И о чём он только думает?
Звук не повторился. Может, показалось, но рисковать не стоило. Пашка быстро убрал журналы на место, вышел в коридор. В комнате за его спиной погасли лампы, и сразу стало понятно, что дом пуст и тёмен. Ночь сожрала его. Кроме собственного дыхания Пашка больше ничего не слышал.
Он стал медленно спускаться по лестнице, вглядываясь в провалы окон, сквозь которые в дом затекал густой рыхлый мрак. Под ногой скрипнула ступенька — звук был точно такой же, как услышанный недавно. Сердце прыгнуло в груди. Вот ведь…
Дом как будто отозвался еще одним скрипом. Где-то за спиной. С высоты второго этажа.
Пашка развернулся. Кто-то стоял наверху, у деревянных перил. Темный силуэт. Его, Пашку, обошли сзади. Переиграли.
А потом вспыхнул свет.
Яркий, слепящий свет танцпола вышибал из головы ненужные мысли.
Лера кружилась, прыгала, обнималась, хохотала. Как раньше. Как в прошлой жизни. Сколько времени когда-то она провела среди потных танцующих и пьяных тел? Сколько выпила, сколько сбила каблуков? Никогда и никому не сосчитать. Это время плотно упаковано в коробки и сохранено на жёстком диске памяти.
Вокруг тоже толпились, обнимались, прыгали и хохотали. Где-то у сцены потерялась Лизонька. Она крикнула, ткнув пальцев в людей: «О, чур мой мужик!» и растворилась в толпе. Почти наверняка её сегодняшний вечер закончится в чужой квартире, на чужой постели с каким-нибудь молодящимся сорокалетним мужиком.
Толик был где-то рядом. Пошел за напитками. Он умел уговаривать — Лера за последние полчаса выпила уже два бокала рома с колой. Пришлось признать, она отвыкла от алкоголя. Тут же захотелось курить, но в кармане были только проклятые подушечки жвачки. Лера расковыряла одну ноготками. Голова кружилась. Со сцены какой-то молоденький диджей объявил время ностальгии и врубил ремикс на «Руки вверх».
Появился Толик с двумя бокалами.
Волосы Толика растрепались, рубашка оказалась расстегнута на груди. В полумраке, разрываемом яркими полосками света, Толик казался сильно моложе своего возраста.
— А правда, что ты себя вчера порезала? — спросил он, прильнув губами к её уху.
— Обманывают. Кто-то ловит популярность на моей теме.
— Я тоже не поверил. Моя девочка всегда была сильной. Раз уж выкарабкалась тогда, то выкарабкаешься и сейчас!
— Это точно!
Она выпила молочный коктейль с привкусом чего-то приторно-горького в несколько глотков, смакуя в мыслях фразу «моя девочка», примеряя на себя — годится или нет для нынешнего состояния.
— Мне жаль, что не открыла дверь, — наконец, сказала Лера.
Толик кивнул. Он, кажется, один тут не танцевал. Стоял среди беснующейся толпы, широко расставив ноги, и просто пил.
— Так надо было, понимаешь? Для всех было бы лучше!
— Уже не важно, — ответил Толик. — Главное, что ты вернулась. Веселись!
Она всегда его слушалась. Ну, или почти всегда. Сначала обожала, потом влюбилась, потом разочаровалась и отрицала. С Толиком были сложные отношения, на грани. Лера и сама не до конца понимала, что между ними происходило. Так легко было запутаться! Он оправдывал своё прозвище на сто процентов: вирус, захвативший тело и разум. Но она вылечилась и забыла. Так всегда и бывает.
Лера сообразила, что пялится на Толика, а он прекрасно это видит и улыбается. Позволяет, значит, пялиться.
— Пошел ты! — беззлобно фыркнула Лера, но Толик её, конечно же, не услышал в общем гвалте и шуме вокруг.
Кто-то толкнул его в плечо. Ром с колой расплескались по грязному полу. Толик растворился в толпе, видимо, за новой порцией, а Лера отдалась во власть танцпола, забыв обо всём.
Как же давно она не танцевала вот так, расслабленно и дико, на изломе эмоций, пьяная и довольная. Как же ей хотелось забыть обо всём, что случилось в последние дни. Чтобы смерть Дениса была всего лишь сном — на это же можно надеяться, правда? И чтобы завтра утром она обнаружила, что выходит из «Вирус-клуба» на съемки передачи, на дворе две тысячи девятый, бояться нечего, переживать не о ком. Под сердцем бьется еще одно сердечко. Не будет преждевременных родов, скандалов, депрессии, вырытой могилы, психоневрологического диспансера. А наоборот — всё будет хорошо.
Если бы не та злосчастная передача, Лера бы отправилась обратно в клуб. Здесь бы она пила, танцевала, нюхала, курила, трахалась. Здесь бы она оставалась королевой жизни навечно.
А что мешает сейчас, да-да, сейчас вернуться к исходной точке?
— Я жду этого! — шепнула она самой себе. Лера из прошлого — та самая, по-настоящему счастливая Лера — впилась ноготками в мякоть сознания и принялась выбираться наружу.
Толик оказался рядом и обнял Леру за талию. Лере захотелось запустить ладонь ему под расстегнутую рубашку, провести пальцами по груди и — ниже. Она повернулась к нему спиной. Дыхание у Толика было горячим, медленным.
— Денис, — пробормотала она, думая о прошлом. — Денис, я хочу тебя прямо сейчас…
— Пойдем ко мне в кабинет? — спросил он из-за спины.
У них даже голоса были похожи.
Денис мёртв.
А Толик жив.
Его пальцы медленно опустились на её бедра, потом еще ниже. Крепко сжали. Лера задрожала, ощущая, как внизу живота накатывает тёплая волна наслаждения.
— Жизнь продолжается, — сказал Толик на ухо. — Чтобы ни случилось. Ты уже взрослая, сама должна решать, что для тебя хорошо, а что нет. И отвечать за свои поступки6 так ведь?
— Ага. Снова грузишь своими взрослыми псевдофилософскими размышлениями, — ответила Лера, извиваясь будто бы в такт музыке, но на самом деле в его объятиях.
Еще немного, и у неё сорвёт крышу. Она ведь не умела сдерживаться. Никогда. Терапия, таблетки, тренинги, курсы — они не помогали. Просто повода не было срываться. А теперь вот появился.
— Пойдем в кабинет, — повторил Толик голосом Дениса, взял Леру за руку и повел сквозь толпу.
Гремела музыка, от которой дрожал пол и прыгало в груди сердце. Между ног был горячо и влажно. По коже бежали мурашки. Лера не сопротивлялась, да и не хотела. Она падала в темноту памяти, где было хорошо и радостно.
Толик провёл её за дверь, в холл, мимо гардероба, в коридор. Лера поймала своё отражение в зеркале. Другая Лера, из прошлой жизни, дерзкая и надменная, та самая королева жизни, подмигнула её и улыбнулась. Яркая вишнёвая помада размазалась по подбородку. Тушь под левым глазом размылась. Волосы растрепались.
Новая Лера не улыбалась. Но её никто не слушал. Она была здесь не к месту.
Толик распахнул дверь кабинета, вошел первым, втянул Леру и уронил её на кожаный скрипучий диван. Она успела глубоко выдохнуть, прежде чем Толик — большой, широкоплечий, сильный Толик — рухнул на неё сверху и впился губами в её губы.
Может быть, у Толика с Денисом были похожи голоса. Может быть, она одинаково сильно любила их обоих. Но сексом Денис и Толик занимались по-разному.
Другая Лера закрыла глаза и застонала. Ей нравился секс из прошлого.
Толик небрежно стащил трусики и проник в неё с силой, будто вогнал в плоть раскалённое лезвие. Сначала на короткое мгновение стало больно, но затем волна удовольствия расплылась по телу.
— Продолжай! — попросила она. — Продолжай милый, любимый, хороший. Продолжай…
…он зажмурился от яркого света, а потом почувствовал удар в плечо и боль.
Оступился, упал с лестницы, ударился затылком о ступеньку и съехал, нелепо, на пол. В глазах потемнело, а боль, расплескавшись волнами, стремительно охватывала всё тело.
Рука скользнула по стене и безвольно упала. Глаза непроизвольно наполнились слезами, сквозь них Пашка различил что-то. Что-то, мешающее двигать правой рукой… Что-то длинное, странное.
Это была стрела с разноцветным оперением. Стрела, погрузившаяся в плечо. Стрела, которую Пашка раньше видел — из комплекта Василия Ильича. Из его коллекции охотничьего оружия.
Он поднялся, ощущая, как бешено пульсирует кровь в висках. Перевел взгляд на лестницу и увидел наверху знакомый силуэт.
Взвизгнула тетива — этот звук Пашка услышал особенно чётко — а затем боль впилась зубами, словно бешеная собака.
Пашка не удержался и заорал. Кончик стрелы торчал из области живота, чуть ниже солнечного сплетения. Разноцветное оперение дрожало.
Умирать было больно. Совсем не так, как представлялось Пашке ранее.
Он развернулся и побежал по коридору. Побежал медленно, нелепо, хромая, держась за стену рукой. Толкнул плечом дверь в комнату, через которую проник в дом. Увидел распахнутое окно, развевающиеся занавески, успел подумать о черноте, которая вливалась с улицы и о том, что не слышал шагов. Совсем ведь не слышал.
Что-то сильно ударило его по голове, звон оглушил, а затем та самая чернота распахнула перед Пашкой мягкие колючие объятия и приняла в себя.
Часть вторая
22 декабря 2013
О счастье
Я без лишнего пафоса, честно.
Просто бывает такое счастье, о котором хочется рассказать всем-всем-всем.
Вот как у меня (без пафоса, обещаю!)
У нас с Денисом три года после встречи. Нахлынули воспоминания.
Мы познакомились на тренинге по личностной мотивации. Хороший был тренинг, закрытый, не для всех. Чтобы туда попасть, нужно было получить приглашение от коуча — знаменитого в узких кругах бизнес-аналитика. Папа знал его лично, работали над одним крупным проектом в строительстве.
Так вот (я получила приглашение, уиии) среди полусотни приглашенных оказался Денис.
Я его сразу приметила. Господи, его сложно вообще не заметить — высокий и широкоплечий. Постоянно улыбается. Красивые глаза. А еще, помню, у него сгорел и облупился нос. Как позже выяснилось, Денис ездил в Грецию по работе. Кремом от загара он не мазался из принципа (позже я изменила его мнение, а то ведет себя как пещерный человек, ужас).
О, этот нос! Я не сводила с него взгляда.
Денис сказал: «Привет!».
А я, как дурочка, пялилась на красноту под глазами. Стыдно вспоминать.
Потом я ответила: «Привет», и у нас завязался разговор про тренинг. Денис кого угодно может заболтать. Язык у него подвешен, как надо. Мы проговорили больше часа (а сколько было выпито чая за это время!), потом он попросил визитку или что-то вроде того.
И знаете, что я сделала? О, самый безумный поступок в моей жизни. Я дала ему номер мобильника. Только не спрашивайте, почему. Сама не знаю. Интуиция? Я не думала о продолжении отношений. Кто вообще об этом думает при первой встречи?
(я, если честно, думала о его обгоревшем и облупившемся носе)
Никому никогда в частных встречах не давала номер. Потому что случаи разные бывают.
А после тренинга он мне написал сообщение.
«Отлично пообщались. Как-нибудь встретимся ещё раз?»
Денис нажал на спусковой крючок и выстрелил мне в сердце. Конечно, я согласилась встретиться. Он устроил шикарнейший приём в ресторане. Всё, как я люблю: встретил возле дома на автомобиле, спрашивал про любимую музыку, заранее заказал столик с прекрасным видом, помогал выбирать меню. Был нагловат, но в меру. Смешил. Иронизировал. Приоткрыл некоторые подробности из своего прошлого (говорит, у него милая мама). А вечером подвёз меня до дома и ни сделал ни одного пошлого намёка на продолжение отношений.
Такое ощущение, что мы читали с ним одни и те же статьи по обольщению (улыбка).
Конечно же, потом завертелось. Денис из тех людей, которые выбирают цель и идут к ней с упорством танка. Очень похож на моего отца, за это и люблю.
…Скоро он должен приехать после работы, а тут я, любимая, жду его. Приготовила творожный торт с черникой. Три свечки. Поздравительная открытка. Я излишне сентиментальна (и это правильно). Мужчина должен видеть, как его обожают и любят.
Представляю: он заходит в дом, а тут я, в халатике. Чуть-чуть приоткрыт верх, чтобы подпитать его фантазию. Мужчинам нужна фантазия, особенно после трёх лет отношений.
Беру Дениса за руку и веду в ванную комнату. Раздеваю, обмываю, натираю. Всё, как положено. Денис возбуждается. О, он всегда быстро возбуждается. Мои руки, намазанные кремом, скользят по его члену. Это прелюдия.
Веду Дениса в комнату. Там полумрак. Стоит торт, горят свечи. Аромат роз. Кровать расправлена. Все наши игрушки на месте. Я сбрасываю халат, а под ним — ничего больше. Никакого эротического белья в этот раз. Денису нравится, когда в финале я полностью обнажена. Он может мять меня везде, трогать, гладить, лизать.
В этот раз все мои «игрушки» придутся к месту, даже те, которые он не любит. Пора выбить из Дениса его страхи перед экспериментами в постели. А то расстраивает.
Мой, милый! Я возбуждаюсь. Три-четыре-пять.
Еще полчаса до его приезда, а я уже «теку» (и смущаюсь). Подумать только, как я повзрослела. Превратилась из девушки в женщину.
Кем я была в начале две тысячи десятого? Наивной, маленькой, глупой. Читала взахлеб журналы, но не понимала, о чём там пишут.
Знаете, статьи: «Как сделать мужчину счастливым в постели за пять минут», или «Десять вариантов секса, после которых Он навсегда станет вашим», а еще «Самое главное в постели — будь проституткой».
Смешно прозвучит, но я это читала, хотя на самом деле НЕ ЗНАЛА, что и как делать. У меня ведь не было до Дениса ни одного мужчины (да, позвольте признаться. Неловко, но что поделать. Я лучше один раз найду ТОГО САМОГО, чем сто раз буду перебирать).
Так вот, к журнальным статьям надо подходить с умом. То есть знать предмет разговора. Иначе получается так, что и на практике не примеришь, и в теории не представишь. Я ведь как думала три года назад? Ну, легла в постель, ноги раздвинула, укусила за ухо, спину расцарапала (как в фильмах, ага), и всё, мужик твой. Переписала несколько статей по пунктам в блокнотик, чтобы, значит, заучить. Применить ведь никогда не поздно.
Откуда я знала, что мужчина может ТАК вспотеть во время секса?
Или что копчик начинает болеть в самый неподходящий момент.
А еще ногу сводит. Представьте: вы в отличной позе, мужчина сзади, ритм, движение, всё хорошо, и тут адская боль в лодыжке, пропадает чувствительность, и сразу все мысли не о сексе и оргазме, а о том, чтобы перевернуться на спину и растирать проклятую ногу!
Ага, так бывает. Это тоже опыт и взросление. А вместе с опытом приходит понимание своего тела. Изучаешь его, как хитрый механизм. Тут подкрутил, там смазал, здесь нажал — и заработало! К этому тоже надо стремиться (у меня есть вырезки из шести разных журналов на эту тему, очень занимательные, между прочим).
Вы знали, что женщина может контролировать наступление оргазма? Или, например, что размер члена не имеет значения, если женщина сама знает с какой скоростью и как именно двигаться? Есть еще такая штука — контроль ощущений. Получение удовольствия во время секса зависит от множества мелких факторов: запахи, звуки, одежда, белье в постели… много, много чего. БДСМ — это высшая точка контроля за ощущениями. Кажется, это игрушки для мазохистов. А я вам скажу, что это очень поверхностное суждение. БДСМ заставляет не просто трахаться, а действовать по правилам. Контролировать секс.
Как сладко звучит. Я действительно, блин, теку.
А всё потому, что не могу дождаться моего любимого, милого и ненаглядного.
Каждый день с ним — это маленький праздник.
К слову, я у Дениса не первая. Мы общались на эту тему. У него было четыре девушки до меня. Всё несерьезно.
Одна в школе, незадолго до выпускного. Со слов Дениса они даже не успели сообразить, что занимаются сексом. Он кончил секунд за тридцать. Она же была пьяна и похрюкивала (хотя ей, видимо, казалось, что она стонет).
Потом были две девушки на первой работе. Денис таскал мебель на складе в каком-то гипермаркете. Он и сейчас-то красавчик, а в то время, похоже, выглядел еще круче. Представьте грузчика-мачо из немецкого порнофильма. Мускулы, блестящая от пота кожа, густая шевелюра (не то, что сейчас; с его волосами надо что-то делать). Я не удивлена, что он потрахивал девушек-консультанток. Они, должно быть, сами на него вешались.