Толчок снизу резко выдернул Верблюда из объятий сна. Чёрные шасси АН-70 коснулись бетона взлётно-посадочной полосы. Увы, он прозевал момент захода на посадку. Глянуть на секретный объект с высоты так и не получилось. Лишь когда его выкатили на аппарель Ана, удалось оглянуться по сторонам. Но, опять же, ничегошеньки примечательного.
Самый обычный вспомогательный аэродром Министерства обороны. В бытность офицером ВДВ Верблюд вдоволь налюбовался на подобные аэродромы. Вековые ели и сосны плотно сомкнутыми рядами будто наступают на взлётно-посадочную полосу. Впрочем, хилый забор из колючей проволоки на толстых трубах уже не первый десяток лет успешно держит оборону. Единственное, над вековыми елями и соснами проступили белоснежные вершины гор. Точнее, вспомогательный аэродром притаился в котловине между двумя горными хребтами.
Верблюд так и не успел ни толком рассмотреть окрестности, ни расспросить пилотов, как к нему подошёл незнакомый фельдшер с большой медицинской сумкой через плечо и без каких-либо объяснений вколол снотворное. Верблюд вырубился прямо там, в инвалидной коляске возле аппареля военно-транспортного АН-70.
В себя Верблюд пришёл уже здесь, в этой чудной палате где-то в недрах секретного объекта. Единственное, что ему удалось узнать, так это название очень важного и очень секретного проекта — «Синяя канарейка». Да ещё предположить, что этот самый объект находится под землёй. В жилых комнатах и тем более в медицинских палатах обычно делают окна. Свежий воздух и какой-никакой вид во внешний мир помогают расслабиться и отдохнуть. Да и просто приятно, когда рано утром, днём или вечером в жилое помещение заглядывает солнце.
Моду кушать неторопливо и даже медленно Верблюд приобрёл в «Липках». Это обычный человек спешит набить желудок едой и вновь погрузиться в ворох проблем и забот. А инвалиду спешить некуда. Даже больше: приём пищи — какое-никакое развлечение. Но вот Иллионора Андреевна унесла поднос с пустой посудой.
— Может быть, теперь, Николай Павлович, вы расскажите, на какую авантюру я подписался? — Верблюд оттолкнул от себя подальше специальную подставку для еды.
— В том-то и дело, Геннадий Григорьевич, — Николай Павлович слегка улыбнулся, — что официально вы ещё ни на что не подписались.
Из чёрного кожаного дипломата Николай Павлович извлёк увесистую стопку бумаг. С такой хоть татар встречай.
— Настоятельно рекомендую ознакомиться от первой до последней страницы, — стопка бумаг плюхнулась Верблюду на колени. — Договор хоть и стандартный, но, сами понимаете, не холодильник в кредит покупаете.
Контракт весьма увесистый, даже с учётом того, что в стопке не один, а два экземпляра. Верблюд наугад перелистнул сразу с десяток страниц. Глаза быстро пробежались по печатным строчкам. Верблюд недовольно поджал губы, как и следовало ожидать, секретный проект проходит через все страницы под кодовым названием «Синяя канарейка».
— Как я понимаю, — Верблюд поднял глаза на Николая Павловича, — подробностей «Синей канарейки» в договоре нет.
— Совершенно верно, — Николай Павлович кивнул. — Вам уже приходилось подписывать подобные договоры. Суть и подробности «Синей канарейки» вы узнаете позже.
Это верно, Верблюд вновь склонил голову. То, о чём рассказывают в новостях по телевизору, на самом деле лишь публичная вершина айсберга. Если чуть копнуть, то военных конфликтов на Земле гораздо больше. Только далеко не во всех из них гремят пушки, а истребители-бомбардировщики сбрасывают на головы боевиков разномастных террористических организаций высокоточные бомбы и ракеты.
Юридические термины и формулировки похожи на уголовную феню. Читать и разбираться со всеми этими «обязан», «запрещается», «деяние», «ответственность сторон» нет никакого желания. Верблюд разом перевернул листы на самый конец договора и взял шариковую ручку. Орудовать левой рукой очень неудобно, за два года он так и не перековался в левшу, однако Верблюд старательно вывел свою фамилию с инициалами.
— Зря вы так, — Николай Павлович качнул головой, словно строгий учитель над шалостью нерадивого ученика. — Мало ли что там написано. Может, от вас потребуют принести в жертву святой бюрократии своего первенца.
— Мне уже всё равно, — Верблюд неловко сдвинул подписанный экземпляр договора в сторону. — Хуже, чем есть, быть не может. Мой первенец уже в могиле.
— Крыть нечем, — Николай Павлович грустно улыбнулся. — Тогда не забудьте подписать не только последнюю страницу, но и каждый лист.
— Это же слишком много, — Верблюд глянул на Николая Павловича.
— А вы что хотели? — Николай Павлович пожал плечами. — Принести в жертву первенца гораздо проще.
Чёрный юмор потому и называется чёрным, ибо далеко не всегда хочется смеяться над его чёрными шутками. Но, как бы ни было сложно орудовать левой рукой, Верблюд старательно подписал все без исключения листы пухлого контракта в обоих экземплярах.
— Великолепно, — Николай Павлович убрал одну стопку договора в свой чёрный дипломат, а вторую закинул в тумбочку возле кровати Верблюда. — Теперь вы официально зачислены в штат «Синей канарейки» на должность младшего научного сотрудника с соответствующим окладом и полным государственным обеспечением.
Словно рекламируя дорогие апартаменты перед ещё более дорогим покупателем, Николай Павлович обвёл палату рукой.
— Ваш договор отличается от стандартного только в той его части, где учитывается ваше физическое состояние. Иначе говоря, вам полагается личная медсестра Иллионора Андреевна. Хотя и я обязан предупредить вас прямо сейчас, что при необходимости, её могут привлечь для работы в медицинском отделе «Синей канарейки», если вдруг потребуется пара дополнительных профессиональных рук.
Медицинское обслуживание вы будете получать за счёт государства. Также за вами сохраняется пенсия по инвалидности. Отдельно прописан отказ от претензий в случае получения тяжёлых увечий или смерти.
От последней фразы Верблюд грустно улыбнулся.
— Кроме договора, вы дали подписку о неразглашении.
— Это такая большая аж на пару страниц? — уточнил Верблюд.
— Она самая, — Николай Павлович кивнул. — Согласно ей, вы не имеете прав рассказывать кому бы то ни было о «Синей канарейке» в течение двадцати пяти лет с момента окончания договора.
В принципе, ожидаемо. В недалёком прошлом Верблюду и так приходилось подписывать как подобные договоры, так и подобные расписки. Причём не так уж и редко. Как говорят в таких случаях авантюристы и наёмники, щедрая награда за смертельный риск. Правда, родное государство редко бывает щедрым, зато предоставляет возможность изрядно пощекотать нервы. Заодно государство предоставляет право легально и без последствий убивать других людей.
— Ваш экземпляр договора я убрал в вашу тумбочку. Настоятельно рекомендую ознакомиться с ним на досуге, если, конечно, у вас будет желание и время. Ну а теперь вторая часть — правила ТБ.
На колени перед Верблюдом плюхнулась не менее толстая пластиковая папка с инструкциями.
— Как и с договором, вы обязаны всё это внимательно прочитать, ознакомиться и понять. Это не только ваше право, но и прямая обязанность. Впрочем, вы вполне можете подписать их не глядя.
— Что я и сделаю, — левой рукой Верблюд подцепил пластиковую корочку. — Вряд ли я смогу заходить куда запрещено, стоять под грузом или перебегать на красный свет.
— Да вы идеальный работник, — Николай Павлович тихо рассмеялся.
Как и договор, Верблюд старательно подписал все инструкции и захлопнул толстую пластиковую папку.
— Свод правил по ТБ я так же оставлю у вас в тумбочке. Прочтите, если будет свободное время и желание. Ну а теперь самое главное.
По спине скатился неприятный холодок. Верблюд поёжился. Началось! Одно дело надеяться на чудо и успокаивать себя мыслью, дескать, терять уже нечего. И совсем другое реально узнать, на что же на самом деле только что подписался, причём не глядя.
— Геннадий Григорьевич, — Николай Павлович улыбнулся, но так недобро, можно сказать, зловеще, — как вы относитесь к уфологии и к уфологам?
Странным вопрос, Верблюд вытянулся в струнку. Левая рука нервно скомкала край одеяла.
— Неоднозначно, если честно, — Верблюд отвёл глаза, будто только что сознался в прелюбодеянии. — С одной стороны, всё это похоже на бред сумасшедшего: летающие тарелки, инопланетяне, больные на голову контактёры и неадекватные уфологи. На теме НЛО очень любят пиариться всякие жёлтые газетёнки и сайты сомнительного содержания. Но, с другой стороны, мне самому приходилось сталкиваться с тем, что не всегда можно уложить в рамки привычной жизни и официальной науки. Ведь я не кабинетный учёный, не «диванный аналитик», а солдат. Мне пришлось прошагать не одну тысячу километров по самым забытым дырам. Знаете, как говорят в народе: где последний медведь от онанизма умер.
Так, однажды в Афганистане, я сам видел, как над разгромленным караваном моджахедов зависла какая-то хрень. Сперва подумал, что это такой американский дрон. Но нет, эта хрень и в самом деле просто зависла над горной тропой, как лампочка в коридоре над ковриком, без всякого стрекота воздушных винтов или воя реактивных турбин.
В другом случае, уже в джунглях Индокитая, наш отряд наткнулся на какого-то странного чужака. Это как в «Хищнике»: дрожащий силуэт и необычные следы на грязи. Мы сдуру разрядили в него половину боекомплекта, но пули просто отлетели от чужака. Разница между нами и киношным Шварценеггером была в том, что чужой не стал преследовать нас, а предпочёл убраться восвояси. Ну и мы, от греха подальше, рванули в противоположную сторону.
Так что, — Верблюд поднял левую руку, — с ходу и по матери всех этих уфологов я не посылаю, а требую доказательств. Другое дело, что толковых доказательств я до сих пор не видел. Ну, не считая смутных фотографий и больных на голову контактёров.
— Великолепно! — ладони Николая Павловича с шумом хлопнули по коленям. — Как раз с доказательствами у нас полный порядок.
— Вы что, — Верблюд приподнялся на левом локте, — контактируете с инопланетянами? «Синяя канарейка» специально для этого создана?
— Ну, не совсем, — Николай Павлович тут же сбавил обороты. — Однако то, что разумная жизнь за пределами Земли существует — твёрдо установленный факт. Давайте, я расскажу вам всё по пунктам.
— Давайте, — Верблюд упал обратно на спину.
Голова кругом. Если бы Николай Павлович спросил об отношении к уфологии и к уфологам ещё в «Липках», а потом заявил, будто они «не совсем контактируют с инопланетянами», то Верблюд точно решил бы, что это розыгрыш. Причём тупой и весьма циничный. Но теперь, когда между ним и «Липками» несколько тысяч километров, когда специально для него наняли опытную медсестру, когда ему пришлось подписать толстый договор и расписку о неразглашении на четверть века, как-то не верится, будто Николай Павлович вот сейчас напялит на голову шутовской колпак и гаркнет во всё горло: «Разыграли дурака на четыре кулака!!!»
— Наши геологи так и не решили, когда именно это произошло. Одни уверяют, что миллион лет назад, другие дают не больше тысячи. Так или иначе твёрдо установлено одно: здесь, — указательный палец Николая Павловича ткнулся в пол, в недрах Юланской горы в республике Алтай, спрятан корабль инопланетян. Пришельцы, кем бы они ни были, выкопали огромный котлован, опустили в него космический корабль и засыпали его. Для входа остался небольшой туннель, который начинается в системе естественных пещер под Юланской горой.
Во времена Российской империи многие исследователи и колонисты слышали легенды местного населения о зелёной пещере, откуда никто не возвращается. Во времена СССР все эти россказни были объявлены пережитками. Поэтому лишь в 2009-ом году профессор Фёдоров из Геологического института всё же сумел найти вход в корабль пришельцев.
Впрочем, что это был корабль инопланетян, профессор Фёдоров так и не понял. Он действительно нашёл «малахитовую комнату». Это уже после, в результате тщательных изысканий, было установлено, что «малахитовая комната» является частью огромного космического корабля.
— А почему именно корабля, да ещё космического? — не удержался Верблюд.
— Обтекаемая форма, некое подобие стабилизаторов для полёта через атмосферу и что-то вроде реактивных дюз. Хотя наши головастики до сих пор так и не сумели объяснить, каким образом и на какой тяге летал этот космический корабль. Но это ладно, — Николай Павлович махнул рукой. — Сейчас я вам кое-что покажу.
Из чёрного дипломата Николай Павлович извлёк тонкий ноутбук. Пришлось подождать, пока загрузится операционная система.
— Вот, — Николай Павлович опустил на колени перед Верблюдом раскрытый ноутбук, — это «малахитовая комната».
Верблюд уставился на экран во все глаза. Весьма качественный цветной снимок. Какое-то длинное помещение с полукруглым сводом. Вдоль стен тянутся самые настоящие каменные надгробья. Или нет? Верблюд сощурился. Легко заметить, что ближайшие надгробья раскрыты. Часть полукруглого свода отсутствует. При желании можно легко забраться во внутрь. И, действительно, Верблюд усмехнулся, «малахитовая комната». Стены, свод и надгробья сверкают приятной зеленью с более светлыми прожилками.
— Цвет комнаты и в самом деле сильно напоминает полированный малахит, — Николай Павлович развернул ноутбук экраном к себе, — только это не малахит. Наши химики и геологи едва не совершили ритуальное харакири, но так и не сумели сказать, что же это такое. Материал холодный, гладкий и приятный на ощупь. Ещё можно сказать, что он искусственного происхождения и очень долговечный.
Как ни странно, «малахитовая комната» предназначена специально для людей. В своё время профессор Фёдоров просто толкнул «малахитовую дверь» пальчиком и легко прошёл в «малахитовую комнату». Ну а эти надгробья мы называем «малахитовыми капсулами».
Николай Павлович вновь развернул ноутбук. На этот раз одна из капсул представилась крупным планом. Верблюд склонил голову набок. Вблизи она действительно не похожа на надгробье. Совсем непохожа. Задняя часть открыта почти наполовину. Внутри можно разглядеть силуэт человека. По крайней мере легко узнать очертания плеч и головы.
— А теперь самое интересное.
Николай Павлович поднялся с табуретки. Рука куратора коснулась клавиатуры. На экране тут же появилась другая фотография. Да это же, Верблюд усмехнулся, компьютер. Точнее, каменный компьютер: большой монитор, а под ним что-то вроде подставки. В панель утоплен некрупный шарик, по левую руку от него две кнопки, одна маленькая, другая заметно больше. Компьютер вырезан из того же «малахита», но весьма и весьма реалистично.
— Мы называем его «малахитовым компьютером». Он рабочий.
— Это как? — Верблюд глянул на куратора. — Даже на фотографии видно, что он каменный. Да и где полноценная клавиатура? Где «мышь»?
— Во-первых, «мышь» там есть — тот самый шарик. На заре становления персональных компьютеров были и такие манипуляторы. Просто позже их полностью вытеснили привычные сегодня «мышки». А во-вторых, для работы с этим компьютером вполне хватит двух кнопок. Но я забежал вперёд.
Николай Павлович слегка прокашлялся.
— Сперва мы понятия не имели, что это за штука такая. Но, как сам видишь, каждая «малахитовая капсула» сама зовёт забраться в неё и нажать на пару кнопок на рисунках ладоней. К слову, это единственные подвижные части в «малахитовых капсулах».
Первый доброволец лёг и нажал обе кнопки, капсула тут же закрылась. Мы ждали, ждали, ждали, но всё было без толку. Всего в капсулы легло пять человек. Мы тут до такой степени не знали что делать, что опустились до маразма, — Николай Павлович усмехнулся. — Потом как-нибудь расскажу. «Синюю канарейку» едва не разогнали, как вдруг одна из капсул открылась.
К нашему ужасу, в «малахитовой капсуле» оказался труп. Причём труп свежий. Добровольца расстреляли из автомата буквально за две минуты до того, как «малахитовая капсула» открылась.
— Как это расстреляли? Кто его расстрелял? — Верблюд приподнялся на левом локте.
— Ты дальше слушай, — Николай Павлович махнул рукой. — В общем, добровольца расстреляли из автомата. Патологоанатом зафиксировал шестнадцать ранений от пуль калибром примерно пять миллиметров. Но самих пуль найти в теле не удалось. Даже больше — на добровольце была надета тонкая куртка. Так вот, она оказалась абсолютно целой и новой, будто доброволец только-только надел её. Что, собственно, он и сделал, прежде чем лечь в капсулу.