Утром, едва стало приличным звонить посторонним людям, я начала обзванивать претенденток и — о удача! — некоторые из них, несмотря на то, что представляли собой недостижимый идеал секретаря, все еще были без работы. Так сформировался мой окончательный список, и, вооруженная им, я отправилась на работу. Теперь-то уж я точно была готова к беседе с Алексеем Александровичем.
Я вошла в кабинет босса с документами в руках.
— Алексей Александрович, я к вам по важному делу…
Он поднял на меня глаза. Почему-то сегодня он был не в духе. А я, признаться, отвыкла видеть его в плохом настроении. Впрочем, какое мне дело теперь до его настроения? Пусть теперь это волнует его будущую секретаршу.
— Я хочу уволиться, — сказала я и протянула ему заявление.
— Что, опять? — устало вздохнул он.
— Это в последний раз, честное слово, — поспешила заверить я.
— Когда вы хотите уволиться? — спросил он, кажется, раздражаясь всё больше и больше.
Чем больше он раздражался, тем больше я убеждалась в правильности своего решения.
— Чем скорее, тем лучше.
— Ну и где я найду человека вам на замену, чем скорее, тем лучше?
— Вот здесь. — Я положила перед ним второй листок с моими ночными наработками. — Я могу договориться о собеседованиях уже сегодня.
Он удивленно вскинул брови, взял листок в руки и внимательно его изучил.
— А вы неплохо подготовились, — усмехнулся он. — Давно собирались уйти?
Я промолчала. Это был провокационный вопрос. Скажешь «давно собиралась» — тогда, спрашивается, почему не предупредила заранее? А если честно признаться, что задумалась об уходе лишь вчера, то сразу могут возникнуть подозрения…
— И в связи с чем увольняетесь?
— Мне предложили другую работу. В агентстве организации досуга. Интересную, творческую, с возможностью карьерного роста и в более привычной мне среде, — ровно выговорила я и тут же поняла, что все это правда.
У нас в агентстве всегда было шумно. То и дело раздавался смех, кто-то пел, кто-то репетировал, кто-то, тренируя дикцию, спотыкался на скороговорках. Постоянно в приемную кто-нибудь врывался, чтобы «обкатать» на мне свежую шутку.
А здесь всегда была смертная тоска, и я бы давным-давно это заметила, если бы все мое внимание не было приковано к одному человеку.
— Ах, в более привычной среде? — Глаза босса как-то нехорошо блеснули. — Под более привычной средой вы подразумеваете того хлыща, с которым вчера обнимались?
Я уставилась на него изумленно.
— Да-да, не отпирайтесь. Я вас видел. Мы сидели практически за соседними столиками.
Да уж, бывает же такое!
— Извините, я вас не заметила…
— Ну еще бы вам меня заметить! — В его голосе было непривычно много яда. Так много, что я опешила. — Вы были очень увлечены беседой со своим хлыщом, ну просто ели его глазами!
— Ела? Глазами?! — Я начала злиться. В конце концов, это не его дело, с кем и как я общаюсь за соседним столиком, особенно если он сам сидит со своей дурацкой невестой!
— Зато вас, видимо, беседа со своей… спутницей не слишком увлекала, раз уж вы пялились по сторонам.
Он, кажется, хотел что-то ответить, но не стал. Сказал лишь:
— Хорошо. Привычная среда. Понимаю…
И опять же эта «привычная среда» в его исполнении прозвучала так, как будто я не к интеллигентным высокообразованным талантливым людям иду работать, а поступаю на службу в разбойничий вертеп. Что он о себе возомнил?!
— Да, я по привычке предпочитаю общаться с милыми мамашами очаровательных детей, — прищурилась я, — а не с пьяными мэрами, до которых все еще не дошла новость о том, что рабство отменили и меняться людьми как вещами нельзя.
— Ну, у вас тоже нет никакой гарантии, что какой-нибудь мэр не придет к вам заказывать праздник! — не желал сдаваться босс.
— К нам, — эти слова я выделила голосом, — он придет с женой. И будет вынужден вести себя прилично. А если позволит себе что-то лишнее, этот, как вы выразились, хлыщ вызовет охрану или даже полицию. И не станет подвергать меня опасности.
Если честно, совсем не так я представляла себе наш разговор. И уж точно не собиралась высказать своему боссу напоследок всё. Но вышло то, что вышло... Алексей Александрович взял мое заявление, поставил на нем размашистую подпись, протянул мне листок с рекомендациями и сказал:
— Назначьте собеседования на вечер. До восемнадцати я буду занят, потом смогу встретиться с соискательницами. Не буду вас задерживать на неблагодарной и опасной работе.
— Да-да, не стоит. Большое спасибо. Всего хорошего.
Вроде как последнее слово осталось за мной. Но это почему-то совсем не радовало.
— Конечно же, можно, — согласилась я. — Я прямо вчера и проверила, загуглила: если камешек маленький, то только треснет, а если взять булыжник побольше да кинуть посильнее, можно и совсем разбить… Я даже видео на ютубе посмотрела.
Алексей Александрович окинул меня таким странным взглядом, что в моей душе сразу зародилось сомнение.
— Постойте, а вы как это выяснили?
Наверное, не следовало спрашивать.
— Я?.. Конечно, тоже посмотрел в гугле. — Он отвел глаза так торопливо, что стало ясно: врет.
Господи боже мой, неужели он действительно… Я тут же представила, как серьезный Алексей Александрович крадется вдоль забора, находит подходящее окно и, хохотнув, запускает в него камнем.
Не знаю, как там происходило на самом деле, но в моем внутреннем кинофильме выглядело так уморительно, что мне пришлось призвать на помощь всю свою выдержку — ту, что была, и ту, которой не было, — чтобы не рассмеяться в голос.
Алексей Александрович пулей пролетел мимо меня в свой кабинет и уже из-за двери сердито повелел:
— Приготовьте, пожалуйста, кофе. И принесите мне список встреч на сегодня. Нужно найти «окно» в расписании и принять инвестора.
При слове «окно» я все-таки не удержалась и хихикнула, из кабинета тут же рыкнули:
— И будьте, пожалуйста, серьезнее, вы же на работе.
***
«Окно» (господи, дай мне силы не рассмеяться, когда я буду произносить это слово! Пусть я поработаю здесь еще немножко!) нашлось. Правда, оно приходилось на обеденный перерыв.
Алексей Александрович заверил меня, что во время этой встречи я тут буду совершенно не нужна, потому спокойно могу пойти и пообедать, благо все злачные заведения неподалеку, кажется, уже изучила. А уж кофе инвестору он сам как-нибудь приготовит.
Я собиралась честно выполнить приказ начальства, но увы. Ровно без двадцати час все его клиенты, партнеры и потенциальные инвесторы словно взбесились и повисли на телефонах. Как будто бы где-то объявили акцию: дозвонись в офис именно в этот промежуток времени и получи девяностодевятипроцентную скидку, домик на Канарах и вообще все, что пожелаешь.
В общем, я разрывалась между двумя телефонами, совсем забыв о времени, когда дверь в приемную распахнулась и на пороге возникла…— ах ты, ешкин же кот! — та самая дама, что была с Алексеем Александровичем в ночном клубе, когда я давала сольное выступление с перекатываниями по его дивану.
Да уж, лучше мне было уйти до того, как она здесь появилась! Но босс тоже хорош! Инвестор, инвестор! Сразу бы сказал, кого ждет, я бы в половину первого отсюда вылетела и бежала бы без оглядки.
Сейчас, при дневном свете и когда алкоголь не застилал глаза, я смогла четко увидеть, что она была… Черт возьми, она по-прежнему была очень хороша. И ничего удивительного. Если взять выдающиеся внешние данные, добавить к ним уверенность в себе и обильно приправить деньгами — результат будет вполне предсказуем.
— Алеша, — раздался высокий голос. В его протяжных переливах явно звенели нотки зарождающейся истерики. — Алеша, что она здесь делает?
Алексей Александрович показался из-за двери, быстро оценил обстановку, прочесав приемную цепким взглядом, и, развернувшись к брюнетке, сообщил:
— Зашла собрать вещи... Пойдем, у нас мало времени.
А затем приобнял дамочку за плечи и увел в свой кабинет.
— Нет, это совершенно невыносимо!.. — продолжала причитать та. — Ты абсолютно не бережешь мою нервную систему…
Дальше я уже не слышала. Потому что дверь закрылась, а я застыла за своим рабочим столом, не особенно понимая, что теперь делать: то ли идти на обеденный перерыв, то ли действительно собирать вещи.
Поразмыслив над этой проблемой, я тяжело вздохнула: все-таки следует признать, с нашим сотрудничеством с самого начала все идет как-то не так. Может, не стоит и пытаться?
Я входила в приемную так, будто бы она была заминирована и каждый новый шаг мог обернуться трагедией. Если честно, было категорически непонятно, что делать дальше. Поэтому, едва пробравшись к своему месту, я стала потихоньку складывать документы в стопочку.
Почему-то мне казалось, что, если не привлекать к себе внимания, эта ситуация как-то разрешится сама собой. Стоило мне об этом подумать, как огромный дырокол грохнулся с высоты стола, создав столько шума, что хватило бы на пару десятков крадущихся секретарей.
Алексей Александрович тут же нарисовался на пороге. По его лицу было видно, что он не особенно удивлен.
— Наш офис все еще цел? — поинтересовался он.
— Пока да. Но я тут в очередной раз собираю вещи, так что вы за мной присматривайте, вдруг я паркет с пола отковыряю и унесу.
— Я бы не удивился.
Разговор был исчерпан, но босс не уходил, будто бы чего-то от меня ожидая. Объяснений? Оправданий? Можно попробовать.
— Вы бы сразу предупредили, что дама сердца, а то инвестор, инвестор.
— Одно другому не мешает, — хмуро сказал Алексей Александрович.
У меня по этому поводу было совсем другое мнение, и, наверное, его следовало оставить при себе. Но когда это я делала то, что следует?
— Не помогает, так уж точно... — буркнула я и спросила: — Ну, я пойду?
Почему-то мне совсем не хотелось покидать этот офис. Наверное, все-таки из-за паркета. Красивый, гад.
— Куда? — устало спросил Алексей Александрович.
— Ну, вы же сами сказали, что уволили меня. И что я собираю вещи...
— Сказал. Но не уволил же.
— Значит, я остаюсь?
— Остаетесь.
— Чудесно! — улыбнулась я, стараясь не капнуть ядом на документы. — Я буду вашим тайным секретарем! А когда придет ваша девушка, мне нужно будет прятаться под стол.
С чего это я завелась? В конце концов, личная жизнь шефа — это личная жизнь шефа. Мое дело — бумажки перебирать, на звонки отвечать и смотреть, чтобы особенно настырные посетители не перли без очереди. Но меня уже несло, и я не могла остановиться:
— Нет, лучше в шкаф. У вас просторные шкафы?
Он мрачно смотрел на меня.
— Приступайте, пожалуйста, к работе. Это ведь не так сложно, да? Нужно всего лишь выполнять свои должностные обязанности и мои поручения.
Я прикусила язык. В общем-то, как бы то ни было, пострадавшая сторона здесь точно не я. Алексей Александрович четко и недвусмысленно выразился, когда велел мне выметаться из кабинета сразу, как только начнется обеденный перерыв.
И если бы не моя ошибка, его личная жизнь снова не оказалась бы под угрозой. А может быть, не только личная жизнь, но и инвестиции.
— Извините… — Отчего-то я совсем не могла смотреть ему в глаза и свое извинение пробормотала крышке стола, тут же вспомнив, что клятвенно обещала никогда не извиняться. Лучше бы я пообещала никогда не косячить! Да еще бы сдержала это обещание.
Алексей Александрович ничего не ответил и даже не стал напоминать про нарушенное обещание, просто скрылся за дверью.
До конца дня обходился без кофе и не давал мне никаких поручений. Неужели настолько разозлился?
Как же мне сейчас хотелось уволиться отсюда, уйти и никогда больше не сталкиваться ни с ним, ни с его невестами, ни с его инвесторами. Но я понимала, что этот самый простой и естественный выход, увы, не для меня. Устраиваться на работу, увольняться, снова устраиваться, снова увольняться — это уже дешевая клоунада какая-то. А выглядеть еще большей идиоткой, чем сейчас, совершенно не тянуло.
Я едва доработала до конца дня и с облегчением вылетела из офисного здания на улицу, уверенная в том, что на сегодня мои неприятности закончились.
Не тут-то было. Только я спустилась с крыльца, как рядом затормозило роскошное авто. За рулем этого роскошного авто сидела не менее роскошная брюнетка и смотрела на меня так, будто увидела кофейное пятно на новеньком белом платье. Я прибавила шаг, стараясь прошмыгнуть мимо, слиться с толпой и оказаться подальше от грядущих неприятностей (а в том, что это будут именно неприятности, я ничуть не сомневалась), но ее планы явно отличались от моих.
— Садись в машину, поговорим.
Внутренний голос, интуиция, инстинкт самосохранения и все остальные инстинкты хором вопили: беги, прячься, возвращайся в офис — в общем, делай все что угодно, только не садись в эту машину. Но их послание, увы, не достигло адресата: я открыла дверцу и скользнула в кремово-кожаное нутро салона.
Это была уже третья наша встреча, но хорошенько рассмотреть невесту и по совместительству инвестора Алексея Александровича мне удалось только сейчас. В первый раз мне мешала темнота в ночном заведении и мое несколько нетрезвое состояние, а сегодня в офисе — нестерпимое желание провалиться сквозь землю. Но сейчас, сидя рядом с ней в машине и искоса поглядывая, я, увы, пришла к тому же выводу, что и в первые две встречи: выглядит она со всех сторон великолепно, и я не вижу ни малейшей причины, почему ей следует беспокоиться о каком-то там Алексее Александровиче. Но раз уж беспокойство имеется в наличии, а я зачем-то села в эту машину, лучше прояснить все сразу.
— Я не знаю, что вы думаете, но вот вам истинная правда: у нас с Алексеем Александровичем исключительно деловые отношения, и ничего такого между нами не было.
Я ожидала что она мне не поверит, начнет скандалить и возражать, но нет.
— Конечно, не было, — равнодушно ответила брюнетка.
Я ошеломленно моргнула.
— То есть вы уверены? Зачем же тогда все это…
— Но ведь ты там работаешь? Значит, пока еще ничего не было. Как только всё у вас случится, сразу перестанешь работать. У него это обычная практика. Или куда, думаешь, его секретари исчезают?
Хм… Кстати, да. Почему-то у меня и мысли не возникало спрашивать, куда делись предыдущие секретари. Впрочем, на тот момент я бы не удивилась, если бы выяснилось, что дорогой босс просто съедает их на завтрак.
— Да он ничего такого… Даже никаких намеков…
Я не договорила. Интересно, можно считать намеком то, что он пытался меня придушить?
— Ну, так ты там и работаешь всего ничего. Погоди, вот освоишься — и начнется.
Я опешила. Прежде всего, от новоприобретенной информации о боссе. Да и слышать подобное от его же собственной пассии было как-то странно…
— И что, вас это устраивает? — задала я совсем не тот вопрос, который следовало задать.
Она пожала плечами.
— Может, и не особенно. Но глупо ревновать к какой-то там секретарше.
В эту фразу она умудрилась вложить столько пренебрежения, что мне тут же расхотелось спасать личную жизнь Алексея Александровича. Куда больше хотелось стукнуть этой самой личной жизни по голове чем-нибудь тяжелым и сделать вид, что меня здесь не было.
А она продолжала развивать тему:
— Ты же понимаешь, что к такого рода девушкам люди нашего круга не могут относиться серьезно?
Мне, если честно, до сих пор даже не приходило в голову размышлять о кругах, родах и о том, насколько серьезно ко мне относится мой начальник. В принципе, меня устроило бы любое отношение, лишь бы не пришлось больше отжиматься — до сих пор руки болят.
И вообще, становиться «такого рода девушкой» ни для него, ни для кого-то из своих бывших и будущих боссов я не собиралась. Но то ли дело было в цеховой солидарности, то ли еще в чем-то, но брюнетка вывела меня из себя.
— Да будет вам! Если не ревнуете, зачем же требовали меня уволить? — выдвинула я неоспоримый, как мне казалось, аргумент.