-- Обиделась? – орчанка прищурилась и улыбаясь смотрела на меня. Я тоже улыбнулась.
-- Не без этого. Вот только папочка воспитывал меня строго. Никаких истерик не было, и показательных выступлений тоже. Я решила подождать, попытаться понравиться собственному мужу. Показать что я достойна его…да наверное именно достойна. Вот только через месяц, после того как он ни разу даже не притронулся ко мне, я узнала что у него есть три любовницы, которых он намеревался сделать младшими женами. Но вот какая заковырка, без моего согласия он этого сделать не мог. И вот тогда я разозлилась. Точнее не так. Я проплакала всю ночь, когда узнала об измене, а вот разозлилась я когда эти девушки пришли ко мне втроем. Они поставили меня перед фактом, что я тут таракан, а они птички и поэтому если хочу хотя бы когда-нибудь познать мужскую ласку, то должна их во всем слушаться и возможно они намекнут муженьку, что нельзя вот так игнорировать старшую жену.
-- Они хоть живы остались?
-- Да что им сделается! Отрастили космы потом. Я же собрала вещички и махнув рукой на последок скрылась. Вот только тогда не знала, что теперь буду жить долго. Переезжала с места на место, избегала встреч с мужем, давила в себе все чувства…страдала, потому что любила козла! – выдохнула и поняла, что ничего не прошло. Не прекратилось, все так же больно вспоминать то время, все так же неприятно видеть превосходство в женских глазах. И все так же хочется ощутить на себя теплый ласковый взгляд когда-то любимых глаз. – Эх, молодая была, глупая. – улыбнулась печально, с тихим вздохом подняла глаза от белой скатерти к лицу подруги и закаменела рассмотрев за ней того, о ком говорила. Снова холод, снова даже нескрываемая брезгливость, и снова колющее как кинжал превосходство.
-- Печально. Шари…
-- Elso`uro non sherin`eh Livenrell ille muro`i ono stada! – я…я так не хотела этого делать! Душа, вновь разбуженная, сопротивлялась, рвалась, кричала, а губы четко и громко произносили слова отречения. Слова которые давали нам двоим свободу. Старые, поведанные мне древней Жрицей в Храме Всех Богов. Именно из-за них я все еще оставалась невинной. Ибо лишь в этом случае можно было разорвать узы полного брака и разделить жизни. Вся боль при этом достается произнесшему древнюю, запретную фразу. Больно было, но не так, как от его взгляда. Татуировка на запястье вновь обратилась браслетом, оставляя на коже незаживающий ожог. С тихим щелчком раскрылся замочек. Из последних сил, легко улыбаясь, встала и вышла, оставив тонкую полоску золота вызывающе сверкать на белоснежной скатерти. – Вот теперь все.
Дверь в мои покои закрылась с оглушительным грохотом. Хотя нет, это мне так кажется. Звуки причиняют боль, касание прохладного и мягкого покрывала превратилось в скольжение наждаком по оголенному нерву, собственное дыхание оглушает. И только сердце бьется, пусть испуганной пташкой, пусть стараясь прорваться сквозь прутья-ребра наружу, но все еще бьется, как и почти тысячелетие до этого. Снова зарастут раны, образуя уродливые рубцы, их не видно, но кажется их становится слишком много. Потолок расплывается, узор сливается в непонятное уродливое пятно. Интересно моя душа теперь такая же? Уродливая, пережеванная, втоптанная в грязь, впитавшая ее и свалявшаяся склизким противным комком полным боли, неудач и умерших желаний.
Утро. Последний учебный день перед марафоном экзаменов. Наверное мне больше не стоит задерживаться в этом Университете. Как раз хорошее время, чтобы оставить так и не набравший популярности предмет. Вернуться…нет, переехать куда-нибудь, где я еще не бывала! В тепло! Там где морозить меня будет только изнутри. Странно…снег сегодня не сверкает, да и кажется, потерял свою прежнюю белизну…или это я разучилась видеть краски этого мира? Запястье болит…некрасивый ожог. В ванной обработав рану и закрыв ее бинтом, оделась и отправилась в столовую. Кстати отражение порадовало лишь чуть покрасневшими глазами.
-- Доброе утро, Риша-ри. Можно мне только кофе? Аппетита нет совсем. – вяло улыбнувшись, встретила понимающий взгляд подруги. – Спасибо, дорогая.
Я пришла слишком рано. Столовая пуста как и коридоры. Еще почти час до завтрака. Зато есть время навестить библиотекаря.
-- Дедушка Велир! Как поживаете? – села перед стойкой и положив подбородок на скрещенные на стойке руки, с детским восторгом посмотрела на домового.
-- Хорошо, девочка. Вот гоняю нерадивых студентов, что не хотят сдавать книги вовремя. Столько должников, ужас просто. Ну а ты как красавица? Хотя, вижу, что плохо! Совсем ты о себе не печешься.
-- Пекусь дедушка. Вот вчера наконец-то сделала решительный шаг в светлое будущее.
-- А светлое ли оно? – домовой хитро прищурился. Я улыбнулась.
-- Ну пока серовато, но еще распогодится. – угу, вот прям взяло и солнышко выглянуло! Ага, побежало! – Это будущее светлое, а сейчас еще настоящее.
-- Охохох! Молодые вы, глупые, счастья своего не видите! Цвет свой упускаете, и другим цвести не даете. Давно ли слова заветные знала? – пришлось отвести глаза. давно, да вот только расставаться как бы плохо рядом не было, не хотелось. – А что же раньше молчала? Иль думаешь никто не мучился?
-- Дедушка Велир, мне больше семи веков, и большую часть своей жизни я провела не в бегах, но уж точно не живя счастливо! Не надо мне сейчас говорить, что во всем виновата лишь я!
-- От ведь, молодые да резвые. Не говорил такого, но ведь и убегать было не обязательно! Вы ведьмы как обычно либо к ногтю, либо за ворота! Вот что раньше мешало? Неужто не смогла бы своего эльфа обуздать? Смогла бы, в тебе упрямства как крепости в адамантии! Подточила бы камешек-то, получила бы судьбу свою.
-- Дедушка Велир, после того как третий раз выставляла со своего порога его будущих младших жен, я…сломалась. – кому сказать, что темная ведьма не отомстила, а впала в отчаяние, не поверят. – Их у него уже пять, кажется. Я подписала тогда бумажку, что не против. Так что дедушка, кто из нас камень, а кто вода, большой-большой вопрос. А то что не стала такой же, так…брезгливость помешала.
-- А брата его зачем бездетным оставила? – вот от такого вопроса я аж задохнулась. От гнева!
-- Вы…вы…да как вы могли такое подумать! – мой крик наполнил библиотеку гулом и эхом. Подскочив ожгла струхнувшего домового злым взглядом. – Вот как вы обо мне думаете?! – мой голос изменился. Вся учтивость, все почтение смела волна горячей ярости. – Никогда, клянусь силой своей, более с вами не заговорю! Да будьте вы…здоровы! – слово «прокляты» так и не сорвалось с моих губ, как и сотни лет назад, после единственно разговора с братом уже бывшего мужа.
-- Приветствую. – студенты нестройным хором ответили, и склонились над конспектами. Я же еще не отойдя от дикого расхода силы и все еще кипя от злости, залпом выпила стакан горячего напитка. – Расслабьтесь, опроса сегодня не будет. И я буду вам благодарна, если вы просто тихо посидите и займетесь своими делами. – ошарашенные ученики минут двадцать действительно сидели тише мышек. После чего зашуршали и начали тихо переговариваться. Я же сидела за столом и писала заявление на увольнение по собственному желанию. Достали! Все достали, и я саму себя тоже! Крутись, вертись, и этим хорошо сделай и тем! Не нравится? Так сама в Храме соглашалась, нечего теперь нос кривить! А что хотела? Думала, раз эльф на тебя внимание обратил, так все, любовя?! Хрен тебе с редькой, ведьма! Дорожить будет? Да не сдалась ты ему во век! Не нужна!!! Никому не нужна…хоть плачь… - Передайте остальным группам, что занятий у меня сегодня не будет.
Вот так и закрывают прошлую страницу своей жизни. Закрывая дверь, отсекая недоуменные взгляды студентов.
-- Передайте ректору на подпись. – плюхнув конверт с заявлением перед секретаршей, скривилась от боли в обожженном запястье. Тоже мне жертва! Дура!
-- Что это? – тонкие пальчики за уголок ухватили конверт и брезгливо приподняли. Шипение сорвалось с губ, заставив девушку вздрогнуть.
-- Не твое дело, что это. Твое дело передать! Тебя здесь для чего держат, кукла? Вопросы задавать не твоя работа. – каюсь, не сдержалась! Но бесит, все, абсолютно все бесит! – Не пырь глаза, выкатятся. – ох, главное силу не призывать, а то ведь действительно выпадут глазки. Еще и до базарного слога скатилась, позор!
Собрать вещи! Вот на них можно отыграться. Силу, что так и рвется спустить, пусть сами упаковываются в чемоданы. Всю траву, все наборы, все зелья…испепелить! Вызвать возницу, и с одним уцелевшим чемоданом топать к центральному выходу. И силу призвать к порядку, а то волосы как на ветру развеваются, да и глаза светятся. Ведьма в гневе. Страшное и опасное зрелище, как стихийное бедствие, если попал под руку уже не убежишь.
-- Куда, веда Шарисса?
-- Подальше отсюда. – глубокий вдох, медленный выдох. Не рычать, этот человек не сделал мне ничего плохого. – На станцию, уважаемый, и если можно побыстрее. – мрачный дворец остался позади. Его не украсили даже белые шапки снега. Старая, много повидавшая постройка…надеюсь хоть тебя не коснулась сила разгневанной ведьмы. Прощай, Университет, надеюсь больше никогда не увидимся!
-- Шари, вы удивительно молчаливы сегодня. – я бы тебе вообще рот заклеила, но нельзя же. – Надеюсь вы не обижаетесь на меня, что я вырвал вас из того райского местечка? – нет конечно, я тебя за это ненавижу, недобиток эльфийский! – Все же вы подписали договор согласно которому обязаны отработать в Университете Магии и Ведовства пять лет, минимум. – я бы с удовольствием развалила по камешку эту треклятую постройку. – Понимаю ваше нежелание возвращаться, но вынужден настаивать. К тому же будем считать эти два месяца вынужденной командировкой. Ваше заявление к счастью видел лишь Рен, а остальным знать не обязательно.
-- Как скажете, Повелитель. – абсолютно спокойный голос никак не вязался с тем ураганом что творился внутри. Вот уже три дня я притворяюсь каменной статуей. И ведь явился, Повелитель Леса, лично! А хорошо его прокляли, качественно, такое противное гнилостное пятно в ауре, прям загляденье! Ох и зла на него была какая-то ведьма, к тому же темная. Жаль что померла уже, а то я бы попросила научить.
-- Какая прекрасная погода, вы не находите? – третий день пялиться на море и восхищаться? Упасите Боги!
-- Вы правы, Повелитель. – а вот хрен тебе с редькой!
-- Хм…Шари, что происходит? Почему ты такая сговорчивая? – и что мне тебе сказать? Послать как хочется? Так обидишься, Повелителей туда не посылают, казни боятся.
-- Не понимаю вас, Повелитель. Все в порядке. Я еду дорабатывать договор, который нарушила. Что вас настораживает? – безжизненный взгляд, вроде бы в глаза, а на самом деле на небо за головой эльфа.
-- Ты слишком спокойна, Шари. Зная твой характер и то КАК ты ушла из Университета…твое спокойствие, как затишье перед бурей. – какой проницательный!
-- Вы ошибаетесь, Повелитель. Я забыла, что подписала договор, и после развода решила, что имею право уволиться. Моя ошибка. – отвернулась к морю, чтобы не заметил как в глазах разгорелось пламя. Ожог не проходит. Теперь это на всю жизнь. Точнее ее остатки. Разрыв не проходит бесследно. Я это выяснила, не зря же моталась в это «райское местечко». Жрица из Храма мне подробно объяснила чем чревато мое решение. Вместо восьмидесяти лет, я проживу восемь. Из них пять в чертовом Университете. Хоть умру молодой. Хотела бы я все вернуть? Наверное нет. Лучше умереть свободной…хотя какая свобода? Я в рабстве у этих политиков, которым плевать на мое мнение.
-- Кстати, позволь узнать, каким образом тебе удалось развестись с моим братом? – взял за локоть и сжал пальцы. Больно. Хорошо хоть не запястье.
-- Простите, но мне запрещено рассказывать про это. Если желаете узнать, спросите Старшую Жрицу Храма Всех Богов. она сама решит должно ли вам знать. – синяки он мне поставил, может гордиться.
-- Почему ты отказывала ему? Ты ведь любила. – и голос другой, не Повелитель, а просто эльф. Вот только это все видимость. Когда-то я поверила этому голосу и рассказала. Ошиблась. Пришлось бежать. Больше не поверю.
-- Я воспитывалась в строгости. Отец наказал не соглашаться на брак менее чем через полгода знакомства. – абсолютная правда, папочка у меня был что надо. Жаль, что ведьмаки живут слишком мало. Вот и он однажды не вернулся с очередного задания. – Ливенрель же, уже через месяц сделал мне предложение. Я не могла ослушаться отца. – и почему меня тогда не насторожило столь сильное желание эльфа пожениться? Молодая, глупая. Была! Правда сейчас тоже, не очень умная.
-- Ясно. Это вызывает уважение.
-- Благодарю, Повелитель.
В порт прибыли уже к вечеру и без передышки сразу же сели в карету. Прямым курсом в УМиВ. Что же, пять лет, не пятьдесят, как-нибудь выдержу.
-- Задание на следующее занятие: найти в библиотеке рецепт зелья Хелава, проанализировать состав и предложить возможное усовершенствование или же упрощение. Все свободны. – целители шестой курс. Скомкано попрощавшись нестройной толпой вывалились в пустой коридор. Больше я не помогаю с заданиями, не разрешаю оставаться в аудитории после окончания лекции. Скорее похоже на протест против всех и вся, но в ином случае я сорвусь. Сегодня они последние, слава Богам, можно выдохнуть и выпить воды, залпом.
-- Добрый вечер. Можно мне ужин в покои? – Риша-ри со мной практически не разговаривает. Не потому что я ее чем-то обидела специально, нет, просто я снова перестала есть нормально. Кофе утром, тост и кофе на обед, кофе и бутерброд на ужин. Больше сколько я себя не заставляла не хочется и не можется. Первые две недели я еще пыталась вернуться к прошлому режиму, но в споре с желудком проиграла. Надоело нестись в уборную и выворачиваться наизнанку.
-- Конечно, веда Шарисса. – помощница из наказанных студентов смотрела на меня странно и кажется с жалостью. Ну собственно было отчего. Бледная с темными крагами под глазами и слишком худая. Уже даже одеждой скрыть торчащие кости не могла. Пришлось носить поверх платьев мантию-балахон.
Скоро лето и каникулы. Все разъедутся по делам и практикам, преподаватели кто в загул кто в отпуск. Я же останусь для проработки плана на следующий год, написания хода лекций и подбора практических занятий. Читай книги на Книгочей.нет. Поддержи сайт - подпишись на страничку в VK. Это было единственное замечание высказанное мне на совете. Я лишь кивнула и промолчала, хотя и хотелось послать ректора в далекие дали. Седьмые курсы будут сдавать мне экзамен по пройденному материалу. Вот сегодня снова займусь написанием билетов. Уже три дня мучаюсь с этим. Нужно тридцать билетов по три вопроса! Я едва смогла составить пятнадцать.
-- Открыто! – стук оторвал от написания двадцатого билета, вопросы были настолько простые, что самой противно. – Поставьте на столик и спасибо.
-- Шарисса. – охохох, Лиара! – Ты ужасно выглядишь. Может уже объяснишь, что происходит? Ты после своей командировки слишком сильно изменилась. Холодная как некромантка в Храме, безжизненная как нежить, еще и на себя наплевала! С таким режимом ты скоро с постели встать не сможешь! – Святая Дева как обычно заботится обо всех и вся.
-- Нормальный режим, Лиара. Не волнуйся, в голодный обморок я не упаду. Сама знаешь, организм больше не принимает. – было такое пару раз, что в уборной помимо меня оказывалась и подруга. – В командировке ничего не произошло. Даже скорее наоборот, я отдохнула на море, прогрела косточки под теплым солнцем, поговорила с умными людьми. Как видишь, ничего не случилось.
-- Но как тогда объяснить твои…заскоки?! За тебя даже студенты переживают. Целители и вовсе двумя группами завалились к Рену и требовали вылечить тебя от неизвестной болезни, которая тебя убивает. Боевики и защитники перетрясли все остальные курсы, на тему что они знают о веде Шариссе и почему она так изменилась. А общий поток до сих пор не вылезает из библиотеки и штудирует все книги подряд, о проклятиях, болезнях, психологии, наведенном состоянии. Менталисты ищут способы атаки и защиты неизвестного поиздевавшегося над тобой, а бытовики вырабатывают план по проникновению в твои покои и поискам источника проклятия или еще чего вредоносного. Даже артефакторы насилуют мозг своим преподавателям на тему предметов носителей темной магии.