- Ты не здесь? Тогда где ты?
- Я невидимая. Вы не можете меня видеть.
В девять лет это имело смысл. Люди делали это в книгах. Они использовали плащи или принимали зелье. Может быть, если бы я уверовала, я смогла стать невидимой.
- Невидимая? Если ты невидимая, почему я тебя вижу?
Я пожала плечами. Она права. Невидимость была неправильным желанием. Я хотела быть кем-то другим и в другой жизни.
Джейн улеглась на пол рядом со мной. Как только она сделала это, то тяжело выдохнула и застонала в новом положении. Теплота исходила от её кожи и обволакивала меня другим плащом, который охватывал только нас обоих. Лишь на миг улыбка отразилась на моем лице.
- Я становлюсь слишком старой, чтобы сидеть на полу. - Она погладила меня по голове. - Но я сделала это для тебя. Теперь посмотри на старую Джейн. Я хочу увидеть твои красивые глаза.
Я отказалась от своей невидимости, поскольку она явно не работала. Однако я не сделала, как просила Джейн. Вместо этого я упала ей на грудь, прислонившись, и её руки обняли меня за плечи.
- Шшшш, - сказала она, поглаживая мои волосы. - Что случилось?
Прошло несколько минут, прежде чем я заговорила.
- Как ты думаешь, я смогу уехать отсюда?
- Уехать из поместья Монтегю и от своей мамы? Ты это хочешь сделать?
- Да. Поедешь со мной?
Это была первая искра надежды с тех пор, как Алтон входил в мою комнату и сходил с ума из-за того, что я сделала или не сделала. Не понятно. Насколько сильно я любила, когда он уезжал в город, настолько его возвращение редко стоило тех дней отсрочки. Он приходил домой сердитым, как будто хотел уйти снова. Я тоже хотела, чтобы он ушел. Почему он не уходил?
Был всегда какой-то непростительный грех, который я совершала в его отсутствие. Много раз, как и в этот вечер, я даже не знала, о чем он говорил. Это не имело значения. Я узнала, что выступление адвоката, что вёл мои дела, стало причиной его ярости. Признание моей вины и принятие лекарства, как он это называл, было самым быстрым путем к быстрому концу. Сегодня вечером с его отвратительным дыханием, пахнущим, как напитки, которые он всегда пил, он рассказывал о том, каким я была разочарованием - для мамы, для него и всего рода Монтегю. Создавалось впечатление, что он обвинял меня в том, что у Монтегю не было другого наследника, кто мог бы занять мое место.
Утешительный тон Джейн прорвался сквозь мысли.
- Теперь скажи, как мы будем жить. И куда, по-твоему, мы можем пойти, где твоя мама не найдет нас?
- Мы можем изменить имена. Я прочитала книгу о людях, которые так сделали. Вы можете работать, и я уверена, мама не будет искать. Он сказал, что без меня она будет счастливее.
Джейн продолжала гладить меня по спине.
- Александрия, мама тебя любит. - Она постучала мне в грудь. - Ты знаешь это. Всегда помни об этом. И однажды ты сможешь уйти. - Она подняла мой подбородок. - И когда ты это сделаешь, старая Джейн будет гордиться тобой.
Её теплые губы поцеловали меня в лоб.
- Не только тогда - теперь тоже. Сейчас я горжусь тобой. Как и мама.
Я опустила глаза.
- Это не то, что...
- Тише. Что я говорила об этом? Ты такая же красивая внутри, как и снаружи. Некоторые нет. Некоторые люди выглядят красиво, но уродливы внутри. Не позв оляй уродству поселиться внутри себя. Держи его подальше. - Она снова постучала мне в грудь. - Это сердце внутри тебя. Дитя, оно твоё. Оберегай его. Однажды ты сможешь поделиться им, но не делай этого по указке других. Ты сделаешь это, потому что найдётся человек, который так же прекрасен внутри, как и ты.
Я кивнула и положила голову ей на грудь. Через несколько минут призналась:
- Я действительно ненавижу его. Я уйду.
- Не надо, в этом прекрасном сердце нет места для ненависти.
- Он ненавидит меня.
Она глубоко вздохнула, из-за чего моя голова поднялась и опустилась.
- Уверена, он скажет, что нет. Просто помни, что ты Александрия Чарльз Монтегю Коллинз. На главных въездных воротах… что там написано?
- Поместье Монтегю, - пробормотала я. Я слышала об этом раньше.
- Чье это имя?
- Мамы и мое.
Джейн кивнула.
- Просто помни об этом.
- Хотела бы я забыть об этом.
Я глубоко вздохнула и встала, изо всех сил игнорируя боль от долгого нахождения в одном положении. Пройдя по разбитой лампе, я открыла шторы и моргнула. Воспоминание из детства и свирепость Нокса рассеялись, когда яркий солнечный свет залил люкс. Взглянув на парк, я посмотрела на северо-восток, в сторону квартиры Патрика.
Его близость придала мне сил. Несмотря на то, что думал Нокс, я не одна. Скоро начну занятия. Мой мир будет расти. Я делала это раньше. Я сделаю это снова. Если мое детство не сломало меня, Нокс Деметрий и подавно. События, которые я вспомнила, были правильные. Джейн права. Это мое сердце. И не в силах Нокса или кого-либо ещё властвовать, сломать его или исцелить. Только я решаю, и я буду защищать его.
С каждой последующей минутой я торговалась с собой и заключила сделку. Я восстановлю свое сердце и снова соберу осколки. Задача сердца заключалась в том, чтобы перекачивать кровь. Я склею кусочки, используя кровь и слезы, но они не будут моими. Они придут от тех, кто обидел меня - от Алтона, моей матери и теперь Нокса.
Когда пройдёт год, я буду той, кто уйдёт, но не раньше того времени, когда Нокс Деметрий падет предо мной. Не раньше, когда уже ему придется собирать кусочки своего сердца. При этом я обеспечу себе образование и определю, как много смогу дать Монтегю. Алтон может и дальше верить, что выиграл, но он не знал всей правды. Он сделал меня бойцом, и эта битва еще не закончилась.
Я открыла дверь на балкон и вдохнула летний воздух. Каждая секунда на солнечном свете оживляла. Всю свою жизнь я провела в притворстве и лжи. Я смогу выдержать еще один год.
Рассматривая парк, я вспомнила о конверте, что всунул мне Айзек. Подойдя к бару, где делала напиток Ноксу, я налила себе стакан Москато - в конце концов, по меркам Монтегю, это все ещё белое вино - и села на один из диванов; теплый ветерок из открытой двери мягко задувал в люкс.
Найдя сумочку, я достала телефон и конверт. Проверила время; было почти четыре тридцать. На внешней стороне конверта написан номер апартаментов. Неуверенно, я сорвала верх и вытащила страницы из конверта. Первой страницей было рукописное письмо. Хотя почерк Нокса я видела только в записке, которую он оставил для меня в первое утро, когда я проснулась в его постели, я знала, что эта записка была написана им.
Мое сердце пропустило удар. Кто в наше время пишет записки?
А потом я увидела вторую страницу. Это была фотография. По одежде я поняла, что это один из снимков, сделанных вчера в «Измене», тот, что, по словам Карен, предназначался для моего профиля. Он не был напечатан на фотобумаге. Фактически, страница была смята и затем выпрямлена.
Волосы на затылке зашевелились, когда я начала читать написанное.
Чарли́, или я должен обращаться мисс Александрия Коллинз?
Я представлял нашу встречу и ждал, когда зазвонит телефон. Никогда, даже в самой дикой фантазии, я не представлял этого (см. фото). Для протокола, проституция не твоё... излишек макияжа не может скрыть красивую принцессу в моей памяти...
Слова на бумаге в моей дрожащей руке размылись.
...«Дель-Мар» был мечтой. Реальность здесь.
Если хочешь быть шлюхой, тогда тебе нужен я. Я уже упоминал, что мои вкусы уникальны. Мы только поцарапали поверхность. Мисс Коллинз, ты моя... телом и душой... в течение следующих двенадцати месяцев. В «Дель-Маре» ты дала мне две ночи; Теперь я купил еще 365. Они мои и только мои.
Ты лишилась права подвергать что-либо сомнению в тот момент, когда подписала этот контракт.
Александрия Коллинз, я бизнесмен. Я не делаю убыточных вложений. Я получу то, за что заплатил.
Бабочки, которые я себе навоображала от его записки, испарялись, смывались потоком желчи и презрением. Как он смеет обращаться ко мне таким образом? Он не знает, с чем я столкнулась. Он меня не знает. Кроме того, он, очевидно, является клиентом "Измены". Это запрещает ему относиться предвзято.
Да пошёл он!
Я заставила себя продолжить читать.
Я с нетерпением жду сегодняшнего вечера - не трахать принцессу, которой нравилось, что с ней обращаются как со шлюхой, а трахать шлюху, которая в течение недели притворялась принцессой.
Последующие инструкции находятся в спальне.
Не смей ослушаться меня.
Мистер Деметрий.
Я вздохнула, залпом выпила содержимое бокала и встала. Дрожь в коленях не была вызвана грустью, хотя соглашусь, что она перемешалась с болью. Нет, дрожь вызвана яростью. Я свернула письмо и фотографию, заталкивая туда же и подчинение.
Выпив ещё один бокал вина, я направилась в спальню, таща за собой чемодан. Он всё ещё был в гостиной, где его оставил консьерж. Сосредоточившись на кровати, я едва заметила роскошь комнаты. На постели лежало черное платье. Читая этикетку, я узнала, что это очень дорогое черное платье. Рядом с платьем были жемчужное ожерелье с колье, обувная коробка и еще одна записка.
Я провела пальцами по жемчугу. Ожерелье было ошеломляющим, но странным образом напомнило мне ошейник. Наверняка, это было намеренно, не так ли?
С отвращением я взяла записку.
У тебя назначено пятичасовое свидание в спа-центре отеля. Не опаздывай. У них есть инструкции о том, что делать. Не меняй их.
Позже сегодня вечером ты отправишься в «Мобар», бар в «Мандарине». Будь там в восемь. Надень то, что находится на кровати, и только то, что находится на кровати. Закажи мартини с долькой лимона. Не пей. Соси, играй с ним, проведи пал ьцами по краю бокала. Помимо бармена, ни с кем не разговаривай. Когда твой палец будет скользить по кругу гладкого ободка, представь, что это мои пальцы кружат вокруг сосков, дразнят клитор и погружаются глубоко в твою киску. Я хочу, чтобы ты была мокрой и готовой для меня.
Я никогда не снимал проститутку в баре. Сегодня вечером сниму. (Видишь? Мои вложения уже окупаются. У меня много фантазий, и я хорошо заплатил за то, чтобы все они сбылись.
В этом наряде никто больше не узнает, кто ты на самом деле. Они увидят принцессу. Реальность будет нашей тайной.
В сумочке наличные. Используй их, чтобы заплатить за свой напиток, остальное оставь себе. Это то, что ты хотела – получить плату. Я плачу, ты повинуешься.
Письмо не подписал.
Мудак!
Я сжала зубы, глядя на сексуальное платье. Он прав. Никто не узнает. Ну, черт с ним. Меня не так легко запугать. У него была фантазия о том, чтобы снять проститутку? Хорошо, я сыграю эту роль. Но мистер Нокс Деметрий собирался узнать, что, несмотря на его проявление силы, у меня действительно были жесткие ограничения. Я буду играть в его игры, но на своих условиях.
Я подняла трубку и набрала набор цифр для соединения со стойкой регистрации.
- Здравствуйте, мисс Чарли́.
Это, должно быть, имя, которое дал Нокс, когда зарегистрировался.
- Добрый день, не могли бы вы соединить меня со спа-салоном. Мне нужно отменить свою бронь.
Г
л
ава 5
Нокс
Я не мог сконцентрироваться. Черт, я едва мог здраво мыслить. Мысли о Чарли́ поглотили мой разум - ее великолепные глаза, то, как она смотрела на меня, когда я вышел из этой комнаты, и когда наши взгляды встретились. Я не планировал ехать в "Мандарин" или быть там во время её прихода. У меня были дела, но я не мог остаться в стороне. Мне нужно было срочно её увидеть. Притяжение было слишком сильным.
Это то, что она сделала со мной. Она заставила меня перестать обращать внимание на окружающий мир и видеть только ее.
За то короткое время, что мы провели вместе, она просочилась мне под кожу, как никто другой, даже Джо. Я никогда не западал так быстро и так сильно. Я никогда не принимал наркотики. Тем не менее, я полагаю, что Чарли́ похожа на кокаин. Одна случайная доза на вечеринке - это всё, что было у меня в "Дель-Маре". Одна доза, одна неделя. По возвращении в Нью-Йорк я пытался отрицать свою зависимость. Каждый день, что мы провели вдали друг от друга, был ещё одним днём очистки, ещё одним днем трезвости. Я мог добиться детоксикации, потому что её не было в моей жизни.
Это в прошлом.
Но сейчас - это сейчас, сейчас она моя.
Делорис сказала, что ее зовут Александрия, или Алекс, но это ничего не изменило. Мы признались, что наши имена были прозвищами, и для меня она всегда была моей Чарли́. Я просто не был готов сообщить ей об этом, еще нет. На данный момент мы придерживаемся формальностей. С того момента, как Делорис показала мне конверт с ее фотографией и сказала, что у Чарли́ есть профиль, я был поглощен, одержим необходимостью сохранить и защитить её от «Измены», а также преподать урок.
То, что она сделала - связалась с "Изменой" и подписала соглашение, - было глупо. Это опасно. Это неприемлемо. Что случилось бы, если бы Делорис не обнаружила ее профиль?
Я знал, что бы произошло.
Она попала бы в чужую постель. В «Дель-Маре» я верил, когда она сказала, что не ложится под каждого. Мне нужно как можно быстрее узнать, как уверенная, умная, поразительная женщина, с которой я познакомился в «Дель-Маре», втянулась в грязный мир "Измены".
Я не был уверен, почему она хочет опуститься до уровня шлюхи, но если это то, чего она хотела, ей нужен я. Со мной она осталась в безопасности. Образы того, что могло случиться, если бы она действительно вошла в «Измену», выводили меня из себя. Я не мог двигаться вперед, пока не наказал её за её неверно принятое решение.
Наказание произошло и новые правила вступили в силу.
Реальность была слишком очевидной, чтобы отрицать. Я был наркоманом, нуждающимся в одном человеке – Чарли́.
Теперь, когда я увидел ее, коснулся и услышал ее голос - и стоны - я сделаю всё, что в моих силах, чтобы получить больше. За несколько коротких часов после взрывной новости Делорис Чарли́ заставила меня действовать вопреки характеру. Я никогда не покидал офис в середине дня. Никогда не отменял встречи по личным причинам. И я никогда не разъезжал без Айзека.
Мой водитель и телохранитель, в одном лице, был с ней, и эта мысль гложила меня изнутри. Я хотел - нет, нуждался - быть рядом с ней. Вернувшись в офис, потому что некоторые вещи не могли ждать, я ехал на заднем сиденье такси, что было само по себе редкостью. Покачав головой, я уставился на свою руку.
Улыбка расцвела на моих порозовевших щеках в ответ на покалывание в ладони. Закрыв глаза, я вздохнул. Черт возьми, я все ещё думал о том, как ее тугая круглая задница покраснела, и какая она стала мокрая. Чарли́ сказала, что ей это не нравится, но ее тело рассказывало мне другую историю. Я мог слушать её чувственное тело, рассказывающее мне сказки на ночь.
Судя по реакции мисс Александрии Коллинз, мы даже не начали раскрывать ее пределы. И эта фантазия добавилась в мою неудобную ситуацию. Если я прямо сейчас не перестану думать об этом, я не смогу выйти из такси и добраться в офис. Ожидание того, что я могу с ней делать, способно убить меня - смертью синих яиц.
Одного года недостаточно.
Я разорвал связи с "Изменой". Мне было всё равно, насколько это выгодно в финансовом отношении. Когда-то я разделил эти фирмы и больше не был связан с агентством. Чем больше моя организация расширялась, тем больше появлялось рисков. В результате возникли проблемы. Я хотел обрубить концы.