Уна, повернувшись к классу лицом, вытянула вперед руку, и на ее ладони загорелся магический огонь. Легко и свободно, как обычно. Так, как зажигали ее братья. Как делал ее отец. Будущие техномаги — юноши и девушки, — с восторгом и завистью заохали, оживленно задвигались на своих местах.
— Что это горит? Что есть основа для вашего огня? — небрежно поинтересовался Аргент, и Уна, глядя на пляшущие языки веселого пламени в ее ладони, вдруг неожиданно для самой себя честно ответила:
— Я не знаю…
— А техномаг всегда знает, что является основой для его силы, — произнес Аргент. Его белые пальцы, лишенные его знаменитой техноброни, накрыли ладонь Уны и пылающий огонь. Уна вздрогнула; она хорошо знала, как жжется магическое пламя, и точно знала, что человек, объятый им, может сгореть заживо. Но вот чудо — ее магическое пламя покорилось Аргенту, его ладонь, на миг прижавшаяся крепко к ее ладони, его пальцы, переплетенные с ее пальцами, не пострадали и даже не нагрелись от пламени. Затаив дыхание, Уна молчала, глядя, как рука магистра, подрагивая, все теснее прижимается к ее ладони, и ощущение было такое, будто меж их руками бьется крохотное живое сердце. Жар спадал; Уна чувствовала, как гаснет зажженное ею пламя, как биение на ее ладони становится все медленнее и тише, и на миг ей стало жутко, будто магистр своей неживой магией умерщвлял на ее руке что-то живое, порождение ее дара, крохотную трепещущую птичку, которая покоряется его силе и засыпает, замирает навсегда.
Это было так жутко и неестественно, что сердце девушки забилось сильнее, пальцы ее дрогнули, и магистр силой удержал ее ладонь, потому что Уна готова была разорвать это странное и страшное касание.
Последняя искра тепла промелькнула меж их руками, и в ладони Уны вдруг материализовался какой-то твердый комок. Аргент убрал свою руку — широкую длиннопалую кисть, — и Уна увидела кусок угля. Обычного угля, пачкающего пальцы черной крошкой.
— Ты просто брешь его из воздуха, не отдавая себе в этом отчета, — пояснил Аргент, увидев изумленный взгляд Уны, — неосознанно. Углерод. Вы добываете его из газа, разрывая связи с кислородом, и заставляете гореть. Техномаг делает это сознательно. Он знает, чего и сколько нужно взять, он это видит. Дар — это талант и слепота, техномагия — это труд и знание. Точное знание.
Аргент улыбнулся растерянной этими откровениями Уне и его рука снова накрыла ее ладонь. Теперь его касание было вкрадчивым, каким-то интимным, и Уне даже показалось, что Аргент нарочно хотел ее взять за руку, словно лишний раз хотел прикоснуться к ней, пользуясь своим положением наставника. Девушке стало неуютно и неловко под взглядами остальных студентов, на глазах которых Аргент приблизился, практически встал вплотную, едва ли не обнял ее, склонившись над девушкой так, что ей пришлось опустить голову, чтобы его дыхание не касалось ее щеки. Она совершенно не понимала, зачем эта близость, ей хотелось вырвать свою руку из сжимающих ее сильных пальцев Аргента, как вдруг…
— Что это?! — воскликнула она, ощутив на своей ладони острое горячее прикосновение. Аргент убрал свою ладонь, и в руке Уны остался алмаз, не ограненный, большой, грубый, но непередаваемо великолепный и прекрасный в своей варварской красоте.
— Ваш огненный шар, — посмеиваясь, ответил Аргент. — Теперь это драгоценный камень. Он ваш, ненужно его мне оставлять, не моя заслуга в том, что вы раздобыли его из воздуха.
Казалось, удивление девушки от души его позабавило, и Уна в который раз поймала себя на мысли, то техномаги каким-то образом могут читать ее мысли, потому что во взгляде магистра, обычно таком холодном и рассеянном, каким он смотрел на своих студенток, Уна вдруг заметила искру живого интереса к ней, так, словно он услышал ее замешательство и панику и нежелание того, чтобы его руки обнимали ее. Подозрения Уны показались Аргенту смешными, как и ее нежелание стоять с ним близко.
«Наверное, половина девчонок из академии полжизни бы отдали за то, чтобы Аргент коснулся их и сделал такой шикарный подарок», — думала Уна, шагая к своему месту и сжимая в кулаке холодный алмаз.
;Весь день Уна замечала за собой слежку. Оборачиваясь, она то и дело натыкалась взглядом на Дерека — он то беседовал с кем-то, то читал книгу, подставив ее страницы под скудный свет, льющийся сквозь витражные стекла крытой галереи, ведущей из одного крыла академии в другое.
Самое смешное, что выглядел он так, словно стоял у этого окна уже давно, может, час, и на лице его было написано такое сосредоточение, что любой поверил бы в то, что он тут усердно учит уроки — но только не Уна.
Хотя бы потому, что она минуту назад прошла мимо этого окна, и никого там не было.
— Ты что, следишь за мной?!
Когда она, разъяренная, подошла и окликнула юношу, тот посмотрел на нее совершенно отсутствующим взглядом, так, словно был полностью погружен в изучаемую тему, и Уна уж было поверила, что ошиблась, и усомнилась в том, что подоконник этот не был никем занят.
Но Дерек, проводив взглядом группу студентов, проходящих мимо и весело болтающих, снова глянул на Уну — теперь его взгляд был цепким, внимательным, — и ответил с прохладцей:
— Ну разумеется. Магистр же снял с тебя печать, значит, ты в опасности. Некромаги…
Уна расхохоталась, абсолютно непочтительно, перебив речь своего добровольного охранника.
— Здесь в опасности? — произнесла она со смехом. — Да здесь же рыщет эта пантера. И сам Аргент — если я важна для него, думаешь, он не приглядывает? Незачем тебе таскаться всюду за мной по пятам и играть в шпионов, я под надежной защитой!
Дерек от стыда и злости вспыхнул румянцем до самых бровей, захлопнул книгу.
— Ты всегда была избалованной и глупой девчонкой, — уничижительно произнес он, сверля Уну недобрым взглядом. — Ты уже себе что-то навоображала? Думаешь, Аргент подержал тебя за ручку, — голос Дерека стал язвительным, но где-то за этим полными яда словами Уна чутко уловила потаенное страдание, — и это что-то значит?
— Что это значит? — с полуулыбкой спросила Уна, наблюдая за Дереком. — Думаешь, он не просто так? Думаешь, я ему понравилась? На это ты намекаешь?
— Нет, не на это! — едко выкрикнул Дерек, на миг теряя самообладание, и Уна тихонько рассмеялась, как юноша хмурит светлые брови и кусает губы, борясь с приступами мучительной… ревности. — Я тебе как раз об обратном говорю! Это ничего не значит!
— Да? А мне показалось — значит, — невинно ответила Уна. Ей почему-то ужасно понравилось злить Дерека, смотреть, как он вспыхивает и едва не подпрыгивает, когда ревность острыми зубами снова и снова вцепляется в его сердце. — Ты видел, какой алмаз он мне подарил? Как галантно поклонился мне вслед? Держу пари, такого огромного алмаза нет во всей его техноброне. А он его мне отдал. А еще он меня чуть-чуть обнимал, — Уна произнесла это с изумлением, понимая, что даже не лжет Дереку, — и был очень внимателен и ласков, когда увидел, что я испугалась…
— Глупая девчонка! — выпалил Дерек, багровея как помидор. Кажется, он разозлился настолько, что просто не в состоянии был понять, что Уна нарочно его поддразнивает, и принимал ее слова за чистую монету — так, словно она в самом деле мечтала о внимании магистра Аргента и теперь просто хвастается произошедшим на уроке как свиданием или чем-то вроде того. — Магистр, конечно, защитит тебя, но только потому…
— Да-да-да, — беспечно перебила злого Дерека Уна, едва не смеясь, — потому что я собственность Алого Короля — или скоро стану ею, не больше. Но мне показалось…
— Тебе показалось! — выпалил Дерек.
— Де-ерек, — протянула девушка, хитро прищурив глаз. — А чего ты так злишься? Ты что… ревнуешь?!
— Я?! — Дерек тотчас остыл, нацепил непроницаемую маску спокойствия, кровь отлила от его щек и он побелел так стремительно, что Уне это тоже показалось каким-то своеобразным волшебством. — С чего бы это?
— Я понятия не имею, — вкрадчиво произнесла Уна, всматриваясь в его лицо. Что-то, а притворяться он умел отменно! Надо же, как быстро взял себя в руки… — Но ты сейчас чуть не набросился на меня с кулаками.
— Я просто опекаю тебя, — сухо ответил Дерек, изнывая. — А то ты слишком быстро находишь приключения на свою голову и поклонников… которые вовсе тебе не симпатизируют.
— Де-рек! — Уна изобразила такое изумление, что Дерек должен ей позавидовать по части умения притворяться. — Ты что…и к Демьену — то есть, к Его Высочеству, — ревнуешь?!
— Вот еще, — фыркнул Дерек, отворачиваясь, и Уна заметила, как по его лицу пробежала мучительная судорога. Та-ак, сон, наверное, вспомнил. — Ты будешь полной дурой, если подумаешь, что нравишься ему. Он же этот…
— Кто? Ну, кто?
— Негодяй, — с трудом выдавил Дерек с таким видом, словно ему язык прижигают за оскорбление венценосной особы. Но все же он произнес это, и Уна рассмеялась и в ладоши захлопала:
— Да ты сильно ревнуешь! Дерек! А как думаешь, — снова безжалостно произнесла коварным голосом Уна, всматриваясь в страдающее лицо Дерека, — если я пойду снова в этот Похороненный Дом, он меня спасет?
— Я не советовал бы вам туда ходит, мисс Вайтроуз, — голос Аргента, прозвучавший за ее спиной, был холоден и полон негодования. От неожиданности Уна вскрикнула и обернулась; ректор, заложив руки за спину, неодобрительно покачивая головой, очень сердито смотрел на девушку, и под его ледяным взглядом Уне захотелось стать маленькой-маленькой, незаметной, или даже совсем исчезнуть, чтобы ректор не смотрел так сурово и осуждающе.
Его пантера сидела подле его ног, щуря синие глаза, и Уне на миг показалось, что она ну абсолютно живая. Более того — девушка почему-то подумала, что именно пантера услышала их с Дереком интересный разговор, и наябедничала ректору, привела его сюда.
«Он, наверное, давно тут стоит, и слышал всю ту ерунду, что я говорила о нем! — в панике подумала Уна. — Стыдно-то как! Боже мой!»
— Его Высочество, — чеканя каждое слово, продолжил Аргент, и девушка все ниже склоняла голову, скрывая пылающее от стыда лицо, — может, и авантюрист. Может иногда он и ведет себя дерзко и вызывающе. Но он преданный подданный Его Величества, Алого Короля. Он первый будет защищать его интересы и его честь, если вдруг что-то будет угрожать им. И да — он спасет вас. Он пойдет за вами, мисс Вайтроуз, — голос ректора яростно загрохотал под сводами галереи, — и выручит вас, ибо он печется о собственности Алого Короля! Но если вы, своим нелепым и глупым поведением, посмеете ставить жизнь наследного принца под угрозу… вам это не простится. Не заблуждайтесь на этот счет. И не смейте ходить в Похороненный Замок. Никогда. Ни за что.
Уна могла лишь дрожать и покорно кивать головой; от яростных слов ректора ей было нестерпимо стыдно и горько, слезы, подступающие к глазам, душили ее, и ректор, заметив, что она вот-вот расплачется, круто развернулся, с шелестом запахнувшись в свой сверкающий плащ.
— И еще, — небрежно произнес он, — вам следовало бы больше думать о том, как проявить свою любовь к Алому Королю, который весьма добр к вам, и поменьше думать о романтических отношениях в стенах этого учебного заведения.
— Да, господин ректор, — пролепетала Уна, но ректор ее уже не слушал. Он удалялся — пожалуй, слишком поспешно, — и его пантера бежала рядом с ним.
****
Что там не так, с этим Похороненным Замком?
Вечером, уже готовясь к сну, Уна, с ногами забравшись в кресло, накрыв ноги теплым шерстяным пледом, перелистывала страницы учебников, но ничего, что касалось бы его тайны, не находила. Демьен сказал, что там время от времени все студенты тайком обтяпывают свои делишки, и при этом обмолвился как бы нехотя, что «ничего хорошего там не произошло».
Теперь Аргент не велел туда ходить. Притом он произнес это таким тоном, будто там непременно что-то плохое должно произойти… Что-то настолько ужасное, что Демьен кинется ее спасать… Или это из-за того, что Игрейна там прячется? Вот это вряд ли. Агенты спускались туда — Уна вечером, за ужином, слышала, как они переговаривались, обсуждая свою вылазку, — и Аргент спускал туда, в подземелье, свою пантеру, но ни следа Игрейны они там не нашли. Ничего. Абсолютно.
Так чего стоит опасаться там, в засыпанных землей комнатах, куда так смело и безрассудно повел их Демьен?..
Внезапно в дверь постучали. Стук был очень осторожный, тихий, но нервы Уны были напряжены до предела — настолько, что она едва не упала с кресла, подскочив и выронив книгу.
— После восьми? — пробормотала Уна, кое-как натягивая лихорадочно халат. — Кто это разгуливает по академии так поздно?!
Первой мыслью мелькнуло — Родерик. Хитрый некромант каким-то образом обманул Нюхачей и теперь пришел убить ее, или напасть, или сделать еще какую-то гадость. Он вполне мог снять печать — как и Виктор. Но потом Уна сообразила, что Родерик, так же как и Демьен, отказался от дара техномагии, а значит, печать снять не мог. Значит, и дар его все еще опечатан и некромаг все еще беспомощен…
— Кто там? — тихонько спросила Уна, и ей показалось, что в дверь ее поскреблись чьи-то острые когти.
— Мисс Вайтроуз, — раздался голос магистра Аргента, — это я. Кто еще смеет разгуливать так поздно? Отоприте.
Удивленная, Уна лишь коснулась дверей — и те сами открылись, словно она повернула ключ в замке.
«Вот как, — подумала она с неприязнью. — Магистру Аргенту мое разрешение войти совсем не нужно! Он при желании сам отопрет любые двери!»
Меж тем ректор неспешно вошел, оглядел девушку с головы до ног, и Уна стеснительно запахнулась в халатик — ее вид был совсем не рассчитан на прием гостей.
— Отличные новости, мисс, — произнес Аргент, смущенно отводя взгляд. Странно; Уна думала, что ректор совсем не умеет испытывать неловкость, ведь он все же пришел к ней так поздно, наверняка догадываясь, что она готовится ко сну! Отчего же теперь он вдруг пожалел о своем позднем визите? — В полночь Алый Король будет готов принять вас и подарить вам печать. Собирайтесь; наденьте ваше лучшее платье, вы все же званы ко двору. Пары часов вам будет достаточно?
— Что?! — ошарашенно произнесла Уна. — Но я не готова…
— Предлагаете Королю подождать момента, когда вы будете готовы? — насмешливо произнес Аргент, снова глянув в лицо девушки. — Некоторые ждут аудиенции месяцами, а вы удостоены ей буквально в первый же день запроса. Собирайтесь. И советую вам быть очень красивой и нарядной…
Уна побагровела до ушей, захлебнувшись от стыда. Намеки Аргента каждый раз были чересчур прямолинейными, и девушка с отчаянием подумала о том, что, возможно, через пару часов какой-то незнакомый мужчина — пусть даже и Алый Король! — бесцеремонно распустит ее корсаж и его руки скользнут по ее бедрам, крепко стиснут тонкую нежную кожу… Ведь не зря же он назначает аудиенцию на ночь? Да еще и велев одеться покрасивее…
— Что еще за сцены вы мне тут устраиваете? — заметив, что губы Уны дрожат, и девушка готова разрыдаться от страха и отвращения, воскликнул Аргент. — Боитесь? Передумали? Не хотите принимать технодар? Что за слезы?
— Нет-нет, магистр, я не передумала и не боюсь! Я… магистр, — пролепетала Уна, часто-часто дыша, стараясь подавить подкатывающие к горлу рыдания, — я не знаю, что надеть, чтобы понравиться Его Величеству… не хотелось бы разочаровывать его, а слезы… я просто не готова, я не могу так… вы понимаете, это очень сложно… и мне неловко…
— Что вы там бормочете?! — внезапно разозлился Аргент. — Что за глупости? Вам и не надо нравиться Его Величеству! Что вы себе напридумывали!? Боже… какое бесстыдство! Вы что, решили?.. Уна Вайтроуз, стыдитесь этих мыслей! Стыдитесь! Его Величество Алый Король заботится о вас, как о родной дочери, а вы допускаете такие мысли о нем!
Магистр Аргент словно заглянул в ее душу, и Уна, шмыгая носом, подумала, что Аргент точно обладает каким-то странным колдовством, позволяющим ему узнавать абсолютно все мысли и тайны Уны, стоит им только зародиться в ее мозгу.
— Но ваши слова о том, что надо нарядиться, — лепетала Уна, краснея еще больше, теперь оттого, что чувствовала себя абсолютной дурочкой, — и клятвы любить Алого Короля…