Я-то знал, чего стоит Анна. Как смотрится ее природная грация. Утонченное сочетание скромности, трогательной неуверенности в себе с природным изяществом, отражающимся во всем — в голосе, в улыбках, в движениях… Таких девушек называют не просто «милыми», их считают очаровательным, обаятельными, а со временем за ними закрепляется слава красавицы и «светской львицы» — когда внутреннее состояние женщины делает ее таковой, притягивает к ней внимание, а сама она вовсе к этому не стремится.
Я-то знал… и видел это. И ревновал заранее. Понимая, что, возможно… я должен просто отпустить Анну в эту новую жизнь, что неизбежно начнется с появления на балу.
Но ад, что ждал меня, был куда страшнее всего, что я предполагал. Невозможно просчитать все события… И судьба вмешалась — вмешалась голосом короля, объявившим Анну графиней Рушальтской. Мы ожидали для нее награды от монарха, но все же не такой. И сквозь радость за нее пробивалась горечь — этот титул станет для нее крыльями. И она полетит — ветер перемен подхватит ее, хочет она сама этого или не хочет. А я…
У меня по-прежнему нет крыльев.
Впрочем, испытывать горечь, когда твоя женщина получила в дар имение и титул, а значит, независимость, в том числе от тебя самого, — слишком мелко.
И все же я ее испытывал…
Но еще хуже были даже не бесконечные руки на ее талии. Не улыбки кавалеров и сверкание глаз сквозь бокалы. Не постоянные заигрывания с ней всей этой мелкой знати, от которой у нее, наверняка, уже рябило в глазах.
Еще хуже был Сэдвик. Никто не мог предсказать столь сильного интереса с его стороны. Я бы даже сказал, что дофин искренне и не на шутку увлекся. И совсем плохо, что увлечение могло оказаться серьезным. А сам Сэдвик был… хорошим человеком. Только в книгах увлекшийся героиней дофин обязательно оказывается коварным соблазнителем, извращенцем или избалованным жизнью юнцом. Наш дофин был неплохим, в меру порядочным человеком и даже вполне надежным мужчиной. И, судя по всему, возымел в отношении моей Анны серьезные намерения.
Будь наследник из тех, кто использует женщин благодаря своему положению, я увез бы Анну сразу после операции, подальше от него!
Если бы Анна была с принцем, никто из стоящих за Мендером не разинул бы на нее пасть. А вот рядом со мной она теперь вполне может оказаться в группе риска. Особенно, если вскроется, насколько она мне дорога. Особенно, если наши отношения перейдут на следующую ступень.
Моя любимая — удобный заложник для тех, кто пока остается в тени. Для тех, кому я сегодня официально бросил вызов.
Со мной она всегда будет под ударом. С ним — в безопасности и неге.
Очень удачно подвернулся наш дофин. Словно небо захотело отдать Анну в лучшие руки, чем мои… Ведь мои «операции» продолжаются, мой путь лежит среди теней и опасностей. А ее «операция» может стать единственной. Она заслужила благополучную, счастливую, богатую, радостную жизнь. Без потрясений.
Я с горечью сжимал зубы. Что ты выберешь, герцог?
Свое счастье или ее безопасность?
Я усмехнулся и пустил машину быстрее по пустынной ночной улице.
Пока что ты выберешь новый этап операции, попробуешь выманить из тьмы еще кого-нибудь из этих тварей. Тебе не привыкать работать в одиночку, безумный герцог.
А потом… успеешь вернуться за Анной. И увезешь ее, пока она совсем не выскользнула из рук.
В конце концов, может быть, стоит дать выбор ей?! Так хочется — ведь я ощущаю, что она выберет.
Но имею ли я на это право!? Наверняка, она выберет опасность и самопожертвование.
***
В первую очередь я заехал в ближайшее казино. Закрыть его перед моим появлением не успели… Обычно, стоило мне обозначить свое намерение поиграть, как все игорные заведения в столице срочно закрывались.
Они стали делать так, с тех пор как я полностью разорил одно из подобных мест. Я вернул им весь выигрыш, как делал это почти каждый раз. Но их страх перед «дьяволом игры» стал только больше. Вдруг в один прекрасный день я не захочу вернуть деньги и превращу игру в настоящую наживу?
Да, имей я намерение умножить свое и без того огромное состояние, это можно было бы сделать за несколько вечеров в казино.
Я не проигрывал никогда. С одной стороны, благодаря моей способности просчитывать. С другой, за счет отменной интуиции. С третьей, благодаря крови предков…
Но несмотря на известный результат, мне нравилось играть. Бросить карты или постоять возле рулетки прекрасно снимало грусть. Сложно сказать, почему… Может быть, потому, что выигрыш я порой подбрасывал вверх, и его мог подобрать кто угодно, кому нужнее. А я словно отпускал результат своей игры, наслаждаясь ею самой.
В этот раз я изображал тоску и грусть, смешанные со злостью. Впрочем, это было просто — внутри меня этот коктейль страстей жил на самом деле. Пару раз выиграл, лениво разбросал вокруг купюры, демонстративно выпил несколько бокалов самого крепкого виски и поехал в следующее заведение…
Не доезжая до следующего казино, я почувствовал, что нужно выйти из машины. В конечном счете, ловля на живца подразумевает, что на меня попробуют напасть. Припарковался возле небольшого парка — пустынного в поздний час — и пошатывающейся походной, изображая крепко подвыпившего человека, пошел по менее освещенной стороне. Тут же мне на встречу попалась парочка, крепко обнявшая друг друга при виде меня. Узнать не узнали, просто предпочти держаться подальше от пьяного. Им ведь невдомек, что я всего лишь играю. Еще одно свойство моей крови — алкоголь на меня не действует. Весьма удобно…
За поворотом был темный переулок. В призрачном свете фонаря я заметил темную фигуру. Высокий мужчина стоял, сложив руки на груди. Еще четверо справа, слева и сзади. Не увидел, а ощутил их эмоциональный фон, в котором читалось торжество.
Пьяным жестом я включил передатчик, встроенный в цепь у меня на груди. Вряд ли мне потребуется помощь, но официальный арест никто не отменял. Люди Дэйла должны вскоре появиться. Цель слегка завибрировала, давая мне знак, что сигнал получен.
Так же пошатываясь, изображая удивление, я направился к темной фигуре. Чуть ближе я разглядел, что мужчина был во фраке и с черной маской на лице. Значит, они не уверены в успехе «операции», я могу уйти и живым. А маг не хочет быть узнанным.
Сильный маг… Не Мендеру чета. Когда Мендер не творил магию, в нем невозможно было заподозрить колдуна. От этого же человека несло магией за версту. Либо такой сильный, что не может замаскироваться. Либо не считает нужным притворяться перед «жертвой».
— Это что еще за маскарад? — пьяным голосом сказал я и оперся на стену, разглядывая маску на лице противника.
— Вы заигрались, герцог, — услышал я в ответ.
Мужчина сделал шаг ко мне, между двух его ладоней родился огненный шар, вспыхивающий алым и голубым. В следующее мгновение он превратился в стену огня, и она пошла на меня.
Дальше притворяться смысла не было. Я выставил руку, отражая удар — огонь послушно впитался в ладонь. А сам шагнул навстречу противнику. Разряд, еще разряд — я ударил его обычными молниями, принятыми в инквизиции, разрешенными официально при задержании черных магов. Все же люди Дэйла могут появиться в любой момент. Не стоит раскрывать свои истинные возможности.
Мужчина отшатнулся, застонав от боли, послал в меня еще одну стену пламени. Но я не стал дожидаться, когда она дойдет до меня. Отступил в сторону и добавил к молниями ментальный удар. Это воздействие незаметно, его можно применить и в обычной операции.
Да, я не могу прочитать мысли… Но древняя ментальная магия мне доступна. Человек в маске скрючился пополам и со стоном завалился на бок.
Крепкие руки потянулись ко мне с разных сторон. Не снимая воздействия на мага, я отступил, заломил руку одному, потом удар коленом в живот другому.
Знакомый азарт ловких движений забурлил в крови.
Удары посыпались с разных сторон, они подходили все сразу, все четверо, и я молча, системно укладывал их на землю, заставляя их лица кривиться от боли и удивления. Это были люди, просто люди… Может быть наемники, не более того. Но за пособничество демоническим силам они заслужили боль.
Прогремел выстрел — один из них все же поднял на меня пистолет.
Близко, определенный риск был… Но я успел отшвырнуть пулю ударной магической волной, и она же вжала стрелявшего в стену.
Спустя полторы минуты все было кончено. Трое с переломанными конечностями катались по земле. Один так и застыл у стены. А маг продолжал корчиться на боку, отчаянно ловя ртом воздух.
Я выдохнул и рассмеялся про себя. Это было приятно! И да… эта стычка позволила немного выпустить страсти, что распирали меня, с тех пор как мы приехали на бал.
Еще мгновение — свет фар, и возле нас остановились две машины. Люди Дэйла и инквизиторы вывалили на улицу с ружьями наизготовку и встали кругом.
— Ваша светлость, чувствую, мы прибыли к шапочному разбору! — рассмеялся старший из них — Альберт, я давно его знал. — Как всегда, впрочем…
— Арестуйте их всех, и сразу допрос, на горячее, — распорядился я. И вместе с Альбертом подошел к магу.
Тот затих на земле, видимо, потерял сознание после ментального удара. Но что-то мне не понравилось…
Я наклонился, перевернул его на спину и приложил два пальца к сонной артерии. Сердце твари не билось.
Сдернул маску. Красивое лицо с густыми бровями и большим носом так и осталось сведено болью.
— Таур Дельнова, из мелких дворян с севера, — сказал я, припоминая, где мог видеть этого человека. — Пару раз мне приходилось с ним встречаться на культурных мероприятиях. Тогда он был обходителен и подчеркнуто вежлив…
— Вы перестарались, ваша светлость? — спросил Альберт, глядя на труп.
— Нет, Альберт, я бил наверняка — чтобы обезвредить, но не убить, — с легкой досадой ответил я. — То ли он сумел сам лишить себя жизни, то ли ему помогли… издалека. И это очень плохо.
Альберт понимающе кивнул.
— Впрочем, посмотрим, что покажет допрос этих, — я кивнул на бандитов со сцепленными за спиной руками, которых спецагенты заталкивали в машины. — Лишь одного боюсь… Что это лишь наемники для отвода глаз. А главный свидетель, — я кивнул на мага Дельнова, — мертв. Они подстраховались. Неизвестным мне способом.
И в этот момент воздух вокруг словно стал другим. Нежные нотки, что я ощущал постоянно, стали тревожными. Анна. Духи… Такое происходило, когда она волновалась, когда с ней происходило что-то неприятное.
«Проклятье!» — подумал я. Всего лишь час… Меня не было час. Анна в ажиотаже бала не должна была даже заметить мое отсутствие. Если только ее кто-нибудь не напугал, и не заставил этим искать поддержки у меня. А кто ее мог напугать… Я сжал кулаки.
Вряд ли наш дофин хотел ей зла. Просто… моя Анна не привыкла к такому вниманию. Ей все это в новинку.
Захотелось вот так же, как только что с этими «наемниками» и магом, ударить дофина, чтобы отлетел. Подержать за горло, как Мендера, чтобы больше не смел приближаться к Анне.
Я бегом бросился к машине.
В автомобиле надрывался телефон.
— Да, Дэйл, операция прошла… наполовину успешно! — крикнул я в трубку, думая только об Анне.
— Это я уже знаю, — ответил Дэйл. — Послушай, Корвин… Твоя Анна поняла, что ты уехал… И очень волнуется! Я подослал нескольких людей, чтобы отвлечь ее, да и Трэйси вовремя поймал ее… Но чувствую, наша графиня может совершить что-то безумное! Тут еще и дофин на каждом шагу…
— Еду! — сказал я.
— Не успеешь… Ехал бы ты лучше домой… Встретишь ее там.
— Успею! — ответил я и резко нажал на газ.
Глава 20. Возвращение
— Графиня… Анна… куда вы так спешите, вы взволнованы…! — Сэдвик наконец отпустил мою талию и пристально смотрел на меня. К собственному удивлению, я видела на его лице лишь искреннюю тревогу.
— Мне надо уехать! — ответила я. Запыхалась, взволнованный голос срывался. И я проклинала его, зная, что это лишь спровоцирует принца удерживать меня! — Мне нужно домой… Я … устала…
— О Боже! — Сэдвик предложил мне локоть, но я сделала вид, что не заметила его. — Вам плохо! Я немедленно распоряжусь приготовить гостевые апартаменты, чтобы вы могли отдохнуть…
Мне захотелось плакать. Просто сесть без сил на ступеньки и плакать. Ну как объяснить Сэдвику, что мне нужен Корвин? Что без него я… как сирота. Мечусь, не знаю, что делать. Да еще и нить позванивает, заставляя то ли чувствовать обиду, что Корвин меня «бросил», то ли тревожиться за него…
Какая-то часть меня не верила, что Корвин приревновал меня к множеству партнеров, к тому, как я неожиданно «заблистала» на балу, и уехал. Этой части казалось, что он не мог, просто не мог уехать без веской причины, что бы ни говорил Трэйси. К тому же это «я поеду по делам…» наводило на страшные подозрения.
Я в панике оглянулась на Трэйси, ища поддержки. Но любимый помощник Корвина стоял, как скала, без какого-либо выражения на лице, и просто ждал окончания разговора вышестоящих особ. Я ведь для него теперь именно такая… Не говоря уже про заоблачный статус принца!
— Нет, ваше высочество… Сэдвик, прошу вас… — я с мольбой посмотрела на принца. Вроде бы он неплохой человек! Может быть, пожалеет меня! — Мне нужно уехать! Позвольте мне… Отпустите…
Несколько мгновений Сэдвик вглядывался в мое раскрасневшееся лицо, пожевал губами, размышляя.
— Хорошо, — сказал он наконец. — Но тогда я отвезу вас сам. Я должен быть уверен, что вы доехали до дома, и с вами все в порядке. Анна… милая… вы бы только видели себя со стороны! Я не могу по-другому! У меня есть долг, как у мужчины… Не только, как у принца.
Я обреченно опустила глаза.
А если Корвин дома? И увидит, как меня привез «его высочество». Огонь вылетит из его глаз, из его души. И кто знает, чего ждать… А ссориться с принцем — самое худшее, что можно придумать.
Впрочем, кто сказал, что Корвину не все равно… Он ведь все-таки уехал!
— Меня отвезет наш человек, — я кивнула на Трэйси. — Сэдвик… позвольте… прошу вас…
Принц еще долго изучал меня взглядом. Другая на моем месте, наверное, нашла бы кучу красивых и вежливых фраз, сделала книксен и удалилась, исполненная томного женского достоинства. Того достоинства, через которое не может пробиться ни один мужчина, будь он принц или герцог. Но я не могла… Я не умела.
Я просто ждала, что он ответит.
— Хорошо, Анна, тогда я хотя бы провожу вас до машины. Сам, — принц выставил локоть, недвусмысленно предлагая мне взять его под руку и опереться.
Я немного выдохнула. Наверное, это наименьшее зло… Взялась за его локоть и пошла в сад перед расступающейся охраной.
А самым неприятным было то, что рука принца оказалась кстати. Сердце мое билось от паники, голова кружилась, а ноги казались ватными.
— Кстати, где Марийский? — поинтересовался принц, когда мы вышли на свежий воздух.
Сад возле королевского дворца был прекрасен, и, если бы не мое состояние, я восхитилась бы, как свет двух лун и фонарей заливает дорожки с белым гравием, играет на зимних цветах, усыпавших темно-зеленые кусты, мелькает отсветами на струях фонтанов.
Но мне было не до того.
Корвин! Корвин! Пульсировало в голове и в сердце. В какой-то момент мне показалось, что я умру, если немедленно его не увижу.
Но Корвина здесь не было. Был лишь принц Сэдвик с его надежной рукой. И Трэйси за спиной.
— Он… уехал по делам… — нашлась я. — После сегодняшней «операции» их у него немало…
Сэдвик искоса бросил на меня взгляд.
— Анна, а я бы не уехал… — очень тихо сказал он. — Я не оставил бы вас… Он поступил некрасиво.
И я закусила губу. Из глаз неконтролируемо потекли слезы. Слишком многое могли значить слова принца. Он попал в самую точку… Боль от того, что моего герцога нет рядом, стала нестерпимой.
— У него могут быть сложные задачи! — почти крикнула я, уже не в силах сдержать слезы. — И мы с вами не знаем о них!
Что-то лопнуло внутри меня. Наплевать. Наплевать на статус принца, наплевать на последствия! Я не знаю, чему и кому верить! Опять не знаю! Не знаю, как трактовать поступок Корвина. Но я не позволю принцу осуждать его. И я … просто больше не могу.