Ох, че-е-ерт...
Целовал же их!
Вот об этом не надо думать! И тогда тоже не надо было! Потому что из-за этих мыслей говорил что-то не то. Или Катя его поняла как-то не так. Но диалог у них явно не состоялся. А значит, нужен второй тур переговоров. И хорошая подготовка к нему.
Приняв решение, Кир отправился варить себе кофе. Но по дороге остановился перед зеркалом в стенном шкафу. Нет, ну придумал тоже - идти к Кате после трехчасовой беготни с бумажками, практически весь в мыле. Взъерошил волосы. Так, и подстричься надо. И костюм какой-нибудь поприличней в шкафу найти. И... да, точно! И надо отжать у Аркаши бегемота.
*
- Аркаш, я возьму бэху?
Аркадий Константинович сначала что-то промычал невнятное, а потом изволил с ходу обидеться.
- Даже не спросил, как премьера прошла!
- Я отзывы прочел!
- Там меня как обычно обо... обругали!
- Значит постановка как обычно гениальная, - не моргнув глазом, соврал Кир. - Так я возьму? Обещаю вернуть с полным баком.
- Ну хорошо, - вздохнул Аркаша. - Только это, Кирюша... Аккуратнее, ок?
- Не бойся! У меня летного стажа поболее твоего, да еще по пересеченной местности.
- Вот этого-то я как раз и боюсь, - еще раз вздохнул Аркаша. - Ты помни, что ты не на ровере по саванне, а на бмв по городу едешь.
- Я буду очень аккуратен! - клятвенно заверил брата Кир. - Честно-честно.
- Договорились. Слушай, - в голосе Коробейникова-среднего послышалось любопытство. - А тебе зачем бэха?
- Надо.
- Надо, значит... - задумчиво протянул Аркадий. - Что, на барышню впечатление хочешь произвести?
- Да впечатление я уже произвел, - вздохнул Кир. - Мне теперь его исправить надо.
Когда Кирилл нажимал отбой, из трубки еще слышался ехидный смех гениального режиссера Аркадия Коробейникова. Ключи от дачи которого лежали у Кира в ящике стола. Там же находились и ключи от квартир Константина Федоровича и Бориса. Это правило завел отец - чтобы у каждого был полный комплект ключей. И сыновья ему неукоснительно следовали.
*
Пришлось снова обращаться к Тихомирову, ведь догадаться взять у Кати номер телефона Кирилл не удосужился. Звонить Катиному отцу не стал, какая-то нелепая застенчивость накатила. Вместо этого написал в мессенджер, откуда-то так же вдруг уверенный, что его номер сохранили.
Кирилл: Добрый день, Дмитрий Иванович. Можно мне еще раз организовать встречу с Катей?
Ответили сразу же.
Дмитрий Иванович: Можно. Что, не удались переговоры?
Кирилл поймал себя на том, что улыбается.
К: Не вполне.
ДИ: Старайся лучше. Завтра в том же месте, в три
(от автора) Девочки, поддержим Кирилла во втором туре переговоров?) Лайки и прочее будут кстати!
8.4
*
Кир ехал и ругался. Бегемот, как есть бегемот! В реке, полной крокодилов. Как же хорошо мчаться на ровере или рамирезе по саванне или пустыне. А сейчас только флажка посольского на капоте не хватает. Хотя посольские кортежи все-таки, как правило, не стоят в пробках.
А потом еще был аттракцион с парковкой. Чуть не опоздал. В последний момент вспомнил про анализы, забрал их с переднего сиденья и бегом к уже знакомому крыльцу.
Но теперь он точно знал, кого ждет.
Лето таки пришло в столицу, и на Кате платье. Ноги - убийственно длинные. И волосы волной бледного золота по спине. Кир снова выпал на время из реальности, потом пришлось догонять.
- Катя, привет! - не сознавая толком, что делает, взял ее за локоть. Когда она оборачивалась, волосы метнулись по его руке. А на девичьем лице появилась улыбка. Тоже выбивающая у него землю из-под ног. Мелькнула и тут же исчезла.
- Привет.
Она смотрела на него молча, серьезно и выжидательно.
- Вот, - Кир протянул ей файл с бумагами. - Сдал анализ на резус - у меня тоже оказался отрицательный. И флюорографию сделал.
- Хорошо, - Катя кивнула и после паузы забрала папку. - Спасибо.
Снова повисло молчание. Он же готовился. Готовился! Но сейчас мог только смотреть, как золотом отливают на солнце густые волосы. Гипноз какой-то, ей-богу!
Кир влепил себе внутреннего подзатыльника.
- Катя, мы с тобой в прошлый раз многое не обсудили. Полагаю, потому, что и у тебя, и у меня был некоторый ... шок, - девушка слегка нахмурилась, и Кир заторопился с продолжением. Он должен ее убедить! Или уже просто к черту брать на руки и тащить в машину? - Давай посидим и поговорим... спокойно. В спокойном месте.
Катя смотрела куда-то ему в район переносицы. Потом перевела взгляд на файл в руках. Потом отвернула лицо в сторону.
- Давай.
То, что он взял ее за руку, а она руку не отняла, они осознали минуты через две, уже дойдя до машины. А пока шли, наслаждались оба.
Рука - теплая, надежная, сильная.
Я снова могу к ней прикоснуться.
*
Большая черная бмв. Хотел произвести впечатление? Произвел. Но не машиной.
Они ехали молча. Катя даже не спросила, куда. Она чувствовал себя загипнотизированной, ровно с того момента, как он взял ее за локоть и негромко сказал «Катя, привет».
И все анализы сам сдал.
Ответственный.
И ужасно красивый.
Она еще в прошлый раз, уходя, в конце аллеи не выдержала - обернулась. И его силуэт, тоже удаляющийся, врезался в память. Тогда-то и пришло сравнение с гепардом.
Кир уверенно двигался, уверенно говорил и машину вел тоже уверенно. Смотрел на дорогу и в зеркала, но иногда бросал взгляд на нее. И в такие моменты Катя тут же отворачивалась и изо всех сил делала вид, что ее очень интересует пейзаж за окном. Но спустя какое-то время снова поворачивалась. И снова исподтишка разглядывала.
У него правильные черты лица. Акцентов ярких нет, глаза не очень большие, но посажены ровно, нос тоже правильной формы. Губы не крупные, а на подбородке то ли небольшая ямочка, то ли немного раздвоен. Волосы и в самом деле русые. И он подстригся. Ему идет.
Взглядом вниз. Руки. Крупные. Пальцы длинные. Про такие говорят - руки пианиста. Но запястье мощное, а сами пальцы не тонкие. Вообще Кирилл производит впечатление «были бы кости, мясо нарастет». Хотя... папа говорил, ему тридцать два? Выглядит моложе. Но мясо, может быть, еще и правда нарастет на эту хищную гепардью породу. Или как он сам про себя говорил - московская борзая? Нет, на гепарда больше похож. На загорелой руке золотятся выгоревшие волоски. И ушки все-таки немножко торчат, да.
Катя поймала себя на том, что улыбается. Он поговорить хотел, обсудить. Да плевать. Зато пока можно ехать рядом, молчать и любоваться.
А привез ее в итоге Кир к себе домой.
Послание девятое. Таможня даёт добро!
- Будешь кофе? - с этого вопроса ему всегда проще всего начинать разговор. Любой. И даже такой непростой, что предстоит сейчас.
- Да.
Пока Кир колдовал с кофемашиной, Катя скромно устроилась на краешке дивана и простреливала своими невероятными глазами лофт. Стесняться нечего: вылизано накануне все до блеска - то, что не долизала приходящая два раза в неделю Евгения Сергеевна.
Кофемашина деловито зафыркала, а Кир рискнул присоединиться к Кате. Так же на краешек.
- Послушай... - прокашлялся. Отвел взгляд от ее голых коленей. - Я... ты... - нет, надо было приготовить шпаргалку и читать с бумаги! Люди в Собвезе ООН таким не гнушаются, чего ему-то... - Я сделаю все, что должен. С точки зрения юридической, медицинской и...
- И...? - после того, как не услышала продолжения, тихим эхом повторила Катя.
Да если б он знал, что там, за этим «И»! Что такое - быть отцом? Кирилл знал, каково это - быть сыном. Плохим сыном, если быть честным. Младшим, избалованным, не оправдавшим надежд и чаяний. А самому стать с другой стороны?
Это же страшно. Невероятно страшно. А деваться уже некуда. И слова все замирают в горле, и ощущение дикого бессилия и беспомощности. Он закрывает глаза.
В темноте под закрытыми веками его находят ее губы.
И все возвращается.
И все исчезает.
Шум за окнами, этажи сверху и снизу, люди снаружи, ее сомнения и его страхи. В центре одного из крупнейших мегаполисов мира остаются двое. Он и Она. Мужчина и Женщина.
Поцелуй бы длился долго, если бы не несколько «но».
Но не хватает воздуха, нечем дышать.
Но жарко так, словно ты в полдень где-нибудь посредине Сахары.
Но дикая жажда. И мешает одежда. Ее не должно быть.
Они оторвались друг от друга. У обоих шальные, поплывшие взгляды. Но Кир держится лучше - сказывается выучка.
Он встал на ноги. При всей обманчивой легкости фигуры он обладал достаточной мускульной силой. И Катю бы на руки поднял. Но не стал. Очень важным было получить знак. Что ей это так же сильно нужно, необходимо, как ему. И вот - протянутая ладонь.
- Пойдем. В постель.
Она встала без промедления. И это сделало его мгновенно и остро счастливым. А потом они пошли, взявшись за руки.
Спальни в его квартире нет, место для сна прячется в нише, отделенное от основного помещения тяжелой портьерой. С тихим шелестом разъехались половинки шторы, открывая широкую кровать. Кир обернулся. В это же самое время светлое с голубым и розовым платье упало на пол. Температура в Сахаре мгновенно превысила свой климатический максимум вдвое.
Когда он думал про себя, что Катя красивая - так это он ее голой не видел. Но хорошо, ладно, в белье. Легкое, кружевное, под стать лету. И ее невероятной юной красоте.
Не бывает таких ног. Такого живота. Груди. Шеи. А если она снимет белье...
- Кир, твоя очередь.
Смысл слов до него дошел со второй попытки. Пуговицы он расстегнул только на манжетах и стянул рубашку через голову - слишком сложно возиться с остальным пуговицами.
С ремня его пальцы убрали Катины руки.
- Можно, я?
Он точно не спит? Точно? Точно?! Девичьи пальцы разбирались с ремнем, а Кир с высоты своего роста смотрел. Я целовал этот вспухший розовый рот? Эти скулы? Этот подборок? Запускал пальцы в этот поток расплавленного золота? Трогал эту грудь? А...
Он успел поймать штаны в последний момент.
- Я сам... - прохрипел. Не хватало еще, чтобы девушка с него штаны снимала! Пока Кир расправлялся с брюками и носками, Катя успела подготовить еще один смертельный удар.
На ней остались только прозрачные бежевые трусики. А в остальном...
Он что, в самом деле, занимался с ней сексом?!
И собирается сделать это сейчас.
Ущипните, кто-нибудь.
Нет, не щипайте.
Убью.
9.2
***
Наверное, шокировала его. Точно, шокировала. Хорошие девочки так себя не ведут.
Да плевать.
Есть вещи, которые сделать физически невозможно.
Невозможно сделать аборт.
Невозможно удержаться от прикосновений, когда рядом отец твоего ребенка.
Ой, да кого она обманывает! О беременности и отцовстве Катя думала в последнюю очередь. Ее просто трясло от желания прикоснуться. Проверить. Удостовериться.
Да. Точно он.
Губы его, руки. Плечи.
Красивый.
Сильный, поджарый, живот твердый и с самыми натуральными кубиками, причем не в спортзале заработал, скорее всего. Это фактура такая. Это тестостерон. Он во всем. Точно это все тестостерон, он сильнее доводов разума и вообще всего, о чем можно думать.
А она сейчас думать не в состоянии. Только чувствовать. Кожу. Запах. Губы - те. Руки - те. Плечи - те.
Та же спина, и все остальное. Катя распахнула глаза, когда он навис над ней. И взгляд ... Невозможные глаза цвета осеннего неба.
- Это ты? Это правда ты?
- Это ты? Это правда ты?
В следующую секунду она почувствовала: правда. Правда он. И все так же. Так было тогда. Так оно и есть сейчас.
Наполненность им принесла неиспытанное - до него, до Кира - чувство блаженства. Руки сами собой ему на шею, ноги сами собой - ему на поясницу. Голос - сам собой выдохом.
- Ки-и-и-ир...
Он и тогда так умопомрачительно и низко стонал? Не помнит. Жаль.
А вот щеки гладкие - это непривычно. Тогда был колючий. Зато сейчас можно плавиться под взглядом осенних глаз. И не выдержать - закрыть свои. И чувствовать только горячее дыхание, гладкую щеку у своей и все нарастающий, но все никак не доходящий до финала темп движений. И она сдалась первой. И только тут вспомнила, что и тогда было так же. Бурный и мощный оргазм, каких у нее раньше никогда не значилось.
Кофе так и не попили. Когда они все же соизволили сползти с кровати, Катя спешно засобиралась домой. И Кир ее повез домой. На обратной дороге молчали оба. Он беззастенчиво пялился на ее голые колени, вспоминая, как они его обнимали. Она - любовалась, не таясь, его руками на руле, вспоминая, как они ее ласкали.
Зато теперь у него были ее номер телефона и адрес. Переговоры прошли более чем продуктивно.
*
Как ехал обратно, помнил смутно. Опомнился дома, когда пил холодный крепкий кофе, смотрел за окно и улыбался как дурак. А потом все с той же улыбкой пошел убирать постель. И завис там, сидя на краю, среди разворошенных простыней, одеяла, подушек. Голова никак не хотела начинать соображать. Вместо этого рука потянулась к телефону.
Кир: А кофе мы так и не попили.
Ответ пришел быстро, сразу. Короткое «Да». И все. Нет, не все, он на этом точно не может остановиться.
Кир: Может, завтра повторим?
И снова быстрый ответ. И снова - короткое «Да». Она же не про кофе? Кир машинально отхлебнул остатки холодного и крепкого, сваренного сегодня для Кати. Он и завтра ей сварит. Но хочет от нее другого.
И тут пришло еще одно сообщение.
Катя: Я даже принесу завтра что-нибудь к кофе. Сладкое.
Пока Кир морщил лоб, ища в ее словах второй, третий и подводный смыслы, пришла добавка.
Катя: Вот это, например.
И следом - фото. Кружка - уже пустая по счастью - выскользнула у Кира из рук. На экране телефона красовалась Катерина Дмитриевна Тихомирова в белье. Белом. Кружевном. Еще более красивом, чем сегодня. Кир не то что про ответ - как дышать забыл. И тут картинка исчезла.
Фото удалено.
Кир: Эй, стой, куда?!
Теперь ответ не приходил долго. Кир ругал себя последними словами. И подбирал еще какие-нибудь другие слова, чтобы исправить собственную оплошность. И тут Катя написала.
Катя: Я думала, тебе не понравилось.
Кир: У меня случился приступ онемения от восторга. Пришли еще раз. Пожалуйста.
Катя: Нет. Завтра.
Завтра. За-а-автра... Он повалился на кровать с совершенно идиотской улыбкой. Повернул голову и втянул воздух. Земляника. Откуда тут, черт побери, земляника?!
Впрочем, понятно, откуда.
Она.
Катя.
9.3
*
Катя не узнавала себя. Отправить селфи мужчине. В белье. Она в жизни никогда такого не делала! А тут осознать не успела - как пальцы сами все сделали. Конечно, ее грехопадение было обусловлено еще и тем, что сообщения Кира застали ее в белье.
Катя видела, как он на нее смотрел. На нее многие так смотрели, но ей это было большей частью все равно, лишь изредка грело самолюбие. А в случае с Кириллом ей вдруг остро захотелось сказать спасибо родителям за свои внешние данные. Свою наружность Катя всегда воспринимала как нечто само собой разумеющееся. И умом понимала, что красива, но для нее это было скорее удобно, чем что-нибудь еще. Удобно быть здоровой красивой, обеспеченной. И сейчас вдруг Катерина осознала, что, по крайней мере, красота может дать ей что-то... важное? Нужное - так точнее.
В глубины психоанализа Катя лезть не стал, отрицать очевидное - тоже. Кирилл ей нужен - это тот единственный вывод, который она пока могла сделать. Нужен. В каком качестве - это она обдумает потом. Пока - нужен, и точка.
А она ему понравилась. Внешне - точно. Значит, надо задействовать весь арсенал, какой имеется.
Поэтому, когда пиликнул телефон, Катерина примеряла очередной комплект белья. Подбирая, чем бы еще изумить господина дипломата. Сегодня-то она явно не подготовилась, но в следующий раз...