Где-то далеко взревела пожарная сирена, спешно тормозили автомобили. Люди и нелюди высыпали из них и вставали, чтобы лучше рассмотреть аварию. Кто-то вынул магофан, чтобы сделать снимки.
Я глядела на все это, чувствуя себя персонажем нелепого боевика с погонями взрывами. Все казалось ненастоящим, слишком нарочитым. Щит замерцал, а ладони снова закололо, как бывает, когда защиту атакуют узконаправленными чарами. Это привело меня в чувство. Я заозиралась, пытаясь понять, кто так настойчиво ломится, но люди и нелюди вокруг были заняты аварией. Мгновенно запрудившая улицы пробка протянулась сколько видно глазу. Водители выходили из машин, чтобы рассмотреть пожар поближе. Где-то вдалеке взвыла сирена.
Да и покалывание почти сразу прекратилось, так резко, что оставалось только гадать было оно на самом деле или я все надумала от нервов. Выругав себя за мнительность, я опустила щит. Несмотря на болезненное любопытство заставила себя пройти мимо горящих машин — не хватало еще глазеть на чужую трагедию, как на развлечение.
Хорошо, что мне удалось отделаться от круглосуточной слежки СБ еще два года назад. Представляю какой вой подняли бы люди майора Рейгера после этого происшествия.
Или наоборот — нехорошо?
* * *
— Идиоты! Я сказал “похитить”, а не убить! Что может быть проще: девчонка гуляет по улице одна, без охраны. Оглушить, втолкнуть в машину и увести!
— Простите, сэр. Мы не можем быть до конца уверены, что за девушкой не следят, поэтому была необходима проверка.
— И что она дала?
— Если бы объект пасла охрана, в ситуации непосредственной угрозы жизни она бы выдала себя. Теперь мы можем быть уверены, что на девушке только следящие маяки.
— А еще взбудоражили всю службу безопасности. Если даже за ней не следили раньше, то теперь будут.
— Вероятность такого исхода не более пятнадцати процентов и только если девушка посчитает происшествие подозрительным и расскажет об аварии службе безопасности. По прогнозам аналитиков, она спишет все на несчастный случай и будет молчать.
- Ладно, а зачем было нужно ее прощупывать?
— Необходимо было выяснить не наложены ли на объект чары, которые активизируются в случае непосредственной угрозы для жизни.
— Выяснили?
— Да, сэр. Их нет. Только сигнальный маяк.
— Подозрительно. Скоро прибывает иравийское посольство, Луций должен был подстраховаться.
— И все же их нет, сэр. С учетом собранной информации мы полностью готовы к захвату объекта.
— Захват разрешаю, но чтобы без шума. Нужно, чтобы она просто исчезла, лучше если прямо на улице.
— Мы планировали провести операцию в академии.
— Нежелательно, там наше оборудование.
— Оборудование перевезено на базу.
— Тогда действуйте по обстоятельствам. У вас три недели до полного сбора всех ингредиентов.
* * *
Авария вытеснила горькие мысли о Вике. Я вдруг поняла какими эгоистичными и ничтожными были мои терзания на фоне возможной смерти или увечья.
Виновата ли я перед вампиром? Не получилось ли, что я невольно все эти годы дарила ему надежду?
Нет. Ни мыслями, ни действиями я никогда не обещала Вику большего, чем могла дать. И никогда не скрывала, что моя судьба — династический брак.
Но поговорить с ним начистоту все же необходимо. На следующей неделе, после занятий.
Придя к этому выводу, я повеселела. И вспомнила о лежащей в сумке папке.
День шел к полудню, есть хотелось все сильнее, поэтому я устроилась со своей добычей в кафе, заказала кофе с чизкейком и нырнула в чтение, как в омут.
История Дэмиана ди Небироса оказалась похожей на остросюжетный роман — захватывающий и пугающий. До двадцати шести лет — баловень судьбы, будущий наследник многомиллионного состояния оружейного барона Андроса ди Небироса. Богатый избалованный мальчишка, один из тех, про которых говорят “родился с серебряной ложкой во рту”. В его случае ложка была даже не серебряной — золотой.
И вдруг резко — лишение статуса наследника, а сразу вслед за этим суд по обвинению в попытке насилия над анхелос и каторга.
Да, не изнасилование, лишь попытка. Я отложила документы в сторону и задумалась.
Ненавижу насильников. Мне кажется, это преступление даже хуже убийства, оно что уничтожает душу, растаптывает личность. И будь обвинение однозначным, я бы возненавидела Дэмиана, потому что не верю, что насильник может раскаяться и измениться.
Но… по свидетельствам очевидцев картина получалась, мягко скажем, странной. Нелогичной. Никто в здравом уме не станет насиловать женщину на глазах у всего высшего света. Тот факт, что сама жертва отказалась выступать на стороне обвинения тоже говорил — не все так гладко. Мой взгляд замер на имени потерпевшей.
Таисия Блэквуд. Это не она ли стала женой Армеллина ди Небироса, незаконнорожденного брата Дэмиана?
Краткий поиск по архивам подсказал, что да — она. И дело стало еще более запутанным, неоднозначным.
Итак, у нас есть два брата — Дэмиан и Армеллин. Первый — наследник, баловень судьбы. Второй — бастард и сын рабыни. Никто не знает причину, по которой отец решил сменить наследника, но почти сразу после этого Дэмиана обвиняют в попытке насилия и окончательно убирают с доски.
Подозрительно? Очень. Мне ли не знать какие интриги плетутся в высших кругах, на какие махинации и преступления идут демоны, чтобы заставить родственников написать завещание в свою пользу?
И невеста Армеллина отказалась свидетельствовать в суде. Не потому ли, что нам, анхелос, слишком тяжело лгать, обвиняя невиновных?
Я помотала головой и глотнула кофе, не чувствуя вкуса. Так, стоп, Риана! Ты просто хочешь его оправдать! Хочешь, чтобы он оказался жертвой подлости и судебной ошибки. Не спеши, сначала дочитай.
Я снова нырнула в бумаги.
Суд приговорил Дэмиана к десяти годам каторги, но сперва…
“Решением суда округа Нью-Эбор Дэмиан ди Небирос был направлен в Нью-Эборскую психиатрическую лечебницу для прохождения принудительного лечения от зависимости”.
Я поперхнулась кофе и закашлялась, неверяще, разглядывая бумагу. Это же… не может быть, чтобы это была та самая лечебница!
Оказалось — да, та самая. Ди Небирос провел в ней два месяца, после чего случился скандал с расследованием Эстерманна. Независимая комиссия признала Дэмиана вменяемым, а методы, которыми его лечили, незаконными. И демон отправился на каторгу.
Я охватила себя руками за плечи. Меня трясло.
“Похожую методику до сих пор используют в клиниках принудительной реабилитации от зависимости” — сказал Дэмиан, когда показывал мне пыточные в своем доме. А я… я даже не поняла, что он имел в виду.
Но почему?! Почему он выкупил это жуткое место, почему живет там, почему не стал ремонтировать помещения, в которых его пытали и медленно сводили с ума? Кто настоял на лечении от зависимости, не тот ли самый Армеллин ди Небирос — ловкий бастард, который так умело избавился от старшего брата?
Я напряглась и вспомнила его. Нас представили в прошлом году на приеме по случаю дня рождения императора. Темноволосый, высокий и худощавый, с безупречными манерами, демон ничем не походил на своего брата-бунтаря. Если Дэмиан напоминал огонь, живое и яростное пламя, то его родственник был снежной глыбой. Настоящий айсберг — отстраненный и немного высокомерный. Узкие квадратные очки в тонкой оправе казались щитом, ограждающим Армеллина от мира. Лед в фиалковых глазах таял только когда демон смотрел на свою жену — изящную маленькую блондинку.
Мог ли такой как он подставить родного брата? Упечь его в психушку для того, чтобы сломить его волю, свести с ума?
Не знаю. Он демон, а от демонов можно всего ожидать.
Я заказала еще кофе и с болезненной жадностью вцепилась в оставшиеся листы.
Дэмиан не захотел отбывать десять лет на каменоломнях. Его прошение о переводе в штрафотряд было удовлетворено, и демон отправился на север. Туда, где уже много веков хтонические твари из бездны приходят в наш мир через портал. Смертность среди каторжников была колоссальной, не зря один год в ловчем отряде шел за три на обычной каторге. Я содрогнулась, представив себе бесконечную тьму и пронизывающий холод полярной ночи, ежедневные изматывающие бои.
Но когда срок закончился, и демон оказался на свободе, он не сделал попытки уехать. Не вернулся в столицу, где его никто не ждал. Дэмиан остался на севере и создал собственный энергетический бизнес. “Соул-пром” — пока небольшая, но агрессивная компания, которая нахально влезла на один из самых сложных рынков страны, сумев потеснить уже закрепившихся игроков. Кто из моих сокурсников, этих обеспеченных мальчиков и девочек из приличных семей мог похвастаться подобным?
К горлу почему-то подкатила горечь, я сглотнула ее и отодвинула бумаги в сторону. Взгляд безразлично скользнул по заказанному чизкейку, сейчас даже мысль о еде вызывала тошноту.
Умение анхелос сочувствовать — мое проклятье. Я слишком ярко представила себе каково это — быть преданным близкими людьми, вырванным из уютной сытой жизни. Каково оказаться на самом дне, но не сдаться, упрямо ползти вверх, вставать снова и снова после каждого удара. И в душе зародилось невольное уважение перед Дэмианом. Его силой, стойкостью, упрямством. Испытания не гнули его, а словно делали сильнее.
А я… я ведь обвинила его в изнасиловании! Совсем как та девица, Таисия.
Богиня, что же он должен обо мне думать?!
Глава 10. Держи себя в руках
Выходные показались невыносимо длинными и сонными. А вот в понедельник я вскочила еще до звонка будильника. И почти два часа выбирала наряд.
Почему-то важно было выглядеть сегодня неотразимой. Чтобы никто из парней глаз не смог отвести. Я хваталась то за одно, то за другое платье, каждый раз рисовала под него макияж, укладывала волосы, чтобы в последний момент передумать. Хотелось быть одновременно яркой, загадочной, роковой, особенной. И чтобы при этом ни в коем случае не казалось, что я специально для кого-то наряжалась.
В итоге взглянув после очередного платья на часы, я поняла, что если задержусь еще хоть на пять минут, то безнадежно опоздаю. Спешно нырнула в ярко-алое платье в крупный белый горох и побежала прямо так, без косметики.
На лекцию я успела, но в самой аудитории поджидал неприятный сюрприз. Рядом с Дэмианом, горделиво выдвинув внушительный бюст, сидела ундина с параллельного потока. Она поглаживала демона по плечу и что-то шептала ему на ухо с ласковой улыбкой.
Я остановилась резко, словно на стену налетела. При виде чужой девицы на моем месте в душе начал разгораться огонек обиды.
— Адептка ди Нише? — ироничный голос профессора Равендорфа не дал мне проникнуться сполна этим чувством. — Очень мило, что вы пришли на мою лекцию. Но думаю сидя вам будет удобнее слушать.
Теперь оба потока пялились на меня. Я сердито фыркнула и поднялась на верхний ряд, к Ингрид и Вику. Подумаешь, место заняли. Не очень-то и хотелось сидеть рядом с этим рыжим наказанием…
Равендорф начал лекцию, я старательно записывала за профессором тезисы, а взгляд сам собой возвращался к сладкой парочке на втором ряду. Девица сидела слишком близко к Дэмиану, чуть ли не прижималась. А когда она тянулась, чтобы взять карандаш, то ее выдающаяся грудь каждый раз словно случайно касалась его плеча. От этого зрелища у меня прямо в глазах темнело от злости. Хотелось вытащить ундину за зеленые космы из-за стола и объяснить ей, чтобы не лезла, не смела…
Мамочки, это что же — я ревную?
Я застыла над тетрадкой с глупым видом. Что, я действительно ревную ди Небироса? Этого наглого, ужасного, невыносимого типа, от которого еще три дня назад мечтала избавиться?
Ну приплыли!
* * *
Риана была сегодня ослепительна.
Ослепительна и бесконечно далека, как солнце в небесах. Вик усмехнулся банальности пришедшего на ум образа. И скрипнул зубами, проследив за взглядом принцессы.
Виктор д’Элломе отнюдь не был наивным дурачком, хоть и любил косить под него. Холодок со стороны девушки он почувствовал сразу. Нет, Риана и раньше не вспыхивала жарко от его прикосновений, не смотрела на него, как на самого-самого, не ловила каждое слово. Но Вик всегда знал, что является для нее кем-то особенным. Единственным мужчиной, которого Риана подпускает к себе. Он один смог пробиться сквозь колючую стену недоверия и отторжения, что принцесса выстроила вокруг себя.
Когда-то вампир сделал это из чистого эгоизма. Просто захотел увидеть ее своей госпожой и приручил. Случайно оброненными фразами, намеками подвел к желанию попробовать. Бережно и терпеливо ввел в мир доминирования и подчинения, боли и чувственных удовольствий. И тем самым заткнул рты всем родственникам, которые возмущались его странными для вампира вкусами.
“Позор! — орал дед, брызгая слюной. — Ты вампир, сын высшей расы, встаешь на колени перед какой-то человеческой девкой!”
Нет, бесить старика было даже по-своему приятно, но когда дело дошло до изгнания из рода и лишения наследства, Вик заволновался. И нашел прекрасное изящное решение проблемы.
Вампиры ниже демонов, они их вассалы и преданные слуги. А кто из демонов может быть выше дочери императора? Не прикопаешься, не упрекнешь и не отлучишь от семьи — повод не тот. Дед злился, скрипел зубами, но признавал их связь. Тем более что за рамки внешней пристойности внук и демоница не выходили, о специфике своих отношений на каждом углу не кричали.
То есть: Вик, может, и не против походить в ошейнике на поводке. Собственных порочных наклонностей вампир не стеснялся, даже слегка бравировал. Но Риана вряд ли согласится его выгулять, слишком напрягается от чужого внимания. А с некоторых пор ее желания стали важны. Куда важнее, его собственных.
Он помнил, как впервые увидел ее в академии. Отстраненную и высокомерную — обычная стерва. Потребовалось совсем немного времени, чтобы понять — это лишь маска. Настоящая Риана теплая, просто неприлично совестливая для демоницы и бесконечно одинокая пробуждала в циничном вампире нежность, желание обнять ее, защитить. Она казалась ему статуэткой из тонкого стекла — изящной, твердой и очень хрупкой. Чуть сожми в руках — раздавишь.
И да — в ее жизни определенно было какое-то дерьмо. Примерно того же сорта, что когда-то пришлось сожрать Вику. Вот только он сумел найти прелесть в этом вкусе, полюбил боль, научился возбуждаться от подчинения и унижений. А она просто замкнулась, оградившись от всего мира колючим терновником, за которым прятался страх перед мужчинами.
Потребовался почти год, чтобы выманить ее из-за этой стены хотя бы ненадолго. И если сначала Вик делал это из азарта и желания заткнуть ханжам рты, то очень скоро это стало вторичным.
Он знал, что однажды потеряет ее, принцессы не выбирают спутников жизни. Но никогда не думал, что его сокровище похитит наглый отщепенец. Просто ворвется и украдет, присвоит все то, чего Вик добивался годами.
Да, сейчас между ними кошка пробежала, но это временно. Рыжий не дурак, он так просто Риану не отпустит. Принцесса пыхтит от злости, глядя на него и Милану, и не замечает того что отлично видно Вику: ди Небирос, поощряя грубоватые заигрывания ундины, нет-нет, да обернется на Риану. И чем дальше, тем более довольной становится его улыбка.
Нельзя было отдавать ей те бумаги! Даже лучшие из женщин слишком падки на плохих парней с тяжелой судьбой. Идиот, нет бы сначала кое-что подправить, убрать парочку слишком обеляющих ди Небироса свидетельств, иначе расставить акценты. Чтобы обвинение в насилии выглядело более правдоподобным.
Но тогда Вик еще не понимал всей глубины проблемы. Понял позже, когда она влетела в его дом, когда жадно прижимала папку к груди с таким видом, словно не расстанется с ней ни за какие деньги.
И он, чувствуя, что теряет свою девочку, уже почти потерял, сорвался. Позволил себе лишнего, вышел за пределы раз и навсегда очерченных для друзей границ. И этим самым окончательно оттолкнул. Можно сказать, сам пихнул в руки к ди Небиросу, идиот!
Ладно, что сделано, то сделано. Но если демон ждет, что Вик так просто сдастся, он очень сильно ошибается.