— Дожили, матери позвонить уже нельзя. Да это ты меня своими кавалерами с мысли сбила. Сейчас подожди, вспомню. — Секундная пауза, и я слышу, как мама чем-то по столу стучит. — А. Дядя Валера послезавтра в город едет. Я с ним сумку тебе передам. Сметанки домашней положить? Папа на выходных из деревни привез.
Да кто ж от такого в здравом уме откажется.
Растягиваюсь в улыбке и мысленно расцеловываю маму в обе щеки.
Соскучилась. Недели три назад виделись, но, как представлю, что мама сейчас у нас в кухне сидит, и со мной по телефону разговаривает, то прям ком в горле.
Краем уха услышала, что входная дверь открылась. Звук кинутой на пол сумки, и тяжелые шаги.
Ох.
Зло вернулось.
Вернее, злая Звягина, хотя это иногда, одно и то же.
— Мамуль, давай я тебе чуть позже перезвоню. Тут это… дела.
— Подожди. Забыла совсем. Там бабушка волнуется, что ты ей в одноклассниках не отвечаешь. Дочь, напиши. Знаешь же, что у нее давление скачет.
— Да-да, напишу.
Уже на автомате отвечаю, и слышу, что мама сбросила.
Вдох-выдох.
Крепись, Туся. Помни, ты всегда можешь съехать и не слушать чужих истерик. Тетя Таня, которая мамина двоюродная сестра, может постелить тебе между лежаками своих кошечек.
— О, ты уже дома. А чего так рано? — Вика падает на диван и … улыбается. Улыбается? Надо срочно проветрить квартиру. — Отпустили пораньше?
Твердым шагом прохожусь по комнате и открываю окно.
Да что происходит?
Я помню, как-то Звягиной сказали, что Корнеев в клуб собирается, который на другом конце города. Виктория моментально скинула с себя банный халат, отмыла глиняную маску с лица, волосы в косу завязала, нанесла четыре слоя тонального крема, и на самых высоких каблуках, в два часа ночи потопала искать такси.
Вернулась она часа через полтора, сломанный каблук в руке, тушь по щекам размазана, и с криком, что она не успела, она начала звонить кому-то и орать в трубку, мол, могли бы и раньше предупредить.
Как сами понимаете, следующие несколько дней Вика орала на всех, кого только видела. Досталось даже дворнику, который случайно ей в ноги метлу уронил.
А сейчас она улыбается.
— Ты чего такая веселая?
Вроде непьяная.
Точно не пьяная.
— Туська, это лучший день в моей жизни.
— В смысле?
— В коромысле, Шведова.
Вика мечтательно закатывает глаза, и встает с дивана, направляясь на кухню. Иду за ней, любопытство тот еще порок, кто бы что не говорил.
— Знаешь, мне кажется, что я ещё больше в него влюбилась.
— В кого?
— В Суханова, блин. Шведова, не тупи, конечно, в Данечку.
Мои брови взлетают вверх, а мозг так и продолжает ничего не соображать.
— Такты его нашла?
Сажусь за стол, и зачем-то начинаю проверять телефон.
— Конечно. А ты мне не верила, что я смогу его добиться.
— Да я не то чтобы не верила…
— Не верила, не верила. Я помню, все твои взгляды и подколы. А у меня раз, и все начинает получаться.
Непонимающе уставилась на ее лицо. Вроде не врет. Глаза не бегают.
Вика засмеялась, и в своей манере, начала стягивать с себя платье. Прямо на кухне.
— Да что у тебя получилось?
А главное как?
Вика убежала. Корнеев остался со мной. Но потом он ушел. И…
— Хотя бы то, что мы наконец-таки смогли вдвоем побыть. Поговорить.
— Поговорили?
Да я представляю, как они там разговаривали.
Вот ведь бабник.
Не зря я его посылала. Правильно мне мама говорила, что нужно всегда слушать свой внутренний голос. А он мне как раз и говорил, что надо быть осторожнее. Он меня вроде предупреждал.
— Вот пристала. Поговорили. Правда, недолго, ему потом кто-то позвонил и он уехал. Но…
— Что?
— Тусь, я теперь его ещё больше хочу.
10
Утро меня встречало ароматом чего-то вкусного. Даже показалось, что я ещё сплю, или, вообще, ночью телепортировалась к себе домой, где заботливая мама уже вовсю, готовит мой любимый завтрак.
Но нет.
На кухне суетилась Звягина, ловко перекладывая жареные сырники на тарелку. Вика напевала себе под нос какую-то песенку, в такт пританцовывая бедрами, словно она не на кухне, а на танцполе, и уже успела собрать свою аудиторию.
Я и хотела рот от увиденного открыть, только соседка заметила меня, и шоу одинокой, танцующей поварихи закончилось.
— Тусь, садись за стол. Кормить тебя буду.
Пододвинула ко мне кружку с чаем, и банку малинового варенья.
— Ну, чего стоишь, как вкопанная? Садись давай, остынут ведь.
— Ты готовить умеешь?
Я и не пыталась скрыть удивления. Меня, между прочим, за нос водили, рассказывая, что однажды, из-за обычной яичницы, Вика чуть квартиру не спалила. Я жильем рисковать не хотела, да и готовить любила, поэтому-то одна и стояла за плитой. А тут новости такие. Сенсация просто.
— Шведова, вот не порть момент. В коем-то веке решила подругу побаловать, так она нос воротит. Не хочешь, так и скажи.
Вот блин, похоже, реально пробовать придется.
— Я чуть-чуть. Вчера в зеркало на себя посмотрела, бока лишние увидела.
— Наконец-то. Давно тебе говорю, что пару кг сбросить нужно. Но сейчас можешь трескать спокойно, творог обезжиренный, и у нас сахар закончился, поэтому без него.
Медленно подошла к столу, и сев на своё место, переложила в тарелку самый маленький шарик. На вид, обычные сырники. Румяные такие. Аппетитные.
Чего я сомневаться-то вздумала?
— А сама?
— Ой, да Господи. — Звягина делает укус, и запивает моим чаем. — Всё. Счастлива? Если даже я сама отравиться не боюсь, значит, все съедобно. И, кстати, очень вкусно.
Мне определенно стало легче.
Да просто зеленка вспомнилась. А вдруг ей доложили, что я с Корнеевым общалась, а ей так и не рассказала.
Что за мысли?
Получается, я Вику параноиком называю, а сама не лучше.
Повторяю за ней, и одобрительно головой качаю, мол, соседка ты великий кондитер, а я идиотка неблагодарная.
Вика оставляет меня на кухне посуду домывать, но потом возвращается, разговаривая с кем-то телефону.
— Конечно, Лариса Игоревна. Ждем Вас. До свидания.
Лариса Игоревна — это хозяйка квартиры, которую мы снимаем.
— Ты еще не домыла? Тусь, как-то поживее надо быть.
— Мне вилки осталось только. Чего хозяйка хотела? Мы ж только недавно за месяц заплатили.
— Она в этом районе завтра будет, решила хоромы свои проверить. Переживает, наверно, что мы её квартиру в свинарник превратим. Была б еще квартира нормальная. А тут так. Стены, да пол скрипучий.
— Блин, она когда в твою комнату зайдет, то мы моментально на улице окажемся. Там же ногу поставить негде. Все вещи валяются.
— Только не начинай. Придем с учебы, уборку замутим. Ещё посмотрим, кому медаль дадут, за идеальную чистоту.
Только вот про уборку Звягина, кажется, забыла. Перед началом первой пары, она со Степашкиной по телефону разговаривала, и клятвенно обещала, что заскочит к ней, как только освободится.
— Да всё нормально будет. — Ручкой стучит по ноге, закатывая глаза. — Я что-нибудь придумаю. Люд, только тебя ещё не хватало. Сиди на месте и жди.
Людка ещё что-то говорила, когда Вика вызов сбрасывала.
— Вот ведь зануда. Шведова, я всегда тебя считала лидером нудных, но Людка забирает корону.
— Что у неё?
— Да фигня, как обычно. Не забивай голову.
Пожимаю плечами, и в телефон утыкаюсь. В нашем институте интернет-беспроводной. Он запаролен, правда, но Вика где-то стащила заветные цифры с буквами. Поэтому я без проблем открываю одноклассники, и сразу же лезу на страничку к бабуле, раскидывая на все ее новые картинки лайки.
Не сразу, но обращаю внимание, на новое оповещение, и еще одно сообщение от пользователя Даниил Корнеев
Вика вскакивает с места, и тащит меня в аудиторию. Я, наверно, звонка не услышала, когда с открытым ртом на телефон свой смотрела.
— Вик, а что у тебя там с Корнеевым?
Я еще не открывала весь текст, вижу только начало предложения от него.
— А что с ним?
— Ты так вчера и не рассказала, где вы были и что делали. На тебя это не похоже.
— «Счастье любит тишину», слышала о таком?
Слышала. Видела где-то цитатку. Но это в корне не сходится с Викой и её длинным языком.
— Может быть.
— Я сглазить боюсь. Поэтому провожу границу личного и общественного. Не обижайся. Просто знай, что своего я почти добилась. Еще чуть-чуть, и съеду от тебя в центр, в шикарную квартиру, и каждое утро буду просыпаться не от звука твоего противного будильника, который орет на весь дом, а от нежных поцелуев моего Данечки.
Я не ослышалась? Это что же такого произошло, что Вика уже про переезд думает. А главное, когда они пообщаться-то успели?
— Заранее только предупреди, чтобы я соседку новую нашла.
— Я ещё не уехала, а ты уже место моё кому-то сдавать собралась. Подруга еще называется.
Она отворачивает от меня, и делает вид, что слушает преподавателя.
— Вик, да я просто сказала. Давай без сцен.
— Вот сама и будешь прибираться в своей квартире. Или соседку будущую пригласи. А я к Степашкиной пойду. Там мне хотя бы рады.
Отлично. Она нашла повод соскочить от мытья полов и окон. Зашибись. Будто это я из ее комнаты помойку сделала. Да я и пальцем там ничего трогать не буду. Вздумала еще, на меня все свалить. От раздражения открываю входящее сообщение, которое в самом начале хотела удалить, так и не прочитав. А там их несколько. Начиная, что я в одноклассниках, как старушка сижу, заканчивая: «Свидание. Сегодня. Без пирожков тети Гали». И отправил он мне его десять минут назад. Сама не понимаю, зачем отвечать вздумала. Но пишу короткое: «Нет», и вижу, как появляется зеленый кружочек над его аватаркой. Моментально вспыхивает значок о наборе текста.
Оперативный какой. Будто действительно телефон в руках держал, ожидая моего ответа.
«Не проблема. Будут тебе пирожки».
Блин. В нём хоть капля человечности есть? Знает же прекрасно, что Вика мне расскажет про их общение, и все равно продолжает написывать?
Ничего не буду отвечать.
Молча, идем с Викой в столовую. Она только косится, но ничего не говорит, и я молчу, сказать нечего этой хитрой принцессе, которая скандал придумает, чтобы руки лишний раз в грязи своей же не пачкать.
Подхожу к стойке, и только чай себе покупаю, проходя на то же самое свободное место, где еще вчера сначала с Звягиной сидела, а потом с Корнеевым. Вика садится напротив, и демонстративно кашляет.
— Шведова, нечего на меня обижаться. Сама виновата. Я с тобой, как с подругой планами своими делюсь, а ты уже про соседку новую думаешь.
Внимательно смотрю на нее, но перед тем как ответить, слышу голос нашего цербера.
— Я её тут с булками свежими жду, а она чай пустой гоняет.
Только не сейчас. Пожалуйста, теть Галь, только не сейчас.
— Наталь, чего не подходишь? Стесняешься, что ли? Ты мне это брось.
Поднимаю голову, смотрю на Звягину, возле лица которой вилка с сосиской замерла, со стороны вижу, что ее «бортовой компьютер» выдает ошибку, и никак не может перезагрузиться.
— Здравствуйте. — Я ведь даже ее отчества не знаю.
— И привет. Господи, кожа да кости. Я ж тебе говорила, что худых он…
— Я утром плотно завтракала.
Меня с детства учили, что взрослых перебивать нельзя. Но тут жизненная необходимость просто. Нельзя, чтобы Звягина услышала про вчерашние слова теть Гали. Соседке, вообще, знать ничего не надо. Тем более, когда, по ее словам, она наконец-таки у своей заветной цели.
— Позавтракала она. Знаю я, как девки современные завтракают. Небось водичку попила, да и все. Сейчас подожди, принесу вам кое-что
Женщина отходит, и в эту секунду мой телефон вибрирует.
«Место встречи изменить нельзя, Натали».
— Даня пришел. — Выдыхает Звягина.
11
Чертов Корнеев.
Блин, нужно делать ноги. И чем быстрее, тем лучше. И я тут даже не за реакцию Звягиной переживаю, которая вон сосиску никак прожевать не может, я за свой длинный язык волнуюсь. Он у меня тот еще предатель, когда на горизонте этот строчитель смс-сок появляется.
Поэтому лучше уйти тихо, и красиво. Не зацепить по пути все стулья, не перевернуть какой-нибудь столик с едой, и не грохнуться на ровном месте. Пройтись по столовой так, будто на мне плащ невидимка, а вместо балеток на ногах, домашние тапочки с собачками.
Так, если я сейчас встану с места, и обойду за колонной справа от Вики, то не попаду на глаза тети Гали, которая сто процентов сейчас выйдет из своего продовольственного бункера со своими сдобами. Корнеев меня прилюдно задерживать не станет. Не по статусу ему за кем-то бегать. А соседке, вообще, плевать, рядом я или нет, когда её кумир за соседний столик приземлился.
ПФ-ф.
Делов-то.
Встать и уйти.
Да я быстрая и тихая лань. Меня ни один радар не запалит.
— Тусь, у меня кетчупа на губах нет? Внимательно посмотри, но только так, чтобы никто не догадался.
— Да мне идти… — Убегать мне нужно, Звягина. Валить так, чтобы ты только и видела, как мои пятки сверкают, а не сидеть здесь, и губы твои рассматривать, которые ты облизываешь без конца.
— Тебе посмотреть, что ли сложно? — не унимается она. Она ж на меня пару минут назад обижалась. Я даже привыкнуть к этому молчанию не успела, как Вика снова разговаривает.
Ещё и глядит укоризненно. Так, будто от моего ответа судьба всего человечества зависит.
— Нет у тебя там ничего. — Знаю ведь что она не отстанет. Так и будет бухтеть, пока не получит то что хочет. А у меня времени нет, чтобы Звягинскую прихоть удовлетворять.
Меня, между прочим, сообщениями атакуют. У телефона из-за постоянной вибрации скоро батарейка сядет. Он у меня, вообще, не привык к таким активностям. Для него норма два-три входящих звонка в день, и парочка писем. А тут прям атака лишних килобайтов.
— Сделай вид, что это твой поднос, чтобы Даня не думал, что я жру как свинья. — Шепотом говорит Звягина, и двигает в мою сторону почти пустые тарелки.
Это скрывать нужно?
Серьезно? Почему меня никто не предупредил, что если появится парень, то придется прятаться от него с колбасой в руке? Ужас.
— Сделала. Теперь поднос мой, но относить его будешь ты, а я сваливаю.
— Куда ты?
— Я… да какая разница? Ухожу, и всё.
Головой покачала, мол, отчитываться я еще буду, что ли.
Хватаю сумку и встаю со стула. Фух. Да уже полдела сделано. А паники успела нагнать, ух, мама не горюй. Наверно, я даже покраснела, от того бреда, который сама себе придумала. Не обращая внимания на вибрирующий телефон, задвигаю стул, и слышу громкий, протяжный крик Корнеева, черт его за ногу хватай.
— Стой на месте.
А я застыла. Причем буквально ноги онемели.
— Я тебе там сообщение отправил. — Ёмаё. — Назар, глянь, пока не ушел.
Назар? Почему-то кажется, что там совершенно не Суханову в спину орали. Да и зачем ему говорить что-то, если парень за водой ходил и тут же назад вернулся?
Не сдерживаюсь, и голову поворачиваю на орущего, а он лыбится, сидит, телефоном в руках играя.
Ну, гад же.
Честное слово, гад.
— Шведова, ты уходить собиралась. — Вздрагиваю от неожиданного голоса Виктории. А как тут не вздрогнуть, когда я в себя провалилась, и думаю, что делать. Открывать сообщения или не открывать? — Тусь, встала так, что мне Даню загородила.
Да, к черту.
Сейчас возьму, да и пошлю Корнеева в дальний лес. Всего-то. Да и плевать, что я девочка. Меня папа в детстве с собой в часть брал, я там таких слов нахваталась, что потом мама боялась со мной в магазин ходить.
«Уйдешь, я пойду за тобой».
Не листаю сообщения, которые мне до этого присылал. Зачем? Последнего хватает.
Игнорю.
Конечно, я игнорю, эту идиотскую угрозу.
И считаю, что поступаю правильно, пока сзади не слышу, как отодвигается стул.