— Зачем ему быть президентом, у него и так все есть, чего он хочет.
— Всегда чего-нибудь не хватает. Если бы все было, скучно жить было бы. Я правильно говорю?
— Не знаю, мне трудно судить. У меня слишком много желаний, а для того, чтобы они исполнились, надо иметь много, очень много денег, а их-то как раз постоянно и не хватает.
Али рассмеялся.
— Верно сказано. Денег всегда не хватает. Даже если их очень много. Можешь купить машину, даже две, а хочется вертолет. Купил вертолет, а на самолет опять не хватает. А когда есть все это, появляется новое желание и так без конца. Вот это и есть жизнь настоящего джигита. Есть деньги, ты правишь миром. Нет, ты ноль, никто. Значит надо сделать все, чтобы ты вытирал о них ноги, а не они об тебя. Имеешь деньги и весь мир твой, — он снова рассмеялся.
— Трудно не согласится, — хмуро произнес Аркадий, — Так сказать, истина, не требующая доказательства. Только вся проблема, где взять эти деньги.
— Опять правильно говоришь. Сделать дело надо, понимаешь, и деньги сами придут к нам.
— Легко сказать. Это только кажется, просто создать новую мутацию вируса. Если бы все так легко было, она бы давно родилась и заразила бы весь мир, но, слава богу, что пока этого не произошло, а то мы бы не сидели здесь и не пили чай.
— Нам платят, мы работаем. Плохо работаем, ничего не будет. Надо сделать, понимаешь, назад пути нет. Как говорят, умри, но сделай.
— Понятно. Только умереть можно, это не трудно. А вот сделать это вопрос.
— Ничего, достану тебе людей, сделают. Ты только организуй их, так, чтобы они двадцать четыре часа работали и все получится, я верю.
— Это хорошо, что ты веришь. А я вот сомневаюсь.
— Плохо, что сомневаешься. Боец не должен сомневаться, понимаешь меня, да?
— Понимаю, но… лучше сомневаться, чем притворяться, что все могу сделать.
— Это правильно. Не люблю зазнайства. Ай, шайтан, хорошо сказал. Значит верю, что получится.
— Дай бог, — и, поставив пустую чашку на стол, Аркадий пошел искать Бориса.
Было еще довольно рано. Аркадий вышел во двор и осмотрелся. Только сейчас он заметил, что участок огорожен со всех сторон высоким забором. Навскидку он занимал не меньше двух гектаров, а может и больше. Деревьев на участке было мало. Возможно когда-то это место было полем, которое в период перестройки поделили на части и продали под частную застройку или фермерство. Лишь в одном месте возле забора одиноко высилось три березы да пара каких-то лиственных дерева. Там же располагалась беседка, а возле неё мангал. На безоблачном небе из-за горизонта вставало солнце, и день обещал быть ясным и теплым.
Аркадий прошелся вдоль аллеи, заглянул в гараж, потом спустился к беседке и вновь вернулся в дом. Не встретив Бориса, который, скорее всего еще спал, Аркадий сел на диван и достал из кармана список, переданный ему Али. Пробежав глазами список, приподнял бровь. Специалисты были подобраны со знанием дела. Чувствовалось, что либо Асламбек, либо тот, кто составлял список, знают о вирусологии не понаслышке. Впрочем, этого и следовало ожидать, если исходить из завезенного и установленного в лаборатории оборудования. Возможно даже, что у них есть консультант, который досконально проработал вопрос на стадии предварительной подготовки к работе.
Аркадий внимательно вчитывался в фамилии врачей, которые ему совершенно ни о чем не говорили, и все больше хмурился. Его волновал совершенно другой вопрос. Зачем понадобился он сам. Да, он хирург, зарекомендовал себя как отличный специалист по извлечению донорских органов, но вирусология? Если руководить врачами и специалистами, то для этого вовсе не обязательно быть врачом. Тогда какова его роль? В конце концов, не из чувства жалости его взяли в проект? Странно и непонятно. Может, Борис похлопотал? Маловероятно. Они лишь партнеры по бизнесу и не более того. Нет бизнеса, нет отношений. А здесь совершенно новое дело, для которого он как специалист не особенно нужен, разве что в качестве лаборанта или врача для взятия проб у больных пациентов? А что, вполне вероятно, что это ответ на вопрос — для чего он в проекте.
— Ладно, поживем, увидим что к чему, — подумал он и, сложив лист, положил его в карман.
В этот момент в комнату вошел Борис.
— Здорово.
— Привет.
— Ты чего в такую рань поднялся?
— Жажда замучила.
— Понятно, — ехидно заметил Борис, но воздержался от дальнейших замечаний.
— Смотрю, Асламбек оперативно работает. Не только оборудованием затарился, но уже и список спецов подготовил.
— Уже ознакомился со списком?
— Да.
— Как видишь. Бабки чешут пальцы. Чем больше слышен хруст купюр, тем быстрее крутится маховик. Кстати, к обеду надо дать ответ в ближайшие несколько дней, люди Али начнут заниматься этим вопросом вплотную.
— Даже так?
— А ты думал. Здесь не курорт, дорогой мой. Загорать мы будем, когда гроши получим, вот тогда оттянемся по полной и не здесь, а где ни будь на Гавайях или Ямайке. Ты где хотел бы?
— В Магадане, — мрачно пошутил Аркадий.
— Шутник, не будь скептиком. Досадная оплошность с парнишкой еще не повод унывать. Впереди нас ждет то, о чем мы с тобой даже не мечтали. Вот увидишь.
— Хотелось бы в это верить.
— А ты верь, тогда жить будет не так тошно, поверь мне.
— Мне бы твой оптимизм.
— Слушай, что-то раньше я в тебе такого не замечал. Мне казалось, что ты оптимист по жизни, или я ошибался?
— Это у меня к перемене климата.
— А, ну извини, а то я, было, подумал, что у тебя аллергия.
— И это возможно тоже.
— Ладно, я пошел умываться, кстати, ты уже позавтракал?
— Считай, что это у меня был первый завтрак.
— Отлично, составишь компанию для второго?
— Можно…
— Слушай, положительно, какой-то ты кислый с утра, брось, все нормально.
Аркадий посмотрел на Бориса и, подумав, произнес:
— Знаешь, если честно, вся эта затея чистый бред.
— Почему ты так считаешь?
— Я все же врач, и хотя вирусология не моя специальность, уверен, что для того, чтобы создать новый вирус, таких условий, как здесь, явно не достаточно.
— Странно, когда ты увидел лабораторию, мне показалось, что ты думаешь иначе.
— Я был просто ошарашен темпами, с которыми решается данный вопрос и самим оборудованием, в сравнении с тем, которое у нас было на прежнем объекте, но не более того. Я уже тогда понял, что затея интересна сама по себе, но не более того. Решить её будет крайне сложно, даже если удастся собрать отличную команду специалистов.
— Но ведь можно, не так ли?
— Слушай, Борис, ты мне доверяешь как специалисту?
— Доверяю, и ты это прекрасно знаешь.
— А раз доверяешь, то поверь, в таких условиях, как здесь, реализовать проект не реально.
— Хорошо, допустим, я с тобой согласен. Тогда дай свои предложения, — что надо сделать, чтобы их можно было реализовать.
— Да ты вообще-то хоть представляешь, что это такое, создание нового вируса?
— В общих чертах.
— Вот именно, что в общих чертах. Для этого потребуются условия, когда испытуемые будут полностью изолированы от внешнего мира. Иными словами, помещение для них — это сложнейшее инженерное сооружение. Далее, контакт с ними осуществляется в специальных защитных костюмах, а, следовательно, должны быть шлюзовые камеры, где производится дезактивация этих костюмов. Короче, это большой инженерный комплекс. Все гораздо сложнее, чем просто лаборатория, набитая кучей дорогих приборов и шкафов с медикаментами и посудой.
— Понимаю, только я одного не возьму в толк, чего ты паникуешь? Мы в доле. Работа общая. Ты говоришь, что тебе необходимо для работы, а Асламбек и Али должны думать как это решить. Вот если они скажут, что это не реально, тогда другой вопрос. А пока… Меньше суетись, а больше думай о деле и сколько бабок мы за это получим. Сечешь, о чем я говорю?
— Секу, — угрюмо произнес Аркадий.
— Вот и молодец. И вообще, выше нос, смотри на жизнь так, что она тебе должна, а не ты ей. Нам чуть поднапрячься, а там гори все огнем. Свою долю получим, и айда, куда душа позовет, — последние слова Борис произнес тише, словно боялся, что их могут подслушивать.
— Кстати, а доля-то наша большая?
— Наконец-то слышу от тебя нормальный вопрос. Как ты считаешь, пять лимонов мы сумеем с тобой поделить?
— Не густо.
Борис рассмеялся, и добавил:
— Что мне в тебе нравится, так это то, что ты реально смотришь на все, в том числе и на то, сколько платят за ту или иную работу. Только дураки соглашаются на любые условия, а потом жалеют, что мало и потому либо совершают ошибки из-за собственной лени, либо продают всех с потрохами при первой же неудаче.
— Так сколько?
— Двадцать твои, и столько же мои, нормальный расклад?
— За это стоит потеть.
— Я тоже так думаю. Так что будем работать и думать, как быстрее эти деньги получить. И вообще, ты пойми, Асламбек умный мужик и каждого ценит не за красивые глаза, а за умение работать. И если он нас с тобой пригласил в этот проект, значит верит, что мы можем это потянуть. В конце концов не боги горшки обжигают, справимся, уверен.
— Пожалуй ты прав, пошли завтракать.
— Я сейчас, только умоюсь и приду.
* * *
— Павел, — обратился к нему Артем, входя в кабинет и закрывая за собой дверь, — Собирайся, получил добро от начальства. Поедем в поселок. Надо еще раз пройтись и поговорить с местными жителями. Как-никак они там достаточно долго обитали, возможно, кто-то что-то видел или слышал, а возможно и общался. Для нас сейчас любая информация важна.
Павел быстро кинул бумаги в папку и, взяв барсетку, произнес:
— Я готов, на чем едем?
— На моих Жигулях.
— Отлично, все лучше, чем на вертолете.
— Что так, не понравилось?
— Честно говоря, не очень.
Артем улыбнулся и, кинув Павлу ключи от машины, произнес:
— Голубая девятка во дворе, я сейчас через пару минут подойду.
Они въехали в поселок когда часы показывали начало шестого.
— Отлично, как раз народ с работы начнет подтягиваться, будет с кем поговорить, — произнес Артем, ставя секретку на коробку передач.
— Как решим, пойдем вместе или разделимся, чтобы больше народу охватить?
— Как скажешь, ты за начальника, — шутливо произнес Павел.
— Так всегда, ладно, давай порознь пойдем, быстрее домой уедем.
Павел пошел по четной стороне улицы. Идя вдоль заборов он решил вначале пройтись до конца и, просто осмотреться и понять, что собой представляет контингент проживающих на улице. Заборы, как одежда, дают первое мнение о владельце. За покривившимся штакетником как правило ютился небольшой деревянный дом старой постройки с покосившейся террасой и сараем сколоченным из горбыля. Забор из сетки, на железных столбах, прятал за собой добротный двухэтажный дом, обитый вагонкой, а то и сайдингом. А за глухим, с массивными кирпичными столбами, и вовсе было не разглядеть дома. Виднелись лишь крыши особняков, которые мало что говорили о том, что внутри находится внутри участка.
Дойдя до перекрестка Павел повернул назад и, поразмыслив, открыл калитку и направился по дорожке к небольшому дому, стоящему в глубине сада. Из трубы шел дым, что могло означать, что в доме кто-то есть. Заглянув в окно террасы и никого не увидев Павел постучал в дверь. Через какое-то время она приоткрылась и показалось лицо пожилого мужчины. Судя по выражению он был не очень рад, что его потревожили.
— Чего надо?
— Извините, я из милиции. Лейтенант Лебедев Павел Юрьевич, — и он протянул удостоверение.
— Это чего, опять насчет семнадцатого дома что ли?
— Вы угадали. Можно с вами поговорить?
— А чего говорить? Меня уже спрашивали. Я ничего не знаю и добавить мне нечего.
— Жаль, и все же, — Павел подумал и спросил, — Я еще буквально пару минут у вас займу, позволите?
— Валяй.
Павел посмотрел на старика, всем своим видом вопрошая, — может в дом пустите?
Видимо поняв это, старик смилостивился и произнес:
— Проходите, у меня тут, правда, запах не шибко приятный, так что извиняйте. Харч скотине готовлю.
— Все нормально, — хотя запах из ведра, стоящего на плите и впрямь был не из приятных. Можно было подумать, что в ведре кипятят чьи-то портянки, а не еду готовят.
— Я вот вас о чем спросить хотел. Знаете, народ ведь разный, — кто работает с утра до ночи, кто пьет напропалую, а кто и посудачить любит.
— Это в каком смысле?
— Я к тому, что наверняка на вашей улице есть с кем можно было бы поговорить. Я в том плане, что любители сплетни собирать везде есть, и у вас, наверное, тоже? Оно, конечно, народ таких не особо жалует, но в данном случае, возможно от них можно хоть что-то узнать об обитателях из семнадцатого дома.
— Ишь ты, молодой, а смышленый. А ищо говорят, что в милиции одни, ну сам знаешь, кто работает. Однако. Вообще-то тебе к Валентине сходить надо. Она в двенадцатом доме живет. Языкастая баба, все сплетни знает. Ежели она тебе ничего не расскажет, считай, никто более не прибавит тебе новостей. Только учти, она и соврать может, ну в плане, придумает от себя кой-чего. Так что сам разумей, чему верить, а чему нет. Я, правда, не знаю, дома она или нет, вроде уезжала куда-то.
— Спасибо, — и Павел повернулся, чтобы выйти.
— Эй, только ты того, не вздумай брякнуть ей, что это я тебя к ней послал, уговор?
— Конечно, о чем речь. Зашел в порядке общего обхода дворов.
— Во, правильно. Ну, давай, удачи. Слышь, а че там случилось-то, убили кого? Уж больно много народу понаехало, да еще из самой Москвы говорят?
— Наркотик фасовали, обычное дело, — ответил Павел, первое, что пришло ему на ум.
— Ишь ты, а мы ни сном, ни духом. Во конспирация. Видать крупное дело, раз машинами возили и все больше грузовыми или фурами.
— Вряд ли.
— Как вряд ли? Я сам несколько раз видел, как в их двор то фургон зеленый въезжал, то такая иномарка типа автобуса, только без окон.
— Без окон?
— Ну да. Знаешь, небось сейчас таких много бегает. И эти, как их, а вспомнил «Газели».
— Понял. А номера-то у них местные были, не обратили внимание?
— Кажись, нет. Да точно нет. Чудные, на девятку заканчивались. Девяносто девять, кажись.
— Ясно. Спасибо за информацию.
— Да не за что.
Павел вышел от деда, достал записную книжку и записал информацию насчет машин. Потом убрал её в барсетку и отправился к Валентине.
— К вам можно?
— А вы кто?
— Инспектор милиции, лейтенант Лебедев из Москвы, — добавил Павел.
— Что вы говорите, из самой Москвы? — восхищенно всплеснула руками Валентина, женщина средних лет, достаточно пышных форм и непонятно по какому случаю весьма накрашенная.
— Это значит, из самой Москвы приехали. А вы такой молоденький, но видать весьма опытный сыщик, раз вам поручили столь серьезную шайку мошенников изобличить, — затараторила она, внимательно следя за выражением лица Павла и пытаясь понять по его выражению, угадала она или нет.
— Однако дед был прав насчет Валентины, с ней надо быть крайне деликатным, а то, неровен час, она больше узнает, нежели я от неё, — подумал Павел.
— Да вы проходите. Чайку поставить?
— Не откажусь, — прикинулся простачком Павел, ища взглядом стул, на который можно было бы присесть.
— Присаживайтесь. Я сейчас.
Валентина юркнула в комнату и когда вернулась, было ощущение, что она успела переодеться и выглядела нарядной, словно в гости собралась.
— Ой, да что же это я чайник-то не поставила, — она зажгла плиту и присела к столу.
— Валентина, извините, как вас по батюшке?
— Ой, прямо и по батюшке, ну коли вам так больше нравится, Юрьевна.
— Что вы говорите, а меня Павел Юрьевич. Видите как здорово, — Павел пытался всеми силами сбить её столку и расположить к себе.