Жак Вильруа, например, знает, что он, его жена и дочери должны взять тревожные сумки и идти в клинику. Все они прошли курсы подготовки и вполне способны исполнять обязанности медсестер и санитаров.
— То есть, когда сходит лавина…
— Когда сходит лавина или случается еще что-то, городская стража, клиника, дорожные службы, мусорщики и прочие получают пару десятков дополнительных рабочих рук. Обученных, прошу заметить.
— Отличный кризисный вариант… — задумчиво протянула Барбара. — Но ведь это обучение обходится поселку в немалые деньги?
— Валь де Неж может себе это позволить, — твердо ответил доктор Видон.
Тут он хлопнул себя по лбу, полез в карман белого халата и достал записку, уже несколько помятую.
— Вы были заняты с мадемуазель Перкинс, я обещал передать. Молодые люди, которые вчера вас доставили, ждут распоряжений и готовы помочь вам добраться до отеля.
— Да я вроде бы уже вполне восстановилась… — растерянно сказала Барбара.
— Напрасно. Утром было почти тепло, дорожки подтаяли, а сейчас подморозило, и они снова схватились льдом. Не стоит подвергать опасности вашу ногу… да и мою работу, в конце концов! Господин Верещагин планировал забрать вас на экипаже.
Допив какао, оказавшееся очень вкусным, Катя полежала немножко и заскучала. Чувствовала она себя прекрасно. Нигде ничего не болело, голова не кружилась больше, и желтые зайцы перед глазами не скакали. Почему это ей приказали лежать и отдыхать, когда на улице белый день, времени всего-навсего — она бросила взгляд на часы — ну, да, всего одиннадцать. Ладно, кататься сегодня нельзя, это она понимает: лавина, трассы засыпаны, а которые свободны, могут оказаться небезопасными. Но ведь можно было бы… ну, например, погулять. Поплавать в бассейне. Поиграть в детском клубе в магбол или в четырехмерный шакра-чатурандж. Ой, да придумали бы они с близнецами, чем заняться!
Конечно, честно говоря, валяться среди бела дня было тоже приятно, и еще минуту девочка раздумывала, не почитать ли. У нее было запасено несколько книжек — две по школьной программе, новый детектив и еще утащенный у мамы роман из серии «Только для взрослых», на который Катя особенно рассчитывала в смысле увлекательности.
И все-таки она откинула одеяло и встала.
Чуть-чуть закружилась голова, поехала перед глазами комната и руки-ноги стали, словно вареные макароны, мягкими и слабыми. Но Катя зажмурилась, переждала наплыв слабости и упрямо пошла к окну. Там было солнце, сверкающий снег и белый замок с черной крышей, башенками и стрельчатыми окнами. Кусты в парке вокруг замка были все так же подстрижены, дорожки расчищены и пусты… Девочка собралась отойти от окна, когда вдруг центральная дверь распахнулась и на крыльцо кто-то вышел. Задушенно пискнув, Катя метнулась к своему чемодану, распахнула его и стала лихорадочно рыться, выбрасывая попадающиеся под руку майки и носки. Наконец она зацепила ремешок и вытащила отличную штуку, подарок отца, настоящий армейский бинокль с пятнадцатикратным увеличением и магически просветленной оптикой.
— Ага, вот сейчас мы и поглядим, кто же там такой! — сказала она сама себе и подбежала к окну, боясь только, что за время ее поисков загадочная фигура исчезнет.
Но на крыльце замка по-прежнему виднелся силуэт, черный в ярких солнечных лучах. Катя поднесла бинокль к глазам и посмотрела.
Теперь стало видно, что на крыльце стоит женщина. Высокая, очень худая, несмотря на шубу, в темных очках и ярко-алых перчатках. Постояв, будто для того, чтобы Катя могла ее рассмотреть как можно лучше, неизвестная стала медленно спускаться по ступенькам.
Тут девочка вспомнила, что у нее есть и еще одно сокровище: кристалл для записи снимков, и магической силы в нем оставалось еще на три или четыре кадра.
— Вот их мы и потратим, — проговорила она, наводя оптическую грань на объект и аккуратно сжимая кристалл.
Женщина в алых перчатках тем временем неторопливо прошла по дорожке до дальнего крыла замка, постояла там и свернула за угол.
В дверь постучали.
— Да, войдите, — крикнула Катя, запихивая в ящик прикроватной тумбочки амулет для съемки. Бинокль туда не влез, и она бросила его на кровать, прикрыв одеялом.
В комнату вошла госпожа Редфилд.
Она остановилась на пороге и одним взглядом окинула комнату, взъерошенную босую девочку возле окна, небрежно брошенный угол одеяла, незакрытый ящик… «Вот интересно, что это ты тут делала? Впрочем, спасибо и на том, что не пробовала вновь применить свои магические способности…».
— Как ты себя чувствуешь? — спросила она мягко.
— Отлично! — с некоторым вызовом ответила Катя. Почему-то при виде этой магической дамы ей хотелось, как ежику, выставить все иголки.
— Тогда я бы хотела с тобой поговорить, если ты не возражаешь. Я присяду?
— Пожалуйста, конечно, — сев в кресло напротив госпожи Редфилд, девочка зажала ладони между коленями и наклонилась вперед, с преувеличенным интересом разглядывая узоры на ковре.
— Как ты знаешь, у тебя неожиданно и с довольно сильным всплеском проснулись магические способности, — начала говорить Лавиния. — Это у всех бывает по-разному, но обычно случается несколько позже. Очень важно, чтобы будущий маг первым делом научился контролю над своими стихиями. Если ты не против, я могу попробовать тебя этому научить.
Она сделала паузу, чтобы Катя могла ответить, но та молчала, продолжая рассматривать ковер.
— Алекс свяжется с твоими родителями, и они подберут тебе хорошую магическую школу в Москве или рядом…
— Не свяжется, — неожиданно перебила девочка.
— Почему?
— Потому что родители уехали на раскопки в Степь, в район Баганхангай, там связи нет никакой.
«Алекс, тьма его побери! — подумала Лавиния. — Сказать мне об этом он, конечно, забыл!»
— Ну, во-первых, если уж очень понадобится, можно найти способ передачи сообщения, — сказала она уверенным голосом, в уме перебирая, кто из ее знакомых шаманов мог сейчас быть поблизости от места раскопок. — Во-вторых, мы с тобой можем посмотреть список школ рядом с вами, которые специализируются на твоих стихиях, выбрать лучшую, и с ее директором поговорит Алекс.
Госпожа Редфилд снова сделала паузу, давая девочке возможность задать вопрос, и на сей раз любопытство возобладало.
— А какие у меня стихии, вы видите?
— Вижу. Первыми открываются те, что связаны с конкретной необходимостью. Пока что у тебя это воздух и ментал.
— Мента-ал? — Катя слегка оживилась. — Это что, я смогу мысли читать?
— Когда-нибудь сможешь. Скажу тебе честно, это не слишком приятное занятие.
— А откуда вы знаете? — девочка слегка прищурилась. — Вы же боевой маг, я видела визитку. У вас небось огонь, железо, бах-трах и взрывы?
— Это тоже есть, конечно. Не часто бывает нужно, к счастью, но бывает, расскажу как-нибудь. Но видишь ли, Катрин, огонь был первой из открывшихся у меня стихий, и произошло это позже, чем у тебя, мне тогда было семнадцать.
— А сейчас?
— А сейчас четыреста с лишним.
Катины глаза открылись широко.
— Ско-олько? Да ладно, так не бывает! У меня в семье есть маги, бабушке вон уже сто восемьдесят пять, так она совсем старая.
— Магия очень разнообразна… — медленно сказала госпожа Редфилд. — Очень. У кого-то всю жизнь так и остается одна-единственная стихия и довольно ограниченный резерв, кто-то постепенно обретает новые, наращивая объем, так сказать, хранилища. Для всех существует единственный закон Дюпро-Лаваля, и по нему, пока маг учится, работает, развивает способности, разрабатывает новые заклинания, он не стареет. Как только бросает работу и устраивается в удобном кресле…
— Я понимаю, — кивнула девочка. Она оторвалась, наконец, от ковра и теперь смотрела на собеседницу очень внимательно. — Но это значит, что магов… нас должны очень не любить те, кто магии лишен?
— Увы, это так.
— И что же делать?
— Жить, учиться, развивать способности и наращивать резерв. Это несложно, но занудно, примерно, как отжимания или подтягивания. Зарядка для магического резерва. Я покажу.
— Ага… Госпожа Редфилд, так вы не рассказали насчет ментала, откуда вы знаете, как это, читать мысли?
— Видишь ли, сейчас я владею в той или иной степени всеми стихиями. Конечно, чем-то совсем слабо, на уровне ученика, а чем-то достаточно хорошо. Ну, например, стихии «жизни» у меня ровно столько, чтобы минимально залечить рану, а некромантия вообще зачаточная.
— То есть, зомби вы не поднимете? — фыркнула девочка.
— Может, поднять и сумею, но упокаивать буду так долго, что он сам запросится обратно. Ну, вот, а ментал открылся поздно, я уже давно была архимагом, работала в Службе магбезопасности и преподавала в Академии. Вот только в королевствах Союза тогда менталистов практически не было и учиться оказалось не у кого, пришлось самой, методом проб и ошибок. Это уж потом, после заключения договора со Степью, я прошла курс у Верховного шамана…
— Значит, у орков с ментальной магией все хорошо?
— Да.
— И мне придется ехать туда?
— Не обязательно. Ничем не хуже вариант, который предлагают вуду. Чуть другой подход, но весьма эффективный.
— Вуду? — голос Кати пискнул, но этого она не заметила. — Настоящее? С жуткими куклами, которые надо протыкать булавками?
«Все! — весело подумала Лавиния. — Вот теперь ты моя!».
— Куклы и булавки — это вульгарный уличный вариант для тех, кто не обладает магической силой, — голос ее стал строже и сильнее. — Мадам Мари Лаво, декан факультета вуду Школы в Нувель-Орлеане, использует профессиональные методы, и, если ты сумеешь когда-нибудь туда поступить, она научит многому. Меня, во всяком случае, научила. (*
— Понятно…
Катя надолго замолчала, обдумывая новую информацию. Молчала и госпожа Редфилд. Наконец девочка отмерла, подняла взгляд на собеседницу и сказала:
— Ладно. Значит, школу мы выберем, и с нового семестра я пойду туда учиться. Основам контроля вы меня научите, так ведь? — Лавиния кивнула. — Это хорошо. Тогда я расскажу вам, что я услышала. И… и еще покажу кое-что, потому что я этого не понимаю. Только это секрет.
— Даже от твоих кузенов?
— Пока да. Они еще маленькие.
*) История знакомства с Мари Лаво и использования методов вуду рассказана в романе «Семь гвоздей с золотыми шляпками».
ГЛАВА 7
Свет в ресторане был устроен очень разумно: ярко освещалось то, что стояло на столе, а вот лица сидящих вокруг оставались в приятном полумраке. У дальней стены звучала арфа, официанты скользили по залу бесшумно, а звук голосов не был слышен уже в шаге от ужинающих.
Впрочем, вот как раз последнее обстоятельство совсем не радовало мужчину, в одиночестве допивавшего свой кофе. Он бы совсем не отказался послушать, о чем беседуют в большой компании слева от него. Желание услышать этот разговор было настолько сильным, что этот гость даже отправил к интересующему его столику маленький смерчик, несущий единственное заклинание: подслушивающее. Увы, в наушнике, куда должны были транслироваться голоса беседующих, царила полная тишина. Мужчина понял, что кто-то в компании оказался довольно сильным магом и попросту поставил щит. Лицо его недовольно скривилось: сильных магов он не любил.
Впрочем, он вообще никого не любил, кроме себя.
Одном глотком допив остывший кофе, он недовольно поморщился, подозвал официанта и велел принести двойную порцию келимаса. Потом вновь покосился на стол, за которым сидела так интересующая его компании. Трое мужчин. Две женщины, одна молодая, вторая непонятного возраста — вроде волосы седые, а лицо гладкое. Были еще какие-то подростки, но они быстро поужинали и ушли.
Женщины были ему незнакомы, да и неинтересны, а вот мужчин он знал. Господин де Вир, директор этой гостиницы. Карвер, местный начальник стражи — тоже еще, шишка на ровном месте. И, наконец, Алекс Верещагин, чтобы ему ни жизни, ни посмертия не было! Алекс, треклятый детектив, сорвавший прошлую сделку и едва не поймавший его самого!
Келимас показался ему безвкусным и пресным; посетитель ресторана отставил бокал и на всякий случай проверил, не слетело ли заклинание изменения внешности. Не хватало еще, чтобы Верещагин его узнал! Или он притащился в Валь де Неж, чтобы совершить арест?
Лавиния откинулась на спинку стула и слегка улыбнулась де Виру.
— Знаете, хотя я в принципе не особенно люблю жить в отелях, у вас мне нравится. А если еще и покататься удастся, жизнь можно будет считать наладившейся.