О том, что через три года выжившим будет не до пива и тем более не до антиквариата, старику Сейшилу лучше не знать.
— Разумно, — Крик Озарич заметно расслабился. — Ну так что? По рукам?
Верблюд с трудом перевёл дух. Эмоции вскипели в душе словно забытый на плите чайник. Вот сейчас и выяснится самое главное.
— По рукам, уважаемый, — Верблюд улыбнулся от души во все тридцать два зуба, но тут же напустил на себя серьёзный вид. — Только, скажите, у вас здесь схрон есть? — Верблюд ткнул пальцем в пол.
— Почему ты спрашиваешь? — старик Сейшил вновь насторожился, будто перед уличным котом вдруг возникла целая стая бездомных собак.
Только не хохотать от радости… Только не хохотать… Верблюд напряг всё тело, мышцы на руках и ногах едва не лопнули от натуги. Только не хохотать… Схрон точно есть! Старик Сейшил выдал сам себя с головой. Если бы схрона не было, то он спросил иначе: «Какой ещё схрон?»
— Ну как же, я же вам рассказывал: — первые слова с трудом выскользнули из горла, — вот уже третью неделю мы устраняем последствия того самого обрушения в канализационном туннеле под Шпаеровской улицей. Обвал получился гораздо более грандиозный, нежели мы сперва полагали. Администрация Зинганана не хочет брать на бюджет расходы по ремонту и собирает документы в суд.
Над схроном как раз кабак «У Степаныча» находится. Я видел его владельца, Соргер, кажется. Он лично прибегал смотреть на обвал, а потом долго охал и ахал. На моих глазах специалист из строительного надзора пугал его кошелёк трещинами в фундаменте.
Если Верблюд и приврал, то совсем чуть-чуть. Новость о схроне под баром «У Степаныча» и обрушении части канализационного туннеля не так давно прошла по местным СМИ. Старик Сейшил наверняка видел её либо по телевизору, либо вычитал в газете, либо о ней ему поведала его жена.
На самом деле администрация Зинганана пока просто собирает материалы для суда, но ещё не решила, подавать или нет. Как пояснил Дрир Тошран, начальник Верблюда, единственный вход в схрон, квадратный люк метр на метр, давно залит бетоном толщиной в пятнадцать сантиметров. Владелец бара «У Степаныча» уверяет, что понятия не имел о каком-то там схроне, когда приобрёл его семнадцать лет назад. Шансов доказать собственную правоту у владельца бара более чем достаточно. В этом случае суд вполне может признать его добропорядочным покупателем, ибо, согласно действующим правилам, покупатель коммерческой недвижимости не обязан проверять эту самую недвижимость на предмет наличия схронов и прочих тайников. Правда, владельцу «У Степаныча» всё-таки придётся оплатить ликвидацию подпольного укрытия из своего кармана.
— Там же, в кабаке «У Степаныча», мне удалось познакомиться с полицейским, — продолжил Верблюд, — у него как раз специальный радар имеется. Я попрошу его проверить вашу мастерскую и выдать справку. А то, не приведи господь, гораздо более скромный обвал разорит меня вчистую. Но вы не волнуйтесь, проверку я проведу за свой счёт, но обязательно до оформления покупки. Как говорится, кто обжёгся на молоке, тот ещё долго будет дуть на воду.
«Великодушная забота о ближнем» угодила точно в цель. Старик Сейшил разом скукожился, будто проснулся посреди оживлённой улицы без трусов. Крик Озарич только сейчас осознал, что угодил в своеобразную ловушку. Схрон под мастерской, а он сто пудов есть, существенно собьёт цену. В отместку Верблюд может запросто стукануть о нём всё той же настойчивой бизнесвумен. А эта стерва, как пить дать, на следующий день приведёт в мастерскую батальон полицейских с радарами. А дальше суд и вполне закономерное требование ликвидировать схрон. Крику Озаричу всё равно придётся продать мастерскую, только на этот раз все без исключения сотни тысяч уйдут на бетон и оплату строителей.
— Ну да, схрон есть, — старик Сейшил с трудом выдавил из себя признание, будто рассказал жене, как он, мерзавец такой, на прошлой неделе прелюбодействовал с проституткой прямо в супружеской постели. — Но о нём никто не знает, это точно, — торопливо добавил старик Сейшил.
Схрон есть! Есть! От натуги Верблюд едва не замычал. Только не хохотать от радости… Только не хохотать… А это трудно. Схрон прямо здесь, под полом мастерской, о котором никто не знает, да это же… Только не распалять себя ещё больше! Только не распалять…
— Так и быть, я продам тебе мастерскую за три сотни тысяч эсконов, — старик Сейшил на свой лад расценил натужное молчание Верблюда. — Только не нужно никаких полицейских с радарами.
Ух-х-х! Верблюд тихо выдохнул. Ему едва-едва удалось не выпасть из образа озабоченного неожиданной проблемой покупателя. Не дай бог старик Сейшил прознает, что на самом деле Верблюду этот самый схрон нужен. Причём нужен позарез, по гроб жизни.
— А вы откуда о нём знаете? — спросил Верблюд, голос едва не засипел от напряжения.
Говорить старику Сейшилу не хочется. Но, раз пошла такая пьянка, то огурцы жалеть не стоит.
— Давно это было, — старик Сейшил отвёл глаза в сторону. — Больше сорока лет назад я купил эту мастерскую. Десяти годков не прошло, как Великая война закончилась, экономика Юрании, да и всего мира в целом, не наладилась ещё толком. Инфляция, кризисы экономические и прочие прелести.
Верблюд скосил глаза в сторону. А, ну да. Чуть больше пятидесяти лет назад на Ксинэе закончилась Великая война. Её можно смело сравнить сразу с обоими мировыми бойнями на Земле. Это было что-то с чем-то. Восемнадцать лет, целых восемнадцать лет, жители Ксинэи убивали друг друга в невиданных никогда ранее масштабах. Именно после Великой войны окончательно сложились оба военно-политических блока ЛСН (Лига свободных наций) и ФСР (Федерация социалистических республик).
— Тогда здесь и в самом деле кабак был, — между тем продолжил старик Сейшил, — дешёвый вертеп с важным названием «Крутой байкер». Прежний владелец спился вконец и разорился. Вот я и прикупил по дешёвке этот полуподвал.
Эти сраные байкеры ко мне в мастерскую ещё долго как к себе домой заваливались, пива и анашу требовали. Один сука мне челюсть сломал и чуть глаз не выбил. Я целый месяц чистоту в мастерской наводил, копоть с потолка счищал, презервативы пользованные и хабарики с анашой из всех углов выгребал. А тараканы…, — Крик Озарич закатил глаза, — ужас на шести лапках, а не тараканы. Я с ними два года воевал. Никакая химия этих тварей не брала. Мутанты какие-то.
Теперь понятно, Верблюд машинально кивнул, откуда в душе старика Сейшила столь лютая ненависть к питейным заведениям, дешёвому бухлу и тараканам.
— Там, на площади, в то время самый настоящий блошиный рынок был, — старик Сейшил махнул рукой в сторону входной двери. — Бедняки продавали бросовый товар по бросовым ценам ещё более бедным. Здесь легко можно было купить просроченное молоко, чёрствый хлеб, изодранные ботинки и заштопанное в десяти местах платье.
Это уже после, когда экономика в стране наладилась, Блошиный рынок у туристов популярность набирать начал. На нём антиквариатом торговать стали, всякие винтажные вещи продавать и всё такое. Тогда же и я переключился с ремонта стиральных машин и утюгов на реставрацию и восстановление. Дело очень выгодным оказалось, народ как раз наелся, приоделся и его на что-нибудь эдакое потянуло. Ну и коммерческая ценность мастерской моей существенно выросла.
— А схрон? Схрон как нашли? — не удержался Верблюд.
— Да вот так и нашёл однажды, на свою голову, — старик Сейшил недовольно фыркнул. — Я же мастерскую на аукционе купил, прежнего владельца в лицо ни разу не видел. Это когда дерьмо в прямом смысле разгребать начал, там, в кладовке, на люк наткнулся.
— И решили никому о схроне своём не говорить, — услужливо подсказал Верблюд.
— Да, решил, — хмуро бросил старик Сейшил. — Мне деньги как воздух нужны были. Свой бизнес поднимал, семью кормил. А тут расходы немереные. Ладно, о постановлении администрации Зинганана к тому времени все забыли давно. Вот я люк аккуратненько и заварил. Несколько позже окончательно закрыл его железом листовым. Бетоном хотел было залить, да так и не собрался.
В мастерской и в самом деле имеется небольшая кладовка. Когда Верблюд заглянул в неё в первый раз, то ещё подумал, зачем это пол застлан толстым листовым железом. Теперь понятно зачем.
— А схрон, надеюсь, крепкий? А то рухнет, не приведи господь, ненароком.
— Крепкий, крепкий, — старик Сейшил мелко-мелко закивал. — Меня ведь тоже не радовала перспектива оказаться однажды утром под развалинами дома. Прежде чем люк заварить, я этот схрон осмотрел тщательно. Не знаю, кто и когда его построил, но соорудил весьма основательно. По крайней мере, лет тридцать назад он был совершенно сухой. Раствор добротный, специально проверил, и кирпич хороший, качественный. Левобережный вокзал из такого же построен. Там на некоторых камнях печати того же фабриканта.
Ух ты! Верблюд вновь глубоко задышал. Старик Сейшил не подозревает, что играет роль дьявола-искусителя. Схрон, да ещё сухой и крепкий — мечта, а не схрон.
— А о нём точно никто не знает? — на всякий случай ещё раз спросил Верблюд.
— Что я дурак на неприятности нарываться, — старик Сейшил с гордым видом распрямил спину. — Зачем, по-твоему, я люк входной листовым железом накрыл?
— Чтобы случайно не узнал кто, — тут же ответил Верблюд.
— Верно, — старик Сейшил кивнул. — А то и полиция нагрянуть может с требованием залить его к чёртовой матери бетоном. Сам догадаешься, кому за этот самый бетон платить придётся.
— Это верно, — Верблюд улыбнулся в ответ.
Крик Озарич рассказал весьма забавную историю. Состояние схрона, пусть даже с его слов, внушает большой оптимизм.
— Ну так что, не передумал ещё купить у меня мастерскую, — старик Сейшил грустно усмехнулся. — Так и быть, отдам тебе за три сотни тысяч эсконов.
— Но вы же говорили, что она семьсот…, — начал было Верблюд.
— Да не стоит она столько, — старик Сейшил махнул рукой. — Четыре сотни тысяч эсконов в базарный день — вот её красная цена. Без этого чёртова схрона, правда. Так берёшь?
Как это не взять? Тут с руками отрывать надо! Но, Верблюд с трудом унял в груди пламя азарта, роль сомневающегося покупателя нужно сыграть до конца.
— А трёх сотен тысяч эсконов вам точно хватит?
— Вполне, — старик Сейшил кивнул. — Жена давно мне предлагает однокомнатную квартиру в Саянгер купить, в пансионате. Это в часе езды от Гаочана будет.
— Э-э-э…, простите, — протянул Верблюд. — Как это квартира в пансионате?
— Эх, молодёжь, — старик Сейшил притворно вздохнул. — Это специальные дома, даже целые жилые комплексы для престарелых. Квартплата, конечно, повышенная, зато на первом этаже имеется столовая. Так что с готовкой и мытьём посуды можно будет не возиться. Там ещё больница хорошая через дорогу имеется. Медсестра как консьержка на первом этаже дежурит. Домработница приходящая. В конечном итоге, дешевле получается.
Ну а главное — соседи, такие же пенсионеры как и мы с женой. Никакой буйной молодёжи, вечеринок и посиделок с пивом под окнами до утра. Саянгер в лесу находится. Тишь да гладь, что и нужно престарелым, понимаешь. Я там в прошлом году был, лично рекламные посулы проверял. Ну а квартиру дети потом продать смогут точно таким же пенсионерам. Если к тому времени сын мой старший сам на заслуженный отдых не отправится.
Как ни крути, а старик Сейшил заранее всё обдумал и решил. Единственное, благополучно забыл о схроне.
— Хорошо, Крик Озарич, я согласен, — Верблюд поднялся на ноги. — Вы многому меня научили, я вам обязан.
Официальный договор купли-продажи будет чуть позже. А пока Верблюд от души хлопнул по сухонькой ладошке старика Сейшила. Так сказать, предварительно подтвердил сделку.
— Но и вы не болтайте о схроне, — Верблюд многозначительно поднял указательный палец. — Если та бизнесвумен узнает о нём, то обязательно приведёт сюда полицейских с радарами. А дальше, сами понимаете: я разорюсь, а она легко купит мастерскую либо у банка, где мне придётся взять кредит, либо на аукционе в администрации района. Тут никакие обременения не помогут. И тогда здесь точно появится кабак с очень выразительным названием «Блоха».
— Чур её, чур! — старик Сейшил игриво взмахнул руками. — Ну а мне разрешишь время от времени заглядывать? — старик Сейшил улыбнулся.
— Конечно, Крик Озарич, конечно, — Верблюд улыбнулся в ответ, — но только в рабочее время.
— Это ещё почему? — старик Сейшил удивился.
— А потому, — Верблюд едва не расхохотался, — что я собираюсь не только работать, но и жить здесь. Заодно приведу сюда женщину, потенциальную жену.
— А не тесно ли будет? — старик Сейшил стрельнул глазами из угла в угол.
— Что вы, Крик Озарич, — Верблюд махнул рукой, — комната отдыха в вашей мастерской на два метра шире моей нынешней квартиры под лестницей. Небольшой ремонт. Раковина уже есть. Ещё поставить душевую кабинку, унитаз и получится вполне пригодная для обитания территория. Это уже потом, когда, дай бог, мне удастся наладить бизнес и рассчитаться с кредитами, можно будет перебраться в полноценную квартиру. А пока я очень даже хорошо сэкономлю на аренде.
— Тоже верно, — Крик Озарич усмехнулся. Глава 13. Покупка истинная
Буквально на следующий день Верблюд вполне официально приобрёл «Антикварную мастерскую» на площади Блошиный рынок. Вот они преимущества цифровой экономики: на все юридические и правовые формальности хватило половины местного часа. То есть, несколько меньше земного. Личный счёт Верблюда в одночасье похудел до 845-ти эсконов с мелочью. Зато старик Сейшил прямо в кабинете нотариуса торжественно передал ключ от мастерской и пожелал успешного бизнеса.
Великодушие Крика Озарича простёрлось несколько дальше устного пожелания. Сразу же из кабинета нотариуса они завернули в кафе, где с помощью пары бутылок отличного вина и пирожков с луком обмыли сделку. Ближе к вечеру, когда рабочий день наконец-то закончился, Верблюд тщательно запер мастерскую и направился в вожделенную кладовку. Настал момент выяснить состояние покупки истинной.
От волнения трясутся руки, а сердце тарахтит в груди поломанным мотором. Нетерпение едва не взрывает голову. Верблюд словно промышленный робот-погрузчик взялся за работу.
Самыми первыми из кладовки в коридор и комнату перекочевали стальные стеллажи со всем своим содержимым. Временами сквозь бешеное любопытство проступает страх. Как-никак, а он, можно сказать, сделал крупную ставку. Триста тысяч эсконов перешли на счёт старика Сейшила. Ещё три штуки пришлось отдать на различные сборы и налоги. Если схрон окажется полным дерьмом, то… О последствиях лучше не думать, а то никакого валидола не хватит. Сердце и так едва не проламывает грудную клетку.
Как старик и обещал, в левом дальнем углу кладовки нашёлся стальной люк. Он и в самом деле старательно заварен. Садомазохизм восьмидесятого уровня. Бешеное нетерпение валит из ушей словно перегретый пар. Верблюд аккуратно подрезал болгаркой сварные швы. Листовое железо добротное, незачем его портить, пригодится ещё.
Эмоции зашкаливают. Круг болгарки с визгом срезал последний сантиметр чуть ржавого шва. Теперь немного поработать зубилом. И-и-и… Готово!
Сто лет несмазанные петли пронзительно и противно завизжали, когда Верблюд с трудом приподнял железный люк. Под ним будто расплескалась темнота. Верблюд потянул носом. Сыростью и плесенью не пахнет, это хороший признак. Однако последняя проверка лишней не будет. Сосновая щепа с жёлтым огоньком на расщеплённом конце ухнула на пыльный пол. Верблюд чуть не взмок он нервного ожидания. Пронесло! Падение едва не сбило огонь, но вот щепка окуталась пламенем. Это значит, что внизу не скопился углекислый газ — ещё один очень хороший признак.
Пусть тест со щепкой показал обнадёживающий результат, однако лучше перестраховаться, нежели недостраховаться. Специально для обследования схрона Верблюд прихватил со службы кислородную маску и портативный газоанализатор. Работа по ремонту и очистке канализации имеет свои плюсы. Ну всё, теперь можно спускаться.
Деревянная лестница ужасно скрипит при каждом шаге, но держится более чем уверенно. Древние ступеньки даже не прогибаются под ботинками. Если что и дрожит, так это мощный фонарь в левой руке. Будто на поверхность Луны Верблюд вступил на пол старого схрона.