— Что за херню ты несёшь? — Востриков нахмурил брови. — Если хочешь денег, то так и скажи!
— Денег? — Пит сделал ещё одну затяжку и кашлянул. — Долл не обрадуется, если узнает, что я взял деньги. Но если ты настаиваешь…
— Сколько?
— Сотни часов будет достаточно.
— Ещё бы.
Востриков указал на браслете сумму перевода и активировал её при помощи секретного кода. Пит нажал что-то у себя, и его браслет подал двойной вибросигнал, подтверждая полученные часы.
— Приятно иметь с тобой дело, — он улыбнулся и протянул Денису косяк. — Это снимет напряжение.
— И всё-таки зря Лиза пыталась меня переубедить, — ответил Денис, пряча руки в карманы. — Она считает, что не все во внешке — ублюдки, думающие о том, как бы развести кого-нибудь на часы.
— Не принимай близко к сердцу, дружище! Живущие во внешке должны как-то пополнять свои часы. У нас, например, нет гос обеспечения и льготных программ. Мы не можем пахать на дяденьку из корпорации, устроиться дружинниками, или участвовать в королевской битве. Я слышал, что участники даже средней популярности получают там сумасшедшие деньги. Сотня часов для них — не дороже, чем бутылка газировки.
— Вот как?! — Денис сжал губы и сделал шаг к Питу. — А ты оказывается пронюхал про меня?!
— Разумеется, — Пит отступил. — Неужели ты думаешь, что я пустил бы на встречу с Доллом какого-нибудь агента из корпорации?
— Я думаю, что такой хитрожопый чел как ты, — Востриков ткнул в него пальцем. — За пару тысяч отвёз бы Долла в полицейский участок в собственном багажнике. Хорош ссать мне в уши! Ты получил свою сотню, а сейчас мы идём к Доллу. — Денис пошёл ко входу.
— Мы пойдём, когда я скажу!
— Слушай, Питти, — разворачиваясь, Востриков едва не врезался в столб. — А ты знаешь, что участников королевской битвы натаскивают убивать людей? Я хоть и бухой, но соображаю, что в бою с тобой нужно подойти как можно ближе, потому что ты длиннорукий. Меня научили отыскивать бреши в корпусе, чтобы подготовиться к контрольному удару в челюсть. Если что-то пойдёт не так, то я не побрезгую и по яйцам ударить. Так что прекращай водить меня за нос. Мы идём к Доллу прямо сейчас.
— Ладно, тормози! — Пит обошёл Дениса и преградил ему путь, выставив перед собой ладони. — Был неправ. Извини.
Пит расстегнул молнию на куртке и сунул руку за пазуху:
— Вот! Прими от меня подарок, и давай забудем наши тёрки, окей?
На вытянутой ладони лежал металлический шарик, похожий на подшипник. Его поверхность была окутана серебристыми проводниками.
— В задницу себе засунь!
— Ты не знаешь, отчего отказываешься! Я выменял этот артефакт у одного троянца, который отстал от ополченцев и остановился в Байте. Эта штука не шибко дорогая, но с очень интересным эффектом, — видя заинтересованность Дениса, Пит выдержал паузу. — Могу поспорить, что ты не выпустишь эту штуку из рук, если попробуешь.
— И что это?
— Дай руку!
Пит перекатил шарик со своей ладони на ладонь Вострикова и полез в карман за телефоном. Денис ощутил холод от прикосновения металла и приличный, для такого маленького предмета, вес.
— Секунду, — Пит нажал несколько кнопок на телефоне, и шарик включился. Подсветились проводники и загорелся голубой светодиод. — Ещё секунда и ты отправишься в путешествие. Счастливой дороги!
Голубой свет шарика сменился красным, и Денис почувствовал рывок. Пальцы на руках и на ногах сжались, как будто от удара электрического тока. Дугой выгнулась спина, сомкнулась челюсть, тело стало каменным и неподвижным, словно его залили в гипс. Востриков мог шевелить лишь зрачками. Из-под почти полностью закрытых век он видел пробивающийся из кулака красный свет шарика. Всеми силами он постарался разжать ладонь, но она, будто управляемая другим человеком, сжалась ещё сильнее.
— Ну как тебе?! — довольная рожа Пита вплотную приблизилась к лицу Дениса. Она была насколько близко, что Востриков почувствовал запах чеснока изо его рта. — Готов к путешествию в мир боли? Спешу тебя обрадовать, придурок — ты стоишь у его самых ворот! Всё самое интересное ещё впереди!
Пит поднёс телефон к лицу и провёл пальцем по экрану. Новая волна сокращений прокатилась по мышцам. Ногти впились в ладони, руки сжались в локтях, ещё сильнее выгнулся позвоночник, казалось будто кто-то толкал его ногой в поясницу и одновременно тянул на себя плечи. Хруст позвоночника был настоящими. Денис так сильно сжимал металлический шарик, что казалось, сломает об него фаланги пальцев.
— Ну что, звезда арены, больше ты не такой крутой, да? Тебя натаскивали убивать людей, а что на счёт шокирующей сферы? Забыли научить, как освобождаться из её плена? Жалко. Ну-ка, ну-ка, что у тебя тут? — Денис почувствовал рывок на поясе. — Ого! Это же нож из метеоритной стали! Хочешь мне его подарить? Не слышу!
Во время третьего разряда Денис почувствовал, как рвутся ткани в икрах. Боль на мгновение отступила, после чего накрыла вдвойне. Он провалился в небытие, а очнулся через пару секунд валяющимся на земле. Челюсть сомкнулась до скрежета зубов, сжатые веки вдавили глазные яблоки.
— Выходи из игры, — голос Пита прозвучал словно из соседней комнаты. — Нет смысла терпеть.
Терпеть было невозможно. Денис стал центром, принимающим боль. Судорога скрутила его от пяток до кончиков волос. Он не мог шевелиться и смотреть. Его мысли превратились в несвязные обрывки воспоминаний, которые перемешивались болевыми спазмами. Нужно было срочно валить с Тары.
Востриков вспомнил обучающий ролик. Молодая девчонка рассказывала, как самостоятельно вернуться на Землю. Теория гласила: «Нужно представить себя в реальной жизни и как можно детальнее воспроизвести в памяти окружающую обстановку, позу и другие мелочи — запахи, звуки. Затем нужно подобраться к своему воображаемому «реальному я» и заставить его открыть глаза».
— Да, выходи ты уже! — теперь в голосе Пита слышалось недовольство. Он пнул Дениса ногой. — Сейчас я установлю эту штуку на максимум, и ты погнёшься, как резиновый манекен. Вот только кости у тебя не резиновые. Знаешь, что с ними будет? Зрелище не из приятных!
Востриков открыл входную дверь в своей квартире на четвёртом этаже и рухнул в прихожей. Вместе с прокатывающимися по телу спазмами мерцали стены. Предметы то появлялись, то исчезали. Менялся цвет обоев, мебель и освещение. Удерживая внимание, Востриков заполз в зал и посмотрел на сидящего себя на диване. Поднимая взгляд от ног, к голове, он будто заполнял себя палитрой. Появлялись подошвы ботинок, штаны, ремень, рубашка. Наконец он добрался до головы. Лицо не имело выраженных черт, будто сидящего на диване покусали пчёлы, но стопроцентной точности не требовалось. Денис посмотрел на свои глаза и изо всех сил напрягся…
— Ну как знаешь! Я предупреждал! — Пит передвинул ползунок.
Шокирующая сфера вырвала Дениса из квартиры на планете Земля и со всего размаха ударила о землю в курилке города-спутника Байта. Он больше не ощущал рук и ног. Вернее, ощущал, но не мог с точностью сказать, что есть что. Всё, что ниже головы, служило лишь нервами, передающими боль в мозг. Тело будто пропустили через мясорубку.
— Я давал тебе шанс…
Что-то холодное прикоснулось к горлу и тут же отступило. В руке щёлкнула сфера, и мышцы расслабились. Денис поднял веки, но глаза, залитые кровью от полопавшихся капилляров, почти ничего не видели. Рубашку пропитало что-то мокрое и тёплое, оно коснулось подбородка и щеки. Востриков высунул язык и попробовал на вкус — кровь. Кровь хлестала из шеи.
Зрению вернулась резкость. Последнее, что рассмотрел Востриков — склонившийся над ним Пит с ножом из метеоритной стали в руке…
Глава 10
От вкуса дешевого хот-дога из булки и сосиски с кетчупом, купленного в не самом надёжном месте («Сосисоны от Димсона») Горький в наслаждении закатывал глаза. Он сидел на лавке в южном районе Тихата, где свободные земли стремительно застраивали многоэтажками. Клювы строительных кранов вращались в разные стороны, будто головы любопытных фламинго. Светило солнце. День выдался… День выдался на Таре…
Пиво, которое продал ему Димсон, похоже хранилось в морозильнике. Горький поднимал бутылку с тротуара, делал глоток и ставил обратно. Удерживать её на весу было почти невозможно. Отмерзала рука. «Тёмное-нефильтрованное из отборного солода» гласила этикетка, но Горький сильно сомневался в достоверности написанного. В Тихате никто не продавал хорошее пиво за двадцать две минуты игрового времени.
В поведении Горького было что-то неправильное. Ненормальное. И он это понимал. Две недели, проведённые на Земле, были временем депрессии и самобичевания. Он потерял друга и косвенно оказался причастным к смерти молодой девчонки. Каким-то чудом он вышел из запоя и нашёл в себе силы работать. Было бы правильно принести с собой тяжкий груз случившегося, оставить на сердце отпечаток, а в мозгу — печальные воспоминания, но всё это с пугающей простотой перекрывалось дешевым пивом и соевой сосиской. Тара изгнала депрессию, как антибиотик изгоняет вирус.
Из-за угла дома выехал велосипедист. Кроссовки, брюки со стрелками, рубашка-поло и голубая кепка. Если бы Горький его не знал, то наверняка принял бы за человека с задержкой в развитии. Нужно было обладать исключительно говёным чувством стиля, чтобы так одеваться, разъезжая на велике стоимостью шесть тысяч часов.
— Здравствуй, — велосипедист остановился у лавки и опустил наушники на шею. На всю катушку выла какая-то китаянка на фоне восьмибитной музыки.
— Привет, Циркуль. — Горький выкинул обёртку от хот-дога в урну. — Всё так и донашиваешь шмотки за братом?
— Очень смешно, — Циркуль слез с велосипеда и поставил его на подножку. — Чтобы ты знал — эти кроссовки стоят дороже, чем вся твоя одежда.
— Неудивительно. Даже пятиклассник впарит тебе коровье дерьмо под видом арахисовой пасты.
Циркуль сел на лавку и достал из кармана телефон.
— Такое чувство, что дома у тебя вместо шкафа — игральный автомат с одеждой. Каждое утро ты дёргаешь рычаг, и он случайным образом подбирает тебе наряд. Другого объяснения, почему ты так одеваешься, у меня нет.
— Наверное, мне всё-таки нужно было послушать Макса и не связываться с тобой.
— В смысле?
— Парень, которого ты ищешь…
— Макс сказал тебе не связываться со мной? — Горький выбросил в урну недоеденный хот-дог и блевотину в бутылке из-под пива.
— Не открытым текстом, но намекнул.
— Почему?
— Откуда я знаю?! У него спроси!
— Я бы спросил… — «если бы он брал трубку» — подумал Горький. — Что там по моему заказу?
— Ну, вообще, если бы ты не поленился, то нашёл бы его, просто вбив фамилию в гугл. Востриков Денис — восходящая звезда королевской битвы. Он подписал контракт с «ПроАрена».
— Ого!
— Это ещё не всё. Смотри! — Циркуль показал на экране телефона скриншот какой-то таблицы с именем Вострикова. — Я сначала подумал, что это ошибка, но затем запросил у своего человека данные из реестра. Похоже, Востриков недавно умер. И судя по местоположению, это произошло где-то во внешке. Я отправил тебе его трекер перемещений за последние две недели и список телефонных номеров.
— Его убили?
— Не знаю, — Циркуль пожал плечами. — Мой друг использует базы корпорации. Детальная информация о том, что происходит во внешке, их либо не интересует, либо, что более вероятно, у них её просто нет.
— Понятно, — Горький нажал несколько кнопок на браслете. — По цене, как обычно?
— Да.
— Спасибо, — Горький поднялся с лавки. — Увидимся.
* * *
Если раньше мимо двухэтажного дома на улице Кольцевой местные проходили по другой стороне дороги, то теперь они выбирали соседние улицы или переулки. Раньше дом банды Тощего напоминал притон с кучей вооружённых мужиков и мусором во дворе, теперь — место казни. Целыми остались окна только на втором этаже, в лицевой стене дома зияли дыры от дроби, лужайка перед домом бугрилась свежими кучами вывернутого дёрна — могилами, рядом с домом валялась раскуроченная, будто консервная банка, трансформаторная подстанция.
Внутри дом выглядел ещё хуже. Переломанная мебель, красные пятна и полосы на полу. Пахло порохом, потом и кровью.
— Бл*дь, ты только посмотри на себя! Ах-ха-ха-ха! — мужик с татуировкой петли на шее показал экран телефона сидящему напротив. Тот как-то болезненно хмыкнул (толи засмеялся, толи подавился слюной). На экране телефона он увидел фотографию самого себя, лежащего на полу с раскинутыми в стороны руками. Голубую майку на груди покрыли коричневые точки, вокруг расползлись кровавые круги. Его лицо было бело-синим. Один глаз закрыт, а зрачок второго прятался под верхним веком. — Ты, походу, подмигивал этому придурку с дробовиком, когда он в тебя шмалял! Ах-ха-ха-ха-ха!
— Да, убери ты это, Петля!
— Чего убери?! Я эту фотку на тебя на звонок поставлю! Ах-ха-ха-ха-ха!
— Тихо! — буркнул мужик за барной стойкой с шиной на левой руке.
— Я тебе дам — тихо! — Петля вскочил со стула и оскалился. — Ты, сука, сиди там стаканы протирай, понял?! Я буду решать, кому тихо, а кому — громко! Тощий не появляется уже две недели, сколько ещё будем ждать?! Денис с Лёхой свалили! Этот тоже очкует, что умрёт ещё раз и умом тронется, — Петля ткнул пальцем в мужика, сидящего напротив. — Восьмёрка отказалась нам платить. Из Беляша я еле бабки выбил. Всё идёт к тому, что больше он нам ничего не даст. Поползли слухи, что нас поимел хантер, наши точки сейчас подомнут цыгане. Я уже который день вам говорю — пора браться за дело! Может Тощий, вообще, больше не появится? Девчонка покончила с собой, у него, сто пудово, крышняк на этой теме отъехал. Чё ты головой мотаешь, придурок?
Мужик с шиной показал взглядом на дверь. В дверях стоял Тощий.
— О, босс, — Петля запнулся и расправил руки, как будто собирался обнять Тощего, а затем вжал голову в плечи. — Мои соболезнования по поводу Ксю…
Тощий вошёл в дом и осмотрел присутствующих. Они по очереди опускали головы, боясь встретиться с ним взглядом.
— Я тут как раз говорил парням, что… Давай я уберу! — Петля подскочил ко входу и убрал перед Тощим обломки стола. — Круто, что ты вернулся! Мы уже боялись… но я знал, что тебя не сломить! Хочешь чего-нибудь выпить? — Петля повернулся к мужику за барной стойкой. — Налей, пожалуйста.
Переступая через осколки стекла и куски мебели, Тощий пошёл к лестнице и медленно поднялся на второй этаж. Раскрасневшийся Петля шёл за ним хвостиком:
— Не знаю, слышал ты или нет. Я тут говорил про наши… про твои дела. Появились кое-какие сложности, но сейчас, когда ты вернулся, мы быстро их уладим. Ты только скажи с чего нам начать!
Тощий прошёл в свою комнату и остановился в дверях. Он долго смотрел на кровать, пока за его спиной Петля говорил про цыган и Беляша. Затем он взял с туалетного столика фотографию Ксении и вышел.
— Эй! — Петля тронул Тощего за плечо, когда тот уже оказался у двери на улицу. Петля сжался, будто ссохшийся гриб, когда босс к нему повернулся.
— А? — Тощий посмотрел на Петлю удивлёнными глазами, словно видел его в первый раз.
— Что нам делать, босс?
— Да мне пох*й, что ты будешь делать! — сказал Тощий и ушёл.
* * *
— …абонент не отвечает, оставьте сообщение после сигнала.
Горький убрал телефон от уха и нахмурился. Он не мог дозвониться до Макса уже четвёртый день, поэтому и обратился к Циркулю, а тот случайно проболтался, что Макс больше не хочет иметь с ним дел. Почему? Этот вопрос довольно сильно обеспокоил Горького. Но, к сожалению, решить его можно было, только поговорив с Максом. А как его найти? Никак, потому что прятался Макс лучше, чем Горький искал.
События последних дней сплелись в клубок с множеством узлов. Тот агент в квартире Сухого что-то вынюхивал, Востриков погиб во внешке, а теперь ещё и Макс гасится.
В руке завибрировал телефон. Горький посмотрел на экран, в надежде, что ему перезванивает Макс, но входящий шокировал ещё больше. На экране высветился контакт: «Брат».