Я снова едва не споткнулась, чувствуя, как от обиды и злости горят щеки.
– Не обращай внимания. Она тебе просто завидует. Была бы помоложе лет на десять или двадцать, то сама бы на меня начала охоту. Правда-правда. Поверь, чего я только в жизни не видел.
Я фыркнула и покачала головой, не в силах поверить в подобное. Такая бабушка, божий одуванчик с кудряшками на голове и изъеденным морщинами лицом, на котором ярко выделялась розовая помада.
– Мы почти пришли, – произнёс колдун, сворачивая направо к небольшому летнему кафе под ярким навесом, откуда слышалась приятная живая музыка.
Я увидела их издалека. Дениса, который стоял, скрестив руки на груди, опираясь бедром о невысокий заборчик, окружающий по периметру плетёные столики. И маму, которая сидела за одним из них в широкополой соломенной шляпке, огромных, на пол-лица, солнцезащитных очках и с совершенно прямой спиной, вцепившись пальцами в крохотную сумочку, стоящую у неё на коленях.
– Мама, – прошептала я, порываясь преодолеть эти сто метров бегом, чувствуя, как заходится от счастья сердце в груди, но колдун не дал.
Вовремя схватил меня за руку и покачал головой.
– Не так быстро. Олеся, помни, что у вас всего десять минут.
– Да-да.
– Лишь десять минут, не больше, – жестко повторил Дмитрий. – И веди себя естественно. Нельзя привлекать лишнее внимание.
– Да, я поняла, спасибо, – не отрывая взгляда от мамы, ответила ему, почти не слыша и с трудом разбирая слова.
Всё ближе и ближе.
Я точно отследила момент, когда мама нас увидела. Как дрогнули её губы, как разжались пальцы, и она выпрямилась еще сильнее, не сводя с меня взгляда.
«Мама, мамочка, как же мне тебя не хватало… Тебя и отца».
Не знаю, когда Соколов отпустил меня, позволяя самой дойти до её столика, не помню, как я преодолела эти злосчастные метры.
– Леся, – выдохнула она, стоило мне опуститься на стул и положить на стол руку, за которую мама сразу же уцепилась и сжала, словно боялась, что я сейчас просто исчезну.
– Мама, – всхлипнув, прошептала я.
Как мне хотелось вскочить, броситься в её такие крепкие и надёжные объятья. Снова почувствовать себя маленькой девочкой, которую дразнили в садике за рыжий цвет волос.
– Господи, Лесенька, ты здесь. Я до конца не верила, что этот колдун не соврал. Мы же неделями штурмовали Стражей, пытались добиться встречи с тобой, а теперь и с Алисой... Но сейчас всё будет по-другому. Обещаю.
– Мам, это я попросила о встрече.
– Умница. Какая ты у меня умница, – её голос дрожал от непролитых слёз, и я едва сдерживала свои.
– У нас совсем мало времени. Всего десять минут, а столько надо обсудить, – прохрипела в ответ, стараясь улыбнуться.
Именно в этот момент к нам подошёл официант.
– Готовы сделать заказ?
– Два кофе с сахаром, – быстро ответила мама, даже не повернувшись в его сторону.
– И всё? – взгляд парня стал совсем кислым.
– Всё.
Я проводила его взглядом и подалась вперёд, чувствуя, как упирается в живот стол.
– Мам, почему ты мне не сказала о том, кто я?
– Ты моя дочь.
С этим я спорить не стала. Ничего и никогда не изменит это. И неважно, кто произвёл меня на этот свет.
– Я перегоревшая ведьма.
– Ты человек, – упрямо поджала губы она. – И наша дочь. Эти всё-таки узнали и рассказали, а мне обещали, что все документы уничтожены. Сначала Рома, теперь взялись за тебя и Алису.
– Алиса пыталась меня убить.
– Ерунда, – отмахнулась она, продолжая сжимать мою руку. – Это всё ложь. Как ты можешь верить этим чудовищам? Они же специально настраивают вас друг против друга. Вы же сёстры.
Я понимала, почему мама отказывалась признать, что одна её дочь пыталась убить другую, поэтому внимание не стала акцентировать. Времени не было.
В голове у меня словно сидели часы, которые громко тикали, напоминая, что совсем скоро мы вновь расстанемся.
– Я сама с ней разговаривала. Всего пару часов назад. Ошибки нет.
Но и это не смогло её убедить.
– Это всё маги. Они запудрили ей голову, сбили с пути. Алиса хорошая девочка. Наша девочка.
– Мам, почему ты не рассказала мне два года назад о том… – я бросила настороженный взгляд в сторону бара, но на нас никто не обращал внимания, – о том, что случилось с Алисой?
Она сразу поняла, что именно я имею в виду.
– Мы с отцом оберегали тебя.
– А если бы я тоже кого-то убила? Влюбилась в парня, переспала с ним и убила.
– Нет, – улыбнулась она, снимая очки. – Нет, ты не такая, как Алиса, ты бы не убила.
– Мам, – простонала я, не зная, как донести до неё правду. Возникало странное ощущение, что она меня будто не слышала вовсе. – Я такая же. И должна была знать.
– Нет, – в её глазах промелькнул опасный огонёк. – Не такая. Я знаю.
Такая маниакальная уверенность не могла быть безосновательной.
– Что знаешь?
– Когда Алиса… когда с ней случилось такое несчастье, мы с отцом продали машину и пошли к пифии. Нам необходимо было знать, что произошло, как, почему, что будет с тобой. И она нам всё рассказала. Всю правду.
Пифиями назывались ведьмы из рода Видящих. Очень сильные ведьмы, которые видели прошлое, настоящее и частично будущее. И если родители отдали за один сеанс такие деньги, то пифия была профессионалом своего дела.
– Она сказала, что Алиса не перегорела, что дар все эти годы сидел внутри. Замороженный, исковерканный некромантом. Что тёмная сущность давила на неё, сжирала и уничтожала всё светлое, что в ней было. И несмотря на все наши старания и любовь, изменить это было невозможно. Но ты иная.
– Мам…
– Мы отнесли ей твой локон, и она рассказала о тебе всё-всё, о друзьях, знакомых, институте, что у тебя очень сильно развита интуиция и... Ты очистилась от сущности.
Неужели? Разве такое возможно? Значит, никакой инициации, силы, просто интуиция. И охоты тоже нет?
Я не знала, смеяться мне или плакать, но в то же время червячок сомнения грыз внутри, говоря, что всё не так просто, как кажется.
– Разве это не прекрасно? Что хотя бы тебя нам удалось спасти от этой скверны.
– Да, – рассеянно отозвалась я, пытаясь поймать за хвост ускользающую мысль.
«Пифии и оракулы относятся к Видящим, только оракулы на ступень выше», – раздался в голове голос Дениса.
Я вздрогнула и обернулась. Некромант стоял на том же месте, рядом с Соколовым, и пристально смотрел на нас.
Значит, несмотря на расстояние, он всё слышал. Что ж, я совсем не удивлена. Может, это и к лучшему.
– Я спасу тебя от них, – прошептала мама, вновь привлекая к себе внимание.
– Мам, пифия ошиблась, – поворачиваясь к ней, прошептала я.
– Что ты такое говоришь? Пифия не могла ошибиться. Она сильнейшая в Москве.
– Могла, когда дело касается оракула. Оракулы сильнее и выше, и их будущее недоступно для иных… Я оракул.
– Нет, – прохрипела она, хватаясь за горло и смотря на меня огромными от ужаса глазами. – Нет, этого не может быть!
– Мам…
– Это уже не имеет значения. Всё уже сделано.
– Что? – нахмурилась я и тут же зажала уши руками, наклоняясь к столику. Одна за другой раздались десятки вспышек активированных сфер.
«Они уже здесь», – прочитала я по маминым губам и слетела со стула, когда на меня кто-то навалился сбоку, увлекая на землю.
-16-
Единственное, что я успела сделать в сложившейся ситуации, – это постараться сгруппироваться, чтобы минимизировать возможные ушибы и синяки. Помню, в пятом классе папа водил нас с Алиской на занятия по борьбе. Занимались мы недолго, от силы пару месяцев, но я хорошо запомнила, как нас учили на первых уроках правильно падать, чтобы ничего себе не сломать. Тогда я страшно этому удивлялась. Ведь пришли мы драться, а нас учат совсем другому.
Но все мои старания оказались лишними, потому что Денис – а это именно он повалил меня на землю – сделал всё для того, чтобы я не пострадала.
– … в порядке? – донесся до меня сквозь треск его встревоженный голос. Похоже, взрывом меня хорошо оглушило, и я почти ничего не слышала.
Ласковое прикосновение к лицу, и мне убрали непослушные локоны, которые выбились из хвоста и мешали обзору.
Я открыла глаза, встречаясь взглядом с самыми красивыми серыми омутами на свете, и убрала руки от ушей. Всего лишь доля секунды, застывшая между нами, и я вновь сжалась, когда справа с жутким грохотом взорвался, разлетаясь в щепки, деревянный столик, вспыхнула и сгорела за пару секунд тонкая скатерть. Всё сильнее запахло серой и гарью.
Крик застрял в горле, как и кашель.
Снова взрыв. На этот раз уже ближе к нашему укреплению, но последствий было меньше. Мужчины успели соорудить защитный экран вокруг нас.
– Дим, – рыкнул Денис, а его пальцы засеребрились мёртвой разрушительной магией.
Но огненный феникс, объятая с ног до головы пламенем мужская фигура, уже был рядом с нами.
– Ты аккуратней, – не оборачиваясь и швыряя один файербол за другим, проревел Соколов. – Неизвестно, сколько на территории прикопано трупов животных. А нашествие разлагающей живности прикрыть будет сложнее небольшого погрома в летнем кафе.
«Небольшого? Да тут всё пылает, сверкает и дымит!»
– Да понял я, – рявкнул Разин, как был, на корточках, вдруг крутанулся на месте и швырнул проклятье в колдуна, который решил зайти к нам с тыла.
Оно зигзагообразной молнией сорвалось с его пальцев. И хотя защиту нападающего не пробило, но отшвырнуло его хорошо. Бандит с такой силой влетел в берёзу, что она затрещала и сломалась пополам.
Я на земле сжалась в комочек, задыхаясь от едкого дыма, от которого слезились глаза.
– Уводи её отсюда! – скомандовал Дмитрий.
От одного только взмаха его руки задние столики и парочка стульев взмыли в воздух, застыли всего на долю секунды для того, чтобы с невероятной скоростью понестись на колдунов, полыхая оранжевым пламенем.
– Их слишком много! – крикнул в ответ Денис, не глядя швыряя небольшие светящиеся шарики. – Не могу сосредоточиться.
В полёте они увеличивались в несколько раз и напоминали шаровую молнию. Эффект от соприкосновения с любым предметом – неважно, живым или мёртвым – у них был такой же.
В ушах продолжало гудеть и шипеть, постоянные взрывы и вспышки только ухудшали общее восприятие происходящего. Кажется, где-то кричали или громко стонали, но разобрать что-либо было невыносимо сложно. Кто звал на помощь – нападающие или персонал, которому не повезло попасть под горячую руку.
А мама? Я вздрогнула и огляделась, пытаясь найти её в этом хаосе. Вспышки от взрывов, искры, осыпающиеся дождём на землю от проклятий, которые всё никак не могли пробить мощный щит Дениса, – всё это до рези слепило глаза.
Но маму я нашла быстро, она лежала в метре от меня, так же сжимаясь в комочек, как и я, и шептала молитвы одну за другой, не переставая. Шляпка потерялась, волосы паклями торчали из причёски, а вся она с ног до головы была покрыта сажей.
Мы встретились взглядами и, не сговариваясь, поползли друг к другу. Стекло, попавшееся на пути, которое я не заметила, огнём оцарапало ладонь, но я лишь сильнее сжала зубы и продолжила движение.
– Мама, – прохрипела, едва слыша собственный голос. – Мамочка. Как ты?
– Надо уходить, – простонала она, и я увидела тоненький ручеек крови, что тек из ссадины, которая рассекла её бровь.
Её зрачки расширились от ужаса, и сама она была такой бледной, что я испугалась, как бы её не хватил удар. Сердце у мамы всегда было слабое.
– Да, да, сейчас. Денис поможет, и сразу в больницу. Всё будет хорошо.
Только вера в Разина не давала мне удариться в панику и начать биться в истерике. Я знала, он нас вытащит.
Ладонь онемела и болезненно пульсировала. Я прижала руку к животу, пытаясь хоть как-то остановить кровь, и сразу же почувствовала, как набухла ткань. Блузку всё равно уже ничего не спасёт.
– Нет. Надо уходить. Они помогут.
– Кто? – я не сразу поняла, что мама имеет в виду, и вжала голову в плечи, когда на нас посыпался очередной град искр от мощного сгоревшего проклятья.
Серой запахло еще сильнее. Как же им не терпится меня уничтожить.
– Ради твоей безопасности. Это наш единственный шанс сбежать. Сейчас, – прошептала она и схватила меня за здоровую руку, притягивая к себе еще ближе.
– Мам, – прохрипела я и покачала головой. – Нет.
Только сейчас поняла и осознала, что именно мама вызвала этих магов, которые пытались убить нас всех тут. Злости не было, как и ощущения предательства. Она думала меня спасти и сделала всё для этого. Никто не виноват, что она ошиблась.
– Олеся!
– Мам, что же ты наделала, – простонала я, едва не плача от бессилия.
Разин вдруг обернулся, смеряя нас таким выразительным взглядом, что у меня сердце замерло от паники и страха за мамину судьбу.
– Денис, не надо, – умоляюще прошептала я, примерно представляя, какие мысли сейчас крутились у него в голове.
– Разин! Уводи девчонку отсюда и сам уходи, – крикнул феникс, едва держась на ногах, у него даже пламя немного опало. – Сейчас Стражи прибудут. Мою физиономию они переживут, а тебе тут светиться точно не стоит. Я прикрою!
– Проклятый колдун, – прорыдала мама, отвечая Денису не менее выразительным взглядом. – Это всё ты. Ты погубил моих девочек.
Никогда не видела её в таком состоянии.
– Согласен, – огрызнулся тот, прикрывая глаза рукой от новых искр, которые не заставили себя долго ждать. Господи, сколько же их тут? – Самый что ни на есть проклятый. Помните об этом, когда в следующий раз придумаете что-то подобное. Олесь, руку!
– Но мама… – попыталась возразить я.
– Разин! Твою мать! Живее! Потоки перекрыли, щас явятся всей своей священной братией!
– Понял. Извини, Рыжик, – Денис рывком притянул меня к себе, заставляя встать на колени. – Но у меня место только для одного, – и сжал сферу.
Я хотела возразить, но не успела.
Дальше всё произошло одновременно. К нам, петляя, точно заяц, бежал колдун. На вид это был совершенно обычный темноволосый мужчина самой заурядной внешности: круглое простоватое лицо, нос картошкой и лёгкая щетина. Но вот глаза, злые и совсем чёрные, выдавали в нём колдуна.
Мы встретились взглядами, и я охнула, теснее прижимаясь к Денису, который в этот момент активировал сферу. Но не это выбило меня из колеи, а поцелуй.
Некромант неожиданно чертыхнулся сквозь зубы и прижался к моим губам, сминая их и вызывая непонятные ощущения, балансирующие на грани боли и острого удовольствия.
Я задыхалась от этой близости. От горячего прерывистого дыхания, которое смешалось с моим, от стука чужого сердца, гулко бьющегося у меня под рукой, от вкуса неожиданно мягких губ и собственного пульса, который настойчиво стучался в опустевшей голове.
В общем, я так сосредоточилась на этих ощущениях, растворяясь в них без остатка, что даже не заметила, как мы перенеслись.
Вспышка, кончено, была яркая, но все остальные неприятные ощущения (головокружение, слабость и тошнота) прошли стороной.
И надо бы оттолкнуть его или отойти самой, но не могла. Для меня жизненно необходимо было касаться его подушечками пальцев, ощущать сильные руки на своём теле, дышать одним воздухом на двоих, который словно искрил вокруг нас. Или это последствия переноса так сказались на восприятии.
– Ма-а-ам! – неожиданно рядом прогремел незнакомый голос, заставив нас прервать поцелуй и отшатнуться, продолжая оставаться близко-близко.
Затуманенным взглядом обвела комнату и нахмурилась. Мы оказались в совершенно незнакомом домике, пахло солнцем и морем. Свежий ветер доносил крики чаек. А на диване сидел длинный темноволосый парень, который хитро рассматривал нас зелёными глазищами.
– Ма-а-ам! – вновь прокричал он и улыбнулся еще шире. – А Денис собирается подпитываться в гостиной! – тишина, в зелёных глазах мелькнул пакостный огонёк, и парень продолжил: – Прямо у меня на глазах!
– Кир, – прорычал Денис едва слышно и покачал головой.
Раздался топот босых ног, которые скользили по полу, и показалось новое действующее лицо, такое же длинное, тощее, темноволосое и зеленоглазое.