— На Добрынинской.
— Так это в другой стороне. Мне ведь на Тимирязевскую.
— Ничего. Полюбуюсь ночной Москвой. Всё! Нас не ждите, я закрою стол. Мы с Викой возьмём машину на двоих.
Его реплика никого не удивила. Кто-то уже ушёл, кто-то почти ушёл, тоже разбиваясь на пары, если было по пути.
— Добавьте в счёт чёрный чай и кофе. И сразу принесите счёт и терминал. Оплата будет картой, — бросил Поспелов подошедшей официантке, а потом приказал Вике: — А ты сходи в туалет. Два пальца в рот. И пусть тебя стошнит. Иначе это может случиться по дороге домой.
Вика не стала спорить с начальником, потому что мир вокруг неё начал немного кружиться, и, слегка покачиваясь, отправилась в туалет.
Поспелов оказался прав. Хотя Вика в полной мере ощущала, что она пьяна, это состояние перестало приносить ей дискомфорт. И горячий крепкий чёрный чай был как нельзя кстати.
— Ты очень красивая, — задумчиво произнёс Виктор, пристально разглядывая Вику и попивая кофе. Казалось, он был совершенно трезв. Или это только казалось? — Расскажи мне про себя. Про твой дар.
— О нет, — театрально застонала Вика. — К чёрту мой дар! Я после того раза даже им не пользовалась. Ты завалил меня работой, мне было ни до чего. Я и не знаю, могу ли я что-то сейчас.
— Сейчас точно не можешь, — улыбнулся Поспелов, чуть касаясь лежащей на столе руки Пятницкой. — Не хочешь со мной работать?
— Хочу, — честно произнесла Виктория. — Мне интересно, но сложно.
— Если интересно, значит, всё получится.
Вика не отодвинула свою руку. В её голове очень медленно копошились мысли: нравится ли ей то, что Виктор касается её руки или нет, как ей поступить, хорошо это или плохо… И неизвестно, куда бы привели её эти раздумья, если бы за столик не присел какой-то мужчина.
— Как интересно. Вы успели близко познакомиться? — сдержанно сказал Смолин, садясь напротив странной парочки. — Вика, ты что, пьяна? — он не верил своим глазам.
— Есть немного, — согласилась девушка. Теперь в её голову неспешно поползли думы о том, рада ли она видеть Алексея здесь и сейчас.
— Я отвезу тебя домой. Пойдём! — тут же сказал Смолин.
— О-о-о… — протянула Пятницкая. — Виктор уже обещал это сделать. Только вот чай допью.
— Я сам тебя отвезу, — сказал Алексей, с недоверием посмотрев на Виктора.
— Э, нет. В прошлый раз ты уже пытался отвезти меня домой, и это плохо закончилось.
— По вине Виктора. Помнишь это?
А ведь и правда, Пятницкая забыла, но виду не подала. Когда она говорила, то думала совсем об иных событиях — о встрече с Леной.
— Ты что, следил за нами?
— Не говори ерунды! Я встречался здесь с человеком. Сидели за барной стойкой. Увидел тебя, когда ты проходила мимо. Удивился. Теперь ещё больше удивлён, что вы вдвоём.
Виктор не спешил вступать в разговор. Не спешил рассказывать, что была вечеринка и уже все разошлись.
«Почему он молчит? — думала Виктория. — Это будет выглядеть как попытка оправдаться? Или есть другая причина? То один молчит, то второй. Оба банкиры. Или они похожи, или я совсем пьяна».
— Нет. Меня отвезёт Виктор, — немного жёстко сказала Пятницкая, понимая, что не в силах сейчас общаться с Смолиным. Точно разревётся по дороге домой, если он будет сидеть рядом. Точно захочется не домой, а к нему. А там Лена. Ле-на…
Девушка еле подавила ком в горле, стремительно разбухающий от нахлынувших печальных эмоций. Ей было себя чертовски жалко.
Алексей с каменным лицом посмотрел на Викторию. Подержал взгляд долгих пару секунд, развернулся и ушёл, не прощаясь.
— Не переживай. Я тебя довезу, — с неподходящим под ситуацию спокойствием сказал Поспелов. — Допей чай — и поедем.
Пробок на дорогах уже не было. Виктор и Виктория сидели на заднем сидении такси, которое неслось по Дмитровскому шоссе.
— Я тогда получил важное сообщение, — внезапно признался Поспелов. Он говорил тихо, не глядя Вике в глаза. — Я отвлёкся. Не видел. И не сразу понял, что произошло. Машина всего лишь вильнула. На ней и повреждений толком нет. Я не могу это объяснить. Когда до меня всё же дошло, что случилось, я вернулся. С вами поговорить не успел. Вы быстро уехали. А я ещё долго ходил по дороге и думал, померещилось мне или нет. И если бы не вмятины на машине и рассыпанные тюльпаны, то точно бы решил, что померещилось. Я не мог успокоиться и вернулся туда вновь на следующий день. До сих пор не совсем понимаю, как мне с этим жить.
— Ты хочешь, чтоб я тебе сказала, как тебе с этим жить?! — Пятницкая почти протрезвела от таких речей и произнесла это громче, чем того хотел бы Виктор. Водитель такси бросил беглый взгляд на них в зеркало заднего вида. Вика тут же осекла себя.
— Нет. Я рассказываю тебе о своих чувствах. Я редко это делаю. Не стоит меня судить.
Очень двояко звучала его фраза про «судить». Ещё бы пару месяцев назад Пятницкая точно бы осудила Виктора. А теперь у неё не было однозначных ответов на множество вопросов. Виктор сбил Алексея, когда рядом была Виктория, когда она смогла всё исправить. Алексей жив и здоров — нет никаких последствий аварии, за исключением пары вмятин на машине Поспелова. Вот только остались душевные терзания у всех участников происшествия.
— Хорошо, — не к месту ответила девушка.
— Я хочу узнать тебя ближе, — продолжил Виктор.
Виктория засмеялась, прикрывая глаза руками:
— Ты сегодня просто мастер говорить фразы с двойным подтекстом.
— Я тоже пил, — улыбнулся он. — Расскажи мне о себе, о своих способностях.
— Точно не сегодня, — сказала Вика, радуясь, что машина остановилась у её дома. — Мы приехали. Дальше я сама. Спасибо за вечер. Мне понравилось. Только коктейлей было слишком много.
— Дело привычки, — снова улыбнулся Поспелов. — У тебя всё получится. Иди.
Глава 7
Как всегда в обычный выходной, Виктория проснулась около девяти утра. Она чувствовала себя вполне нормально — выспавшейся и свежей, что было странно после вчерашнего алкогольного вечера. А потом ей вспомнился рассказ матери о её способности исцелять людей, находясь с ними рядом. «Как удобно, — подумала Вика. — Может, зря я планирую переезд на съёмную квартиру?»
Она умылась, почистила зубы и пошла на кухню. Проходя мимо гостиной, она услышала, что отец с кем-то бурно обсуждает последнюю игру футбольной команды «Реал Мадрид». Пятницкая заглянула в комнату. Увиденная картина показалась ей сюрреалистической: суббота, утро, её отец без газеты и Алексей Смолин в спортивном костюме и тапочках. Может, всё-таки она до сих пор пьяна?
— Доброе утро, — не доверяя своим глазам, сказала Вика, стоя в дверях комнаты.
— Наконец ты проснулась, — улыбнулся ей отец. — Доброе утро.
— Доброе, — подхватил Алексей.
Наступила странная пауза, после которой Алексей решился на объяснения.
— Я уже рассказал твоим родителям, что видел тебя вчера вечером. И ты себя не очень хорошо чувствовала — голова болела. Я у матери сегодня оставался и вот по дороге домой решил заехать, узнать, как у тебя дела.
— А телефоны в нашем мире отменили? — съязвила Пятницкая.
— Буду только рад узнать номер твоего телефона, — широко улыбнулся Смолин.
— Ну да, — пробурчала Вика, злясь то ли на себя за некорректную реплику, то ли на обстоятельства.
— Поехали завтракать. Погода сегодня замечательная.
Виктория не смогла сразу сообразить, как при отце корректно отказать Алексею в такой простой просьбе, поэтому согласилась. А ещё это был прекрасный повод выпроводить Алексея из их дома.
Уговорить девушку поехать в центр города и выбрать достойное заведение Смолину не удалось. Они зашли в небольшую кафе-пекарню возле метро «Тимирязевская» и расположились за маленьким столиком.
Приятно пахло свежим хлебом и кофе. Вика грела руки о чашку с капучино и смотрела в окно. Она не могла глядеть на Алексея. Слишком странный коктейль чувств пьянил её сознание: от ненависти и злости до покорности и любви. И в отличие от вчерашних коктейлей, этот чувственный напиток ей не нравился.
— Как ты стала общаться с Виктором? — первым начал разговор Алексей.
— Так случилось, что теперь он мой начальник. Удивительно и то, что у вас должности похожи, только у него нет в названии слова «инновации».
— Точно, я слышал о покупке твоего банка, но думал, что он занимается только стратегией, а не этим проектом. Нехорошо…
— Что нехорошо?
— Мне не нравится, что вы общаетесь. Не доверяю ему. Мутный он тип.
— С чего такой вывод?
— Шестое чувство.
— О, не знала, что теперь ты у нас специалист в области паранормальных явлений. Я вот подвохов не чувствую.
— Я тебе не враг. Успокойся, — с одной стороны тепло, но с другой стороны строго сказал Алексей. — Уходи из Лям-да-Банка. Я поговорю с другом, чтобы взял тебя на работу, он председатель правления в похожем карманном банке. Ты хорошо работаешь, не стыдно просить. Сегодня же ему напишу.
— Не надо. У меня хорошая работа. И менять её я не хочу. Мне даже зарплату повысили, — с гордостью похвасталась Виктория.
Смолин оценил её взглядом и лишь покачал головой:
— Какая же ты упрямая.
— Целеустремлённая, — поправила его Пятницкая, вдруг оттаяв. Они разговаривали как семейная парочка ворчунов, и было что-то в этом для неё приятное. — Лёш, а ты зачем приехал?
— Скучал, — коротко ответил Смолин.
— О, мне нужно было появиться в обществе с другим мужиком, чтоб ты вдруг начал по мне скучать?
— Не заводись. Я готов ещё раз признаться тебе, что скучаю.
— А что Лена? — осторожно поинтересовалась Вика.
— Она сейчас спит у меня дома. Или уже не спит. Всё же одиннадцатый час.
— Странная ситуация, правда? — Виктория почувствовала, что злится.
— Вот чёрт тебя дёрнул уйти тогда! Всё в тебе хорошо, но порой ведёшь себя как истеричка.
От услышанного Пятницкая возмущённо забурлила:
— Не сваливай всю вину на меня! Ты мужик или кто? Грустил он и пил, видите ли, тогда. Когда тебе приспичило, ты неделю ходил, ошивался у моей двери и ждал, чтоб отблагодарить. А тогда ты так не делал. Не искал встречи со мной. Получается, не нужно было. Гордость важнее любви? Или любви и не было? Хватит молчать. Зачем ты приехал? Помолчать?
— Я скучаю по тебе, — словно заевшая пластинка повторил Смолин. — Нет у меня других объяснений.
— А ты найди, пожалуйста. Потому что я живой человек. Со мной так нельзя.
— Понимаю, — слишком отстранённо произнёс Алексей. — Если бы не нужно было выбирать…
— Нужно, Лёш. У нас многожёнство под запретом. Да и партия второй скрипки не для меня. Как-то прожила я без тебя два года и ещё поживу.
— Ты, конечно, не драматизируй. Мы теперь всё равно общаться будем. И над предложением моим подумай. Не нужно тебе идти в ГорБанк.
Виктория не удержалась и нервно засмеялась в полный голос.
— Господи, Смолин, ты неисправим!
— Я абсолютно серьёзно.
— Не хочу я в маленький банк. Мне выдался шанс пробиться в люди. Я стала всерьёз думать о съёмной квартире. Не жить же всю жизнь с родителями. А на зарплату рядового сотрудника в небольшом банке квартиру не снимешь и тем более не купишь.
— Ты сама хочешь купить квартиру? — не понял Смолин.
— А ты видишь очередь из мужчин, готовых мне её подарить?
У Смолина еле заметно дёрнулся глаз. Впрочем, он никак не стал комментировать слова Виктории.
— Поехали завтра обедать? Смогу заехать за тобой в два.
— Нет, Лёш. Не нужно. Пожалей меня. Ты ведь ещё не принял решение, с кем хочешь быть. А это даже более неприятно, чем знать, что ты выбрал её.
— Отвезу тебя?
— Нет, я пешком. Заодно проветрюсь по дороге.
— Соглашусь отпустить тебя пешком в обмен на обещание, что ты будешь всегда отвечать на мои звонки.
— Звонки? — не поняла Виктория.
— Да, у меня хорошие отношения со службой безопасности нашего банка, так что твой номер телефона у меня уже есть. Но это требовало времени.
— Поздравляю, — неодобрительно сказала Пятницкая. — Вот только обещать ничего не буду. Лучше поезжай к Лене, — посоветовала она и вышла из кафе.
***
Пятницкая решила идти длинным путём — не дворами, а вдоль Дмитровского шоссе в сторону выезда из города. Она физически ощущала, как согнулись её плечи под бременем тягостных мыслей об Алексее. Ей было невероятно больно находиться в подвешенном состоянии и тешить себя странной надеждой, что они ещё могут быть вместе. В то же время она не понимала, зачем ей всё это нужно.
Но вдруг Вика вспомнила о своих способностях. «Поразительно, — подумала она и даже остановилась. — Я не вспоминала о даре целую неделю. А смогу ли я что-то сделать сейчас?» Страх лишиться способностей пробежал лёгким холодком по её спине. Прошлой бравады под лозунгом «Как я хочу быть обычной» уже не было.
Она резко переключилась на видение. И ей это удалось. Мир явился Пятницкой в потоках различных энергий. Странно, но она видела себя немного обесцвеченной в сравнении с остальным пространством. Виктория поймала рукой солнечный свет и накинула его на плечи — теперь они не сгибались под тяжестью мыслей. Наоборот, чувствовалась лёгкость. Отщипнула ещё солнечной энергии и приложила к своему лбу, который тут же разгладился.
«Теперь хорошо», — улыбнулась сама себе Вика и бойко зашагала в сторону дома, свернув во дворы, чтобы немного срезать дорогу.
Пятницкая зашла в гостиную и увидела там мать. Та оторвалась от книги, бегло оглядела дочь и произнесла:
— Нет смысла накачивать себя свежей энергией. Это иллюзия исцеления. Скоро телесные зажимы на плечах и переносице вернутся обратно в твоё тело. Всегда нужно работать с причиной проблемы, а не с её следствием. Ты даже негатив не убрала.
— Забыла, — согласилась Виктория.
— И забыла мой совет — не использовать свою силу.
— Так я же никого не исцеляла?
— А когда ты с собой работала, ты что делала?
Виктории стало неуютно под взглядом матери.
— Очень много ошибок. Пора остановиться. Сделать выводы. Иначе начнётся новая череда неприятностей.
— Наказание Высших сил, да?
— Нет. Снова пойдёшь не своим путём. И будешь встречать преграды.
— То есть целительство — это не моё? — не поняла Вика.
— Твоё.
— Но тогда почему ты говоришь, что я пойду не своим путём?
— Силу свою применяешь неверно. Слишком много напора. Когда идёшь своим путём, это не нужно.
— О, ты тоже считаешь, что я неуравновешенная? — Вика вдруг вспомнила слова Алексея и услышала только то, что готова была услышать.
— Ты уверена, что хочешь сейчас поговорить об этом? Будет больно.
— То есть правда, — поникла Пятницкая.
Анастасия Георгиевна снова пристально посмотрела на дочь и решилась на объяснения.
— Да, ты часто бываешь эмоционально неуравновешенна. Это проявлялось с раннего детства. И это то, с чем тебе стоит поработать. Много энергии внутри. Нужно научиться держать баланс. Впрочем, это обратная сторона дара.
— То есть нормально, что я такая?
— В идеале, если бы не пришлось прекратить твоё обучение, ты бы уже к подростковому возрасту научилась жить в гармонии с собой.
Пятницкая молчала. Последний ответ матери показался ей упрёком. При этом она совсем не знала или, как Анастасия Георгиевна считала, не помнила, почему её перестали учить.
— А почему обучение прекратилось? И кто меня учил?
— Я учила. И прекратила из-за твоих бесконтрольных эмоциональных всплесков. Давать тебе больше знаний было бы преступлением для общества. Ты не смогла бы ими воспользоваться по назначению.
— А как бы я ими воспользовалась?
— Во вред себе и другим.
— Что же я такого сделала?
— Не торопись. Ты всё узнаешь в своё время. Есть некоторые ответы, которые ты ещё не готова воспринимать правильно.
— Ты меня описываешь каким-то монстром.
— Именно из-за таких твоих выводов я и берегу тебя от твоих же воспоминаний.
Пятницкая снова поморщилась, но не снизила напор:
— А про телепортацию ты мне можешь рассказать? Когда я исцелила Алексея, я ещё каким-то чудом телепортировалась с дороги в его машину. Иначе меня бы сбил автомобиль, который в этот момент нёсся по проезжей части. Я успела в детстве обучиться этому умению?