— Как всё сложно, — впечатлённо вздохнула Вера.
— У вас такого нет? — Она качнула головой. — Да ладно, хотите сказать, что у вас никто никогда не просил рисунок?
«Только вы…»
Вера внезапно почувствовала озноб от этой мысли, подняла глаза, с долей юмора посмотрела в тёмные глаза министра Шена.
«А зачем вам мой рисунок?»
Прочла в его глазах: «только попробуйте сказать это вслух!» и улыбнулась шире.
«И что тогда будет?»
Министр заметно напрягся, отвёл глаза, Вера увидела в нём какой-то неожиданный страх, неуверенность, вдруг поняла, что он сам не знает.
«Но почему-то эта возможность его пугает.»
Она попыталась опять поймать его взгляд и успокаивающе улыбнуться:
«Ладно, я не буду это спрашивать.»
Поняла, что он слишком сосредоточен на том, чтобы не показать, насколько нервничает, чтобы замечать такие тонкости, отвела глаза.
«Что он спрашивал?»
— У меня часто просили рисунки, — мягко сказала она, глядя в стол, — но просят в основном уже готовые, просто потому, что рисунок понравился, а не потому, что это я рисовала.
Вопросительно посмотрела на него:
«Легче?»
Прочитала в его глазах: «да, спасибо» и улыбнулась, он тоже улыбнулся, отвёл глаза:
— Давайте остальные вопросы после чая?
Она тихо рассмеялась и кивнула, взяла вилку:
— Когда вам уже можно будет есть всё?
— Нескоро, — вздохнул он. — Магия легко сращивает кожу, мышцы чуть хуже, связки и органы ещё хуже. А кости вообще с большим трудом, их сращивать могут только очень сильные маги, остальные просто фиксируют и ждут, когда само заживёт. Ещё.
Она улыбнулась и взяла тарелку, подала добавку, села и вздохнула:
— А я Булатику опять мясорубку не подарила.
— Давайте завтра, — он посмотрел на часы и поправился, — послезавтра. Я сам поведу вас на рынок, а потом пешком к Булату, чтобы лишний раз не телепортироваться.
— Хорошо.
Стало тихо, Вера медленно ковырялась в тарелке, мысли метались в тесной клетке, постоянно натыкаясь на непонятные слова и взгляды министра Шена.
«Почему он так себя ведёт? Он передумал? И что теперь будет? Как мне себя вести? Я делаю что-то не так?»
Напряжение всё росло, в какой-то момент она поняла, что сидит неподвижно слишком долго, он давно должен был заметить. Осторожно подняв взгляд, она поняла, почему он не реагирует — сам задумался, мрачно изучая тарелку. Но заметив её взгляд, он тоже очнулся, они встретились глазами, смутились и отвернулись, Вера стала нервно крутить в пальцах вилку, министр чуть улыбнулся и сказал:
— А как это происходит у вас?
— Что? — она подняла глаза, он опустил:
— Когда люди друг другу…
— Вера, ты мне нужна! — завопил возникший посреди кухни Барт, увидел министра Шена, запнулся и втянул голову в плечи: — Я невовремя?
— Да, — прошипел министр, Вера нервно хихикнула и развела руками с извиняющимся видом. Барт скорчил несчастную мордочку и кивнул:
— Ладно…
— Что-то случилось? — спросила Вера, Барт буркнул:
— Да.
— Я могу чем-то помочь?
— Не то чтобы… — он замялся, покосился на министра, взгляд стал совсем несчастным.
— Пойдём, — она встала и протянула ему руку, вывела в гостиную и обняла за плечи, маг уткнулся лицом ей в плечо, тяжко вздохнул и шепнул на ухо:
— Прости, что так ворвался. Меня на дуэль вызвали, он старше и опытнее, хоть и слабее по силе… Только не говори господину!
— Не скажу. Удача нужна? — Вера улыбнулась и погладила мага по плечам, он кивнул, нервно усмехнулся:
— Это моя первая дуэль.
— Всё когда-нибудь бывает в первый раз. Завтра ты будешь смеяться над своими сегодняшними страхами.
— Было бы отлично, — скривился он. — Никому не говори!
— Не скажу. Удачи тебе. Хотя, я думаю, ты и так справишься. Ты же гений.
— Да, я гений, — напряжённо улыбнулся маг.
— Расскажешь завтра, как всё прошло?
— Если буду жив и здоров, — шутливо закатил глаза Барт.
— Только попробуй мне попасть в больницу, кормить перестану!
— Жестокая, — изобразил возмущение Барт. — Всё, я пошёл. Желай.
— Удачи, детка. — Вера зажмурилась, посылая ему удачу, маг кивнул и исчез.
Она вернулась на кухню, поймала недовольный взгляд министра Шена и виновато развела руками, села за стол.
— Что вы спрашивали?
Он мрачно засопел, посмотрел на часы и недовольно сказал:
— Что ему надо было?
— Удача, — пожала плечами Вера.
Министр криво улыбнулся, помолчал и ещё недовольнее буркнул:
— Что у вас за привычка, виснуть на всех подряд? Неужели в вашем мире все так себя ведут?
— Во-первых, далеко не на всех подряд, — слегка обиженно отвернулась Вера, — во-вторых, я не висну. И по-моему, в вашем мире люди ведут себя точно так же.
— Нет, не ведут, — поморщился он, — в моём мире люди вообще стараются держать дистанцию и поменьше друг к другу прикасаться. Я не понимаю, что заставило вас сейчас его обнять или виснуть на Двейне на рынке.
— Правда не понимаете? — криво усмехнулась Вера.
— Правда.
— Ну что ж, похоже, сегодня вечер объяснения очевидных вещей, — саркастично развела руками Вера.
— Угу, — фыркнул министр, посмотрел на часы, — вечер, да. Давайте объясняйте, ваша очередь.
— Ну что ж, — Вера изобразила на лице профессорский снобизм и иронично пропела: — Когда человеку плохо, он чувствует себя одиноким, слабым и недостаточно клёвым, ему хочется прикоснуться к другому человеку, чтобы почувствовать себя лучше. И если двум людям не наплевать друг на друга, то когда одному плохо, другой не против его ободрить и поддержать. Но иногда, когда человеку особенно плохо, он чувствует себя неуверенно и ему кажется, что он не имеет права на дружескую поддержку и участие. Тогда второй человек, готовый поделиться силой и уверенностью, прикасается к первому, чтобы дать понять, что конечно же, имеет. Это гораздо проще и далеко не так неловко, как устные заверения в вечной преданности и готовности помочь. Я понятно объясняю? — съязвила Вера.
— Вполне, — фыркнул министр. — Только не пытайтесь больше так делать в моём мире, люди вас не поймут.
— Я победил! — радостно подпрыгнул Барт, возникая посреди кухни, Вера улыбнулась:
— Ни секунды в тебе не сомневалась.
— Что ты сделал? — мрачно осведомился министр.
— Я отделал старшего сына замдекана боевиков в его родной стихии огня! — Барт гордо упёр руки в бока и запрокинул голову: — Я звезда! — Прыгнул к Вере и звонко чмокнул её в щёку, — ты была права! Обожаю тебя. — Обнял её за плечи и довольно уткнулся лбом в её лоб: — А что можно съесть?
— Всё, что найдёшь, детка, — рассмеялась Вера, глядя как министра Шена корёжит от Бартовых обнимашек. Маг прыгнул к холодильнику, открыл и довольно выдохнул:
— Мои бутеры! Это же всё мне?
— Да, они ещё со вчера тебя ждут.
— Обожаю тебя! — маг опять прыгнул к Вере, чмокнул в щёку и вернулся к холодильнику.
— Барт?
— М?
— А зачем люди целуются? — шкодно улыбнулась Вера.
— Чтобы показать, как они друг друга обожают, — с набитым ртом ответил маг.
— А обнимаются?
— Чтобы поделиться радостью!
— А если грустно?
— Тогда чтобы поддержать и ободрить. Что за вопросы?
Вера с невинной улыбкой повернулась к министру и прикусила губу от его злого взгляда, хихикнула:
— По-моему, вы живёте в разных мирах.
Барт потихоньку перестал жевать, министр секунду посверлил его тяжёлым взглядом и прошипел:
— Барт, исчезни.
Маг сделал серьёзную ответственную морду и развёл руками:
— Барт исчезает, — и исчез вместе с тарелкой бутербродов.
Вера встала закрыть холодильник, вернулась за стол, кусая губы и с трудом сдерживая смех при взгляде на раздосадованного министра Шена.
— Трещит по швам ваша монополия, господин министр, — наконец сказала она, тихо смеясь.
Министр пробурчал:
— Барт — не показатель, он вырос в Карне.
— Но ведь мы в Карне, — пожала плечами Вера.
— Вы не всегда будете в Карне, — ещё сильнее нахмурился он и злобно вогнал вилку в тефтельку. — Если вы поедете в Империю, там ваши манеры будут выглядеть откровенно деревенскими. Там аристократы даже при родной матери держат лицо, даже к жене обращаются на «вы» и даже детям не позволяют лишний раз к себе прикасаться.
— Дикость какая, — нахмурилась Вера, — хорошо, что я в Карне, никогда не поеду в Империю.
— Откуда вам знать, как повернётся ваша жизнь? — пробурчал министр, глядя в стол, — вдруг вы выйдете замуж за какого-нибудь правителя, вроде Тонга, будете жить в его дворце и соблюдать все правила. И придётся вам забыть все свои деревенские привычки.
— Вы так говорите, как будто там не люди живут, — поморщилась Вера. — Если они друг друга любят, только им решать, как себя вести.
Он невесело рассмеялся, покачал головой:
— У меня есть один друг, цыньянский аристократ, который случайно влюбился в собственную жену. Я более несчастного человека в жизни не видел.
— Как это? — озадаченно выпрямилась Вера, министр медленно поднял глаза, прямо посмотрел на неё и тихо сказал:
— Любовь не всегда приносит счастье.
Её осыпало колючей волной, но она умудрилась не отвести глаз, чуть улыбнулась и сказала:
— Взаимная — всегда.
— Нет.
— Да.
— Вы ничего не понимаете, — тихо сказал министр.
— Так объясните мне.
Он молча смотрел ей в глаза, ей казалось, сейчас воздух начнёт потрескивать от напряжения…
— А это снова я! — возник посреди кухни Барт.
Министр закрыл глаза ладонью и с рычащим стоном откинулся спиной на стену.
Вера согнулась над столом, схватившись за голову и дрожа от истерического смеха, Барт переводил взгляд с одного на другого:
— Что? Я тарелку принёс. — Вера продолжала смотреть в стол, маг вздохнул: — Я вам помешал?
— Ты на время смотрел? — с подходящим к концу терпением вздохнул министр.
— Половина третьего, — фыркнул Барт. — Ну и что? Я же знаю, что вы не спите. И вообще я на кухню пришёл, а не в спальню.
— Возможно, я тебя удивлю, но то же самое, что и в спальне, можно делать и на кухне, — прошипел министр.
— Нет, — с улыбкой замотал головой Барт.
— Да, — хором выдохнули Вера и министр, переглянулись и нервно рассмеялись. Барт с досадой поднял ладони и съязвил:
— Ладно, понял, я тут лишний, я пойду.
— Стоять, — скомандовал министр. Барт вжал голову в плечи, не ожидая ничего хорошего, министр устало посмотрел на него и сказал: — Сейчас пойдёшь к дежурному у портала базы и скажешь, что любой, кто здесь появится раньше восьми утра, будет со мной неделю тренироваться, вне зависимости от пола, возраста и группы инвалидности. И сам завтра приходи на утреннюю тренировку ко мне, я много чего хочу тебе сказать.
— Не надо, — съёжился Барт.
— Поздно, — вздохнул министр. — Иди.
Маг мрачно поклонился и исчез. Министр пару секунд посмотрел на то место, где стоял Барт, потом тяжко вздохнул и взял вилку, быстро доел и сказал, глядя в стол:
— Давайте у камина чай попьём?
— Хорошо, — кивнула Вера.
— Я разожгу, — он встал и вышел из комнаты.
Вера убрала и вымыла посуду, поставила чайник, нарезала фрукты. Пришлось сходить за персиками в библиотеку, где до сих пор стояли корзины. В гостиной уже горел камин, приглушённые светильники на стенах почти не давали света, министр сидел в кресле, напоминая готическую скульптуру, мрачную и величественную, Вероника скорее отвела взгляд, но его лицо в бликах огня всё ещё стояло перед глазами, вызывая внутри горячее волнение, терпкое желание сделать для него что-нибудь весомое и важное, что-то, что даст понять, насколько он ей дорог.
«Дайте мне возможность, я буду счастлива свернуть ради вас горы.»
Войдя на кухню, она оперлась о стол, пытаясь справиться с накатившими чувствами и восстановить дыхание, её качало, безумное сердце разгоралось внутри всё ярче.
— Вера?
Его голос окатил её тёплой волной, заставив вспыхнуть и опустить глаза:
— Что?
— Всё в порядке? — Он вошёл, встревоженно посмотрел на неё, она улыбнулась:
— Всё нормально. Просто голова закружилась.
— И часто у вас это бывает?
— В последнее время всё чаще, — улыбнулась Вера, пряча глаза. Достала чашки, выбрала один из новых чаёв и заварила полный заварник. Министр опёрся о стол, подозрительно окидывая её взглядом:
— Не хотите показаться Доку по этому поводу?
— Нет, — ещё шире улыбнулась Вера, не поднимая глаз, — здесь медицина бессильна.
— М, — он кивнул, как будто сделал какие-то выводы, Вера прикусила губу, сдерживая смешок, и взяла поднос с чашками и заварником, обернулась через плечо:
— Захватите фрукты.
— Хорошо, — он взял тарелку и вышел следом за ней, погасил свет на кухне, стало ещё темнее.
Эта атмосфера вызывала у Вероники какую-то обречённую слабость, желание забиться в кресло и укутаться одеялом по глаза, растворяясь в тепле и тая от счастья, что он просто рядом, она шла осторожно и медленно, пол плясал под ногами, как палуба корабля.
«Что вы со мной делаете, господин министр…»
— Вера?
— А? — она обернулась, увидела его совсем рядом и не отвела глаз, глядя в его потемневшие от полумрака глаза, в которых было что-то такое, что не отпускало, вызывая желание подойти ближе. Ей казалось, мир застыл, огонь прекратил трещать, сердце замедлило ритм… он закрыл глаза:
— Ничего.
Обошёл её и поставил блюдо с фруктами на столик между кресел, Вера поставила туда же чашки, налила чай и подала одну министру:
— Прошу.
— Спасибо.
Она тоже села, сбросила туфли и забралась в кресло с ногами, юбка в процессе задралась, показав штаны, министр криво улыбнулся:
— Вы верны своему стилю.
— Так удобнее и теплее, — смущённо буркнула Вера, поправляя юбку, умостилась поудобнее, подтянула колени к груди, поставила на них чашку и блаженно вздохнула:
— Тёплышко…
Министр прыснул и рассмеялся, чуть не облившись чаем, поставил чашку на столик и смахнул с рукава несколько пролившихся капель, посмотрел на Веру:
— Никогда не выражайтесь так в обществе.
— Почему? Боитесь, что все обольются? — шкодно прищурилась Вера, министр опять рассмеялся и кивнул:
— Все не все, а я уж точно.
— Чем вам не нравится слово «тёплышко»? — сделала невинные глазки Вера, он опять рассмеялся, ответил:
— Просто смешно звучит.
— На каком языке?
— На цыньянском, конечно. Я почти всегда слышу вас на цыньянском.
— Почему? Вы же столько времени провели в Карне, а до сих пор думаете на цыньянском?
— В Империи я провёл гораздо больше времени, — он взял чашку, откинулся на спинку кресла, посмотрел в огонь, невесело улыбнулся и перевёл взгляд на Веру: — Я не хочу об этом говорить.
— Не будем, — кивнула Вера, отпила чая и тоже стала смотреть в огонь. — Рассказывайте.
— Лучше вы рассказывайте, — чуть улыбнулся он, отводя глаза. — На чём мы остановились?
— На том, что любовь не всегда приносит счастье, — почти шёпотом сказала Вера, министр опустил глаза, она улыбнулась, — на том, почему люди обнимаются. На моём деревенском поведении.
— Это было грубо, — чуть смущённо улыбнулся министр, Вера пожала плечами:
— Зато честно. А ещё раньше вы спрашивали, как это происходит в моём мире, когда люди друг другу… что?
— Интересны, — чуть улыбнулся он, бросил на Веру подчёркнуто-невинный взгляд и тут же отвёл. — Я смотрел ваши фильмы. Без перевода, конечно, очень информативно, — Вера прыснула, он закатил глаза, — а моя единственная попытка услышать перевод позорно провалилась.
— Я уже смотрела этот фильм, могу так рассказать. Вы на каком моменте уснули?
Он смущённо закрыл лицо ладонью, она рассмеялась.
— Почти сразу, — виновато ответил министр, опустил голову и с досадой выдохнул: — У вас такой расслабляющий голос… — Вера тихо рассмеялась, он улыбнулся: — Я как-нибудь обойдусь без полного перевода, мне интересно, что она ему написала? — Вероника непонимающе нахмурилась и он уточнил: — Секретарша чиновнику.