Я также мельком уловила, как он подумывает использовать их, но уже на мне.
— Ревик, — мой голос прозвучал тише. — Эй. Я возьму твой свет под контроль, если ты не успокоишься, — поколебавшись, когда в его глазах проступила боль, я добавила: — Тебя это устраивает? Ты будешь злиться на меня потом, если мне в итоге придётся к этому прибегнуть?
Поколебавшись всего секунду, он покачал головой.
— Ты уверен?
— Ты собираешься меня трахнуть? — его голос звучал хрипло.
Я вновь приласкала его лицо, сглотнув.
— Ревик. Успокойся.
Он притягивал меня своим светом, прикрыв глаза.
— Ответь мне. Пожалуйста, ответь мне, жена.
— Не думаю, что нам стоит, — я вздрогнула от боли, вспыхнувшей в его свете. — Я имею в виду соитие, Ревик. Соитие. Балидор прав. Я не сумею контролировать ситуацию, если мы это сделаем.
Я переплела наши пальцы. Я чувствовала, как он пытается подавить нахлынувшую на него злость, сдержать комок реакций в своём свете, хотя бы так, чтобы я их не почувствовала.
— Ревик… Эй. Послушай меня. Мне этого хочется. Как ничего другого. Ты должен это знать. Если бы ты попросил меня в любое другое время, я…
Передумав говорить это, по крайней мере, в данный момент, я умолкла, наблюдая за его глазами.
— Балидор прав, — сказала я. — Мы не можем заниматься этим сейчас. Я наврежу тебе, если мы зайдём слишком далеко. Мы оба выйдем из строя на несколько недель…
— Мне всё равно, — сказал он, закрывая глаза.
Я мягко щёлкнула языком.
— Знаю. В этом и проблема. Мне тоже будет всё равно, если мы начнём это. Я не могу позволить тебе уговорить меня…
— Ты сделаешь мне минет?
Я поколебалась, затерявшись в боли его выражения лица.
Я вспомнила его до операции, когда это я притягивала его, когда это он от меня отделывался. Сейчас сложно было соединить выражение его лица с тем мужчиной — или с тем, с которым я была в банке; который хихикал над моей грубой работой с камерами; который использовал свой свет, чтобы вырубать охранников и проламывать стены нижнего хранилища.
Боль попыталась завладеть моим светом, сделать и мои мысли тоже иррациональными.
Балидор был прав. Может, мне правда стоит уйти.
— Не уходи, — сказал он, беря меня за руку. — Пожалуйста, не уходи.
— Что я могу сделать, Ревик? — я вздохнула с досадой. — Тебе нужно принять свет. Будет лучше, если мы сделаем это как-то иначе? Если мы…
— Что видел 'Дори? Как ты думала о том, чтобы сделать мне минет?
Моё лицо залило теплом.
— Наверное.
Он уставился в потолок, всё ещё стискивая мою ладонь.
— Ты позволишь мне удовлетворить тебя?
— Ревик, — я вздохнула. — Ты меня сейчас убиваешь. Ты же это понимаешь, верно? — когда он продолжил смотреть на меня, я покачала головой. — Это не лучшая идея.
— Почему?
Я снова вздохнула.
— Ты знаешь, почему. Потому что для тебя это прелюдия… Я чувствую это по всему твоему свету, — сглотнув, я покачала головой. — Ты мне сто раз говорил, что хочешь подождать. Я буду последней засранкой, если сделаю это с тобой сейчас, когда ты не можешь дать мне отпор. Все обвинения Балидора в мой адрес будут правдой. Ты будешь злиться на меня потом, даже если сейчас этого не понимаешь.
Он посмотрел на меня. Та боль вернулась в его глаза вместе со вспышкой интенсивного раздражения.
— Дерьмо собачье, Элисон.
Я покачала головой.
— Тебе нужен свет. Если не от меня, тогда, может, тебе стоит… — я прикусила губу. — Кто-нибудь ещё может помочь? Кто-нибудь, кроме меня?
Его глаза окаменели. Я ощутила, что в его свете искрит злость, настоящая злость.
— Ты хочешь, чтобы я трахнул кого-то другого?
Я поморщилась.
— Мне вообще надо удостаивать это ответом? — почувствовав, что его злость усиливается, я покачала головой, крепче стискивая пальцами его волосы. — Я ни разу этого не хочу. Но тебе нужно принять свет, Ревик. Если не от меня, тогда…
— Будет проще, если я вынужу тебя? — его голос прозвучал хрипло. — Ты говорила, что хочешь этого. Ты просила меня, помнишь? Ты говоришь, что хочешь, чтобы я сделал это, и тебя заводит мысль об этом…
Мои щеки запылали ещё ярче.
— Я не это имела в виду. Не вот так.
— Почему нет? Это же чувство вины, верно? Поэтому ты отвечаешь отказом? Если это сделаю я, то это не твоя вина. Это моя вина, — он неопределённым жестом показал на своё тело, затем на пространство над его головой. Я осознала, что смотрю на его пальцы, затем руки — но я знала, что он имел в виду.
Раненый или нет, он всё равно сильнее меня, и не только физически.
— Нет, — я покачала головой. — Если я дам тебе разрешение, это всё равно будет моя вина, Ревик.
— Ты слышала, что сказал Врег? — спросил он с лёгким обвинением в голосе.
— Я слышала, — я всматривалась в его глаза. — Ты угрожаешь мне? Или беспокоишься об этом?
Держа мою ладонь, он другую руку поднёс к своему лицу, скрывая его выражение.
— Элли, боги. Ни то, ни другое. Я говорю тебе. Я говорю тебе, чтобы ты могла решить. Сейчас я едва могу вызвать в себе чувство вины за это… — он умолк, стиснув зубы. Его акцент усилился. — Я хочу, чтобы ты осталась. Gaos… Я готов приковать тебя к чёртовой кровати, чтобы удержать тебя здесь. Но если ты не хочешь трахаться, тебе лучше уйти. Прямо сейчас. Скажи Врегу зайти. Когда будешь уходить, скажи ему накачать меня транквилизатором, иначе я не обещаю, что не последую за тобой.
Я кивнула. Стараясь думать вопреки его пристальному взгляду, я пожала плечами и посмотрела ему в глаза.
— Есть и другой вариант, — я легонько потянула за его волосы. — Ты доверяешь мне, Ревик?
В его голосе зазвучала насторожённость.
— В чём?
Всё ещё пропуская пряди его волос между пальцев, я посмотрела ему в глаза.
— Я могу контролировать это. Я могу контролировать тебя. Я смогу сделать это в достаточной мере, чтобы заставить тебя открыться… и успокоить тебя. Так, чтобы мы не занимались при этом сексом.
Подумав над словами Балидора, я пожала плечами в манере видящих.
— …Ну, — поправилась я. — Сексом в смысле соития.
Он убрал ладонь от моего лица и уставился на меня.
— Контролировать меня?
Воцарилось молчание, во время которого он лишь смотрел на меня.
Затем на его лице отразилось понимание, а вместе с ним пришёл очередной импульс боли, такой сильный, что мы оба вздрогнули. Я почувствовала, как его свет впивается в мой, а его глаза сосредоточились где-то над моей головой. Увидев структуры, которые я подсветила и практически указала на них в Барьере, он нахмурился. Боль ожесточила его черты.
— Бл*дь, — произнёс он. — Элисон. Не обращайся со мной как с клиентом.
Я стиснула зубы.
— Я не обращаюсь с тобой как с клиентом. Я говорю тебе, что я могу сделать. Я прошу, Ревик. Как твоя жена.
Он вздрогнул, качая головой.
— Этого не хватит.
— Хватит, — сказала я. — Доверься мне, ладно? Я могу это сделать.
— Этого не будет достаточно, Элли, — его голос охрип. — Что бы ты там ни умела, этого не будет достаточно. С таким же успехом ты можешь дать мне разрешение принудить тебя.
Я вздрогнула, стараясь не реагировать на его слова. Его взгляд становился всё более суровым, открыто разглядывая моё тело. Я резко осознала, как я выгляжу, мельком увидела себя его глазами — распущенные кудри длинных тёмных волос, спутанные и выглядящие так, будто я только что проснулась. Он смотрел на мои ноги, пальцы, губы, запястья, думал о наручниках, о том, чтобы открыть мой свет, приковать меня к постели, использовать телекинез и свой рот, пока я не начну его умолять.
Он вспоминал моё лицо во время наших прошлых занятий любовью, вспоминал, что срабатывало прежде.
Я поймала себя на том, что тоже смотрю на него, мельком вижу образы, каким он был в хижине, и позднее, в лагере Повстанцев. Мы месяцами играли в платонических мужа и жену, обсуждали свои вкусы в музыке, искусстве, еде, играли в шахматы и го, практиковали mulei, говорили о том, как сформировать пары разведчиков, как ограбить банк — говорили о чём угодно, только не об этом.
Я почти убедила себя, что эта часть наших отношений больше не имеет такого большого значения, поскольку мы становились чем-то большим.
И это так. Это действительно так. Я всё ещё в это верила.
Но в то же время я врала себе.
Он закрыл глаза, простирая свой свет обратно в меня.
— Элли… прости, — сказал он. — Мне жаль. Я не хотел причинить тебе боль.
Я приласкала его лицо.
— Я это знаю. Я не сержусь на тебя, Ревик. Вовсе нет. Я знаю, что это моя вина… как минимум отчасти. Балидор был прав. И ты был прав. Я неделями притягивала тебя. Я просила тебя об этом.
Я покачала головой. Я вновь видела в его глазах его самого, слышала его в его голосе.
— Это не твоя вина, Элли.
Когда я не ответила, его взгляд снова поднялся к моим глазам.
— Я буду бороться с тобой, — грубовато сказал он. — И я не буду лапонькой. Я хочу, чтобы ты сделала мне минет. Я хочу, чтобы ты попыталась контролировать мой свет. Я хочу, чтобы ты дала мне повод, — его голос зазвучал ещё грубее. — Элли, я не был ни с кем. Знаю, ты мне не веришь, но…
— Я тебе верю, — та ноющая боль в моей груди усилилась, и я приласкала его лицо, поцеловав в подбородок. — Я верю тебе. Я знаю, как долго это длится. Мне жаль.
Его пальцы крепче стиснули мои.
— Если ты начнёшь это, я сделаю всё, что придётся, чтобы получить желаемое. Не сомневайся в этом, Элли.
Я кивнула, всё ещё прикасаясь к его лицу.
— Я понимаю.
— Не думаю, что ты понимаешь, — сказал он, прикрыв глаза.
Опустив голову, я поцеловала его в губы.
Я сделала это бездумно, подавшись вперёд, когда его губы раскрылись, чтобы ответить на поцелуй. Не помню, когда в последний раз я целовала его по-настоящему; от контакта меня тряхнуло, и мой свет открылся. Он впился в меня пальцами и притягивал, используя свой язык.
Он застонал мне в губы, снова целуя меня, запуская руку в мои волосы, когда я не отстранилась. Я позволила ему крепко прижать меня к себе, опёрлась на его грудь, когда он поцеловал меня в третий раз, скользнув горячим языком в мой рот.
Он уже весь вспотел, его пальцы дёргали узел моего халата.
Я уже перефокусировала свой свет, нарочито скользнув в него. Когда он отреагировал ещё большим жаром, я постаралась сосредоточиться и стала искать точки, где я могла его удержать, вспоминая, как я делала это с другими в прошлом. Всё не будет точно так же, конечно же. Мне приходилось адаптироваться. Мне приходилось сосредотачиваться на тех местах, где он отличался.
Мне нужно сосредоточиться на телекинезе.
Конечно, об этом я беспокоилась больше всего. С самого начала моих тренировок мне не предоставлялось возможности протестировать свою хватку на видящем-телекинетике. Однако я не в первый раз задавалась этим вопросом и была почти уверена, что справлюсь, если…
— Я не клиент, бл*дь, — простонал он, отрывая свои губы от моих. — Я не клиент, Элли…
— Я знаю, что ты не клиент, — моё лицо залило теплом, когда я посмотрела ему в глаза. — Мне нужно думать об этом в таком ключе, иначе я вообще не сумею это сделать.
— Ну так не делай. Не делай этого, — он закрыл глаза, вжавшись в меня. Когда он увидел, как изменилось выражение моего лица, его голос охрип ещё сильнее. — Ты хочешь меня. Я знаю, ты хочешь меня. Я чувствовал, что ты хотела меня во все те ночи, когда приводила меня в свою комнату, — его боль усилилась. — Gaos… Элли. Ты не представляешь, о каких вещах я думал во время этих бл*дских «планировочных сессий». Потом я лежал и представлял вещи ещё хуже, — он посмотрел мне в глаза. — Несколько раз я возвращался. Один раз я даже дошёл до твоей двери…
— Ревик, — та боль в моей груди усилилась. — Пожалуйста. Не говори мне этого. Не в данный момент. Постарайся успокоиться.
Его пальцы сжались в моих волосах, голос понизился до бормотания.
— Я начал думать, что ты настоящая садистка. Что ты проводишь на мне какой-то эксперимент, хочешь увидеть, как далеко ты сумеешь зайти прежде, чем я сломаюсь. И та одежда, которую ты носишь. Господи Иисусе…
— Ревик…
— Я хорошо тебя отблагодарю. Клянусь, отблагодарю…
— Ревик… Я люблю тебя. Пожалуйста, перестань просить меня подвергнуть тебя риску. Пожалуйста.
В его глазах проступило противоречие, смятение. Он отвернулся, стараясь сдержать это, и я легла на него всем весом. Его глаза закрылись, когда я принялась массировать его грудь через футболку, но я не могла позволить себе слишком долго сосредоточиться на его теле.
— Детка, — пробормотала я. — Просто постарайся расслабиться. Доверься мне, ладно?
Его рука сжалась на моей талии. Он повернулся вместе со мной, другой рукой развязывая пояс халата и подвигая меня в сторону, чтобы я лежала на кровати рядом с ним. Он уже задышал тяжелее, когда убрал руку с моей спины и использовал её, чтобы придавить меня к кровати. Разделавшись с халатом, он обхватил ладонью мой затылок, и его пальцы запутались в волосах.
Он просунул ногу меж моих бёдер, придавливая меня к покрывалу.
— Ревик…
— Gaos, ты меня сбиваешь нахер с толку, — он остановился и уставился на меня остекленевшими глазами. Его голос сделался хрипловатым. — Элли. Ты в моей одежде.
Очередная лента желания выплеснулась из его света.
Избегая его взгляда, я продолжала изучать его aleimi, стараясь держать свой разум сосредоточенным. На данном этапе я по большей части просто осторожничала, пытаясь удостовериться, что я ничего не пропустила.
Я всё ещё была уверена, что смогу это сделать, даже если он будет мне сопротивляться. Я даже не могла понять, то ли он осознавал, что сопротивляется мне, то ли это по большей части рефлекс. Он противился моим попыткам удержать его свет, отталкивал меня по возможности, даже боролся за контроль над моими структурами, пока они изучали его. Но в то же время он не был сосредоточен на этом большей частью своего света. Похоже, он воспринимал это в основном как отвлекающий фактор. То, что вставало на его пути… раздражитель.
Когда его ладонь скользнула между моих ног, я подпрыгнула и схватила его за запястье.
— Ревик, — предостерегла я. — Успокойся.
Он встретился со мной взглядом, и его глаза вновь ожесточились, сделались хищными. Я ощущала в нём внутренний конфликт, но отчасти ему не было дела ни до чего. Не убирая ладони, он прижался эрекцией к моей ноге и использовал свой свет, чтобы притянуть меня — сильно.
Достаточно сильно, чтобы мой разум опустел.
— Боги… Ревик…
— Ты хочешь использовать это на мне, жена? — пробормотал он, крепче стискивая мои волосы. — Используй это, чтобы заставить мой шип убраться, — он опять прижался ко мне и издал низкий стон, закрыв глаза. — Ты хочешь меня. Ты хочешь мой член. Я чувствую это по всему твоему свету… gaos, Элли. Просто попроси меня. Бл*дь, попроси меня. Я дам тебе всё, чего ты захочешь.
Я отвернулась, стискивая ткань его футболки на груди.
Временами я забывала, что подо всем остальным он всё ещё был тем мужчиной.
Он вёл себя так похоже на Ревика, с которым я познакомилась в первый раз, что легко было забыть, что среди прочего он был ещё и Сайримном, и тем, кем он был до Сайримна. Буквально на самолёте он предупреждал меня об этом. Он предупреждал меня, что он всё ещё тот парень с проблемами контроля импульсов, который годами был лишён любого физического контакта.
Когда я в этот раз оттолкнула его руку, он позволил мне, но лишь для того, чтобы запустить ту же ладонь под мою одежду и помять грудь. Он раздвинул мои бедра ногами, опустил на меня свой вес и крепче притянул светом, уговаривая меня мощными, ритмичными тянущими импульсами, от которых у меня перехватывало дыхание.
Его свет начал смещаться, скользить глубже в меня.
— Позволь мне сделать это, — пробормотал он. — Позволь мне, Элли… gaos. Я, бл*дь, умоляю тебя. И ты хочешь этого. Я чувствую, как сильно тебе этого хочется.
— Я знаю, что я хочу этого, — твёрдо произнесла я. — Смысл не в этом.