А дома… С грязью она была намерена воевать именно сейчас, тем более, что никто не будет мешаться под ногами — одна, да сама себе хозяйка, до самого вечера!.
— Так-с! — произнесла Наденька, включая на всю квартиру громкую музыку, — сейчас спою!
И запела, перекрикивая пылесос и ноутбук, разрывающийся от надрывной иностранной музыки. Пели непонятно о чем, но главное — проникновенно! И Надежда, повинуясь какому-то внутреннему порыву, решилась в кои-то веки поднять диван, чтобы протереть пыль внутри, в нише, куда складывалось не востребованное постельное белье.
"Остапа понесло!" — пропела она и, вынимая зимнее одеяло, запасные подушки…вдруг остановилась!
Там, в самом дальнем углу, как раз за неудачной подушкой из гречневой шелухи (кому только пришло в голову её подарить!) что-то блеснуло. Девушка нагнулась, заинтересовавшись, что же это может быть.
Цепочка, золотая….
Наденька потянула её, не понимая, откуда это могло тут взяться…
А потом и вовсе ахнула, понимая, Что сейчас предстало перед её глазами!
Это было то самое украшение, из-за которого практически "в рабство" попала недотёпа Ленка! Наконец-то оно нашлось! Все это время оно было здесь, у неё! Она, можно сказать, спала на этом цветке, как принцесса на горошине. В то время как бедная сестра даром пахала на каких-то богатеев и разминала ноги и прочие части тела какому-то калечному мужику!
А потом вдруг пришло понимание, что никакая Елена не бедная-несчастная. Вон, живет у богатых людей на всем готовом. Не сильно утруждается сестрица! Не то, что она сейчас! И отца обслужи — обстирай. И есть- так на всех приготовь, и убирай за всеми, как вот сейчас! И это в свой, между прочим, отпуск! Нет, чтоб на морях пузо греть, так она, бедненькая, вкалывает тут за всех! А за Ленкой и на машине хозяева заезжают… Сестрица Оленька врать не станет, сама видела! И в больнице устроилась, как у Христа за пазухой — пациенты и цветы дарят, и конфеты с шоколадом… К тому же, со слов все той же Ольги, не выглядит Ленка изможденной. И с чего бы? Наверное, еду эти богачи из дорогого ресторана заказывают, ну или прислуги полный дом держат. А еще и купальник свой дорогой себе туда потребовала. Вот зачем он ей сдался?! Не боюсь по спа-салонам да саунам с бассейнами шляется!!! А значит, младшенькой сестре только и делов, что больные ноги массажировать, да прочее, что там надо…
Надежда вздохнула, представляя, как бы все это делала она сама и усмехнулась. Ну, конечно, же! Дурака валять, да правильную из себя корчить, как Ленка, точно бы не стала. Помассажируешь ляжки, а там еще чего-нибудь заденешь, ненароком…. Глядишь, и замуж позовут. Ну, или хотя бы в любовницы. А уж на свое содержание Надя обязательно вытребовала бы денег, не открутились бы! Вот и на прошлой неделе она познакомилась с та-а-а-аким мужчиной! Ну и что, что на его морде шрам. Шрамы украшают мужчину! И пусть кулаки с пивную кружку — сама Надя тоже не мелкая девица, с граблями по кровати её искать не нужно. Да и приезжает на свидания Семён исключительно на дорогущем внедорожнике. Говорит, что это не его, а начальника. А какая разница? Если прикид у Сёмы не рыночный, а деньги на неё он тратил, не задумываясь…
Надя мечтательно прикрыта глаза и собралась было присесть, но приподнятый диван не дал ей погрузиться в мир грёз. И тут ее взгляд снова упал на украшение, которое она продолжала держать в своей руке. И это что получается, она сейчас его отдаст и все? Они ведь страха натерпелись, когда эти бугаи ни свет, ни заря в дом ворвались. И теперь ни ей самой, ни Ленке оно не достанется?
А с каким лицом Надя все это будет возвращать подвеску? Да и как отдавать этакую красоту…
Она вскинула руки и прислонила к своей шее…Кулончик, украшенный фианитами, смотрелся если не изысканно, то хотя бы очень мило. И из-за этой безделицы весь сыр-бор?
Размышляя, молодая женщина и не услышала, как в прихожей поворачивается ключ во входной двери, как вошла старшая сестра. Надежда продолжала крутиться перед большим зеркалом, застегивая застежку золотой цепочки на шее. И только тогда увидела, как прислонясь к дверному косяку, Ольга внимательно смотрит на неё, точнее на предмет семейных бед.
— Ну что, Ленку жалеть будешь, да меня воспитывать? — не здороваясь, с ходу произнесла Надежда, неспешно снимая украшение и бросив его на журнальный столик.
— Зачем? — усмехнулась Ольга, проходя в комнату, демонстративно усаживаясь в кресло и закидывая ногу на ногу, — её есть, кому пожалеть. Отец, так весь день мне мозг ЛенОчком своим только и выносит. Словно у него других дочерей нет! — последний слова были брошены с обидой, и Надежда это поняла. Ей и самой всегда было обидно. Кто она для отца? Серединка, перевалочный пункт? Между первенцем и последышем, которых любят больше всех!
— То есть ты..
— Я всегда подозревала, что пропажа украшения твоих рук дело, — призналась Оля, чем весьма удивила Надю. Выходит, сестрица за неё?
— А почему молчала? — поинтересовалась Наденька, складывая диван и присаживаясь на него сверху.
— Ну, во-первых, как украшение ты брала, я не видела, а значит, зачем тебе мозги лишний раз полоскать. А во-вторых, не так- то плохо Ленке и живется. Вон с работы её мужики забирают разные. А еще живет, словно в пансионате на всем готовом. Это мы с тобой, как проклятые, с утра до ночи крутимся в этой нищете.
— Так уж и в нищете, — усмехнулась Надя и по привычке потянулась за своей сумочкой, где лежала пачка тонких дамских сигарет…Но вовремя спохватилась. Она дома, а не на прогулке с мужчиной или с подругой. Забылась, бывает. А покурить можно будет потом, на балконе.
— А это мое личное дело. Каждый сам выбирает для себя приемлемый уровень достатка. Вот тебе, например, десять тысяч положить оклад и больше ни копейки не добавлять, и без всяких премий- это много или мало?
— И как на эти копейки существовать? — произнесла Надежда, действительно не представляя, как на них можно прожить.
— Вот и я про то же, — многозначительно произнесла Ольга. — Мы с тобой одни деньги имеем, а там, куда сейчас Ленка попала — совсем другой уровень жизни. Так что тебе я не судья. Но все-таки на правах старшей скажу — некрасиво вышло. С точки зрения семейной гордости из-за этой побрякушки именно наша сестра горбатится сейчас на чужих людей и скачет вокруг какого-то инвалида.
— Это в тебе сейчас вроде как совесть заговорила? — Надюша с интересом посмотрела на сестрицу и тут её осенило, — Оль! Ты со своим что ли разругалась?
— С чего ты взяла? — фыркнула Ольга, но Наденьку было не провести. Она сразу раскусила родную кровь.
— А у тебя на лице написано, что все мужики сволочи. Вот и твой в эту компанию попал. Не иначе жениться раздумал? — язвить Надя любила и умела. И сделать больно любому для неё- раз плюнуть. Но Ольга на её яд не обижалась, приобретя стойкий иммунитет с годами. Да и если выбрать между сестрами, то старшую Наденька любила больше всех. Даже больше родного отца, который, по её мнению, ничего не делал, чтобы это изменить.
— Ты хочешь с этим поспорить? — Ольга даже не нахмурилась, вполне адекватно реагируя на Надины выпады. В конце концов, они слишком похожи, чтобы одна не понимала мотивы другой.
— Даже и не подумаю! — рассмеялась Надежда и бросила беглый взгляд на злополучное украшение, которое в этот момент поблескивало на столике. Солнечные лучи от радости плясали на камнях, заставляя те переливаться и радовать глаз. — И все-таки, Оль, ты как хочешь, а я ни Ленке, ни отцу не буду ничего говорить! И даже не знаю, как это объяснить. Жалко, что ли? Вот ты представь, сейчас отдалим, Елена вернется домой. И, что дальше? Эти "буржуины" останутся и при украшении, и при своих интересах, а у нас, что в итоге? Ленка, считай, свою смену если не полностью, то на половину отработала, хотя бы примерно. А здесь… — Надя потянулась, накрыла рукой кулончик и улыбнулась, — хоть продать его что ли? В качестве компенсации за "моральный ущерб". Испугали же тогда гады!
— Только попробуй! Или не знаешь: " С сильным — не борись!"? Ты что, не помнишь, как хозяева безделушки уже через несколько часов вычислили, где и у кого она находится. Так что, моя дорогая, после того как ее продашь уже на следующий день тебя под белые ручки посадят. Петь будешь" Владимирский централ, ветер северный…", а я тебе передачки приносить буду, с Ленкой по очереди! — осадила Ольга предприимчивую сестрицу.
— Вот не романтичная ты, Оля.
— Зато в тебе романтику хоть лопатой отгребай, — язвительно усмехнулась старшая сестра и, привстав, плавно подошла к украшению Никоновых, с интересом взяла его в руки. А затем направилась к зеркалу и тоже приложила к своей шее. — Изумительно смотрится. Только продать мы его не сможем. Так что надо что-то делать. В горшке с цветком тоже хранить не выход.
— Тогда я его спрячу, где лежало! — предложила Надежда, понимая, что жалко с вещицей расстаться. Продать — не продашь, тут Оля права, но и выходить перед белым светом в этой красоте тоже не получиться. Мало ли кто из никоновских знакомых увидит.
— Спрячь, — кивнула Ольга, отдавая украшение сестре, — а если что-только что нашлось.
— Эх! Жалко его надеть-то нельзя, только дома в нем щеголять. А у меня сегодня свидание…
— Колись! Ну, кто этот счастливец? — заинтересованность Оли была действительно неподдельной. Сестры всегда делились секретами между собой.
— Не поверишь, как будто в деревне живем, — скривилась Наденька, — это водитель Никоновых. Тех самых, у которых Ленка отрабатывает.
— И как тебя угораздило? — теперь в лице старшей не было и грамма улыбки, — а может быть тебя "пасут"?
— Да не, глупости, — неуверенность на миг покоробило романтическое настроение Надежды, и она посмотрела на все с другой стороны…Нет, ничего такого Семён не мог бы сделать, уж она бы точно сердцем чувствовала!
— Ну ладно, тут тебе решать, — деловито заметила Ольга, собираясь к выходу, — главное не светись с этим украшением. И предохраняться не забывай! — подмигнула старшая сестрица.
— А ты чего приходила-то? — опомнившись, крикнула вслед Надя, — или по мне соскучилась.
— Угадала! — ответила Оля и захлопнула за собой дверь.
А Надежда вздохнула, с какой-то затаённой жалостью посмотрела на украшение и, решив его сунуть в диван(только не свой, а Ленин), исполнила задуманное. А после, взяв в руки тряпку, принялась усердно стирать пыль, неосознанно напевая "Владимирский централ…".
* * *
Телевизор смотреть не хотелось, да и не находил там Ланской для себя ничего интересного. Постановочные драки, приторные красавицы с силиконовой грудью и накаченными губами, чересчур наигранные сюжеты. Подобной дребедени было полно почти по всем каналам и это давно надоело. По своей натуре полковник был живым человеком и сидеть на одном месте, а уж тем более находиться привязанным к каким-то рамкам было мучительно. Возможно поэтому опытный глаз мужчины отметил Елену Сергеевну и выделил именно её из нескольких девушек в белых халатиках… Все случилось как-то неожиданно и поначалу он сам себе удивлялся. А после рассказа Марины о Елене он серьезно задумался.
Теперь, в свете узнанной истории, эта девушка предстала несколько по-иному. Та же несчастная любовь, как у него самого, та же тоска по несбыточному. Счастливой медсестричка не выглядела, а, значит, даже тот парень, который приезжал за ней, далеко не ас. Промелькнула мысль, что девушка вполне способна понять и сопереживать…так может быть, это и есть его шанс? Завести нормальную семью, построить собственную жизнь. Та которой жил в последние годы Иван, даже на "околонормальную" не тянула.
— Леночка! Елена Сергеевна! — послышался мужской голос со стороны коридора. И полковник приоткрыл дверь, с интересом и вместе с тем с неудовольствием заметил, как молодой докторишка с проворностью зайца догнал медсестру.
— Вася? Привет, — улыбнулось блондинистое чудо (именно там про себя называл Ланской Елену — чудо, чудесная девушка).-Ты что-то хотел?
— Нет… — заминка, возникшая у молодого доктора в белом халатике, вызвала язвительную улыбку на губах полковника. Разве так теряются перед женщиной? Как тургеневская барышня, честное слово. Но тут врач исправился, — Да. Хотел.
— Что же? — поинтересовалась медсестра, застегивая на ходу пуговки белого халатика. А Иван, он вовсе не был лишен фантазии, поэтому сейчас очень хотел бы оказаться на месте этого докторишки с кошачьим именем. Вот интересно, куда смотрит этот молодой мужчина? Сам бы полковник не растерялся и любовался бы видом, открывающимся сверху.
— Леночка, прости за бестактный вопрос, а кто это тебя привозит и отвозит? — голос медика казалс безразличным. Но Ланской мог бы поклясться, что все не так. И что это врача сильно интересует. Но это было только на руку самому полковнику. Он так же хотел знать ответы на эти вопросы, только задавать их не имел права.
— Это водитель того пациента, который не может ходить, — мягко, но со стальными нотами в голосе произнесла Елена Сергеевна и это очень понравилось Ланскому.
Так вот! Правильно! Услышал? А теперь отвали!
И непонятная легкость накатила на Ивана, словно он получил ответ на давно интересующий его вопрос. Тот, кто подвозил девушку всего лишь какой-то шофер очередного пациента, о котором она, возможно, заботится.
— А, тот, что после аварии! — вспомнил докторишка и к удивлению Ланского заинтересованно продолжил, — и как его дела? Еще не бегает?
— Не смешно, Вась! Он старается, но пока еще не ходит, — упрекнула Елена. — Ты извини, у меня дела. Смену надо принять, да к обходу врачей подготовиться.
— А потом..
— Потом работа. Дом. И на этом всё. И, кстати, тебя Люба вон за тем углом заждалась. В прятки играет. Опять вы с ней вместе дежурите? Привет ей передавай, — многозначительно добавила медсестра, а полковник с ухмылкой прикрыл дверь, со своей стороны.
Вообще-то за Иваном такого раньше никогда не водилось — радоваться тому, чтобы девушка парня "отшила". Обычно в таких случаях он на мужской стороне. Но сейчас даже не возражал. Ещё бы! У молодого случился облом. И по-другому назвать это просто невозможно. А еще у Ланского появилось очень важное ощущение, что если он упустит девушку, то будет полным идиотом. Конечно, в этом есть какой-то азарт, хотя соперника вроде и нет на горизонте. Но Елена не дурнушка, а скорее наоборот — хороша собой. Только работает очень много — это видно по её лицу. Или думает слишком много, что тоже может сказываться на внешности женщины. Правда, дур Иван никогда не любил, предпочитая исключительно умных баб. А "блондинистое чудо" могла и отпор дать и за словом в карман не лезет, что, по мнению полковника, было только большим и жирным плюсом..
— Иван Димтриевич, — раздался знакомый голосок и Ланской обернулся. Ну, конечно же, за своими размышлениями он и не заметил, что неплотно прикрыл дверь и та распахнулась. И вот за ней, как раз, и оказалась Елена Сергеевна. — Разрешите, — спросила она, тут же заходя.
И этот пусть незначительный жест так понравился Ланскому. Словно сейчас не в палату она попросила дозволения войти, а к нему в личный кабинет, который реально существовал. Но девушка всего лишь проявила чувство такта, он это прекрасно понимал.
— Конечно-конечно, Елена Сергеевна, проходите, — предложил полковник, — только здесь тесно.
— Ну, ничего, поместимся, — усмехнулось чудо и от этого на душе мужчины стало тепло. Словно не только она, а солнышко заглянуло в палату. Что, конечно же, тоже было правдой. — Что на сегодня я должен сдать? Кровь или еще. какую жидкость?
— Ну это не я решаю, точно, — отозвалась девушка, положив на тумбочку пакетик с лекарствами, — это вам на сегодня. А на завтра принесу позднее. Все зависит от того, что решит врач после обхода.
— Понимаю, — согласился Ланской и улыбнулся Елене. Два так, что она моргнула от неожиданности, словно что-то пронеслось между ними. Или это он нарочно выдумал, а то и вовсе показалось? В любом случае ответной реакции не последовало, но полковник не расстроился. И не такие крепости брал.