Посмотри на этот салат. Выглядит он великолепно. Посмотрим, из чего он сделан… Ага, варёная свекла. Честно говоря, сама по себе она безвкусна, и в чистом виде практически несъедобна. Но повар её умело облагородил. Он сбрызнул её бальзамическим уксусом, добавил оливкового масла, а сверху посыпал козьим сыром и пряной зеленью. И всё, шедевр готов!
Также и с гримом. Но он должен лишь подчеркнуть твои достоинства, ни в коим случае не выпячивая их вульгарным образом! Короче, ты должна себя подать в лучшем виде. Чтобы тот, кто попробовал тебя, не смог бы оторваться…
Барт умолк с многозначительным видом, дожёвывая тем временем её салат. А она опять подошла к туалетному столику и стала открывать поочерёдно все баночки.
Сначала она нанесла на лицо крем тонального цвета. Оно выровняло его тон и придало коже едва уловимое сияние. Как ни странно, но здесь нашлись даже тени для век. И она поспешила ими воспользоваться. Затем Мария занялась бровями и ресницами. Под конец она прошлась большой кисточкой по своим скулам, придав им лёгкий румянец. Привычный в её мире цилиндрический тюбик с губной помадой она так и не нашла. Поэтому нанесла на губы жирный крем розового оттенка из маленькой баночки. Возможно, это тоже были румяна, но со своей задачей они справились на «отлично».
Мария смотрела на себя оценивающим взглядом. В зеркале отражалась незнакомка, причём очень даже симпатичная! Даже её бледно-серые глаза сияли сейчас словно две дымчатые жемчужины!
Довольная полученным результатом, Мария обернулась на Барта. Она посмотрела на него вызывающе, стараясь выглядеть эдакой роковой красоткой. Для неё это показалось непривычным, но в то же время приятно волнующим.
Барт с задумчивым видом пил чай, глядя в окно. Вот он повернул голову, и их взгляды встретились. Он тотчас застыл и, провалиться ей на этом самом месте, чуть не поперхнулся от удивления! На какой-то миг в его глазах вспыхнуло откровенное восхищение, но он тут же взял себя в руки.
— Неплохо, неплохо… А ты небезнадёжна. Возможно, я без труда сумею осуществить задуманный мною план.
— Какой ещё план? — подозрительно поинтересовалась у него Мария, чувствуя здесь подвох.
— Как можно быстрее выдать тебя замуж за какого-нибудь богатого господина, которому герцог Ленард не сможет отказать.
Глава 6
Её? Замуж? Час от часу не легче!
— Барт, а нельзя ли с этого места поподробнее?
Мария семенила за ним, опасаясь делать нормальные шаги. Не хватало ей ещё наступить на подол её нового платья и опозориться в первый же день!
— Нельзя! — сухо ответил ей колдун.
Более понятного и лаконичного ответа и придумать было нельзя. Но как раз это её и не устраивало.
— Что значит «нельзя»? Я тебе что, собачонка бегать за тобой, почему я не имею право знать? Это же моя жизнь!
Барт остановился настолько неожиданно, что Мария по инерции налетела прямо на него. Столкновение оказалось довольно ощутимым, и если бы он не подхватил её, она упала бы на спину.
— Мышка! Веди себя достойно, как госпожа! А насчёт твоего вопроса… Какая разница где ты выйдешь замуж и нарожаешь детей, здесь или же в том мире? Женщины везде одинаковы: для вас самое главное — удачно выйти замуж. А это я тебе гарантирую. Ты ещё благодарить меня будешь. Не думаю, что твой настоящий отец выбрал бы для тебя лучшего жениха, чем я.
Они остановились перед высокими двустворчатыми дверями. И не успела Мария высказать Барту всё, что она думает по поводу его возмутительной речи, как он буквально втолкнул её в огромный зал и тотчас закрыл за ней дверь.
Прямо перед собой она увидела огромный прямоугольный стол, за которым завтракали, по всей видимости, члены её новоявленной семьи.
— Кто к нам пожаловал! Неужели моя приёмная дочь соизволила удостоить нас своим появлением? — Крупный седой мужчина во главе стола смотрел на нее колючим, пронизывающим насквозь взглядом.
Словно по команде, все сидящие за столом тут же выставились на неё. Мария сделала несколько шагов и остановилась в нерешительности.
Так… Понеслось! И как прикажете их приветствовать? Барт ничего не сказал ей об этом. Сделать реверанс? А вдруг у них так не принято? Ведь здесь, кажется, какое-то смешение всех времён и обычаев.
Она натянуто улыбнулась и, кивнув головой, пролепетала:
— Здрасьте! Я Мария.
В ответ раздался едва слышный звон столовых приборов о тарелку. Это герцогиня — очень яркая и симпатичная женщина средних лет, тотчас продолжила свою трапезу, едва Мария закрыла рот. По всей видимости, она тут же потеряла интерес к своей падчерице, и так уделив ей свои пять драгоценных секунд.
Марию это очень возмутило, но вспомнив наставления Барта, она всё-таки стерпела. Но, к сожалению, недолго смогла себя сдерживать…
— А мы тебя заждались. Твоим сёстрам не терпится с тобой познакомиться, — продолжил герцог Ленард.
Мария бросила взгляд на своих «сестёр». И, судя по их кислым физиономиям, они, также как и она сама, особо не горели желанием знакомиться. Довольно смазливые девушки, примерно одинакового с ней возраста, смотрели на неё откровенно недружелюбно.
— Папочка, нам обязательно называть её сестрой на публике? — невозмутимо поинтересовалась та, что постарше.
— Да, — сухо ответил герцог.
— А мне теперь придётся краснеть за свою новую дочурку. Ведь она неотёсанная дикарка, судя по её манерам, — изрекла высокомерно герцогиня и отправила в рот маленький кусочек чего-то очень аппетитного на вид.
Мария сглотнула набежавшую от голода слюну и заметила:
— Вообще-то я против того, чтобы вы называли меня дочерью. У меня есть настоящая мать, которая сейчас убивается от горя по вашей милости.
— Мария! — Голос герцога прозвучал резко, словно свист хлыста. — Покинь столовую. Ещё немного и ты наговоришь непозволительных дерзостей.
Она и сама бы ушла по доброй воле! Всё равно есть враз расхотелось, как только она увидела их надменные физиономии.
Мария с трудом нашла дорогу до своей комнаты и тотчас упала на кровать. Слёзы потекли из её глаз нескончаемым потоком. Поэтому из-за своего состояния она и не заметила, как в спальню вошёл Барт. А когда она его увидела, то демонстративно отвернулась от него к стенке. Выслушивать ещё и его нравоучения — ни за что на свете!
Неожиданно кровать прогнулась под тяжестью мужского тела. Барт улёгся рядом с ней и начал ласково гладить её по голове. И едва его рука коснулась её, как Мария сразу же почувствовала облегчение! По телу разлилась приятная истома, и её будущее уже не казалось ей таким беспросветным.
Он аккуратно повернул её к себе лицом и прошептал:
— Правило номер один — не плакать, когда у тебя накрашены ресницы. И правило номер два — всегда имей при себе носовой платок.
Барт небрежно вытащил из кармана не просто кусок материи, а какое-то кружевное произведение искусства и начал подтирать им у неё под носом. Затем он осторожно промокнул у неё под глазами и грустно улыбнулся:
— Мышка, перестань плакать. Я и так чувствую себя последним мерзавцем. Пускай я колдун, но считаю, что дети не должны отвечать за ошибки своих родителей. Тем более, такие симпатичные. Вставай, я принёс тебе кое-что перекусить. Хотя герцог распорядился, чтобы тебя сегодня не кормили. Но сам он уже давно не бегал по лесу в волчьей шкуре. Поэтому забыл, каково это на голодный желудок!
— В волчьей шкуре? Ты хочешь сказать…
— Да. Мы будем обращаться в волков. Для тебя это наиболее удобный зверь, так как подходит тебе по весу. Да и с точки зрения безопасности: всё-таки это хищник, которого в лесу бояться все, даже медведи.
Сейчас ты успокоишься, затем встанешь и съешь всё до последней крошки. Потом ляжешь и как следует выспишься. Я скажу, чтобы тебя не беспокоили.
Колдун сел на кровати, потом начал уже вставать, как вдруг передумал. Быстро наклонившись к ней, Барт нежно поцеловал её в лоб. После чего резко поднялся с постели и молча вышел из спальни.
Проснулась она, когда закат уже окрашивал своими дивными красками лесную опушку на горизонте. Доела остатки курицы и села ждать Барта.
— Заждалась меня? — раздался совсем рядом знакомый голос. Любуясь в окно на изумительный по красоте пейзаж, она и не заметила вошедшего колдуна.
Мария подняла на него глаза и удивилась произошедшей с ним перемене. В его взгляде ей почудились даже тёплые искорки! Кажется, в их отношениях что-то поменялось в лучшую сторону. Он резко к ней подобрел, видимо, почувствовал себя виноватым перед ней. Ну, ещё бы!
Они вышли из замка через чёрный ход. А там их уже поджидал Модест. Кентавр поприветствовал её своей восхитительной белозубой улыбкой, от которой у неё сразу же затряслись коленки. И не удивительно: этот убийственно красивый кентавр (его верхняя часть) посмотрел на неё так, как не смотрел на неё ещё ни один мужчина.
— О, в этот раз вы выглядите просто обворожительно! И как самая настоящая госпожа! — Кентавр-ловелас, видимо, решил сразить её наповал.
— Модест, давай не будем разводить великосветскую болтовню. Ко мне только на «ты», понятно? — Мария протянула ему руку, чтобы он пожал её в знак дружбы, а он взял и поднёс её к своим губам… От этого у неё и вовсе всё поплыло перед глазами.
Вот чёрт, кажется, Барт заметил её состояние! И почему она так реагирует на мужское внимание? Наверное, потому, что до этого она не знала об этом абсолютно ничего…
— Модест, прекращай! Она мне нужна в твёрдой памяти и спокойная как кусок гранита. — Колдун строго смотрел на кентавра, и, кажется, он совсем не шутил.
Модест тяжело вздохнул и протянул к ней руки, видимо, хотел подсадить её к себе на спину. Но его опередил Барт: он моментально оказался на спине у кентавра, а затем усадил позади себя и свою ученицу.
— Мария! Только ради тебя я выношу этого надутого индюка, который вдобавок ещё и очень тяжёлый, — со смехом отозвался Модест и тут же рванул вперёд галопом. А она, чтобы не свалиться, вынуждена была обнять Барта, прижавшись к нему всем телом.
Сумрак плотной дымкой окутывал кряжистые лесные деревья, делая их очертания размытыми и немного таинственными. Вдалеке горделиво возвышался замок, который в темноте выглядел как грозная неприступная Бастилия. По сути, для неё её новый дом был самой настоящей тюрьмой. Ведь она не имела права его покинуть, если только со своим мужем…
— Модест, под утро на этом же самом месте, — негромко произнёс Барт.
Пожелав Марии удачи на практическом занятии, кентавр растворился в ночи. Совсем скоро стих и топот его копыт, после чего ей стало очень одиноко.
— Мария, я хочу тебя предупредить. Если ты и дальше будешь оказывать Модесту такие знаки внимания, то у тебя начнутся серьёзные проблемы со своей сводной сестрой. Я же тебе говорил, что Амалия влюблена в кентавра по уши. А она девушка умная и очень коварная, как мне кажется.
— Барт, да мало ли кто ей нравится! Меня это абсолютно не волнует. К тому же Модест очень милый, и мне нравится его общество.
— Я это уже заметил. Только не переусердствуй. Мой друг хоть и кажется эдаким Дон Жуаном, но на самом деле он очень ранимый и очень влюбчивый. И я бы не хотел, чтобы он потом мучился от бессмысленной любви к тебе.
— А разве любовь бывает бессмысленной? — невольно вырвалось у неё.
Колдун промолчал, но она почувствовала, как из темноты он наблюдает за ней холодным, почти звериным взглядом.
— Отвлекись на время от своих любовных переживаний и займись учёбой, — с ядовитым сарказмом заметил Барт.
— Я не… — возмутилась она, но он тут же её перебил, даже не дав ей открыть рта.
— Самое главное в оборотничестве — спокойствие и выдержка. Заучить довольно простое заклинание и дурак сумеет. А вот остаться в шкуре зверя на протяжении долгого времени… Короче, как только твой разум всколыхнёт какое-нибудь переживание, волнующее воспоминание, то ты сразу же очутишься в человеческом обличии совершенно голой посреди леса. А на экзаменах никто не будет тебя ждать с одеждой в руках. Пойдёшь к месту сбора голышом, если, конечно, опять не обратишься. А для этого тебе придется всего лишь успокоиться, но как раз это у новичков и не получается.
Барт закончил свою речь и начал спокойно раздеваться, как ни в чём не бывало.
— Что ты делаешь?! — возмущённо воскликнула она, глядя, как он уже снимает с себя штаны.
— Сама что ли не видишь? — невозмутимо ответил колдун. — Я не хочу, чтобы от моей одежды остались лишь одни лохмотья.
К её огромному облегчению на нём оказалась набедренная повязка подобная той, какую Мария видела на нём при обряде посвящения в ведьму. Он-то это предвидел, а вот она…
— Я тебя жду. Собираешься дефилировать перед Модестом в чём мать родила? — поинтересовался у неё Барт насмешливым тоном. По всей видимости, эта ситуация его порядком забавляла.
Трясущимися от волнения руками Мария попыталась дотянуться до крючков на своей спине. После нескольких неудачных попыток, она уже собиралась попросить помощи у Барта, как он и сам догадался об этом. Колдун тяжело вздохнул и зашёл к ней сзади…
— Кажется, мне уже надо выплачивать жалование твоей служанки, — устало обронил он, ловко справляясь с застёжками на платье.
Его пальцы быстро скользили по гладкой ткани, изредка касаясь её кожи. И каждый раз, как колдун дотрагивался до неё, Мария ощущала невиданное ей волнение. Кожа на спине горела огнём, да и щёки наверняка тоже.
Ещё немного, и она стечет на землю подобно поплывшей свече! Почему её тело так на него реагирует? Ведь он вредный, колючий как ёж, и совсем ей не нравится?!
Платье с громким шорохом соскользнуло на землю. А Мария осталась стоять в нелепых кружевных панталонах, прикрывая руками грудь.
— Ну, я жду. — Колдун вопросительно посмотрел на неё, после чего добавил: — Во-первых, волчица в панталонах выглядит очень уморительно, а во-вторых, нижнее бельё ты вряд ли получишь в ближайшем будущем.
Мария с тупым отчаянием стянула с себя панталоны и со злостью бросила их об землю. В этот самый момент ей показалось, что глаза Барта сверкнули в темноте торжеством и даже злорадством. Но, возможно, ей это только показалось…
— Возьми меня за руки и повторяй за мной.
Колдун протянул ей руки, и ей пришлось ухватиться за него как за спасательную соломинку. А дальше последовала такая абракадабра, что она просто ужаснулась. Это напомнило ей, как она как-то раз попыталась прочитать название витамина В2 на французском, которое состоит аж из сорока девяти букв! И это он назвал несложным заклинанием?!
Как и следовало ожидать, у неё ничего не получалось. Барт холодно смотрел на неё, но, несмотря на это продолжал терпеливо повторять заклинание.
Через довольно продолжительное время его терпение кончилось:
— Ты всё правильно произносишь, но ты волнуешься! Почему ты не можешь никак успокоиться? Тебя беспокоит твоя нагота? Так ведь я уже видел тебя в таком виде, и в этом плане тебе нечего стыдиться — у тебя идеальная фигура. Мария, что с тобой?
Она стояла, трясясь от волнения и холода. Вот чёрт! Ну не может же она рассказать ему, что причина одна — он сам! Не в состоянии она оставаться спокойной, когда он почти обнажённый стоит рядом с ней и держит её за руки! Ведь она думает сейчас только лишь о том… Перед глазами опять стояла навязчивая картина: вот колдун подходит к ней совсем близко, затем прижимает её к своему восхитительному телу и его губы… Наваждение какое-то!
— Барт, я и сама не знаю, что со мной. Не получается и всё! — последнюю фразу она произнесла очень искренне.
Мария в отчаянии потрясла головой, пытаясь избавиться от ярких волнующих образов, стоящих у неё прямо перед глазами. И тут она заметила, что колдун внимательно вглядывается ей в лицо.
— Мышка, то, что ты сейчас испытываешь, вполне нормально, особенно для твоего возраста. Но ты должна заставить себя, хотя бы сейчас. А в другое время я даже не против: приятно ловить на себе подобные взгляды. Ведь на моём факультете в меня влюблены почти все молоденькие ведьмы. Наверное, мало я их муштрую.