— Не волнуйтесь так, мисс Вайтроуз, — мягко произнес Аргент, зажигая свечи в подсвечниках на рабочем столе Короля. — Вам ничто не грозит. Абсолютно. Впрочем, когда придет Король, вам станет намного спокойнее. Вот увидите.
Но Уну эти слова успокаивали мало. Она нервно стискивала руки, изо всех сил старясь подавить дрожь и придать себе вид непринужденный и веселый, но ничего не выходило.
За дверями послышались шаги, и девушка сама не заметила, как подскочила, как оказалась на ногах и склонилась в низком церемонном реверансе, не смея поднять глаз на вошедшего, ибо это был Алый Король. Ошибки быть не могло — в свете свечей алый шелк бросил богатый отблеск на окружающие предметы и стало как будто теплее.
— Это и есть наша отважная Белая Роза? — проговорил Алый Король приятным глубоким голосом. — Встаньте, дитя мое. Я хочу как следует рассмотреть вас.
Уна, обмирая от волнения и страха, кое-как выпрямилась и несмело подняла глаза на монарха, с улыбкой рассматривающего ее. И страх действительно улетучился, стоило Уне глянуть в глаза Короля, серые и так похожие на глаза Демьена.
— Да, совершенно ребенок, — протянул Алый Король, покачивая головой.
Монарх не был разодет в бархат и драгоценности, как его придворные и его сын. Напротив — он был одет очень аскетично и отчасти бедно, в простые черные брюки, черные высокие ботфорты и черную куртку, бронированную и походящую на куртки охотников и ловчих, делающих его высокую стройную фигуру зрительно выше и стройнее. На его бритой голове не было венца — кажется, он никогда и не носил его, — и единственным, по чему можно было узнать в нем Алого Короля, была его рубашка, длинная туника их тончайшего, как лепесток мака, шелка, алой рекой стекающая из-под куртки на пол.
Алый Король был боевой маг. Все знали, что он захватил трон, выбив всех претендентов, безжалостно и жестоко, железной рукой ухватив поводья власти и скрутив всех недовольных в бараний рог. Но глядя на него, изумленная Уна не видела кровавого убийцу и тирана. У Алого Короля было на удивление доброжелательное лицо, обаятельная улыбка, открывающая прекрасные белоснежные зубы, ямочки на щеках, делающие его моложе, и удивительной красоты и глубины серые глаза, внимательные глаза мудрого и милосердного человека.
— Я слышал, — обаятельно улыбаясь, так, что у Уны голова закружилась от единого трепета королевских ресниц, — что вы уже имели несчастье познакомиться с Его Высочеством. Я приношу вам извинения за его поведения. У Демьена непростой характер, мне порой нелегко с ним справиться. Но, надеюсь, в вое время он сослужит Его Высочеству хорошую службу, и Демьен будет хорошим королем.
— Я не сержусь, Ваше Величество, — прошептала Уна, как завороженная глядя Королю в глаза. — Все в прошлом.
— Не спешите прощать его, — усмехнулся Алый Король, — он еще может выкинуть много неприятных сюрпризов. Но к делу, — он обернулся к своему рабочему столу, и Уна заметила то, чего там раньше не было — большой ларец, искусно выточенный из розового дерева. — Придворный ювелир рад был узнать, для кого ему предстоит сделать печать. Он обещал, что это будет что-то особенное, просто произведение искусства.
Король ловко отстегнул крышку ларца, откинул ее, и извлек из его недр крохотную печать, отлитую из серебра. Предмет был так мал, что Уна даже удивилась. Она-то ожидала чего-то серьезнее и страшнее, каких-то клятв на крови, ножей и калечащего металла — но никак не ювелирной безделушки.
— Ах, какая красота, — промолвил Король, прищелкнув языком, рассматривая печать. — Роза. Он сделал прекрасную розу. Это комплимент вам, сударыня. Итак, — он снова перевел на Уну взгляд своих прекрасных глаз, и Уна почувствовала, как у нее колени дрожат, словно у совсем неразумной девчонки, увидевшей рядом с собой своего желанного кумира, — вы готовы принять дар техномага и служить мне? Верно, преданно, так, как того требует суровый закон, которому подчиняется вся моя гвардия?
— Но зачем техномаги? — безотчетно спросила Уна. Она тут же напугалась собственной дерзости и подумала, что Король рассердится — все же он тут не для того, чтобы давать ответы на вопросы одной девчонки. Но, к ее удивлению, Король воспринял ее вопрос как нечто должное.
— Вы уже слышали о некромагах, — утвердительно произнес он. — Я в курсе инцидента, произошедшего с вами в академии, да. К моему величайшему недовольству, некромаги больше не страшные сказки прошлого. Они реальны; они набирают силу и появляются из темноты — и они зло, моя милая, они такое зло, что и не выскажешь. В их извращенных душах нет места ничему святому и священному, нет привязанности и любви, они ценят и любят лишь себя. Убить, уничтожить собственную семью — да, они сделают это, не задумываясь, если это поможет им стать сильнее. И эта скверна распространяется. Поэтому я создал техномагов. Это мое творение, мои детища. Некромаг может убить техномага, это верно, но дар техномага не сделает некромага сильнее. Значит, и убивать его причины нет — разве что обороняясь. А обороняться техномаги могут отменно. И, в отличие от магорожденных, — Король сделал знак, и с Аргента ссыпалась с шелестом вся его броня, оставив его в обычной одежде, — техномага без его техноброни невозможно разглядеть в толпе. Это как стилет, спрятанный в рукаве, — Король еще раз улыбнулся, совершенно покоряя Уну своим обаянием. — По настоящему опасны те маги, что разгуливают по вашей академии в серой форме. Техноброня — это мишура. Обманка. Блеск, застилающий взор. Техномаг может обороняться всем, что увидит на своем пути. Всем. Мысль о том, что техномагу нужна броня, искусственно насаждается населению, чтобы ввести в заблуждение некромагов.
— О, — только и смогла выговорить Уна, растерянно хлопая глазами. — Отчего же маги не принимают технодар?..
Король рассеянно пожал плечами.
— Слишком гордятся своим магорождением? — предположил он. — Даже мой собственный сын отверг технодар. Он слишком гордится золотой магической кровью. Что уж говорить о других…
Король неспешно обошел стол и, склонившись, выдвинул ящик стола. Из него он вынул пузырек, похожий на хрустальный флакон для духов, с той лишь разницей, что во флаконе, словно самая простая вода, плескался Дар. Обычный золотой дар, запертый волшебством за стеклом.
— Это королевский Дар, из королевской крови, — пояснил монарх, увидев изумление девушки. — Итак, — повторил Король, — вы готовы? Вы согласны принять технодар?..
— Готова, — промолвила Уна тихо.
— Это налагает на вас большую ответственность, — Король покачал головой. — Не только снять печать с ваших братьев, нет. Но еще и защищать всех и каждого, любого жителя королевства от некромагов. Вот зачем этот дар. Вот зачем эта мощь. Вы готовы? Вы сделаете это… для меня?
Последние слова Король произнес чуть тише, но в его голосе проскользнуло такое озорство, такой смех, что Уна тотчас поняла, в кого Демьен такой уродился.
— Я сделаю это для вас, Ваше Величество, — в тон Королю ответила Уна с симпатией, — и даже большее.
Король молчал, лишь глаза его смеялись. Уне казалось, что он нарочно придумал такую странную и двусмысленную клятву, чтобы подразнить воображение юных девушек и от души потешатся над тем, как они ее воспринимают и боятся.
— Тогда приступим, — сказал Король, кивнув головой. — Ваша техноброня… ммм… я взял на себя смелость преподнести ее вам в качестве подарка. Нет, мы не станем обременять вашу семью такими тратами, как сборы денег на ваше снаряжение. Не то, чтобы это вам не под силу — нет. Но все же вы принимаете дар тайно; и я настаивал бы на дальнейшем сохранении этой тайны. Ото всех. И от вашей семьи тоже. Так вы будете в безопасности. Верите мне?
— Верю, — шепнула Уна.
Король сильными пальцами выцарапал плотно притертую пробку из флакона с Даром, приложил к горлышку крохотную печать, словно окуная ее в обычные чернила.
— Место, — проговорил Король, обернувшись к Уне. — Где она будет?
Девушка растерялась, осматривая себя. Об этом она совсем не подумала.
— Может, на плече? — пробормотала она, но Король лишь отрицательно качнул головой:
— Нет, — произнес он. — Только на груди. Прямо напротив вашего храброго сердца.
Он шагнул к девушке, его теплые пальцы легли на ее часто вздымающуюся грудь, аккуратно провели по атласной впадинке между грудями, словно стряхивая невидимую пушинку с молочной белизны ее кожи.
— Вот тут, пробормотал Король, и крохотная печать с золотой розой коснулась Уны.
В тот же миг ей показалось, что молния ударила ее прямо в сердце, оглушив, остановив и заполним мир своим ревом. Уна почувствовала, что падает, и собственное дыхание слышалось ей хриплыми булькающими звуками, и все кругом дрожало, тряслось, выпадало из поля зрения и снова возвращалось.
— Души, дыши, — твердил ей голос Короля сквозь безумное мелькание образов. Его руки крепко сжимали ее, это единственное, что она ощущала — и еще его голос, ведущий ее из страшного безумия.
— Дыши, — твердил Король, и девушка, подчиняясь ему, глубоко вдыхала и выдыхала, унимая неровное, рваное сердцебиение.
— Хорошо, хорошо, — говорил Король, и шум в ее ушах стихал. Мир прекращал кричать страшными голосами гибнущих существ, возвращалась тишина, кое-где разрываемая бальной музыкой, и Уна, наконец открыв глаза, обнаружила, что лежит в кресле, а Король обмахивает ее разгоряченное лицо платком.
— Отлично, — проговорил Аргент, ликуя. — Какая мощь!
— Да, — отозвался Король, разглядывая Уну, — мгновенно справилась с даром… а ну-ка, детка, — он обернулся к столу, взял с него ларец и поднес его к Уне. — Попробуй надеть перчатку.
Уна, медленно приходя в себя, опустила взгляд. В ларце не было никакой перчатки — лишь пластинки из серебра, много, разных: и блестящие, и матовые, и черненые.
— Давай, — повторил Король, настойчиво предлагая ей ларец. Уна осторожно опустила руку в ларец, зарылась пальцами в звенящее серебро. На ум ей пришел узор кружевных перчаток, которые она когда-то видела у соседки, и она себе представила, как его выложить их этих серебряных пластин, перемежая черненые и матовые. К ее величайшему изумлению, пластины ее послушались. Словно живые, они прыгали на ее ладонь и прилипали к ней, каждая на свое место, изображая нужный рисунок.
— Прекрасно! — воскликнул Король. — А у кого-то на это уходят недели. А ну-ка, плащ!
С плащом было еще проще.
Уна, осмелев, поднялась из кресла. Она вспомнила, как восхищалась модной накидкой — отец не стал ее покупать, сочтя чересчур вызывающей, — и пластины тотчас вскарабкались на ее плечи, образуя подобие красивых крыльев, укрывающих ее спину. Этот трюк вышел у девушки так естественно и просто, крылья были так аккуратны и даже кокетливы, что не было сомнений — она именно такими их и задумала и воплотила свою задумку в жизнь с точностью.
— Замечательно! — прошептал, восхищенный, Король. — Просто чудно! Боже, какая удача, какое везение! Уна, вы поистине уникальны! И я пророчу вам великую и интересную судьбу!
Глава 8. Аргент и Корнелия
— Теперь, моя драгоценная Белая Роза, — произнес Король, все так же обаятельно и ослепительно улыбаясь, — вы владеете не только величайшим даром, но и таким же мощным оружием. Учитесь пользоваться им.
— Я научусь! — прошептала Уна, прижимая руки к сильно бьющемуся сердцу.
Как близка она теперь от цели! Дар техномагии влит в ее кровь, несколько уроков — и она научится снимать печати так же ловко, как и Дерек. На каникулах можно съездить домой и…
— Вы же помните, что за вами охотятся некромаги? — ее радужные мечты прервал голос Короля, возвращая ее в реальность холодными и прочными цепями. И Уна, до того беззаботно кружащаяся по кабинету Короля, любующаяся своими серебряными крыльями, вдруг остановилась, потрясенная и оглушенная этими словами.
Его Величество, присев на край своего стола, вытянув ноги и скрестив руки на груди, внимательно смотрел на девушку исподлобья. Его серые внимательные глаза поблескивали, и он покачал головой, увидев отблеск страха во взгляде Уны.
— Теперь, — произнес Король, — вы надежно защищены от их страшной магии, и они пока этого не знают. Так могу ли я просить, — голос Короля, окреп, зазвучал жестко, властно и требовательно, что так не вязалось с его словами о смиренной просьбе, — чтобы вы помогли… поймать агента некромагов?
— Как? — шепнула Уна.
— Очень просто, — произнес Король легко, так, словно речь шла о ловле бабочек. — Позвольте им поймать вас. Завлечь в свои сети. Я слышал, вы непоседливое и любопытное дитя, — он многозначительно переглянулся с Аргентом. — И магистр предостерегал вас от излишней доверчивости. Я вам разрешаю не опасаться ничего, — Король подчеркнул слово «ничего», — и побыть беззаботной еще пару-тройку дней… пряча, конечно, свои великолепные крылья. Под одежду. Особенно на груди, там, где бьется ваше отважное сердце. Некромаг захочет ранить вас именно туда, но его когти наткнутся на вашу броню и сломаются. Этого я хочу. А агенты и магистр Аргент, следящие за вами, тотчас схватят его. Ну как, — голос Короля стал насмешливым, — хватит вам смелости сделать это? Выступить наживкой? Ммм?
Уна, на секунду зажмурившись, считала частые удары сердца, сошедшего с ума, испуганного, умоляющего — нет! Нет! В памяти ее всплывали смех, стук мяча и солнечные пятна, мечущиеся по выложенным круглыми камешками дорожкам в саду.
«Уна! Ты самая ловкая!»
Мальчишки всегда смотрели на нее восторженными глазами. Если сейчас отказать Королю, дать волю просящимся слезам, сказать о том, как страшно и больно, то что будет?
Он перестанет так светло и мягко улыбаться. Он встанет, его лицо помертвеет, станет отталкивающим и страшным. Он вырвет свою магию из ее крови, раздерет своими холеными белыми пальцами тело, достанет то крохотное зерно, что посеял, и оттолкнет. Найдет кого-то еще.
Наверное, после этого Уна, вышвырнутая прочь, даже ощутит облегчение, переплакав где-то за углом от пережитого страха и постоянного напряжения. Но братья и угасающий, сломленный горем отец, что ждут ее с нетерпением и надеждой?.. Что скажет она им?.. Скажет, что впала в немилость у Короля, не смогла, струсила, отступила?
— Я сделаю это, Ваш Величество, — твердым голосом ответила она, глядя прямо в серые ясные глаза Алого Короля. — Все, что вы велите мне — в обмен на возможность учиться в вашей академии и потом… когда-нибудь… снять печати с братьев.
— Отлично, — проговорил Король, вздернув подбородок. Он торжествовал, и на миг Уне показалось, что все это — печати, арестованные братья, — все это было задумано и подстроено только для того, чтобы заставить ее, именно ее принять дар техномага. Но девушка тотчас отмела прочь эту бредовую идею, тряхнув головой. — Так значит, мы договорились.
— Обещаю всем сердцем любить Алого Короля, — произнесла Уна, сама поразившись, как зловеще прозвучали ее слова.
* * *
За дверями королевского кабинета Аргент вновь набросил на плечи Уне черный плащ из своей блестящей брони, и очень вовремя, потому что буквально через секунду после того, как дверь к Королю закрылась, из темноты коридора в круг света шагнула дама в роскошном синем бархатном платье, расшитом золотом и жарко горящими жемчугами — придворная, судя по всему, — постукивая по раскрытой ладони сложенным веером.
Пантера Аргента выгнула спину и зашипела, отпрянув, совсем как живая кошка, и незнакомка усмехнулась, глядя, как техноброня Аргента изображает испуг. Своеобразная несмешная шутка магистра… или его издевка над неизвестной, решившей тут устроить свидание с Аргентом.
— Так-так, — неприятным, скрипучим голосом проговорила она, с головы до ног оглядывая Уну своими тусклыми, ввалившимися глазами, темнеющими на желтоватом, морщинистом лице как два провала. — Магистр Аргент, вы снова лезете в политику? Притащили, как я посмотрю, свою протеже? Говорят, ее прочат в невесты принцу — это так?