Я посмотрела на них обоих, положив руки на бедра. Наконец, я позволила своей усталости сделать мой голос злым.
— Вы уберётесь нахрен с моей дороги или нет? — потребовала я. — Или мне всерьёз придётся использовать телекинез? — когда их лица побледнели, я скрестила руки на груди. — Это ж бред. Вы это понимаете, верно? Он хотел меня увидеть. Я здесь. И я не уйду, пока я его не увижу.
Они оба ещё сильнее побледнели, уставившись на меня.
— Он не хочет принимать посетителей, Высокочтимый Мост, — сказал Локи.
— Тогда он может сам сказать мне уйти. Когда я говорила с ним в последний раз, он просил меня прийти. Пока я не услышу от него самого обратное, я буду считать, что он всё ещё этого хочет…
— Это был Балидор, — выпалил Порэш.
Когда я повернулась и посмотрела на него, он покраснел.
— Он беспокоится, что ты ещё сильнее навредишь Мечу, Высокочтимый Мост, — добавил Порэш. — Или, возможно, Меч может навредить тебе. Он сказал нам, что Меч не в себе… что он не может видеться с тобой, пока не восстановится. Он говорил, что его рассудок помутился от потери света, — поколебавшись, Порэш покосился на мой халат. — …и других ослабляющих факторов. Поэтому он хочет только охранников-мужчин на страже.
— Ага, — пробурчала я. — Потому что мужчины же такие надёжные в этом отношении.
И всё же я почувствовала, как мою грудь сдавило.
Они всё ещё чего-то мне не договаривали.
Что-то случилось? Ревик утратил контроль и что-то сделал с одним из них? Или Балидор просто до чёртиков зол на меня, потому что я допустила, чтобы он пострадал?
Примерно тогда я начала улавливать связь с этим тошнотворным ощущением и тем, что я чувствовала в Вашингтоне много месяцев назад. Как только воспоминание обострилось, тошнотворное ощущение в моём свете усилилось.
Внезапно я пожалела, что не осталась в кровати.
Но я и не могла попросту уйти.
— Я не наврежу ему, — сказала я, чувствуя, как моё лицо заливает жаром. — Что бы он там ни делал, я не наврежу ему, ладно? Я понимаю, с чем ему приходится справляться, действительно понимаю. Но я не уйду, пока не увижу его. Если он сам не скажет мне уходить… пока я всё ещё за пределами комнаты, имею в виду, — стиснув зубы, я добавила: — Это уж его не затруднит. Как бы сильно он ни был занят в данный момент. Просто пусть 'Дори скажет, чтобы он послал мне вспышку, и я уйду…
Порэш, похоже, прочёл некоторые мои мысли в моём свете. Он помрачнел ещё сильнее, но в этот раз я увидела в его глазах некое подобие ужаса.
— Он не… — Порэш умолк, покосившись на Локи, и тот ужас всё ещё слышался в его голосе. — Он не занимается этим, Высокочтимый Мост. Я не намекал на это.
— Но он не один? — уточнила я.
— Нет, — сказал Порэш. В его словах слышалось облегчение, поскольку я ему поверила, но он вновь говорил неохотно. — Он не один, Высокочтимый Мост.
— Кто с ним?
— Врег, — быстро сказал Локи.
— …и Балидор, — добавил Порэш, но не так быстро.
— Больше никого? — спросила я, чувствуя, как узел в моём животе разжимается.
Локи сделал нисходящее рубящее движение пальцами — версия отрицательного жеста видящих, который использовали многие старшие Повстанцы.
Кивнув, я посмотрела вдоль коридора, стараясь подумать над ситуацией. Они всё равно не хотели, чтобы я заходила внутрь, но я осознала, что теперь не усну, пока не увижу его. Что бы там ни происходило, им придётся смириться, что я об этом узнаю.
— Откройте дверь, — сказала я, показывая на неё одной рукой. — Или я сделаю всё по-плохому.
Локи, похоже, собирался запротестовать, затем посмотрел мне в глаза. Вздрогнув от того, что он там увидел, он нахмурился, вздохнул, затем один раз кивнул.
Отрывисто поклонившись мне, он сделал шаг назад и потянулся к дверной ручке.
Бросив на Порэша суровый взгляд, он дёрнул за ручку и толкнул дверь, как только она отделилась от стены.
Не пытаясь предварительно заглянуть внутрь, я вошла в комнату.
***
Три пары глаз метнулись в мою сторону.
Две из них смотрели откровенно виновато.
В третьей паре глаз, принадлежавшей Ревику, виднелось неприкрытое облегчение. Однако это облегчение не успокоило меня, как и более хищный взгляд, который проступал под ним.
Вместо этого я посмотрела на остальное его тело и тут же поняла, почему Балидор, Врег, Порэш и Локи не хотели меня пускать.
— Какого чёрта происходит? — рявкнула я. — Почему вы надели на него ошейник?
Слова вырвались из меня с такой яростью, что я буквально увидела, как Врег вздрогнул. Его лицо выглядело так, будто он думал о том же, хотя в его глазах проступило какое-то виноватое желание оправдаться.
Балидор выглядел таким же обороняющимся. Однако в его выражении было намного больше настойчивости.
— Вы собираетесь мне отвечать? — спросила я. — Почему вы приковали моего мужа к кровати и надели на него ошейник сдерживания видящих? — теперь в моём голосе звучало скорее неверие, нежели злость. — Какого ж хера вы творите, а?
— Элисон… — сердито начал Балидор.
— Не надо мне тут «Элисон». Снимите с него эту штуку. Немедленно!
Ревик всё ещё ничего не сказал, но по его глазам я понимала, что они чем-то накачали его — наверное, от боли. Или никто не потрудился давать ему свет с тех пор, как он оставил меня в лобби отеля.
— Серьёзно… вы что с ним делаете? — потребовала я. — Вы собираетесь мне отвечать?
Заговорил Врег, не Балидор.
— Он отказывается от света, — сказал Врег, показывая в сторону кровати. — Он хотел пойти к тебе. Он не в своём уме, Элли. Мы пытались успокоить его. Это единственный известный нам способ.
— В каком смысле он отказывается от света?
В этот раз в моём голосе зазвучало беспокойство, и я подошла к кровати.
Балидор встал прямо на моём пути, подняв ладонь, словно хотел остановить меня, но я просто сердито протолкнулась мимо него, и он не стал настаивать.
Я села рядом с Ревиком на кровати.
Он лежал почти на боку, чтобы вес его тела не приходился на шрапнельное ранение. Одетый в тонкую футболку и тёмные, мягкие с виду штаны, он мог бы устроиться вполне комфортно, если бы они не сковали его запястья наручниками и не прикрепили одну из цепей к изголовью кровати. Он не двинулся с места, когда я подошла, но я ощутила от него очередной импульс облегчения.
Когда я взяла его за руку, он стиснул мои пальцы и положил голову мне на колени. Что-то в простоте этого жеста высосало из меня всю злость и оставило лишь растерянность.
В последние несколько недель он так часто избегал прикосновений ко мне. Меня немного выбивала из колеи открытость, которую я теперь ощущала в его свете. Когда я подвинулась ближе, он ещё сильнее слился со мной и передвинул руки, чтобы положить их на мои бедра.
Но я чувствовала то, о чем пытался сказать мне Врег. Просто я понятия не имела, что это означает. Как будто Ревик находился почти не здесь, как будто какая-то его часть вообще не крепилась к его телу.
— Вы его чем-то накачали? — спросила я смягчившимся тоном. Я гладила его по волосам, чувствуя, как его свет борется с ошейником и пытается пробиться к моему свету.
— Нет, — ответил Балидор. Я услышала в его голосе какую-то обречённость.
Я подняла на него взгляд.
— Почему вы попросту не позвали меня? Сразу же?
— Потому что он сказал нам не делать этого, Элли.
— Что? — я крепче обхватила его руками. — Почему? С чего бы ему так поступать?
Когда Балидор просто отвёл взгляд, я посмотрела на Врега, который гневно уставился на Балидора с неприкрытым обвинением. Только потом я осознала, как странно, что они оба находятся здесь вместе.
— С чего бы ему так поступать? — повторила я, в этот раз обращаясь к Врегу.
Татуированный видящий пожал плечами, сохраняя будничный тон.
— Он сказал, что если мы приведём тебя сюда, он тебя изнасилует, Высокочтимый Мост. Он заставил нас пообещать, что мы этого не сделаем… даже для того, чтобы кормить его светом. Он не хотел, чтобы ты в этом участвовала.
Моё сердце на мгновение перестало биться, ёкнув на слове, которое я услышала где-то посередине ответа Врега. И всё же я ещё сильнее прижала его к себе.
— Он просто мучается от боли, — сказала я. — Мы оба. Вам надо было его переубедить.
— Он не просто мучается от боли, — рявкнул Балидор. — Элисон! Ты разве не слышала ничего, что мы с Вэшем тебе говорили? Ты опять лишь наполовину связана с ним. Ты должна помнить, каково это было… а потом вспомнить, что теперь будет в десять раз хуже, потому что он полноценно превратился в элерианца. Как и ты, — выразительно заметил он, показывая куда-то над моей головой. — Он был прав, избегая тебя. Он просил об ошейнике.
— Он просил, чтобы на него надели ошейник? — я уставилась на его шею, где два конца смыкались сзади, впиваясь в плоть на вершине его позвоночника.
Чтобы Ревик просил об ошейнике — это не просто неслыханно. Предложить ему такое означало рисковать жизнью. Он ненавидел ошейники сильнее любого видящего из всех, что я встречала, а это говорило о многом.
Врег вздохнул в ответ на моё неверие, словно он разделял это отношение.
— Да, принцесса, — произнёс он более ласковым тоном. — И об оковах он тоже сам попросил. Он действительно боялся навредить тебе. Он понимал, что теряет контроль над своим светом, — Врег гневно посмотрел на Балидора, и в его голосе зазвучала неприкрытая злость. — Я говорил Адипану и этому ископаемому динозавру, что нам надо было с самого начала подключить тебя. Что нам нужно позволить вам решать, пришло ли время положить конец этому нелепому разделению между вами.
— Мы понятия не имеем, что он сделает, — рявкнул Балидор, повернувшись к нему. — Даже он сам понятия не имеет. Он беспокоился не меньше нас… ты его слышал!
— Он беспокоился о том, что сделали эти говнюки Лао Ху. Он беспокоился, что будет ревновать, — Врег показал пренебрежительный жест одной рукой. — Он и будет ревновать. Он наверняка захочет убить половину тех ублюдков, которым они её продавали…
Когда Балидор зло щёлкнул языком, Врег повысил голос.
— Я спрошу у тебя ещё раз… и что с того? Как откладывание этого ему поможет? Ты только подпитываешь его страхи, заставляешь его ждать до тех пор, когда он совершенно утратит контроль над собой. И конечный результат будет таким же. Он будет ревновать. Он будет злиться. Он утратит контроль. Они справятся с этим, как справлялась любая связанная пара видящих до них. Ты так долго ходишь вокруг него на цыпочках, что делаешь его нестабильным. Он действительно навредит ей, если ты и дальше будешь их разлучать.
Слушая слова Врега, я сглотнула, понимая, что соглашаюсь с ним.
На самом деле, я всегда соглашалась с ним, но старалась уважать тревоги Вэша и Балидора, да и Ревика тоже. Меньше всего я хотела принуждать Ревика разбираться с этим до того, как он будет готов — учитывая всё, через что он прошёл за прошлый год.
Но я невольно гадала, насколько его колебание вызвано опасениями Балидора и Вэша, что он слетит с катушек и превратится в серийного убийцу в ту же секунду, когда почувствует кого-то чужого в моем свете. Даже на самолёте из Пекина он хотел секса. Он просто не хотел заниматься этим в открытой конструкции, где все остальные видящие на самолёте это почувствуют.
Затем мы приехали в Нью-Йорк, и Вэш с Балидором «поговорили» с ним.
С тех самых пор он вёл себя так, будто боялся, что снова полностью слетит с катушек, как только наткнётся на эти отпечатки в моём свете.
Под отпечатками я имела в виду те, что я получила, работая наложницей Лао Ху. За предыдущие несколько лет я на своей шкуре узнала, что когда видящие занимаются сексом, в их свете остаются следы. Они слабели и со временем в конечном счёте исчезали. По словам Дорже, существовали даже видящие, которые обладали специальным навыком вытаскивания этих отпечатков из света другого видящего.
К сожалению, прошло недостаточно много времени, и ни один из таких видящих не работал на Адипан.
Мы с Ревиком не могли больше ждать.
Мы и так ждали несколько месяцев, а Ревик обходился без секса намного дольше, чем я. Более того, если он говорил правду, то он провёл без секса год, поскольку именно год назад мы в последний раз были вместе в лагере Повстанцев. Для видящего с супругой это очень, очень долгий срок без делёжки светом. Практически неслыханно долгий, если верить Холо и Джаксу.
Я тоже отнюдь не предвкушала встречу с отпечатками.
Я знала, что это будет отвратительно — для нас обоих, но для него намного хуже, чем для меня. Не раз побывав принимающей стороной по его вине, я ничуть не пыталась это приуменьшить.
Но я так же не понимала, как ожидание облегчит нам хоть что-нибудь.
— Видишь? — сказал Врег. Он показал в мою сторону драматичным жестом в манере видящих. — …Она согласна со мной. Она знает, что откладывание делает всё только хуже. Почему ты всё ещё притворяешься, что не видишь этого? Тебе так важно всегда оказываться правым, Адипан?
— В этом? — Балидор скрестил руки на груди. — Да. Боюсь, что в этом случае довольно важно быть правым, Врег. В высшей степени обученный, лишь недавно обрётший целостность видящий-телекинетик, который склонен слетать с катушек и ударяться во все тяжкие, когда дело касается его пары? Да, я бы сказал, что чертовски важно, чтобы мы правильно подошли к ситуации…
— Gaos! — Врег вскинул руки, издав сердитый звук. — Опять слова. Опять чушь, Адипан. Ты вообще его не знаешь, если думаешь, что его так легко травмировать.
— Ты не видел его в резервуаре, — парировал Балидор.
— Я достаточно хорошо видел его, когда она предала его в тех горах!
— Тогда он был под контролем Дренгов!
— Ты забываешься, Адипан, — прорычал Врег. — Это между ними двоими. Ты лезешь в то, что тебя не касается. Ты позволяешь своему страху перед Syrimne d’Gaos влиять на твои суждения.
Я невольно соглашалась и с этим тоже.
Увидев, как Балидор покосился на меня, я опустила взгляд, гладя Ревика по волосам. Я гадала, какую часть разговора он по-настоящему слышал, и как долго этот спор продолжался до моего прихода. Посмотрев на свежую органическую повязку на его спине, я просканировала её своим светом, пытаясь понять, насколько глубока рана на самом деле — и насколько опасна.
Я не позволяла себе задумываться над причинами, по которым я это сделала.
Но, видимо, Балидор сам услышал некоторые из этих причин.
— Ты же не серьёзно, — он наградил меня откровенно изумлённым взглядом. — Ты едва не убила его, вытащив на этот свой секретный проект… детали которого ты даже не удосужилась сообщить всем остальным… а теперь ты хочешь попытаться убить его ещё раз?
Я закатила глаза, но невольно закусила щеку изнутри.
— Я пытаюсь обдумать решения проблемы, 'Дори, — тихо сказала я.
— Ты же понимаешь, почему он в таком состоянии, да? — Балидор шагнул к кровати, показывая на Ревика и повышая голос. — Мы говорили тебе, что ему ещё не время участвовать в боевых операциях. Особенно с тобой. Ты думала, мы просто так это говорили?
Когда я нахмурилась, он лишь заговорил ещё громче.
— Чтобы выполнять такую работу, он должен напрягать свой свет, Элисон. Он должен использовать свой свет, объединяя его со светом тех видящих, которые работают с ним. То есть, с твоим светом, Элли. То есть, со светом супруги, с которой он лишь наполовину связан… и в присутствии которой он и так едва контролирует себя. Боль разделения и всё остальное усилится в разы после часов такого напряжения. Тот факт, что ты затащила его в эту вылазку… уговорила его, зная, что он тебе не откажет… — его голос сделался ещё злее. — Разве ты не понимаешь, что это целиком и полностью твоя вина?
Я почувствовала, что ещё сильнее стискиваю зубы.
Пожав плечами, я не поднимала взгляда и ответила:
— Нет никого другого, 'Дори, — произнесла я всё так же тихо. — Я могу сделать так, чтобы он расслабился, поспал, взял немного света. Это ненадолго, но…