Вместо этого лимузин направлялся обратно к Центральному парку, на Верхний Ист-Сайд.
Мы не находились возле театра, который располагался в самом парке, да и всё равно я была уверена, что сейчас не то время года, или как минимум не та погода. Сегодня ранее шёл дождь, и хотя небо вроде бы прояснилось, и мы могли бы видеть звезды, если бы не световое загрязнение всей этой рекламой, но земля оставалась влажной.
Лимузин завернул на дорогу, которая вела в сам парк.
Проехав несколько минут между фонарей и тёмных деревьев, мы въехали на круговую дорожку, которая вела к остеклённому зданию, купавшемуся в декоративном освещении.
Крошечные белые огоньки расположились в деревьях и зарослях возле главного входа. Через окна и стеклянные двери я видела внутри зелёные огни, из-за чего здание напоминало нечто среднее между старомодной стеклянной террасой и рождественским украшением. В первую очередь оно выглядело иномирной, странной смесью старого и нового, словно посреди деревьев парка примостился замок фей.
— Ужин? — спросила я, взглянув на Ревика.
Он склонил ладонь в жесте «более-менее».
Нахмурившись, я смотрела, как машина постепенно останавливается.
Водитель выбрался и быстро подошёл к дверце с моей стороны. Открыв её, он предложил мне ладонь, но я едва не проворонила её, разглядывая вход в стеклянное здание. Он помог мне выбраться из машины, затем отошёл в сторону, позволяя Ревику выйти следом.
Брусчатка перед рестораном была скользкой, как и большая часть дороги. Дождь прекратился больше часа назад, так что я невольно улыбнулась, когда водитель раскрыл над нами зонтик.
Ревик взял меня за руку, когда мы дошли до деревьев, и водитель поклонился, позволяя нам одним преодолеть остаток пути по узкой дорожке.
— Как мы будем давить на всех этих людей? — тихо спросила я у него.
Он улыбнулся.
— Ты только теперь додумалась об этом спросить?
— Я думала о крошечном, захудалом ресторанчике. Ну, знаешь… маленьком. Типа, мы надавим на официанта и на любого, кто пройдёт мимо. Или, может, тёмный зал театра, куда мы войдём уже после начала представления.
Ревик мягко щёлкнул языком, глядя на освещённые окна и тенистые деревья.
— Тут всё должно быть практически так же, — уклончиво сказал он.
— Серьёзно? — в моем голосе звучал скептицизм. — Почему ты так решил?
Весело щёлкнув языком, он крепче сжал мою руку и ладонь, подводя к входу в здание. Я не видела, как он давил на поприветствовавшего нас мужчину, но он должен был это сделать — прямо перед тем, как он представил нас как Марион и Томаса Диллингеров, что я могла бы посчитать забавным, если бы не смотрела на камеры видеонаблюдения, встроенные в стены.
— Ревик, — пробормотала я, подталкивая его разум в том же направлении.
— Об этом уже позаботились, — заверил он меня шёпотом. — Джораг и несколько других оцепили это место несколько часов назад. Кто бы ни наблюдал за этим местом по ту сторону, всю ночь они будут получать взломанные записи.
— Они тоже сидят в кустах и наблюдают за нами в данный момент?
Он слегка рассмеялся.
— Может, один или два.
Я закатила глаза.
— Вот ты обманщик. Ты сказал, что убедил Балидора не преследовать нас всю ночь. Я с таким же успехом могла пригласить Джона.
— 'Дори здесь нет, — Ревик бросил на меня шутливо-оскорблённый взгляд. — В любом случае, я должен быть реалистом. Они пообещали, что мы почти не заметим охрану, — когда я закатила глаза во второй раз, он дёрнул меня за руку. — Или так, или мы остаёмся в отеле.
Он покосился на моё платье и с сожалением щёлкнул языком.
— …Не такой уж ужасный вариант, принимая во внимание все факторы.
Подавив смешок, я последовала за ним вверх по затемнённой лестнице влево от парадного входа.
Я слышала бормотание голосов и звон бокалов на нижнем этаже, пока мы поднимались вверх по лестнице. Мы всё ещё не видели главную обеденную залу, и я ощутила проблеск облегчения, осознав, что Ревик, должно быть, организовал всё так, чтобы держать нас подальше от большинства людей.
И всё же внутри здание оказалось ещё просторнее, чем представлялось с подъездной дорожки. Я чувствовала много людей на том нижнем этаже — достаточно, чтобы заставить меня понервничать.
Лестница вела к круговому коридору, который образовывал промежуточный уровень над главным этажом. Вместо открытого пространства со столиками тут находилась длинная оклеенная обоями стена, которая разделялась зашторенными входами, расположенными через равное пространство только с правой стороны.
Мне на ум сразу пришли ложи театра, хотя я никогда не бывала в ложе. Пока мы шли, зашторенные зоны, казалось, тянулись до бесконечности, пока официант или метрдотель не показал нам в сторону одной из этих тёмно-красных штор.
Придержав штору, он пригласил нас войти внутрь, где стоял полностью сервированный стол с белоснежной скатертью и двумя стульями с высокими спинками. Я наблюдала, как официант зажигает свечи и открывает бутылку вина, которая ждала нас. Тут мой взгляд привлёк балкон.
Я подошла ближе и посмотрела вниз, на сцену, которая уже была освещена, и там выступал живой оркестр, пусть и небольшой. Как мой свет уже сообщил мне, большинство постоянных посетителей ресторана ужинало на том нижнем этаже. Рукой в перчатке я сжала перила балкона, глядя на голографическую стенную панель прямо напротив нас. Она на моих глазах превращалась в различные известные статуи прямо напротив массивной люстры, которой на вид было лет сто.
Я заметила одну из групп людей, сидевших за столиками, и прищурилась в тусклом освещении.
Один из сидевших там людей выглядел почти как…
Ревик мягко щёлкнул языком.
Когда я обернулась, официанта уже не было. Ревик ждал у моего стула, держа ладонь на спинке и показывая мне садиться.
— Позволять всей комнате рассмотреть твоё лицо вроде как противоречит цели арендовать ложу, Элли, — тихо сказал он.
Осознав, что он прав, и я стою слишком близко к краю, я тут же отошла, чтобы находиться по большей части в тени. И всё же я невольно вздохнула. Раньше мне нравилось наблюдать за людьми, особенно в таких местах. В последнее время мне не доводилось проводить за этим время так, чтобы не рисковать всей нашей группой.
Я подавила очередную улыбку, осознав, что он ждал там, чтобы помочь мне усесться. Я не стала говорить ему, что никто уже так не делает. Я также невольно гадала, как много времени прошло с тех пор, как он бывал на подобном свидании.
— Больше, чем я готов признать, — пробормотал Ревик, поцеловав меня в шею перед тем, как выпрямиться. Обойдя столик, он сел напротив, взял с тарелки салфетку, сложенную в форме лебедя, и расправил её резким взмахом запястья. — Мне весь вечер придётся слушать шутки про старика? После целого дня шуток о моём юном возрасте?
Покачав головой, я взяла бокал вина, который он наполнил для меня.
— Нет, — я улыбнулась.
Он покосился на меня, затем посмотрел поверх перил балкона.
Я проследила за его взглядом. В сидячем положении мне не было видно людей внизу, но я по-прежнему видела сцену и часть виртуальной стены. Его взгляд задержался на люстре, которая висела почти на одном уровне с нами, и на той же голографической стене.
Внезапно я осознала, что Ревик тоже нервничает.
Может, даже сильнее меня.
Я гадала, чем это вызвано. Я всегда думала, что он более комфортно чувствует себя в таких ситуациях. Имею в виду, не столько свидание как таковое, сколько в целом «быть парой». До Ревика у меня были отношения только с бездельниками и музыкантами. У него было намного больше опыта с взрослым окружением, а не с абсурдным количеством пива и пиццы, после чего следовали пьяные обжимания.
Ревик фыркнул.
— Не тот образ, на который я надеялся, жена.
— Ты весь вечер будешь читать мои мысли? — мягко поинтересовалась я.
Он улыбнулся.
— Обычно ты более разговорчива.
— Это тебя беспокоит? Что я не говорю?
— Нет, — он пожал плечами. — Нет… я просто гадал, чем это вызвано. Я не оскорбил тебя своей реакцией на комплименты, ведь нет? Я что-то не то сказал?
Я покачала головой.
— Нет. Вовсе нет.
Однако я невольно задумалась над его вопросом — в смысле, почему я ничего не говорила.
В отеле мы обычно говорили о работе. В последнее время мы играли в эту игру «расскажи-обо-всём», но мы никогда не доходили до настоящего театра. Все вещи, которые приходили мне в голову, казались ужасно обыденными или слишком близкими к работе. У меня не было практики в разговорах, которые казались уместными в такой ситуации.
— И что это за разговоры? — спросил он.
Услышав его весёлый тон, я перевела взгляд и вздохнула.
— О, ну ты понимаешь, — сказала я, изображая интеллигентный тон. — Последний бестселлер художественной литературы, где провести лето в Стааде, проблемы с домашней прислугой. Мои любимые частные пляжи в Греции…
Он улыбнулся, щёлкнув языком.
— И ты говоришь, что это я абсурден.
Я пожала плечами.
— Я никогда не была любительницей лимузинов до тебя.
— Поэтому ты обычно набрасываешься на меня в лимузинах? — спросил он, приподняв бровь.
Однако он тянул время, теперь я это чувствовала.
Как только я заметила это в первый раз, это уже невозможно было игнорировать. Я осознала, что изучаю его глаза так пристально, что буквально сканирую его.
— Ты хочешь о чём-то поговорить, — объявила я. — О чём?
Он сделал уклончивый жест, не глядя мне в глаза.
— Что сегодня случилось с Джоном? — спросил он, уходя от моего вопроса. — Ты хочешь сначала рассказать мне об этом?
Я нахмурилась. Мы с Джоном даже толком не обсудили это.
Его свет ощущался иным, это я точно знала. Его глаза изменили цвет.
Если честно, мне приходила в голову безумная мысль, что я каким-то образом превратила его в видящего.
— Не знаю, — сказала я, осознав, что пауза слишком затянулась. — Правда, не знаю. Я надеялась, что ты или 'Дори скажете мне.
Минуту Ревик лишь смотрел на меня. На мгновение он слегка нахмурил лоб, затем отвернулся.
— Ну, — произнёс он тише. — Я не знаю по поводу Джона… но у Балидора есть теория относительно тебя.
— Относительно меня? — мой взгляд бродил над балконом, но теперь я посмотрела на него. — Хочу ли я вообще это слышать?
Ревик пожал плечами.
— Он думает, что у тебя появились новые способности.
Я издала невесёлый смешок.
— Новые способности? Как? И какого рода?
Он вновь пожал плечами, не улыбаясь.
— Что за способности, он не пояснял. Что касается того, как, он думает, что катализатором могла стать твоя тренировка как разведчика под началом Лао Ху. Или, может… — он поколебался, показав уклончивый жест. — Может, передалось что-то от Вэша. Или какая-то комбинация этих вещей, а также нас с тобой.
— Нас с тобой?
Он снова пожал плечами, и его выражение оставалось непроницаемым.
Я всмотрелась в его глаза.
— Это не только 'Дори. Ты тоже так считаешь.
Он посмотрел поверх перил балкона, ничего не ответив.
— Почему, Ревик? — спросила я. — Из-за случая с Джоном? Я даже не уверена, что это была я. Я ощущала там Вэша. Тебя. Самого Джона, конечно же…
— Дело не только в случае с Джоном, — сказал Ревик, переводя взгляд на меня.
— Тогда что?
Он положил ладонь на свою спину, где находилась рана от шрапнели.
— Когда меня ранило, Элли. Рана зажила быстро. Слишком быстро. А потом ещё та штука с отпечатками.
— Ты сказал об этом 'Дори? — спросила я.
Он пожал плечами.
— Это всплыло в разговоре.
— То есть, он думает… что? Я могу удалять отпечатки? Исцелять шрапнельные раны?
— Да, — взгляд Ревика посерьёзнел. — Мы оба можем.
Я нахмурилась, но у меня не было хорошего ответа.
Увидев выражение моего лица, Ревик осторожно добавил.
— Мы думаем, что ты, может быть, вернулась с какими-то способностями к исцелению. Это также может объяснять случай с Джоном. В твоём свете несколько новых структур. Которые не знакомы ни одному из нас… которых мы не видели в тебе до Китая.
Когда я лишь нахмурилась ещё сильнее, он снова пожал плечами.
— 'Дори и Врег также думают, что мы с тобой влияем друг на друга. Как Сайримн, я отчасти имел это. Способности к исцелению, имею в виду.
Когда он произнёс это, в моей голове как будто лампочка зажглась.
Я вспомнила мальчика, Нензи, в той органической камере под Белым Домом. Он сделал что-то со мной своим светом после того, как Териан навредил мне. До этого я испытывала столько боли, что действительно думала, будто я умру. Когда он закончил, мне стало настолько лучше, что я вцепилась в него от благодарности. Такое чувство, будто он спас мою жизнь.
— То есть, я научилась этому от тебя? — спросила я.
Он слегка нахмурился.
— Не знаю… — начал он.
Помедлив, он покачал головой и скорректировал свои слова.
— …Нет, имею в виду, я не знаю наверняка, но я не думаю, что ты получила это от меня. 'Дори считает (и я согласен), что скорее какие-то части меня пробуждают какие-то части тебя, — он сделал ладонью тот жест «более-менее». — …и наоборот. Он видел изменения и в моём aleimi. Что бы это ни было, они ещё не проявили себя.
Я задумалась и над этим тоже.
— Может, именно это я сделала с Джоном. Может, я передала ему что-то.
Ревик наградил меня ровным взглядом. Я не понимала, читает он меня или нет, но когда он заговорил, его слова удивили меня.
— Почему ты ждёшь, когда я, 'Дори, Юми и Врег посмотрим Джона? — спросил он. — Элли… теперь ты можешь видеть не хуже нас. Во многих случаях даже лучше.
Когда я закатила глаза, он заговорил резче.
— Тот разговор с Сурли, — сказал он. — Даже будучи связанной с Лао Ху, ты не должна была почувствовать, что он пришёл предупредить тебя о Калифорнии… и о твоих друзьях. Балидора это чертовски шокировало, особенно после того как Сурли подтвердил твою правоту.
Я мягко щёлкнула языком.
— Наверное, я просто вспомнила, что Вой Пай угрожала мне этим.
Он покачал головой.
— Нет. Даже методом дедукции ты не должна была додуматься до этого так быстро, и с таким небольшим количеством информации. Ты боялась, — добавил он, бросив на меня взгляд. — Ты боялась за своих друзей… за свою тётю Кэрол. Я чувствовал это в тебе. Я не понимал причин, пока ты не упомянула Сан-Франциско, но это слишком подсознательная реакция на «догадку»… и маловероятная, если судить по моему опыту.
Я пожала плечами, глядя поверх балкона.
— Элли, — Ревик потянулся через стол и взял меня за руку, которой я играла с ножкой бокала. Он сжал мои пальцы, и эмоции в его прикосновении ошарашили меня, заставив посмотреть на него. — Ты не можешь продолжать в том же духе, жена. Уже не существует никакой группы «только для разведчиков», в которую ты не входишь, — когда я не ответила, он крепче сжал мои пальцы. — Говорю тебе, ты не можешь продолжать в том же духе. Ты нужна нам.
Закусив губу, я заставила себя обдумать его слова, по-настоящему услышать их. Выдохнув задержанный вдох, я кивнула.
— Знаю, — сказала я. — Я знаю, что ты прав.
Когда я сказала это, штора, отделявшая наш приватный балкончик, отодвинулась в сторону.
Вошли два официанта в тёмных костюмах и галстуках. Я с удивлением увидела, что они уже несут подносы, нагруженные таким количеством еды, которое мы, по-моему, не сможем съесть. Я гадала, заказал ли Ревик наперёд, или спектакль сопровождался каким-то заранее оговорённым меню.
— Нет никакого спектакля, Элли, — сказал Ревик.
Я озадаченно перевела взгляд.
Прежде чем я успела спросить, официанты принялись расставлять тарелки между нами, заставив меня умолкнуть, пока они не закончили. Они заняли всё свободное место на белой скатерти, которое уже не было занято бокалами вина, тарелками или свечами. Ревик подался вперёд, осторожно наблюдая, пока они расставляли блюда и миски разного размера.