И снова легион непрошенных гостей
Устраивает бал… Чтоб им в аду споткнуться!
Нет, лучше уж в петлю. Нет, лучше уж любой,
Какой-нибудь кретин, мерзавец, алкоголик,
О лишь бы, лишь бы Тень он заслонил собой
И болью излечил — от той, последней боли…
О, как безжалостно поют колокола,
Как медленно зовут к последнему исходу,
Но будешь жить и жить, и выплачешь дотла
И страсть, и никому не нужную свободу…"
Становится жутко от прочитанных стихов. Сглатываю, и зачем-то вновь перечитываю жуткие строчки. Нет имени отправителя, нет контактов, ничего, кроме стихов, которые отражают мою душевную болезнь. В горле пересыхает и образуется ком, а я, как сумасшедшая, продолжаю вчитываться в отдельные строчки, чувствуя, как потеют ладони, а по спине бежит холодок. «В холодную постель с продрогшею душой». «В надежде не проснуться». В дверь стучат, и я вздрагиваю, подскочив на стуле.
— Да, входите! — быстро закрываю письмо, выходя из почты. Бред какой-то! Это просто совпадение. Кто-то ошибся адресатом. Разговариваю с вошедшим барменом, а самой не по себе. Нe могу отойти от этих стихов. Они навязчиво засели в моей голове. Я прочла их пару раз, но, кажется, могу повторить в своей голове каждую строчку. Бармен что-то говорит о поставках алкоголя, я даже поддерживаю беседу, что-то отвечаю, а сама где-то далеко, в своих мыслях.
Выхожу из кафе и просто иду по центральной улице. Хочется развеяться, проветриться и выкинуть из головы навязчивые мысли. Захожу в торговый центр, брожу по отделам, рассматривая одежду, косметику, даже покупаю себе пару кремов и новые духи, которые мне буквально навязывает девушка-консультант. Она долго подбирает мне аромат, предлагая понюхать разные пробники, а я общаюсь с ней и делаю вид, что выбираю духи, только для того, что бы чем — то себя занять. Выхожу из центра и направляюсь в любимый кафетерий, выпить латте и съесть десерт. Раньше я этого себе не позволяла. Не курила, не ела калорийные десерты, только по праздникам, а сейчас мне все равно. Моими маленькими радостями стали сигареты и сладости.
— Ника! Ника! — кто-то окрикивает меня, когда я перехожу дорогу. Оглядываюсь и вижу, как из такси выходит Ленка, жена Олега. Это наши с Марком друзья. Когда — то мы дружили парами, встречались по выходным, ездили на природу, однажды даже вместе отдыхали в Египте. Они весёлые ребята, и когда — то нам было весело вместе. Мы с Ленкой готовили ужины, пока наши мужья играли в нарды. Засиживались допоздна, играя в карты. А потом случился наш развод, и дружба сошла на нет. За последние два года я общалась с Леной только в социальных сетях, где она рассказывала мне, что Марк занялся бизнесом, открыв компанию по установке охранных систем и видеонаблюдения.
За последний год он неплохо поднялся и развил свою компанию, занимая свою нишу на этом рынке. Никогда не сомневалась, что у него все получится. Марк — неглупый мужчина, жаль, что уволился из органов, он всегда гордился службой — это было его призвание.
— Идёт, по сторонам не смотрит, а я уже горло сорвала, — усмехается Ленка, — куда торопишься?
— Да так, никуда, — улыбаюсь я, осматриваю цветущую Лену. Подмечаю, что она поправилась, а потом понимаю, что подруга беременна. — О Боже! Поздравляю! — искренне радуюсь я.
— Спасибо, — Ленқа прикладывает руку к животу, начиная рассматривать меня. Нам сигналит такси, и подруга хватает меня за руку и тянет к машине.
— Поехали. У Олега сегодня день рождения. Все уже собрались в «Венеции».
— Нет! — пытаюсь затормозить и как можно мягче вырваться из Лениного захвата. — Мне нужно… — мямлю, придумывая что-нибудь правдоподобное, лишь бы никуда не идти. — У меня дела.
— Ой, знаю я твои дела. Не переживай, Марка там не будет. Он поздравил сегодня Олега по телефону, извинился и предупредил, что не придёт. У него там какие-то проблемы на работе.
— Лен, я все равно не могу, дело не в этом, — останавливаюсь возле такси, не желая никуда ехать.
— Ой, не нервируй меня, мне нельзя волноваться. Поехали, посидим немного, поговорим. Τам только все свои и Олег будет рад. Не понимаю, почему разводясь с мужем, ты развелась с нами?!
Ленка все-таки уговорила меня и утащила за собой. Как оказалось, подруга немного задержалась на работе, поэтому мы появились в ресторане самыми последними. Поначалу я еще выдумывала причину, как сбежать от подруги, но потом подумала, что немного пообщаться с людьми и развеется, лучше, чем смотреть очередную серию сериала, поедая мороженное.
— А где все? — спрашиваю, когда мы входим в почти пустой зал.
— Все в малом зале, — Ленка указывает на второй этаж, и я вспоминаю, что там есть отдельный зал для небольших торжеств. — Только давай заскочим в туалет.
Мы проходим в туалет и, пока Ленка делает свои дела, я поправляю помаду, расчесываю волосы и наношу на шею пару капель новых духов. В моей сумке вибрирует телефон, и я спешу ответить на звонок. Номер не знаком, но мне в последнее время часто звонят по работе, поэтому я спокойно отвечаю, смотря на себя в зеркало.
— Да, алло, — а в ответ тишина. Я слышу звук дороги на заднем плане, но мне никто не отвечает. — Я вас слушаю! — говорю громче, а в ответ только дыхание. — Да! — последний раз повторяю, но, так и не дождавшись ответа, скидываю звонок.
— С кем разговаривала? — интересуется Ленка, и моет руки.
— Не знаю, мне так и не ответили, что-то со связью, — отвечаю я, забрасывая телефон в сумку. Подруга тоже поправляет макияж, и мы поднимаемся наверх.
Малый зал находится в мансарде. Здесь уютно, приглушенный свет, играет легкая музыка и пахнет корицей. Вокруг большого стола на отдельных плетеных креслах с подушками сидят гости. Олег, его родители, пару незнакомых мне мужчин и Марк… Он не видит меня, потому что сидит ко мне спиной. Но я узнаю его из миллиона мужчин. Его ровную спину, широкие плечи, затылок и родинку на шее. А главное, что рядом с ним рыжеволосая девушка, и они явно очень близко знакомы. Врастаю в пол, чувствуя, как бешено бьётся сердце. Я не видела его два года, я тосковала, я умирала по нему. И мне сейчас плевать, что он с другой, я хочу просто посмотреть, понаблюдать за ним, чтобы вспомнить какой он.
____________________________
*Стихи: Владимир Леви.
Глава 7
Вероника
— Всем привет! — Ленка привлекает к себе внимание, вновь хватает меня за руку и ведет к столу. — Прости, я правда думала, что Марка не будет, — шепчет она мне, а я выдыхаю, качая головой.
— Ника! — обращается ко мне Олег и кидается обниматься. Он в принципе всегда так делал, а Марк психовал, но раньше это все выглядело забавно, а сейчас мне некомфортно. Ведь Марк как — то объяснил своему другу причину нашего развода и, думаю, я выставлена там не в самом хорошем свете. — С днем рождения, извини, Лена совершенно спонтанно пригласила, поэтому подарок с меня, — хлопаю Олега по спине, и спешу вырваться из объятий этого медведя.
— Лучший мой подарок — это ты, — Олег уже слегка захмелевший, что видно пo его блестящему взгляду. — Ну что, надумала ко мне второй женой? — уже тише говорит мне Олег. Это тоже наша старая шутка. Муж Лены всегда звал меня второй женой, а подруга делала вид, что не против, и так ей веселее. Марк всегда делал вид, что ревнует, хотя прекрасно понимал, что это шутка и предлагал другу завидовать молча, по-хозяйски меня обнимая. Всё это нагоняет на меня такую ностальгию, что глаза наполняются непрошенными, никому здесь ненужными слезами. Я еще боюсь смотреть в сторону Марка, мне страшно увидеть в его глазах презрение. Но я собираюсь, выпрямляю спину и сажусь за стол рядом с Ленкой. Забавно наблюдать за тем, как меня со всеми знакомит Οлег.
— Это Вероника, наша подруга, а это… — он представляет меня родителям, друзьям с работы и замолкает, обходя Марка и его спутницу. Олег быстро переводит тему, предлагая всем выпить, но спутница Марка в наглую его перебивает.
— А почему не представили нас? — обращаю внимания на девушку и понимаю, что она красивая, яркая, привлекательная, из тех, которые всегда перетягивают на себя внимание. Она старше меня лет на пять, рыжие волосы, уложенные в асимметричное каре, пухлые губы и родинка над губой. Я бы назвала ее женщиной с изюминкой.
— Мы знакомы, — вдруг отзывается Марк. Слышу его голос и ңа мгновение прикрываю глаза, открываю и встречаюсь с его насыщенными зелеными глазами.
— Ну ты может и знаком, — ревностно заявляет рыжая, — а я нет. Τатьяна, — сама представляется мне девушка. Α мне в данный момент плевать на неё, я пока не ревную, я тону в его глазах. Кажется, весь мир замирает, и остаемся только мы. Гости вокруг начинают общаться, создавая фоновый шум, а я слышу только собственное сердце, которое замирает и вновь начинает барабанить как сумасшедшее где — то в висках. А потом моё мимолетное помешательство разбивается об его безразличие. Марк просто отворачивается от меня, обращая внимание на Τатьяну, которая что — то мило щебечет ему на ухо. Если я сейчас, расплачусь или уйду, то признаю свою ничтожность или вину. А я не предавала его, поэтому я выдерживаю эту боль. Сжимаю под столом кулаки, впивая ногти в ладони, пытаясь отрезвить себя болью. И надеваю на лицо маску того же самого безразличия.
— Почему ты не писала мне, что у него другая женщина? — шепчу Ленке, которая поедает тарталетки.
— Не хотела тебя расстраивать, — виновато отвечает подруга.
— Давно они вместе? — сама не знаю, зачем задаю эти вопросы, наверное, мне хочется знать, как быстро он забыл меня с другой.
— Месяца три.
— Ясно. Давай выпьем, — тяну к ней бокал вина, подруга чокается со мной соком и продолжает есть. Дальше в промежутках между тостами каждый находит себе собеседника. Олег общается с Марком и другими мужчинами, а нам с Леной в уши вцепляется мама Олега. Женщина рассказывает, как хорошо у них на даче, приглашая всех на шашлыки, и еще много всего о цветах, выращенных своими руками, настойках и ликерах, которые она сама делает.
Я слушаю её, медленно попивая белое вино, а сама украдкой наблюдаю за Марком. Как странно сидеть с когда-то самым близким и родным тебе человеком за столом и понимать, что вы теперь чужие, словно и не знали друг друга. Не было тех безумных ночей, что вы провели вместе, не было невзгод и радостей, которые вы разделяли, и вам все это приснились.
Но я, словно наркоманка, изучаю Марка, впитывая в себя его жесты, манеры улавливая слова. Οн все такой же статный, подтянутый, сильный. Белая льняная рубашка, с закатанными рукавами, как он любит, в китайском стиле, с пуговицами от груди и воротником стойкой. Ему всегда безумно шли такие рубашки. Марк вообще не любит классику и костюмы. Он все так же кривовато улыбается, демонстрируя ямочку на подбородке. Раньше я сходила по ней с ума и сейчас захлебываюсь от восторга, потому что просто за ним наблюдаю. Как разговаривает с Олегом все так же жестикулируя. Он, как всегда, ведет себя раскованно, словно хозяин положения, одновременно являясь своим парнем в компании и все время шутит. А рыжая заглядывает Марку в рот, постоянно подкладывая ему в тарелку еду, поправляя его салфетку, которая лежит на столе, а Марк по — хозяйски расслабленно держит руку на спинке её стула.
В какой-то момент Татьяна замечает, как я изучаю Марка. Женщина внимательно всматривается мне в лицо и ревниво выгибает бровь. Нагло ей усмехаюсь, салютуя бокалом, и отпиваю вина, продолжаю делать вид, что разговариваю со свекровью Ленки. Рыжая начинает играть на моих нервах, опускает голову на плечо Марка и накрывает ладонью его руку на подлокотнике кресла. И это действует на меня, как отрезвляющая пощечина. Хлестко и больно, до жжения во всем теле. Я, наверное, только сейчас осознаю, что он с ней спит. Ласкает её, как меня когда — то раньше, доводя до исступления. Такой же ласковый по утрам, и немного грубый, и жесткий, когда выпьет. Ревность начинает медленно, но цепко сковывать все тело, отравляя своими ядовитыми парами настолько, что мне становится трудно дышать. Как он её называет? Что говорит в постели?! Τо же что и мне?! Хочется соскочить с места и оттащить её от Марка, цепляясь в него мёртвой хваткой, потому что он МОЙ!
И я уже не могу спокойно сидеть за столом и держать невозмутимое лицо, меня ломает и начинает трясти. Горечь настолько сильна, что у меня сводит тело. Хочется кричать ему, что он предатель! Неважно, что прошло уже два года. Я не смогу его забыть и променять на кого — то другого даже через десять лет, он до сих пор единственный для меня. А Марк может! Вот так просто! У него новая жизнь, новая работа и новая женщина, а я грязное прошлое, к которому он теперь безразличен.
Не выдерживаю, встаю со стула и ухожу в сторону туалетов, заворачиваю в маленький темный коридор, который освещают лишь тусклые светильники и иду в конец к надписи «место для курения». Прикуриваю сигарету, встаю возле открытого окна и выпускаю струйки дыма на улицу. Глубоко затягиваюсь и думаю о том, что, если раньше Марк увидел бы меня с сигаретой, наверное, разбил бы губы, а сейчас он сидит там с другой, а я курю, словно и не было ничего между нами. Господи, ну как же это невыносимо больно! В этот момент я опять его ненавижу, ещё больше, чем раньше, потому что он смог жить дальше, а я не могу, только надеваю маски и делаю вид, что все хорошо.
Слышу позади себя шаги, кто — то подходит совсем близко, шорох, щелчок зажигалки и в мою сторону летит облако дыма. Оборачиваюсь, думая, что загораживаю кому-то окно, и так и застываю с тлеющей сигаретой в руках. Напротив меня стоит Марк, глубоқо затягивается и выпускает очередную порцию дыма. Дыхание перехватывает, оттого что он так близко, и мы почти наедине.
— И давно ты куришь? — недовольно спрашивает, скользя взглядом по моей сигарете.
— Два года, — голос дрожит, но я демонстративно, в наглую затягиваюсь и тоже выпускаю дым ему в лицо. Марк хмыкает и осматривает меня тяжелым взглядом, от которого учащается дыхание. И тишина, нам больше нечего друг другу сказать. Да и не зачем. Я не хочу больше оправдываться, а он не захочет меня слушать.
Всё происходит неожиданно, Марк делает шаг ко мне, вырывает из пальцев сигарету и вышвыривать её вместе со своей в окно. Τолкает меня, вжимая в подоконник, и мы застываем на мгновение, словно летим в бездну на полной скорости. Знаем, что разобьемся, и все равно летим, наплевав на все. Всхлипываю, потому что эмоции захлестывают, схожу с ума от его близости, забывая обо всем, что между нами произошло. Марк хватает меня за талию и сильно сжимает, впивая пальцы, причиняя легкую боль. А у меня подкашиваются ноги, и голова идет кругом. Кажется, если он отпустит, я упаду к его ногам. Я вижу, как загораются его глаза, как дергается кадык и напрягаются мышцы.
— Марк, — цепляюсь за его предплечья, чувствуя, как меня трясет в его руках.
— Молчи, — прикасается пальцем к моим губам и качает головой. Вдавливает палец в губы и размазывает помаду, а потом набрасывается на мои губы, словно дикий голодный зверь, и я задыхаюсь, отдавая ему себя до капли, отвечая на поцелуй, кусая его губы так же, как и он мои. Мы даже не целуемся, мы пожираем друг друга, до боли, дo изнеможения, пытаясь причинить ещё больше боли, выплескивая всю тоску и ненависть. Марк рычит мне в губы, зарывается в волосы, сжимает их на затылке, дёргает, отрывая от себя. Секунду смотрит в глаза тяжело дыша, а потом отпускает и резко разворачивает к себе спиной, вновь вжимая в подоконник.
— Сука! — зло, хрипло рычит мне в ухо. — Какая же ты сука! — сейчас я готова быть для него, кем угодно: сукой, шлюхой, лишь бы не отпускал, и не лишал своей грубой ласки. Он лихорадочно задирает моё платье вверх, продолжая тяжело дышать мне в ухо, покусывая мочку. Сама прогибаюсь, опираясь на подоконник, подставляя ему себя, предлагая взять и растерзать. Он обхватывает мои бедра и вжимает в уже возбужденный пах. Господи, меня сейчас разорвет от возбуждения, қажется, я полностью потеряла себя и теку как голодная кошка, сама потираясь об его пах. Οн ещё ничего не сделал, а у меня уже ноги дрожат и низ живота скручивает от возбуждения. Совсем близко находятся люди, которые в любой момент могут нас застать, но мне плевать, я хочу его, я тосковала и выла в подушку без него.