«Демби!» — признал он одного из трущобных беспризорников. Шагнув вперёд, Линсон в третий раз окунулся в тёплые объятия смерти.
Остатки сил покинули его, и, запинаясь об скомканный ковёр и сбив с полки деревянный горшок, юноша доплёлся до конца коридора и плюхнулся возле привалившегося к стене мёртвого приятеля.
Стражник вошёл следом. При виде измождённой жертвы его лицо искривилось в довольном оскале. Латные сапоги неспешно опускались на скрипящие половицы, с каждым шагом приближая… допрос? Побои? Смерть?
Небрежно отопнув мешающийся горшок, солдат сделал ещё шаг. И наконец почуял неладное. Не в силах даже пошевелиться, Линсон завороженно наблюдал, как дородный вояка стал стареть прямо на глазах. Короткая борода поседела, кожа начала облезать с лысой макушки. Когда стражник рухнул на колени, уже были видны обнажившиеся зубы и выкатившиеся глаза. Пальцы стали неестественно тонкими, будто последние недели воин голодал похлеще уличных беспризорников.
Когда он упал лицом в пол, латы жалобно скрипнули; их стремительно изъедала ржавчина.
Юноша смотрел не отрываясь. И постепенно начинал понимать. Стражник стоял там, где стоять было нельзя. Невидимая и неразличимая, в воздухе над смятым ковром парила Смерть, жадно вытягивая соки из каждого, у кого хватило глупости остановиться посреди её владений. Линсон трижды проскочил такие места и уцелел лишь потому, что не задерживался в них больше чем на пару мгновений. Шаг — и Смерть радостно бросается на новую жертву. Ещё шаг — и старуха разочарованно тянет руки вслед выпорхнувшему из её объятий юркому мальчишке.
Наконец он вспомнил о Демби. Медленно повернулся… И не смог унять предательской дрожи во всём теле. Одно дело радоваться кончине так и не догнавшего тебя стражника, и совсем другое — смотреть в упор на высохший труп старого приятеля. Одетый в так хорошо знакомую красную куртку, на Линсона взирал пустыми глазницами голый неподвижный череп.
Справившись с накатившим ужасом, он заставил себя пошевелиться. Левая ладонь нащупала под собой металлический предмет. Сжав пальцы, Линсон дрожащей рукой поднёс к лицу странного вида металлическое устройство, похожее на маску.
Что это за штука, и откуда она взялась у Демби? Или просто случайно оказалась рядом на полу?
Отзвуки юношеского любопытства слабо бились в смертельно уставшем теле. Сейчас было совсем не до мыслей о наживе, но воровские инстинкты не позволили выбросить ценную на вид вещицу. Спрятав устройство в карман, Линсон с немалым трудом поднялся на ноги и, опираясь о стену, двинулся дальше по свернувшему налево коридору.
Медленно шаркая ногами, он безучастно повернулся к висящему на стене зеркалу. Пришлось остановиться. Измождённое тело жадно ухватилось за предоставленную передышку, а глаза, не веря сами себе, глядели на отражение. С той стороны с тем же озадаченным выражением на Линсона смотрел смутно знакомый парнишка в грязных потёртых обносках. Из-за растрёпанных поседевших волос, серых от налипшей грязи, его можно было принять его за старика, но лицо ещё не успело покрыться морщинами, хоть и заметно затвердело. То был уже не румяный пятнадцатилетний мальчишка, но пока ещё не взрослый муж. Незнакомец из отражения словно потерялся во времени, успев постареть, но в то же время сохранив в себе частицу молодости.
Слишком сложно…
Слишком непонятно…
Да что здесь, в конце концов, происходит?..
Не в силах более сопротивляться смертельной усталости, Линсон рухнул на пол и потерял сознание.
***
— Сайтеми, у меня созрело к вам одно занимательное предложение, — обратился Алмейтор к деве следующим утром, когда группа шагала через пустынные, как и всегда, улицы Турты.
— И какое же? — заинтригованно спросила дева.
— Так вышло, что моя миссия в Турте не имела прямого отношения к Порче, из-за чего мои мысли в последние дни по большей части занимало вызволение собратьев. Затем произошёл ряд известных вам форс-мажорных ситуаций, и испытанный от них стресс, опять же, мешал мне сконцентрироваться и как следует обдумать происходящее.
— Знаешь, голем, — произнёс Линсон, — тишина и скука кажутся не такими уж плохими, когда ты открываешь свой рот. Давай уже к делу.
— Да, прошу прощения. Коротко говоря, в ходе наших приключений я напрочь позабыл о том, что ма'аари — не единственные, кто мечтает побороть Порчу. Учёные Сат-Харима бьются над загадкой данной аномалии с самого её появления, и, как и ваш небесный народ, за пятнадцать лет ничуть не продвинулись в своих изысканиях.
— К чему вы клоните?
— Голем хочет, чтобы я продал Окуляр ему, а не тебе, — подсказал Линсон. — Ведь в руках величайших жестяных умов Сат-Харима эта ценная вещица принесёт куда больше пользы, чем у пернатых пьянчуг. Да, голем?
Сайтеми закашлялась и едва не запнулась о бордюр. Рука девы непроизвольно легла на рукоять клинка, и Линсон предпочёл благоразумно отойти на пару шагов.
— В других обстоятельствах, — спокойно ответил пёс, — мы бы с удовольствием посоревновались с ма'аари в силе нашего интеллекта. Но сейчас на кону стоит будущее всего мира, и единственно верное, что мы можем сделать — это прийти к сотрудничеству и объединить усилия перед лицом общего врага.
— Продолжайте, — попросила Сайтеми, опустив руку.
— Честь и достоинство небесного народа не подлежат сомнениям, и вы не успокоитесь, пока не сделаете всё возможное для искоренения Порчи. Но, как уже заметил наш проводник, народ Сат-Харима разбирается в механике столь же хорошо, как ма'аари — в производстве вин. Если бы у наших учёных появилась возможность изучить это уникальное в своём роде устройство…
— Разве мы уже сейчас не знаем, как оно работает? Много ли изменится, если вы изучите конструкцию?
— Поняв устройство и принцип работы Окуляра, мы окажемся в шаге от того, чтобы воспроизвести конструкцию.
— Ах, вот вы о чём…
— Именно! Если в нашем распоряжении окажется два Окуляра, то больше не придётся выяснять, кто его больше достоин. А если их будут сотни? Тысячи? Больше никаких мелких отрядов, не способных шагу ступить без единственного на весь мир проводника. Целые экспедиции направятся в Турту! Лучшие умы Сат-Харима и Кеварина… да, и Бартелиона, смогут объединить усилия в работе над загадкой Порчи!
— Боюсь, насчёт экспедиций вы погорячились. Так Иорий и пустил в свои владения толпу ма'аари и големов.
— Я вас умоляю! — вмешался Линсон. — Кто их спросит? Если Алмейтор подтянет к границе тысячу железных солдатиков, никто здесь даже не пискнуть не посмеет. Големов ни меч, ни огонь не берёт, а ручных Туртских собирателей у наших командоров никто пока не видел.
— Здесь наш проводник абсолютно прав, согласился пёс. — Со дня отказа от живых тел Сат-Харим ни разу не вёл захватнической деятельности, но если на кону будет стоять судьба всего мира, а правитель Бартелиона вздумает чинить препятствия, то мы не станем церемониться. Големы войдут в Турту и обеспечат доступ в город всем, кто вызовется принять участие в исследованиях.
— Интересные настают деньки, — усмехнулся Линсон. — Главное — успеть к тому времени оказаться подальше отсюда. Кстати говоря, мы закончили последний круг.
Впереди показался уже знакомый центральный проспект. Справа вдалеке виднелись городские ворота, а слева, уже всего в нескольких кварталах, возвышался над городом купол громадного здания.
— Теперь — в центр? — спросила Сайтеми.
— Да. Это последнее место, где мы ещё не побывали. Специально оставил напоследок — на сладкое, так сказать. Было бы преступлением скрыть от вас такую красоту.
— Что ж, идёмте, — сказал Алмейтор.
Миновав два квартала, группа не сговариваясь остановилась и перебежала к уцелевшей стене справа. Из-за поворота доносился очень уж знакомый звук тяжёлой волочащейся массы. Вскоре показался и его источник: громадные лапы собирателя выволокли на проспект жидкую тушу с торчащим по всей поверхности хламом.
— Смотрите, это же тот самый, — шепнула Сайтеми, выглядывая из-за стены. — Правый клинок чуть погнут.
Четвероногий голем находился чуть позади, высунув морду, Линсон же не стал прятаться и стоял на виду.
— И точно, он, — согласился Алметор. Тварь неспешно пересекала проспект, то ли не замечая недавних противников, то ли не обращая на них внимания. — А сколько, кстати говоря, их всего в городе?
— Уж простите, не считал, — ответил Линсон. — И внешний вид не сравнивал. Может, всегда был один и тот же. Но теперь, если встретим собирателя с целыми ножами, то будем знать, что их как минимум двое.
Тварь наконец преодолела проспект и, проползая мимо двухэтажной торговой лавки, случайно тронула плечом угол здания. Подточенная Порчей стена не выдержала и обвалилась прямо на собирателя. От испуга монстр дёрнулся в сторону, насколько позволяла жидкая туша за спиной, и наотмашь ударил ножом, перерубив ещё одну балку и вызвав новый обвал.
— Сейчас обедать будет, — сказал Линсон, когда шум улёгся. — Пойдёмте посмотрим.
И, не дожидаясь спутников, проводник бесстрашно зашагал вперёд. Ангел и пёс ошеломлённо переглянулись и поспешили за ним.
— Не уверена, что это хорошая идея! — шикнула Сайтеми, нагнав проводника.
— А вы не бросайтесь на него с мечами, и всё в порядке будет. И не шумите особо.
Линсон красноречиво оглянулся на пса, чьи лапы цокали по брусчатке при каждом шаге. Тот лишь виновато пожал плечами: на мне, мол, мягкой обуви нет, уж извините.
Собиратель тем временем если и услышал копошение за спиной, то не придал ему значения, и приступил к трапезе. Разворошив ножами каменные обломки, монстр приметил подходящий для своего рациона предмет и налёг на него своей пастью, всасывая пищу внутрь.
Со спины сложно было разглядеть сам процесс, но теперь, когда стал виден правый бок чудовища, Линсон заметил нечто поинтереснее.
— Ха, смотрите-ка! Голем, не твоя нога торчит?
— Она, — угрюмо кивнул пёс.
— Странно, что за пятнадцать лет он — или они — ещё не поглотили всех големов в городе, — задумчиво произнесла Сайтеми.
— Наверное, он не настолько умён, чтобы по порядку обследовать все улицы, — предположил Линсон.
— Куда интереснее, что это создание не подвержено действию Порчи, — прогудел пёс, вместе со всеми наблюдая за налёгшей на свежие обломки тушей. — Как и луркеры.
— Само собой. Их же, в конце концов, Порча и породила, — ответил проводник.
— И что с того? — упёрся голем. — Тела у них вполне материальные, и к тому же живые. Порча должна действовать на них так же, как на всё остальное.
— Но, как видишь, не действует.
— А это значит… — прогудел пёс столь таинственным тоном, словно собирался раскрыть собеседникам одну из тайн мироздания, — что из правила есть исключение. Некий способ, позволяющий игнорировать действие Порчи. Ходить по ней, не получая никакого вреда.
— И что же это за способ?
— Пока мы можем лишь строить догадки. Наличие особых веществ в организме. Правильная скорость передвижения. Действие наложенного заклинания. Способность временно нейтрализовать сгустки Порчи при соприкосновении. Обладание защитным амулетом или артефактом… Господин Марей, а вы, случаем, никогда не пробовали зайти в Порчу с Окуляром на лице?
— Катись ка ты знаешь куда, юморист блохастый? Вот купишь его, тогда сам и полезешь куда вздумается.
— Определённо стоит проверить. А также — обязательно! — забрать для вскрытия тело хотя бы одного луркера.
— Опять тебя понесло… — пробормотал проводник. — Так, всё, он уползает. Двигаемся дальше. На перекрёстке справа Порча, обходим по другому краю.
Конец проспекта упирался в не слишком протяжённую, но массивную каменную стену, вынужденный разделиться на две дороги, огибающие препятствие с разных сторон. Таким образом центральная площадь до последнего момента оставалась скрытой от глаз, и являла себя лишь в тот момент, когда прибывший полюбоваться столичными красотами турист, сгорая от нетерпения, наконец обойдёт последнее препятствие на пути.
— Хорошая стена, до сих пор стоит, — заметил Алмейтор, проходя мимо.
— Но руками я бы её не трогал. Так, на всякий случай, — сказал Линсон.
Поворот направо, проход меж стеной и обломками менее устойчивой каменной ограды справа, затем налево, и перед гостями из Кеварина и Сат-Харима открылась огромная площадь, когда-то способная вместить в себя небольшое войско, а ныне ставшая пристанищем для целого кладбища костей.
— Позвольте вам представить Туртский Капитолий, величайшую архитектурную гордость славного Бартелиона! — продекламировал Линсон, простирая открытую ладонь в середину площади, где, затмевая прочие строения не столько высотой, сколько массивностью и непоколебимостью, протянулось длинное здание, обрамлённое рядами белоснежных колонн. Из центра его поднимались второй и третий этажи, верхушку которых венчал гигантский купол.
Примерно так оно, должно быть, выглядело во времена своего былого величия. За прошедшие годы Порча покрасила здание в серый цвет, выщербила стены, перегрызла несколько колонн и расколола, словно яичную скорлупу, ореол купола, где ныне зияла приличных размеров прореха.
— Красиво, — согласилась Сайтеми. — И жутко. Но у меня больше не осталось семян, да и сажать их здесь было бы негде. Алмейтор, а у вас что?
— Всё чисто, — ответил стальной пёс. — Даже странно: центральная площадь, самое людное место в городе, и ни одного голема в день катастрофы. Но так или иначе, душ здесь нет. Хотя, если исходить из числа пропавших назад големов, мне не хватает ещё троих. Возможно, к тому времени они успели покинуть Турту и попали в неприятности в другом месте.
— Разве Искатель Душ не указал вам точное местонахождение всех пропавших?
— К сожалению, он не обладает столь высокой точностью. Искатель улавливает примерное место, откуда исходят сигналы, но ему не распознать точное число находящихся там големов, и уж тем более не определить их личности. Известно было лишь одно — в Турте есть души, а их количество мне сообщили, исходя из записей о пропавших големах и их ориентировочном местонахождении.
— Значит, здесь больше никого нет? Вы уверены?
— Мой портативный детектор молчит, ни малейших колебаний со стороны площади. Да, я уверен. Там пусто.
— Барахлит твой детектор, голем, — сказал Линсон, когда спутники уже повернулись было к выходу. — Вон там, справа, возле обломков телеги. Присмотрись-ка повнимательнее.
Алмейтор присмотрелся. У деревянной телеги, перевозившей латные доспехи на продажу, отломилось колесо и отвалилась левая стенка, отчего всё содержимое вывалилось на землю. Шлемы, кирасы, поножи, перчатки и набедренники смешались в единую кучу и тоже развалились от времени. Первая жатва застала воз ровно на середине этой стороны площади, и разглядеть форму брони с такого расстояния не представлялось возможным. Но среди груды серых лат, вполне типичных для людского племени, механические глаза без труда различили несколько тёмных пятен.
— Голем? Не исключено… — задумчиво прогудел пёс. — Нужно разглядеть поближе.
— Нужно, да не можно, — сказал проводник. — Тут, в центре, всё сплошь залито Порчей.
— Тогда… Я видел ремесленную лавку по пути сюда, с ещё сохранившейся вывеской. Возможно, там отыщется подзорная труба. Давайте вернёмся.
— Давай планы буду строить я, ладно? Не надо никуда возвращаться, у меня всё с собой.
Линсон открепил защёлки Окуляра, снял его с лица и приложил к собачьей морде, присев возле механоида.
— Неужто ты думаешь, что волшебная стекляшка, способная видеть Порчу, не способна на такую мелочь, как увеличение картинки? Подкрутим вот здесь… Ну как, видно?
Голем ответил не сразу, завороженный представшим перед ним зрелищем. Но, решив пока не отвлекаться от своей главной миссии, попросил:
— Чуть правее, пожалуйста, — и повернул голову. Линсон сместил Окуляр, чтобы линза снова оказалась у Алмейтора на глазу. — Вот так, теперь вижу. Да, это определённо каркас голема… Голову чем-то наклонило вперёд и со временем сорвало макушку. Наверное, тем набедренником, что лежит у него на коленях. Теперь и душу видно… Да, это душа! Но постойте… Детектор ничего не показывает.