Су*ки! Как же я зол! Зря вообще привез свое сокровище в эту чертову преисподнюю.
До дома нес конфетку на руках. Мечтаю приютить детку в своей кроватке, в своем роскошном пентхаусе на крыше самого высоко в городе небоскреба. Мечтаю дарить все, что она пожелает и создать такие условия, чтобы моя сладкая девочка больше ни в чем не нуждалась.
Наверно на помойке лучше живется, чем та, где живет Эмми.
Смотрю на ее убогую комнатушку, а сердце кровью истекает. И опять несу чепуху.
Ты долбанный идиот Мэт! Вот возьми и подари ей квартиру, а не отчитывай за то, где эта девчонка вынуждена жить. Ведь ты не знаешь кто она на самом деле… не знаешь ее прошлого и практические не знаешь настоящего. Но зато знаешь будущее.
В будущем все измениться. В будущем у Эмми будет все, стоит лишь пожелать. Потому, что она будет моей.
Навсегда.
Нет…
Навечно!
* * *
Когда уезжали с побережья, то поссорились. Но больше всего я был зол на самого себя. Поэтому и веду себя как полный кретин!
Малышка попросила удалить видео… И забыть её навсегда.
Поэтому я снова разозлился. Нет, ну а чего, ты придурок тупоголовый мог еще ожидать? Не будет она ревновать и умирать от этого! Она не такая… Эмми особенная и к ней нужен особый подход. Поэтому просто признайся в своих чувствах! Расскажи, как все было, есть и будет на самом деле. Расскажи, что не собираешься никогда сливать в сеть то чертовое видео!
Она поймет.
Если любит поймет… и за все простит.
Осознаю это, когда возвращаюсь из Бразилии. Покупаю самый прекрасный букет роз в цветочном магазине. Решаю сделать сюрприз, встретив малышку после работы возле ее дома.
Но когда подъезжаю… вижу ее с каким-то незнакомым парнем.
Кто этот уродец? Главное, чтобы…
ОНИ ЦЕЛУЮТСЯ!
Не верю в то, что вижу.
Этот дрыщ пытается засунуть моей малышке язык в рот. Но похоже… она не сопротивляется. Похоже, она первая его поцеловала.
Все. Это конец.
Конец разумной оболочки Мэта Картера.
* * *
Я зверь. Я тварь. Я чудовище.
Я чуть было не изнасиловал Эмми.
Я обезумел от ревности.
Я обезумел от безумия.
Мне нет прощения.
Эмми, когда я найду тебя… если захочешь… просто убей!
Глава 3. Ты — мой свет в конце тоннеля
Проснись…
Открой глаза…
Пожалуйста…
Малышка…
Как же сильно я тебя люблю…
Обрывки фраз. Молитвы. Всхлипы. Мягкое прикосновение рук.
Это сон? Или другая жизнь? А может… я умерла?
Кругом темнота… И холод… А я словно лечу… Лечу по темному тоннелю, неизвестно куда.
Эш, остановись! Ты не можешь умереть… Ты должна выполнить то, что обещала Саре… то, что обещала себе самой!
Ты должна найти этого ублюдка Сэма, чтобы наказать! Ведь он обязан понести ответственность за мерзость, которую вершил, вершит и будет вершить, если его не остановят.
— Малышка… Я люблю тебя…
Вижу свет в конце пути, от куда доноситься этот теплый, греющий душу голос. Такой родной и такой дорогой.
— Мэт… — шепчу так, словно из миллиарда слов, знаю лишь одно единственное, будто память потеряла, а все что помню — только образ и только имя человека, которые заставляют отчаянную душу вернуться обратно на землю, которые не дают уйти навсегда.
Продолжаю двигаться к белому пятнышку, постепенно увеличивающемся в размерах, превращая тьму в город света. Но, внезапно, замкнутое пространство озаряется яркой вспышкой, которая выталкивает из параллельного мира в реальность.
— Господи! Врача! Позовите скорей врача!
Теперь я слышу слова очень четко и очень близко, как будто кто-то только что на ухо мне наорал. А затем, ощущаю, как чьи-то нежные руки впиваются в онемевшие конечности.
Пытаюсь открыть глаза… Делаю это с таким усилием, словно на веки положили пятикилограммовые гири.
Наконец, с огромнейшим трудом, получается приподнять тяжелые ресницы.
Спустя мгновение, вижу расплывчато-белую картинку и чей-то силуэт, который постепенно обретает резкость.
Боже… Когда зрение восстанавливается окончательно, после долгого перерыва, в конце концов, вижу взволнованное лицо, до боли в сердце знакомого мужчины, который что-то кричит, беспокойно мечется по комнате и, похоже, даже плачет.
— Мэээт… — жалобно постанываю, пытаясь поднять руки, чтобы дотянуться до мужчины, потому что в данный момент, больше всего на свете мечтаю прижаться к его теплому телу.
Но не могу. Тяжело. Слишком тяжело двигаться. Даже с трудом дышать получается.
— Тише-тише… малышка, — ласково шепчет, опускается перед кроватью на колени и близко наклоняется, коснувшись своим лбом моей, похоже, перебинтованной головы.
Не может быть. Это ОН. И он рядом, со мной.
А я… снова ЕГО вижу.
Какое счастье…
С невероятным усилием поднимаю руку, кладу на мягкие светло-русые волосы, пытаюсь погладить… мечтаю поцеловать.
Он жив! И я тоже.
От мысли, что снова могу прикоснуться к самому дорогому человеку в жизни, ощутить его ласку, его успокаивающее тепло, на глазах появляются первые, (за долгое время, проведенное в коме), слезы… которые крупными каплями скатываются по щекам прямо на больничную пижаму.
Божеее! Неужели! Я снова в больнице.
Хоть бы опять не потерять сознание, от нарастающего чувства шока.
— Господи! Детка… ты очнулась! Тебе больно? Почему ты плачешь?
Потому, что безумно счастлива… счастлива снова видеть твое лицо, Мэт и слышать твой голос. И да… Мне больно! Мне до боли приятно чувствовать, твои неземные прикосновения.
Хотелось прокричать это на всю палату, никого не стесняясь, но не смогла даже взглотнуть. Вероятно, во всем виновато безмерное количество обезболивающих вперемешку с успокоительными, которыми напичкали мой несчастный организм.
— Так! Быстро, проверяем показатели! Пульс, давление, сердцебиение… спазмолитик, внутривенно! — мысли прерывают громкие возгласы ворвавшейся в палату армии врачей.
Уходите! Пожалуйста!
Ненавижу врачей.
Ненавижу больницы.
Это страшное напоминание о прошлых страданиях.
Люди в белых халатах, со всех сторон окружают мою кровать и практически выталкивают Мэта из палаты, разъединяя наши руки.
— Мэт! — вижу, как мужчина исчезает в белой толпе, будто поглощенный внезапной снежной лавиной.
Жалобно пытаюсь выкрикнуть его имя, но меня никто не слышит.
Слишком слабая. Слишком ничтожная.
Приподнимаюсь, пока медики что-то бурно обсуждают, пытаюсь сорвать бесконечное число всевозможных трубочек, натыканных в различных областях тела, и пробраться к Мэту, но лишь убеждаюсь в своей немощности.
Не хочу разлучаться с этим человеком ни на секунду!
— Деточка, лежи пожалуйста спокойно. Если дёрнешь хоть один катетер — снова потеряешь сознание! — из толпы вышел мужчина невысокого роста, в белом халате, с негустой бородкой, в больших квадратных очках. Вероятно, глав врач.
Замираю, тяжело дыша. Каждое движение дается с огромнейшим трудом, словно я участвовала в недельном марафон бегунов.
— Ты помнишь свое имя? — продолжает главный.
Киваю.
— Помнишь, что с тобой произошло? — задает второй вопрос.
Киваю еще раз, стараясь выглядеть сильной, а сама чувствую, как глаза начинают наполняться неконтролируемым слезным потоком.
— Ты знаешь человека, который на тебя напал? — звучит третий вопрос, заставляющий вспомнить тот ужасный вечер, который чуть не лишил меня жизни… которой мог забрать жизнь любимого человека.
После последнего вопроса, чувствую противную пульсацию в висках, а, а внутри тела — словно стая диких кошек поселилась. И, кажется, эти твари медленно разрывают своими острыми, как лезвие коготками, каждый мой орган на мельчайшие кусочки.
Мэт чуть не пострадал.
Из-за кого?
Из-за меня.
Я могла стать причиной смерти любимого человека.
В горле нарастает огромный ком ненависти, который перекрывает дыхание. Становиться больно дышать. Из-за нехватки кислорода, сердце замедляет биение.
Приборы, подключенные к телу, незамедлительно реагирует на состояние противным пиликаньем, от которого армия врачей приходит в боевую готовность.
— Быстро! Укол успокоительного!
— Хватит! Не задавайте больше вопросов! Вы что не видите в каком она состоянии, — неожиданно Мэт врывается в толпу белых демонов, устраивая переполох.
— Полицейские настаивали! — глав врач оправдывается, не сводя глаз с медсестры, которая немедленно реагирует на экстренную ситуацию, вкалывая какой-то бесцветный раствор в капельницу, торчащую из моей вены.
— Я сам с ними разберусь! — рявкает в ответ, не обращая внимания, на то, что перед ним сам зам хирургического отделения.
Мужчина выглядит так агрессивно, словно вот-вот наброситься на медика и сделает из него отбивную, прямо на глазах у толпы свидетелей.
— Хорошо. Я всего лишь хотел задать несколько вопросов, чтобы проверить состояние пациентки, но похоже, девочку, лучше не тревожить. Пусть отдыхает. Да и вам советую поехать домой, чтобы хорошенько выспаться.
— Я никуда не поеду! Пока Эмми окончательно не поправиться!
— Ясно. Ваше право! — похоже господин лекарь был чем-то не доволен.
Выполнив необходимые процедуры, убедившись, что мое состояние нормализовалось, армия мед работников наконец, удалилась.
Стало немного легче.
Мэт тяжело вздохнул, провожая каждого ''солдата'' хмурным взглядом, а когда последний человек исчез в коридоре, с силой хлопнул дверью, так, что от мощной вибрации с дверного проема откололся кусочек штукатурки.
— Мэт… — опять тихонько позвала, мечтая почувствовать тепло нежных рук, словно наркоман в предвкушении очередной дозы.
— Да малышка! Я тут! С тобой… — присаживается рядом, на краешек кровати и аккуратно берет за руку, стараясь не задеть пульсометр, прикрепленный к пальцу.
— Спасибо…что… ты… рядом… — шепчу из последних сил, прежде чем погружусь в сон.
— Малышка, дорогая! Я всегда буду рядом. Чтобы не случилось! — отвечает дрожащим голосом, а затем приподнимается и нежно-нежно целует в перебинтованный лоб, — Отдыхай! Я ни за что тебя не оставлю!
Обещаю.
— Мэт… Я хочу домой… Увези меня от сюда… Пожалуйста! — умоляющим тоном постанываю в последний момент и крепко засыпаю.
* * *
Около трех суток мое состояние пребывало в режиме "средней тяжести". Но через несколько дней организм начинает потихоньку восстанавливаться.
Только благодаря одному единственному человеку.
Только благодаря Мэту, я уверенно иду на поправку.
Пройдя через жуткое испытание, ни на жизнь, а на смерть, мне посчастливилось познать совершенно иную сторону Мэта Картера.
Мне удалось сорвать замок с заблокированной части его души которая, каким-то тайным образом, была намертво заперта, и которая характеризовала Мэта как добросердечного, заботливого, способного на чистую, искреннюю любовь, человека.
Нет… Для меня он был не совсем человеком. Для меня он стал настоящим ангелом, посланным небесами. Ангелом, подарившим новые крылья… которые у меня, жестоко изъяли несколько лет назад.
Но сегодня я могу вздохнуть с капелькой облегчения… потому, что эти крылья стали в тысячу раз прекрасней прежних.
И я простила его за все. Я забыла все плохое, что между нами было, как страшный сон.
* * *
Через три дня.
— Как у нее дела?
— С каждым днем все лучше и лучше.
— Это радует! Какие прогнозы?
— Благоприятные… если только…
— Что не так?
— Вы знали, что у девушки проблемы с сердцем?
— Хмм, нет… но однажды был свидетелем припадка.
— Она что-нибудь говорила?
— Нет, я видел, у нее таблетки, но Эмми сказала — это витамины.
— В общем, у пациентки редкое нервное заболевание, которым, скорей всего, она заболела после сильной психологической травмы.
— Господи… Это лечится?
— Не думаю… но с этим можно жить. Если никогда не нервничать.
— Как можно в наше время не нервничать?
— Никак, но если стрессы навсегда не исчезну из ее жизни… то из жизни исчезнет сама девушка.
— Да какова хрена!!! Я не выдержу, если с ней еще что-нибудь случиться!
Доктор, помогите… что мне делать?
— Есть два варианта! Первый… вы должны обеспечить для Эмми спокойную, беззаботную жизнь и обязательно раз в три месяца проходить специальную антистрессовую терапию.
— Так, хорошо, а второй?
— Пересадка сердца…
— Боже мой.
— Но это практически нереальный вариант, так как донора, именно для этой девушки, очень сложно найти. И операция не менее рискованная. К тому же не факт, что сердце приживется или приступы прекратятся.
— Если понадобиться, можете взять мое сердце!
— Нет. Не имеем право.
* * *
Опять лежу в больничной палате… и опять подслушиваю разговор за дверью. Прям как в старые ''добрые времена".
Мэт… Вот же глупый дурак! Что за бред ты несешь? Собираешься пожертвовать сердцем ради меня? Сумасшедший… Никогда не соглашусь на твое безумное предложение. Да я сама себя убью, если еще хоть раз нечто подобное, касательно меня и моего сердца, выплюнет твой прекрасный ротик.
Невероятно! Оказывается, я ошибалась на счет Мэта. Оказывается, этот человек готов на все ради меня. Он даже готов вырвать собственное сердце из груди, чтобы пожертвовать малознакомой девушке.
Мда… Ведь мы знакомы всего-то два с половиной месяца.
— Детка, ты не спишь? — внезапно дверь в палате открывается и в комнате появляется «бледнолицый» мужчина в синих джинсах, черной футболке и наброшенном на плечах медицинском халате.
Даже с бледным, измученным от усталости лицом, с темными кругами под глазами, он кажется мне самым идеальным человеком в мире!
— Нет, вот… только что проснулась, — лениво потягиваюсь, соблюдая предельную осторожность, стараясь не выдернуть иглу, торчащую из вены.
Мэт плотно закрывает дверь, проскальзывает внутрь палаты и присаживается на свое законное место (на краешек моей кровати).
— Когда меня выпишут? — пытаюсь выдавить улыбку здорового, беззаботного человека.
Мужчина закатывает глаза, тяжело вздыхает:
— Глупышка! Несколько дней еще придется поваляться.
— Ну я очень хочу домой. Терпеть не могу больницы, — жалобно поскуливаю, будто щеночек, перед хозяином, который наделал уйму пакостей.
Мэт бережно кладет обе ладони на мое лицо, цвета сочного васаби, и мягко улыбается:
— Потерпи, крошка! Я сильно за тебя переживаю, и поверь, находится тут под пристальными взглядами армии в белых халатах, мне самому не в кайф. Прекрасно знаю, что стены родного дома лечат не хуже больничных… но рисковать твоим состоянием, не имею права! Все-таки, когда ты находишься тут, на душе спокойней.
Внезапно замечаю, что его руки покрыты ссадинами и синяками.
Проглатываю образовавшийся ком в горле, нежно дотрагиваюсь до засохших ран, будто мои прикосновения способны излечить и вновь сделать его кожу мягкой, как пёрышко у павлина. Но это не так.
Сердце делает три мощных удара о ребра, а затем судорожно сжимается. Из-за меня он мог стать убийцей. Из-за меня его идеальная богатая жизнь могла разрушиться.
Обхватываю крепкие мужские запястья, стараясь не задеть недавно затянувшиеся раны на костяшках. Плотнее прижимаю к своему лицу тёплые ладони, и направляю взгляд в воспаленные от недосыпа глаза мужчины:
— Но мне тут плохо. Каждую ночь сняться кошмары. Ненавижу больницы. Здесь жутко воняет лекарствами и слишком мрачно. Мечтаю скорее оказаться наедине с тобой… в одной постели, под одним одеялом, тесно прижавшись друг к другу телами.
— Господи… малышка! Ты серьезно? Даже после того, что пережила, после жуткой боли, которую я тебе причин, правда хочешь спать со мной в одной кровати? — озадаченно прищуривается, не понимая смысл услышанных слов.