— Мило, — я откашлялся, внутри всё похолодело. Ситуация выходила из-под контроля, мне грозила реальная расправа. — Ты не имеешь права меня убивать, надеюсь, не забыл?
— Я нет, но это тело человека. Человек может убить человека, это не возбраняется.
Инфернал оскалился, открыл кобуру, жадно сунул внутрь пальцы. Улыбка сошла с лица. Вот тебе два! Личного оружия не оказалось на месте, я облегченно выдохнул. Хоть иногда разгильдяйство стражей порядка спасало чью-то жизнь. Сержант стрелял глазами в поисках оружия, но в крохотной комнатке свободным оставался только стол.
— Неудача, — засопел толстяк, дрожащими руками начал шарить в моих вещах. — Где он?
— Перстень забрал тот сморчок, — невозмутимо хмыкнул я. Видеть Инфернала, вселившегося в тело человека, мне приходилось не впервой, но вот вести с ним задушевные разговоры больше десяти секунд — в первый раз.
— К черту твой перстень! Где осколок? — полицейского скорчило в очередной раз. Находиться в чужом теле инферналам вообще-то нельзя, но это правило они соблюдали так же, как и я, когда втихаря подпитывал свои силы энергией их мира. Может, они не любят меня именно за это? Интересная мысль, но в любом случае не буду же я играть по правилам, когда мои оппоненты творят форменный беспредел!
— Какой осколок? — я наивно хлопнул ресницами. Впрочем, актерский талант никогда не был моей сильной стороной. Не тратя времени на разговоры, сержант разом смахнул мои скромные манатки на пол.
— Где ты его прячешь, отвечай?! — инфернал впился глазами в мою одежду, произнося на выдохе и шумно засопев, готовясь к решительным действиям. Он с трудом обошел стол, помогая себе руками, хватаясь за его края.
— Иди к черту! Нет у меня ничего, не дам себя лапать! — мне удалось отпрыгнуть вместе со стулом на несколько сантиметров. Самодельная часть интерьера имела хитрую узкую у основания спинку, которая сильно расширялась к лопаткам. С заведёнными за неё руками, скованными наручниками, почти нереально выбраться самостоятельно.
— Мои дети сказали, что ты взял её! Эта вещь не должна принадлежать смертным. Верни!
Кинувшись на меня с кулаками, толстяк оступился и упал на колени. Мне удалось извернуться и подставить ногу. Я упёр её сержанту в грудь и, превозмогая тяжесть его туши, опрокинул полицейского на спину.
— Не смей, Исключенец! Эта вещь не должна принадлежать смертным! — он брызгал слюной, дрыгал пухлыми конечностями, как черепаха, оказавшаяся на панцире. Поднять сержанта на ноги Инферналу не удалось.
— Молчи, тварюга! Только дай мне освободиться, получишь смачный пинок под зад! — к сожалению, громкие слова оставались только словами. На самом деле, чтобы закончить всё это, мне бы хватило одного касания, но я не знал, как освободиться от наручников. Попробовал встать, но руки упёрлись в спинку стула, развести их также не удалось.
— Отдай её! — скрежетал зубами инфернал. Безумный взгляд сержанта сверлил меня насквозь. Кожа вокруг глаз окончательно почернела, тело носителя неизбежно умирало от такого соседства.
— Да нет у меня ничего, задолбал уже! — выпалил я, отшатнувшись, но в этот раз не удержал равновесия и гулко завалился на бок. Спинка болезненно впилась в левую руку, а из нагрудного кармана пиджака выпрыгнул сверкающий кругляш. Осколок, который побрезговали брать в машине «пепсов», отскочил от пола и, сделав в воздухе несколько оборотов, приземлился у стены.
— Лжец, лжец! — на вдохе радости завопил инфернал, он извивался, как гусеница. Ну да, кто бы ещё уличил меня во лжи?! Рука сержанта ухватилась за ножку стула, толстяк рывком подтянул меня к себе. От хозяина носителю передавалась внушительная сила, но это совсем не плюс, когда взамен забиралась жизнь.
— Ты не получишь его! — зарычал полицейский и тут же получил от меня ногой в живот. Чертов стул, сваренный из прутьев арматуры, оказался невероятно прочным. К осколку зеркала мне пришлось пробираться неуклюжими рывками. Я надеялся, что шум из комнаты дознания привлечёт хоть чье-то внимание. Под потолком висела камера наблюдения, но по старой доброй традиции на время допроса она отключалась.
— Не смей, Исключенец, оно не твоё! — полицейский сумел перевернуться на бок, схватил меня за ногу и уверенно полз вперёд. Инфернал загоготал, прижимая меня к полу. Брыкаться под такой тяжестью бесполезно. Туша сержанта втрое больше моей.
— Это мой осколок, я его честно добыл! — слегка приукрасил я обстоятельства инцидента в Филевском парке. Но это уже не имело значения, толстяк упорно тянул руки к зеркальцу. Я не мог понять, что он собирался делать с ним дальше. Утащит с собой? Вряд ли. Осколок, несмотря на явно магические свойства, оставался физическим предметом нашего бренного мира и покинуть его просто так не мог. Сержант сделал рывок, ударив меня коленом. Радостно взвизгнул, когда пухлые пальцы почти коснулись заветного кусочка. Чтобы хоть как-то помешать ему, мне пришлось укусить толстяка за открывшееся пузо. Не самый благородный жест оказался самым эффективным. Зарычав от боли и сжавшись в комок, полицейский с размаху ударил меня ногой. Тяжелый стул отъехал к стене. Я взвыл от боли. Он замахнулся, чтобы приложить меня кулаком, но в этот момент повернулась ручка двери. Еремеев честно выполнил указание начальника и вернулся с отчётом. Он прождал несколько секунд, прежде чем осторожно постучаться. Мы замерли, как по команде подняли головы.
— Молчи! — цыкнул Инфернал, так и оставшись с занесенной для удара рукой.
— Пошёл в жопу! — я сплюнул на пол, заорал что было мочи: — Помогите! Убивают!
Мне едва удалось увернуться от удара. Кулак толстяка просвистел над ухом и впечатался в стену. Он оставил в ней заметный след.
— Что у вас там? Михаил Андреевич, держите себя в руках! — жалобно проблеял Еремеев. Побоявшись привлекать внимание других дежурных, остервенело крутил дверную ручку. — Откройте, пожалуйста.
— Слышал, отморозок? Держи себя в руках! Убьешь меня, и тебе жопа! — я входил в нехороший азарт, глядя на то, как инфернал теряет над собой контроль. Каждая лишняя секунда, проведенная им в человеческом теле, отзывалась непрошеному гостю мучительной болью. Я ждал, когда он совершит ошибку, и не обманулся в своих надеждах. Прижав меня к стене, этот идиот лишь дал точку опоры для рук. Ладони, что уже чесались от заготовленной печати, плотно прижались к шершавой поверхности. Импульс вошёл в стену. Зажмурившись, я мысленно нарисовал на ней печать запрещения. В моём арсенале не было атакующих приёмов, лишь защитные и нейтральные. Печать запрещения входила в нейтральную среду. Она закрывала портал, через который пришёл инфернал, хоть я и не чувствовал дыры, но она стала тонкой нитью, связывающей чудовище с его темным миром.
— Не думай, что это поможет тебе, — криво усмехнулся сержант. Его голос хрипел, полностью изменившись. Чутьё подсказывало, что после того, как инфернал покинет человеческое тело, спасать полицейского опять же придётся мне. Однако что-то не понравилось мне в словах чудовища. Последним рывком толстяк дотянулся до осколка. Не имея возможности помешать ему физически, я наполнил печать запрещения дополнительной энергией, влил в неё максимум. Не понял, почему инфернал до сих пор не спасался бегством.
— Михаил Андреевич, что у вас происходит? — Еремеев жался с другой стороны двери, не решаясь на радикальные действия.
— Ты можешь отрезать меня от энергетического потока, но даже без него я смогу прожить достаточно долго, — сержант дополз до стены, прижался к ней спиной, сверкающий кусочек играл в его пальцах, и не сразу я заметил, что он оставлял на коже полицейского горелый след.
— Что за черт?! — воскликнул я на эмоциях от увиденного. Поведение инфернала не поддавалось объяснению и выходило из всех логических рамок. Ему удалось заглушить инстинкт самосохранения, взять магический осколок в руки, хотя это причиняло чудовищу боль. Я наблюдал за происходящим, не в силах пошевелиться. Полицейский перевёл на меня насмешливый взгляд.
— Ты всё равно не поймешь, смертный, хоть и Исключенец. Эта вещь не должна принадлежать людям. Сержант оцепенел. Крепко сжал зеркальце в руке и отстранённо открыл рот.
— Быстрее, он убьёт себя! — я выкрикнул быстрее, чем инфернал успел проглотить осколок, поняв задумку чудовища слишком поздно, но хотя бы догадался, как заставить рядового наконец выломать эту чертову дверь. — Еремеев, быстрее, мы его теряем!
Сержант взвыл от боли. В горле зеркало обжигало ещё сильнее. Он заставил себя сомкнуть зубы. Массивное тело задрожало, как желе.
— Плюнь, сволочь! — застонал я от беспомощности, дергаясь в последней попытке освободить руки, но потратив силы на заклятье, теперь лишь удрученно смотрел на происходящее, не в силах на что-то повлиять. Слабый удар сотряс дверь. Такими темпами он будет выбивать её до самого рассвета. Да и что ещё можно было ожидать от тщедушного паренька, который и дубинку толком не держал в руках, я сомневался, что ему выдавали табельное оружие.
— Давай, Еремеев! Плечом её! — еще десять минут назад я и представить себе не мог, что буду помогать полицейским. Сержант продолжал хрипеть в углу, к моей удаче он не смог проглотить осколок с первого раза, но помогал себе руками. Сквозь плотно сжатые губы проступила кровь.
— Сплюнь его, дурак, помрёшь же! — я пристально смотрел в глаза толстяку, надеясь, что от боли Инфернал хоть на мгновение потеряет контроль над человеческим телом и мне удастся достучаться до разума полицейского. Еремеев достиг успеха в преодолении своего препятствия. Ещё один удар, и язычок замка вырвался из косяка, выдернув пару щеп. Дверь распахнулась, звонко приложившись о стену. Еремеев ворвался в комнату с огнетушителем наперевес, глаза бешено вращались. Хоть в чём-то этот не расстающийся с телефоном сморчок проявил сообразительность, и то, наверное, подсказал «Гугл». Влетев в помещение ураганом, рядовой в недоумении остановился, одним мгновением растеряв весь свой запал. Взгляд прилип к начальнику, что уже был готов отправиться на тот свет.
— Не стой, Еремеев! Освободи меня, он сейчас сдохнет! — заорал я как резаный. Нормальный полицейский никогда бы не сделал этого, но желторотый юнец был напуган, и я честно рассчитывал на то, что впопыхах он нарушит устав. Губы рядового дрожали, огнетушитель выпал из ослабевших рук.
— Давай же! — этот парень окончательно вывел меня из себя.
Я не знал, где мой перстень, всё ещё в его кармане или уже надежно спрятан, зарычал от злости:
— Яр, на помощь! Где ты?!
Вакуумная тишина надавила на уши, в лицо ударило приятным ветерком. Яр появился из пустоты инфернального пространства, удивленно посмотрел на меня несколько секунд. Я предстал не в слишком привычной позе, кивнул в сторону умирающего сержанта:
— Он проглотил осколок! Сейчас сдохнет!
— Я вижу, — задумчиво ответил призрак, сквозь его полупрозрачную фигуру бледнел Еремеев. Рядовой не видел в комнате никого лишнего, окончательно запутался в происходящем. Общение с Яром научило меня не обращать внимания на недоумевающие взгляды окружающих. Уж пусть лучше думают, что я сумасшедший, но не лезут с расспросами.
— С тобой-то что случилось? Ты как здесь оказался? — Яр окинул комнату недоверчивым взглядом. Задержался на стене, к которой я приложил руки. Печать запрещения видна ему тоже. Она беззвучно пульсировала, переливаясь холодными цветами. Яр присвистнул:
— Ты что здесь сотворил?!
— Нет времени! Освободи меня! — я уже не знал, к кому обращаться за помощью. Злился на них обоих. Еремеев бросился вперёд, прошёл Яра насквозь, от чего призрак поморщился.
— Так вот почему я не почувствовал тебя после парка. Ты профукал кольцо!
Я тихо сопел, усмиряя гнев. Не время выяснять отношения, когда на кону человеческая жизнь. Рядовой попал крохотным ключом в замок наручников лишь с третьего раза, провернул его дрожащей рукой.
— Ну наконец-то! — облегченно выдохнул я, стряхивая с себя ненавистные браслеты. Рывком поднялся на ноги, оттолкнул Еремеева. Упал на колени рядом с сержантом, зарычав от ненависти за нерасторопность его коллеги. Приложил руки к груди. Импульс прошёл в тело, нет времени рисовать печать, моей злости вполне хватило. Сержант захрипел, выгнул брюхо.
— Лови его! — крикнул я, Яр все еще стоял за спиной. У призрака не было рук, и помощи в физическом мире ждать от него не приходилось, но вот когда дело касалось Инферналов, Яр начинал творить чудеса. Если бы не его помощь в Филевском парке, не сидеть мне сейчас в этой комнатке. Мерзкая тень выскочила из человеческого тела, импульс отбросил Инфернала в угол. Он заметно потерял в размерах и теперь лежал без движения.
— Кого ловить? — Еремеев с ужасом в глазах смотрел на начальника из-за моего плеча.
— Скорую, мать твою! Скорую вызывай! — взревел я, чувствуя, как тело сержанта бьётся в предсмертных конвульсиях у меня под руками. Еремеев судорожно кивнул, похлопав себя по карманам.
— Телефон... у дежурного... — спотыкаясь, он выбежал из комнаты для допросов. — Я сейчас...
— Что там, Яр?! — я воспользовался тем, что мы остались наедине. Булькающий кровью сержант терял сознание. Энергия жизни, что мне удалось передать в его тело, ушла в пустоту, оставленную Инферналом. Отрезав чудовище от подпитки собственного мира, я невольно заставил его питаться человеческой жизнью. Мысленно материл себя за такой проступок. — Не молчи, Яр!
Я бросил на призрака короткий взгляд. Он склонился над Инферналом, что-то рассматривая в образовавшейся куче. Она медленно закипала и сворачивалась в комок.
— Он почти сдох, — задумчиво хмыкнул Яр. — Эта хрень что-то успела сказать после того, как ты закрыл проход?
— Да к черту его! Человек умирает! — мне не было никаких дел до пафосных речей Инферналов, но в этот раз запомнил суть. — Говорил, что осколок не должен попасть к людям.
— Осколок! — спохватился призрак, приблизился к телу толстяка. — Вытащи его!
— Легко сказать! — я с отвращением смотрел на окровавленный рот сержанта, меня передернуло от мысли сунуть туда пальцы. Я почувствовал, как жар ударил в лицо. Энергия стремительно уходила, но я боялся обрывать сеанс. — Я не могу прерваться, иначе ему конец. Помоги!
— Чем?! — Яр эмоционально всплеснул руками. Он отвлёкся на стон, вернулся к Инферналу.
— Жалкие и презренные, — прохрипел комок. — Вам не собрать осколки, мы будем преследовать вас повсюду.
— Ух, какой страшный! — Яр раздраженно дернул губой. — У нас уговор, и никто из вашего племени не может его нарушить!
— Твой потомок сам нарушит его, — рассмеялся комок. Он уменьшался в размерах, превращаясь в лужицу, — это мое последнее слово. Мой последний зов.
Странное низкочастотное гудение наполнило округу на несколько мгновений. Я поднял голову, но Яр не смотрел в мою сторону, полностью сосредоточившись на Инфернале. Чудовище окончательно растеклось по полу, и вскоре темная лужица высохла.
— Зов? — я нервно сглотнул. — Какой такой зов? Он что, реально помер? Такое бывает?
— Бывает, — призрак вернулся ко мне в глубокой задумчивости.
Он осмотрел комнату ещё раз, задержался на стене с запрещающей печатью.
— Он пришёл отсюда?
— Да, — в глазах темнело, я с трудом перевёл дыхание.
К ужасу, всех моих усилий было недостаточно, чтобы вернуть в сержанта жизнь.
— Он умирает, черт возьми! Что делать?!
— Брось его, — холодно отозвался Яр.
Он остался у стены, упёр руки в бока. Печать, оставленная мной, вдруг потускнела.
— Что происходит? — я мотнул головой, стряхивая с волос капли пота.
— Брось его на хрен, сейчас здесь будут гости! — взревел Яр, стрельнул в меня пронзительным испуганным взглядом. — Надо сохранить печать!
— Какого черта происходит?! — я так и не заставил себя оторвать руки от толстяка, он затих и уже не подавал признаков жизни.
— Уже нет времени, — Яр не успел ответить. Гулкий удар в стену заставил его отшатнуться. Что-то рвалось в комнату дознания с другой стороны. — Брось его, ты ему уже ничем не поможешь.