Кроме денег (богатый Буратино, три золотых и серебро), еще одной баночки с мылом, под кольчугой оказался офигенный кожаный пояс. Понятно, что вещь приметная, но не удержался, расстегнул, стал к себе примеривать. Вот ты жук, парниша! С внутренней стороны на двух петельках крепился метательный нож, выполненный из очень неплохого железа, и наточенный как бритва. Ай молодца, ай спасибо, а вот ножи метать я люблю и умею. Конечно, не как там всякие ниндзя, но вполне уверенно, надо будет в дороге потренироваться доставать его незаметно. Так, рассусоливать некогда, теперь точно надо отсюда сваливать и как можно дальше. За своим убитым командиром вояки просто обязаны вернуться.
Но перед выходом есть еще одно дело. Вот, кстати, и ножичек пригодится, а то думал, что придется кинжалом работать. Аккуратно, стараясь не распороть себе горло и не отрезать уши, вслепую срезал ненавистную бороденку и висящие остатки грязных волос. Ничего похожего на зеркало я и в карете не видел. Не знаю, стал ли похож на человека, но точно не похож на то убожество, что было. Доберусь, надеюсь, до цивилизации, цирюльник приведет остальное в порядок.
Сначала я не хотел оставлять себе лошадь. Ну что мне с ней делать, ее же кормить-поить надо, как-то обихаживать. На нее еще забраться надо, я в жизни ни разу этого не делал. Но когда все барахло, что хотелось забрать, не влезло во второй мешок и пришлось брать третий, я задумался. Драгоценности, конечно, можно оставить, прикопать вон рядом с коробочкой святоши и все. С другой стороны, они не так уж много и весят, да еще когда я сюда вернусь, не знаю. Все остальное место занимают необходимые вещи для похода и продукты.
В обычном походе вес распределяется поровну и то тащить приходится много (здоровому жизнерадостному человеку), а здесь один, инвалид. Продукты оставлять нельзя, иначе я просто сдохну от голода. Я ни разу не охотник, а покупать продукты в каких-то селениях надо максимально далеко от этого места, чтобы меня никак не привязали к произошедшему.
Я посмотрел на лошадей, они терпеливо переминались с ноги на ногу. Каретных лошадей отметаем сразу, на них и седел нет. Из оставшихся четырех надо брать самую маленькую, может с ней и справлюсь, остальных отпускать. Поковылял к лошадям, подошел не сильно чтоб близко и произнес речь, в смысле энергично промычал.
— Ребята, я сейчас вас всех отвяжу и отпущу на все четыре стороны, поэтому прошу меня не кусать и не лягать, иначе вас некому будет отпустить.
Лошади заинтересованно смотрели на меня. Подошел к ним и стал методично кинжалом обрезать все веревочки и ремешки, стараясь снять с них все, что было к ним прицеплено. Ваш выбор, ребята, или в свободную жизнь, или прибьетесь к какому-нибудь хозяину. Осталась последняя, самая маленькая лошадь, кобыла, я специально посмотрел. К ней я обратился персонально.
Дурдом, посмотреть на меня со стороны, человек на полном серьезе разговаривает с лошадью. Ну, после Вари можно попробовать и с цветочками разговаривать, в этом мире, похоже, и не такое возможно, удивляться будем позже.
— Сударыня! (да, да, именно так) Сударыня, у меня есть к Вам огромная просьба помочь мне добраться до людей, за это я буду заботиться о Вас, кормить и защищать. Посмотрите, в какой глухомани мы находимся, тут наверняка есть волки, если не хуже. А я Вас защищать буду, вот у меня и кинжал есть. А как только доберемся до обжитых мест, я Вас обязательно отпущу. Соглашайтесь.
Клянусь, все это время лошадина смотрела на меня ехидно, а в конце просто фыркнула и отвернулась. Неудачненько. Так, попытка номер два.
— Вот Вы, сударыня, зря мне не верите. И багажа у меня мало, и овса осталось вон сколько много, и ехать верхом я практически не буду, потому как не умею. Имейте ввиду, времени крайне мало. Я, конечно, отпущу Вас, как и остальных, но Вы, такая миниатюрная и стройная (все женщины одинаковы, не маленькая и худая, а миниатюрная и стройная), Вы точно одна пропадете. Давайте, я буду Вас звать Мария, Вам так идет это имя.
Машка повернулась ко мне, вздохнула, подошла и жевнула губами мое ухо. Ну, ухо как ухо.
— Ну, договорились?
Судя по всему, договорились. Тогда давай, связываем два мешка овса вместе и перекидываем их через спину Машки. То есть хотел перекинуть, но не получилось, тяжелые для меня. Мария подогнула передние ноги, и все, дальше сам. Затащил на нее два мешка овса. Связал свои два мешка и туда же пристроил, основной мешок нацепил на спину, взял Марию за уздечку, готово, пошли узнавать этот мир.
Дорога
Минут через десять моего путешествия стало ясно, что к турпоходам я не готов, от слова совсем. Болели ноги, руки, спина, под дурацкой шапкой а-ля буденновка, без красной звезды, отчаянно чесалась голова. Придется уговаривать Машку. Подошел к лошади, обнял как мог ее за голову и стал уговаривать.
— Мария, возникли непредвиденные сложности, я совсем не могу идти. Давай я буду немного на тебе отдыхать, а потом опять идти. И вешу я немного, а если тебе будет тяжело, мы один мешок овса выкинем, как ты на это смотришь?
Машка посмотрела на меня как на идиота.
— Мария, если я сдохну от твоей черствости, кто тебя защищать будет?
Лошадь вздохнула и опять подогнула передние ноги. Посторонние зрители умерли бы от смеха, глядя на мои попытки влезть на лошадь и хоть как-то угнездиться в седле. Все-таки получилось, и Машка поднялась на ноги. Бог мой, как высоко и страшно, и это в принципе невысокая лошадь, если я отсюда свалюсь, то с моей нынешней ловкостью летальный исход обеспечен. Я взял поводья и дернул, совсем несильно. Мария повернула голову, всем видом показывая — не дергай ничего, придурок. Ладно, извини, был неправ, но давай уже поедем, нам еще неизвестно сколько бродить.
Вот так мы и передвигались: немного поеду на лошади, немного пойду, поковыляю пешком, а идти надо обязательно, надо тренировать эту убогую тушку. Спасибо Марии, она шла тихим шагом, я сидел, вцепившись в гриву, до стремян я не доставал и любое резкое движение было бы чревато. И еще одна беда: на лошади сидишь все время в полушпагате, растопырив ноги в стороны. Завтра я и по земле пойду в полушпагате, с непривычки все связки будут болеть.
Шли мы по самому краю дороги, чтобы в случае появления других путников заранее скрыться в лесу. Идти по чащобе не было ни сил, ни возможности, или я, или лошадь повредимся и тогда все, пишите письма. От предыдущего хозяина тела если что и досталось хорошего, так это слух. Не знаю, как зрение, обычное зрение, а вот слух достался отменный. В какой-то момент мне показалось, что я слышу взлет птиц с воды, совершенно характерный звук.
— Маша, Маша, поехали направо, там, похоже, вода есть.
Машка встрепенулась и бодро потрусила в лес, выбирая ей самой видимую дорогу. Вау, озеро! Да, вижу небольшую тропинку и место у озера расчищено, это значит, что люди знают про озеро и сюда заглядывают. Вот это меня и не устраивает, не хватало нам еще гостей ненужных.
— Маша, забирай в сторону, мы здесь задержимся немного, не надо, чтобы нас видели чужие.
Лошадь нехотя свернула налево, потихоньку обходя озеро слева. Все, Мария Лошадовна, приехали, неплохое место, коряг почти нет, а что камыши стеной стоят, так и хорошо, не видно нас будет никому. Постарался запомнить, каким образом седло прикручено к лошади, надеюсь, потом смогу все вернуть на место, стащил вниз мешки, снял седло, отцепил поводья и отправил Марию отдыхать. Первым делом Маша кинулась к воде и пила так долго, что стал беспокоиться, не лопнула бы.
Развязал один мешок с овсом, пусть ест, сколько сможет, а мне тоже надо подкрепиться, но сначала мыться. Вытоптал в камышах небольшую полянку, вода теплая, какой кайф. Надрал травы и стал оттирать тело от грязи, тер, пока силы не кончились. Быстро оделся, даже не обсохнув, так как комары здесь присутствуют в полной мере.
Следующий пункт программы — костер. У старшины в мешке есть огниво, ни разу не пользовался, но принцип понятен, а уж сколько костров я в своей прежней жизни запалил, не передать. Вот и котелок, вода из озера, где почище, сыпанул крупы типа перловки нашей, настрогал копченого мяса и все, я на коне. Конечно, туда бы еще лучку, морковочки, перчиком приправить, но чего нет, того нет. Костер горит, лошадь овес трескает, жизнь поворачивается прям другой стороной. Поели, прибрали за собой, неплохо было бы и поспать, но комары сожрут и дальше двигаться надо.
Только пошел к лошади, чтобы заняться увлекательным делом закрепления седла на свое место, как Машка взвилась на дыбы и ломанулась куда-то в сторону, в чащу, только и видели. Что за фигня, чего она так испугалась, ведь нет же нико… Поворачиваюсь к лесу передом, к озеру задом, мама дорогая, а в метре от меня стоит чудище серое. Которое могло бы быть волком, если бы не было размером с теленка, крупной башкой и пастью с жуткими зубами. И принюхивается. Понятно, от моего варева запах на поллеса, но кто ж знал, что тут еще желающие отобедать имеются.
Ну, что за жизнь! Вылитый Колобок. Вчера от дедушки мага ушел, сегодня волк нарисовался. Вариант с побегом отпадает по известным причинам, уговаривать эту страшилу тоже, наверное, бесполезно. И коробочка с Варей лежит в мешке, пока достанешь, пока Варя сориентируется, меня три раза сожрут. Только наступление, в 90-х такие фокусы иногда прокатывали. Ну, с Богом. Придал себе максимально грозный вид и стал активно мычать.
— Ты че приперся сюда, бычара, тебя кто звал, это моя поляна, я ее первый застолбил. Ты мне лошадь испугал, я теперь где лошадь новую возьму, ты давай, веди сюда лошадь обратно!
Волчара несколько озадачился, по его удивленной морде видно было. Сделал шаг вперед к волку, а страшно внутри, аж ноги дрожат, но смотреть только в глаза, только в глаза, не моргать, иначе даже охнуть не успеешь. Фуу, ты тоже зубы не чистишь, ну и воняет. Чем бы его напугать? Если он вообще чего-то боится. Мне бы меч, как у джидаев, я б ему показал… Аааа, урааа, вот и патроны подвезли!! В середине правой ладони с легким свечением возникла голубая точка. Не меч ни разу, но, может, я так и хотел. Вытянул руку с раскрытой ладонью в сторону волка и продолжил:
— Значит так, серый. Смотри сюда. Я ссориться не хочу, ты сильный, спору нет, но и я вчера мага завалил на раз-два, и тебя завалю реально, может ты найдешь себе еду попроще?
Волк склонил голову в бок, собака собакой, потом опустился на землю, перевернулся на спину, язык вывалил и хвостом виляет. Я сам чуть язык не вывалил от удивления. Ты чего, кабан, развалился, ты чего хочешь, чтоб тебе пузо почесали? Охренеть! Братец Иванушка (фамилия Иванов) и Серый Волк в действии. Осторожно подошел к развалившемуся волку, пусть будет волк, другого ничего на ум не приходит, тот внимательно смотрел на меня.
— Так, я почешу твое пузо, только без фокусов.
Волк быстро прикрыл глаза и башку отвернул. Нда, это не шерсть, это реальная проволока, как ее чесать прикажете?
— Волчара, я сейчас достану нож и им почешу, а то если я пальцами буду чесать, все твое пузо расцарапаю, ты понял?
Ответа нет, хорошо, приступим. Пару минут корябал кончиком кинжала это бронированное брюхо, потом решил шею почесать. Волк от избытка чувств аж подгавкнул, а я аж подпрыгнул.
— Ты что творишь, скотина, я ж так заикой сделаюсь! Хватит валяться, поднимайся, мне по делам надо.
Волк бодро подскочил и уселся передо мной на задних лапах. Его морда была на уровне моих плеч, собака Баскервилей отдыхает.
— Ты вот скажи, как я все это потащу без лошади?
Я обернулся и ткнул пальцем в мешки на берегу. Повернулся, а волка нет. Круто, интересно, он по воздуху перемещается? И тут боевой настрой меня покинул, вместе с силами. Как стоял, так и сел. Руки дрожат, ноги дрожат, спина вся мокрая от пота, интересно, сердце в этом тельце здоровое?
С досадой посмотрел на оставшиеся пожитки, плохо дело. Допустим, овес и седло мне совсем не нужны, бедную Машу волки уже доедают. Часть вещей где-нибудь здесь же прикопаю, из продуктов надо взять самое легкое, остальное придется бросить. Жаль. Только начал распаковывать мешки, как издалека послышались какие-то звуки вперемежку с лошадиным ржанием. У волков сегодня, смотрю, банкет целый намечается, еще одну лошадь загнали. Между деревьев показалась обессилевшая Машка, за которой сзади в отдалении плавными скачками двигались два волка. Вот это фокус, волк мои претензии по поводу лошади за чистую монету принял.
— Маша, Маша беги сюда, — замахал я руками. Бедная лошадь добежала до меня, прижалась, ее колотит, вся мокрая, пена на губах.
— Все, все, моя хорошая, все кончилось, я же тебе обещал, что буду защищать от волков, — а сам краем глаза пытаюсь посмотреть, где эта серая банда. Что-то не видно, обернулся — нет никого. Привидения хреновы. Это, конечно, здорово и все такое, но с волчарой как-то не по-людски расстались.
— Маша, — говорю, — ты отдыхай и ничего не бойся, я ненадолго. Отошел недалеко в чащу и негромко промычал:
— Серый!
Сзади справа кто-то вздохнул.
— Да что же это такое, ты опять, зараза, подкрадываешься, точно сердце не выдержит. Смотри, прибью тебя ненароком, если так меня пугать будешь.
Интересно, чем и как можно прибить такую махину? Достал из мешка остатки копченого мяса, протянул волку.
— Возьми, у меня больше нет, спасибо за лошадь.
Волк осторожно вытащил из моих рук мясо, втянул его в себя и проглотил, а кусок то был не такой уж и маленький, он его даже не жевал! Считай, задружились.
— Ты, Серый, обращайся, если что, помогу, чем смогу, а мне все-таки по делам надо.
Волк внимательно посмотрел на меня, через несколько секунд сделал шаг назад и растворился в листве. Точно привидение.
Сегодня мы так никуда и не пошли. На Машку больно смотреть было, вся перенервничала, пусть отдыхает, да и мне верховая езда не в радость, тоже все болит, еще волки эти до кучи. Но то, что нас никто не тронет, я практически не сомневался. При наличии такой серой стаи другим хищникам здесь делать нечего, как бы самих не схарчили.
Следующие два дня мы двигались без приключений. Небольшой поселок, в котором, скорее всего, планировали ночевать тетка со святошей, мы обогнули по совсем уж заросшим тропам и выехали обратно на дорогу, которая уверенно шла на запад, насколько я сумел сориентироваться. Одиноких путников шугаться я перестал, вряд ли кого заинтересует скромный ездок на лошади, одетый как многие здешние, а хромота моя на лошади не видна.
Два обоза я пропустил, отойдя в лес. Народу в обозе много, мало ли кто чего приметит. А когда будет проводиться расследование, а оно обязательно будет, вот ненужные детали и всплывут, а нам это совсем ни к чему. Плохо только, что мяса нет и соли, вот не оказалось ее у старшины в мешке, а я по запаре при сборах с места боя солью не озаботился. Хлеб кончается, завтра надо будет все-таки подъезжать к жилью и попробовать купить продукты. Машке хорошо, у нее овса еще много, а неочищенный овес даже я жрать не буду. На привале вытряхнул все из мешка, драгоценности замотал в тряпицу отдельно, золотые монеты отдельно (целых 49 штук!), серебро отдельно, несколько серебряных монет и всю медь ссыпал в кожаный кошель, затянул потуже и на пояс пристроил. Затем в обратном порядке все аккуратно в мешок уложил, остальными вещами прикрыл, теперь можно к людям выходить.
На следующий день, ближе к обеду вдали показались жилые дома. Редкие деревеньки и раньше встречались, но я их объезжал, от греха подальше. Но решение принято, надо заезжать. Только ради Бога, Штирлиц, осторожнее. Так, в трактир или харчевню соваться не будем, там персонал по жизни должен замечать всех посетителей, поехал дальше. Ближе к краю деревни увидел справный дом за хорошим забором. Вот это мне и надо, если я хоть что-нибудь понимаю в деревенской жизни, плохой хозяин такой забор не поставит.
Подъехал к воротам и рукояткой кинжала постучал, солидно так постучал. Залаяла собака, интересно, есть кто в доме? Послышались шаги, сбоку открылась калитка и оттуда выдвинулась такая крепкая крестьянка со смешной косынкой на голове. Я смотрю, тут тетки все не худые. Быстро оценила мой вид, лошадь, изобразила намек на поклон и не сильно дружелюбно спросила:
— Чего надо?
Вопрос понятен и без перевода. Не торопясь отвязал кошель, тяжелый с виду, конечно, там меди понапихано, вынул серебряную монету поновее, показал ее тетке и протянул с видом герцога. Вот что животворящее серебро с людьми делает: тетка заулыбалась во все не целые зубы, монету ловко засунула куда-то между грудей, поклонилась уже конкретно, по настоящему, и еще раз спросила: