Так нормально…
Устало повались на кровать. Захотелось умереть.
Нет, обойдутся. Всегда есть выход.
«Что же делать?!»
Вдруг вздрогнула, слыша шум со стороны детской, где спала подруга с дочерью.
Сглотнула и медленно поднялась, прислушиваясь к каждому шороху. Вышла в зал, с каждым шагом понимая, что в окно кто-то пробрался.
Встала у стены, упираясь в нее рукой, чтобы не упасть. Все тело парализовало от страха, но хуже чем уже есть, не могло быть.
Верно?!
Я ждала…
Недолго.
Через две минуты я увидела, как из спальни выходит высокий мужчина с черными волосами, зачесанными назад, в глазах которого был ад. Он был во всем черном, а на поясе находился странный зеленый ремень с железкой.
Испугалась не описать словами, и только хотела вскрикнуть, как он оказался рядом и закрыл рот ладонью, свирепым взглядом давая понять, чтобы не говорила.
Да я и не смогла бы… Он настолько жутко смотрел, что, казалось, видел насквозь. Было в нем столько ярости, гнева, силы, что я даже боялась дышать.
Смогла выдохнуть, когда он дернул мою сумку и самым наглым видом начал рыскать, пока в его руках не оказался мой телефон.
Уже через секунду он просматривал сообщения, а потом свирепо посмотрел на меня, уничтожая черными глазами, и переключился на стены, словно что-то искал.
Что удивило, незнакомец не вышел в коридор, а только с зала внимательно сканировал помещение, пока не уставился в угол и недовольно скривился, отчего стал еще опаснее.
Резко обернувшись, мужчина направился к стеклянному столику и, дернув меня за руку, почти швырнул на диван. Схватив ручку и листок, который вырвал из блокнота, что лежал на полочке, уверенно начеркал:
«Лотова. Пиши все, что узнала о ней из разговора. Быстро. Говорить не смей».
Пораженно уставилась на него и четко поняла — это ФЕРЗЬ.
Кивнула и дрожащей рукой начала выводить:
«Они за чертой города в погребе… Держит их там мужчина, которого спас Никин Ярослав. Вернет домой только тогда, когда я окажусь в самолете. Если сегодня в десять вечера меня там не будет, то их…»
Не смогла дописать… уронила ручку.
Мужчина резким движением выхватил лист и скомкал, запихнув себе в карман. Развернулся и быстро направился в спальню. Понимая, что он уйдет, я быстро написала два слова и восемь цифр, которые помнила наизусть, и бросилась за ним. Когда догнала, Ферзь уже приблизился к окну. Положила листок на подоконник и с огромной надеждой посмотрела на него. Мужчина уделил ему ровно секунду и, отодвинув меня в сторону, резко взобрался на окно.
Я стояла на месте, не понимая, он расскажет или нет. В записке я написала: «Позвони Медведеву» и указала номер телефона. Поможет или ему плевать? Отмечая, как он склонился над своим ремнем и что-то дергает на стене дома, поняла, что уговаривать такого бесполезно. Если захочет, то скажет, если посчитает ненужным — забудет. Или уже забыл.
Неужели не скажет?
А зачем ему это?!
По крайней мере я знала одно — Ферзь спасет подругу и ее дочь. Не сомневалась в этом. Только пугало одно — что ему, такому опасному, дикому, свирепому, нужно было от нежной и ранимой Маши?
Пока думала, мужчина исчез.
Куда?
Быстро подошла к окну и посмотрела вниз, но мужчины не было, и лишь когда подняла голову, увидела, что он уже добрался до крыши и, поднявшись, скрылся из моего поля зрения.
«Надо же… военно-штурмовым альпинизмом занимается. Кто бы сомневался. Ниндзя».
В эту минуту совсем стало страшно за подругу.
Интересно, а как Ферзь понял, что ее похитили? И если следил, почему не помог?
Надеюсь, что так и будет — мужчина найдет Машу с Аленой. И тогда я не буду переживать за них, при первой возможности вернусь в Россию.
Вернусь… Я не хотела никуда лететь. Зачем? Но есть ли гарантия, что Ферзь успеет вовремя? Ведь я ему нормальной информации не дала — незначительные мелочи. Если нет — то мой отказ лишит их жизни?
Услышала писк сообщения, и стало не по себе. А если похититель, что следит за мной, видел наше общение? Или заметил Ферзя, когда он входил в окно?
Со страхом шла к столу, волнуясь, что мое опасение окажется верным, и лишь когда прочитала, поняла, что камер здесь точно нет.
«Планы поменялись. Через двадцать минут выходи с сумкой и направляйся к белой иномарке».
Закрыла глаза на несколько секунд и не шевелилась. Подошла к окну и с ужасом выжидала время. Когда оно пришло, и машина подъехала, словно неживая побрела на выход, надеясь, что произойдет чудо.
* * *
Олег
Размашистыми шагами двигался в сторону парковки. Был в ярости. Получил сообщение от Ирины, когда уже получал багаж в аэропорту. Буквально озверел. Швырнув сумку в машину Лехи, сел в пассажирское кресло и позвонил ей.
Ирина взяла только на третий раз, когда уже кипел от бешенства.
— Да, — еле слышно выдохнула моя женщина.
— Объясни свое сообщение, — грубо выдал, чувствуя, что на пределе. Понимал, что она врет, но эмоции зашкаливали.
— Я не могу сейчас говорить. Когда звонила, ты был вне сети, — сдавленно прошептала Лисина, пытаясь отделаться от меня. Как бы не так!
— Ирина, нормально ответь на мой вопрос.
— Я хочу… уехать с Ярославом в Англию. Уверена, там меня ждет светлое будущее, а здесь я живу в постоянном страхе, что близкие мне люди попадут в опасность, и я вновь испытаю ужас. Тебе не понять…
— Ира, как только я тебя найду, мы нормально поговорим. Черт, меня уже бесит, что ты…
— Не ищи! Не смей, — взволнованно воскликнула она. — Я предала и вновь предам, как тогда… Ты же помнишь…
«Как тогда…»
Нам нужно нормально поговорить, чтобы она рассказала все. И зачем дал ей время? Придурок. Но нет, я же переживал, что для нее это будет трагедией после всего, что она пережила. Но теперь время пришло. Пора открыть все тайны. Они разрывают на части и не дают спокойно нам жить. Особенно когда твоя женщина соглашается на чертовы условия шантажистов.
— Где ты? — сухо спросил, кивая Лехе, который определял ее местонахождение.
— Прощай, и я… — Ира замялась, а потом еле слышно промямлила: — хотела сказать, что… никогда не любила тебя. Позволила думать иначе, чтобы ты помог мне.
В груди поднялся гнев. Яростный и обжигающий.
Все… достало. Только хотел ответить, как пошли гудки. Отключилась.
Охренеть как поговорили!
Готов был разбить телефон, но лишь отшвырнул на панель. Повел челюстью и посмотрел на друга, ожидающего моего вопроса.
— Выследил? — выдал, стараясь держать бушующие эмоции. Ощущения — словно на огне заживо сжигают.
— Она в пути… катают в машине, — ответил Воронцов, недовольно скривившись.
— Проклятье, — процедил и через секунду спросил: — Так, что с Андрюхой?
— Оглушили, а потом снотворное вкатили, притом такую дозировку, что слона уложит. Сейчас он в больнице. Дворник нашел и вызвал скорую.
— Как сейчас?
— В отключке, но врачи говорят, что стабилен.
— Когда случилось?
— Примерно в три часа дня.
Вновь в моих руках оказался телефон. Принялся листать журнал звонков и сообщений, определяя, когда моя красавица начала названивать мне, чтобы порадовать внезапным решением. Разница в час. Не поворачиваясь к другу, уточнил:
— Значит, снотворное…
— Да, и еще странно, что в доме Лисиной на ее этаже и у домофона две камеры не работают, — он повернулся в момент, когда машина остановилась на светофоре и, нахмурившись, предположил: — Ферзь?
— Нет, он все время обходил их удивительным образом и не трогал девчонку. Зачем ему вдруг помешали они? Тут другое.
— Интересно — он присматривал сам и нам давал возможность.
— Да, — согласился я.
— А кто? — негодующе воскликнул друг, не скрывая своего состояния. Отлично понимал его. Леха не любил, когда ситуация выходила из-под контроля. Сегодня у него выходной, и он зол, что в такой момент был далеко. Тем более Андрей пострадал. У него молодая жена. Нужно потом позвонить ей. Как свою девочку вытащу из нового дерьма, так сразу. Узнать бы кто осмелился.
— Поворачивай к Вурковской, — приказал, как только загорелся зеленый.
— Думаешь, она? Марина умна, максимум, на что пошла бы — припугнула Ирину. Это в характере Вурковской. Ты бы первым делом пришел к ней — понятно всем.
— Вот и я о том.
— Но заметь, снотворное — ее любимый прием.
— Липкая подстава, — выдал свое мнение и уточнил: — Распечатка готова?
— Да, последний звонок от неизвестного номера, который был зашифрован. Пробили, и недавно он засветился. Близ города. Уверен, там держат Лотову с дочерью.
— Значит, Ферзь уже там и не нужно бросать людей туда.
— Думаешь?
— Уверен. Не нужно нам светиться в этом случае. Ферзь не умеет полюбовно решать, однозначно пепел там оставит. Поэтому лишних проблем нам не нужно, а его не найдут.
— Дааа, не хотел бы я оказаться тем, кто девчонку сейчас сторожит.
— Ну, каждому по заслугам, — задумчиво сказал, просматривая сообщения, тут же заостряя внимание на самом важном. — Интересно, последние сообщения от другого абонента. Проследил?
— Через десять минут у тебя будет номер.
— Хорошо, — сказал и посмотрел на часы. — Нужно торопиться.
— Уже…
Въехали на закрытую территорию, где проживала Вурковская. Машина остановилась у огромных ворот. Я вышел, но задержался, обдумывая варианты, а потом произнес:
— Леха, узнай время вылета самолета Никина.
— Подожди, ты думаешь это он?
— Узнай, а я поговорю с Мариной.
Хлопнул дверью и пошел по дорожке. Уже когда вошел внутрь особняка, минуя пугливую девушку, пытающуюся мне что-то сказать, понял, что Вурковская пьет. Резко открыл дверь в ее кабинет и увидел изящную женщину в облегающем черном платье на кожаном диване с бокалом виски. Она полулежала и когда увидела меня, нахмурилась и буркнула:
— О, надо же, какие люди! Медведев собственной персоной! Удивительно… И что у меня забыл?
— Ирину похитили.
— Хмм… И что? Видишь, я пью — тебя забываю.
Осмотрев внимательно кабинет, заострил внимание на Марине, прищурившейся и ожидающей, а потом сообщил:
— На Андрея напали, когда охранял их.
— Уволь его. Дерьмово справился с работой.
— Марина! — гневно выдал, намекая, что обойдусь без ее комментариев. Не до этого мне сейчас.
Она лениво потянулась, словно пантера, и встала. Посмотрела на меня и раздраженно рявкнула:
— Не понимаю, чем я хуже этой девчонки? Что в ней такого?!
— Не догадываешься? — протянул, обдумывая дальнейшие действия и дожидаясь, когда Марина перестанет злиться и поможет мне с информацией.
— Да как не догадываться? Мы когда встретились, я поняла, что поймала удачу на несчастье, но с этого ничего не поимею. И знаешь, я ошибалась… тебе такая как раз нужна. Чтобы обожала и любила.
— Десять минут назад моя женщина заявила мне, что уходит к другому мужчине, и ее слова о любви ничего не значат — ложь, чтобы получить свое.
Вурковская не сдержала коварной улыбки, но потом скривилась и буркнула:
— Она у тебя не предательница, а обманщица. И следует заметить, врет она паршиво.
— Я знаю, — с ухмылкой выдал.
— Так почему здесь?
— Марин, ты вчера виделась с ней в ресторане. Что приметила?
— Медведев, ты меня удивляешь, и ты только за этим притащил свою задницу ко мне? — воскликнула она, делая большой глоток янтарной жидкости.
— Ты трубку не взяла, а мне нужны точные описания.
Она нахмурилась и пошла к столу. Села за кресло и, схватив свой сотовый, начала двигать пальцами по экрану. Через секунду пришел сигнал о сообщении. Посмотрел и увидел фотографию мужчины, которого уже однозначно где-то видел.
— Бородавочник. Мерзкое ничтожество, повторяющее приемы профессионалов. Подлец — действует хитро и некачественно. Мокрушник. Никогда не возвращает заложников, — отчеканила Вурковская и, сделав паузу, уточнила: — Как я понимаю, он схватил блондинку с девчонкой? — отмечая мой кивок, она посоветовала: — Тогда следует поторопиться. Он еще и педофил.
— Ферзь отправился к нему, — ответил, прекрасно зная, как она отреагирует.
Марина поперхнулась, прокашлялась, а потом громко засмеялась.
— Хах, так ему и надо. Идиот. Хороший профессионал пробил бы, кто красавицу имеет. Но это не про него, поэтому мне его абсолютно не жалко. Только вы это… не суйтесь туда. Ферзь все равно следы подчистит, после того, как устроит там ад. Сволочь.
— В курсе. Еще что есть?
Она нахмурилась и протянула:
— Я видела, как Бородавочник общался с тем хлюпиком, с которым сидела твоя красотка. Уверена, не просто так. И вообще… не понимаю, как ваши пути сошлись? Ты явно не ее тип мужчины.
— Ее, — грубо изрек, тут же уточняя: — Кто-нибудь видел, что ты фотографировала?
— Меня?! Видел? Медведев, вали отсюда, пока стаканом не заехала по твоей квадратной мордахе. Жаль виски — шикарное и дорогое, чтобы тратить на тебя, — она сделала глоток и недовольно буркнула: — Вот! До чего ты меня довел — такую роскошь хотела в тебя пульнуть.
— Марин, ты молодец. Я твой должник, — сказал и направился на выход, слыша ее бубнение:
— Девчонке от меня привет. И да, она там о детях мечтает. Ты уж постарайся, а то я сгоряча сказала, что ты бесплоден.
Резко развернулся и недовольно посмотрел на нее, на что Вурковская скривилась и буркнула:
— А ты как хотел?! Чтобы я тебе еще и оды пела? Обойдешься.
Усмехнулся и буркнул:
— Много не пей — ты тогда неадекватная…
Дальше послышались неприличные комментарии, но я прибавил шаг, чтобы быстрее выйти из особняка и добраться до машины. Как только сел, уточнил у Алексея:
— Во сколько самолет Никина?
— Через час.
— Гони туда. Это он.
— Да, и симка с сообщениями на него зарегистрирована.
Только отъехали, как пришло сообщение:
«Лисина в аэропорту. Никин нанял Бородавочника. Лотова со мной».
Усмехнулся и написал:
«Помощь нужна?»
Ответ пришел незамедлительно:
«Если видеокамеры нужны, рекомендую убрать до вечера».
Покачал головой, удивляясь этому человеку, и приказал Денису:
— Передай Димке, чтобы отправлялся на квартиру и убрал нашу аппарату.
— Не нужна?
— Уже нет.
— Хорошо, — согласился Леха и нажал на газ, желая добраться быстрее до аэропорта.
Глава 24
Мария
Просыпалась с болью во всем теле, чувствуя себя невероятно ужасно. Веки отяжелели, что было невыносимо открывать глаза. Голова трещала так, что, казалось, по вискам молотком били. Сознание восстанавливалось постепенно, и когда дошла до воспоминаний, вздрогнула, вновь переживая тот ужас, что прошла. Помнила четко, как мы разговаривали с Аленой, как поправляла ее платье, а потом внезапно ворвался небритый, тучный мужчина с бакенбардами и накинулся на меня. Дышать стало нечем, и последнее, что слышала — крик дочери.
«Дочь… Алена! Где моя девочка?!»
Посмотрела по сторонам и ничего не увидела — тьма. Лишь слышалось тихое всхлипывание.
— Алена? — позвала, и когда она не отозвалась, продолжая всхлипывать, уже громче окрикнула: — Алена!
— Мама, — заплакала малышка и тут же ощутила ручки на своей шее. Дочка взобралась на меня, и я резко села, чувствуя, как тошнота подступает к горлу. Обняла свою маленькую девочку, сглатывая горькую слюну, и услышала:
— Мама, там что-то шевелится.
Передернуло от ее слов. С детства боялась крыс, мышей, пауков — да всего! А тут их вероятно полно. Или нет? Боже… Стало не по себе. Трусиха. Только вот перед дочерью не могла показать страх.
Вновь огляделась, уже стараясь улавливать очертания, но все равно ничего не видела.
«И Алена вот так сидела? В этой темноте…»
— Алена, мы… долго здесь? — выдохнула, совершенно ничего не припоминая о том, как оказалась здесь.
— Да, и я так плакала… А плохой дядя больше не приходил. Сказал, что через неделю вернется и вытащит нас.