— Сонбе, — спрашиваю её я, — вас когда-нибудь предавали?
Растерявшись, ЁнЭ несколько секунд мешкает с ответом.
— Возможно, это не то, что ты думаешь, — собравшись с мыслями, наконец отвечает она. — Может, у неё были какие-то причины, о которых ты не знаешь?
— Вот я их и узнаю. — холодно говорю я, — Чтобы больше об этом не думать. Выяснить, забыть и покончить с этим.
В этот момент машина останавливается. Поднимаюсь на ноги, иду к двери, открываю её вбок. Вижу, что машина остановилась в «кармане» дороги, в котором есть лестница, ведущая вниз, к реке. Выхожу из машины, иду к лестнице, зажав в правой руке телефон.
(пару минут спустя)
Спустившись вслед за ЮнМи к реке, ЁнЭ и охранник наблюдают, как та, в десяти метрах от них, расхаживает взад-вперёд по узкой полоске берега под лучами вечернего солнца, целиком поглощенная телефонным разговором.
Время действия: тот же день, вечер
Место действия: общежитие группы
Та блин!
Смотрю на превратившуюся в осколки чашку, выпавшую из рук и шмякнувшуюся на пол.
Что за день сегодня! Ничего, как говорится, с утра не предвещало. А потом всё как понеслось! И всё из-за этой Ли ХеРин. Замуж она выходит! Дура… Чёрт меня ещё дёрнул ей позвонить. Захотелось расставить все точки над «и». Сейчас думаю, что это действительно, было не лучшее решение, но в тот момент оно казалось совершенно правильным и обоснованным. Я совершенно забыл об умении девушек «переводить стрелки» с себя на других. «Ты же обещала мне написать новую музыку?» — сказала мне она, — «Ты же этого не сделала? Сколько мне нужно было ещё ждать? Ты совсем не вспоминала обо мне. Не звонила, не спрашивала, как у меня дела. А надомной уже смеялись, называли исполнительницей «одной композиции». А тебе было всё равно, как я себя чувствую. Ты занималась своими проектами и личными отношениями. У меня тоже были поклонники. Чем я виновата в твоём равнодушии ко мне?»
В общем, как говорится, поговорили. Я оказался виноватым кругом и во всём. ХеРи ещё и всплакнула в конце разговора, заставив меня почувствовать себя бессердечными и бесчувственным организмом. А сейчас во мне растёт чувство уверенности в том, что меня банально развели как последнего первокурсника. Если неспешно обдумать каждую предъявленную мне претензию, то на каждую из них найдётся аргументированные возражения. Но это сейчас. А тогда я их не нашёл. Поэтому, чувствую себя дураком…
В раздражении поддаю носком тапочка большой осколок чашки, который с ручкой. Тот, получив ускорение, со звоном пролетев по кафельному полу, впечатывается в стену и окончательно гибнет, превратившись в мелкие обломки.
— Что тут происходит? — удивлённо спрашивает СонЁн заглядывая из коридора в дверь кухни.
— Ты что делаешь? — округлив глаза спрашивает она у меня.
— Посуду бью, — мрачно отвечаю ей я, посмотрев сначала на осколки, потом на неё.
СонЁн некоторое время молча смотрит на меня, потом заходит внутрь кухни и подходит ко мне.
— ЮнМи, что случилось? — внимательно смотря на меня спрашивает она.
Что случилось? А хрен его знает, что случилось! Сказать, что меня девушка бросила? Но была ли Ли ХеРин ею? Если честно, она ею не была. И другом не была. Так, удачное для неё знакомство. Это я сам себе что-то выдумал, навязывался, ну и получил в итоге. Сам дурак, как говорится…
Смотрю на СонЁн, которая ждёт ответа.
— Ли ХеРин выходит замуж, — вздохнув, отвечаю я.
— И что? — не понимает СонЁн. — Что в этом такого плохого, что ты бьёшь посуду?
Хороший вопрос. Правильный. Вот только задал бы его мне кто пораньше. До того момента, когда я его задал себе сам.
— Ну, вообще-то я писала для неё музыку. — пожав плечом отвечаю я. — Президент СанХён сказал, что я её продюсер. Я думала, что мы будем работать дальше вместе…
Замолчав, смотрю на сонбе, решив, что моё объяснение похоже на жалобную жалобу. Между тем, СонЁн, обдумав то, что я ей сказал, кивает, показывая, что поняла.
— И ты обиделась, подумав, что она тебя предала, — делает она вывод из моих слов.
Я в ответ делаю движение головой, которое должно означать «ну, что-то типа того, разве не так?».
СонЁн вздыхает.
— Понимаю, — говорит она, — всегда обидно, когда люди, которым ты доверяешь, поступают не так, как хочется тебе. Несправедливо и неожиданно жестоко.
Киваю в ответ, чувствуя, что её слова бальзамом ложатся на моё сердце.
— Но с этим ничего не поделаешь, — говорит СонЁн, — это жизнь, в которой каждый ищет лучшего для себя. Возможно, для Ли ХеРин так будет лучше. Жизнь артиста — тяжёлая. Может, она поняла это и не стала бороться, не чувствуя в себе нужных сил. Может, она сделала лучшее для тебя и себя, из того, что могла сделать. Просто это сейчас невидно. Пройдёт время и всё встанет на свои места. А сейчас, нужно не думать об этом. Подождать.
Легко сказать — трудно сделать. Слова она говорит правильные, только вот…
— Вижу, что ты очень огорчена и расстроена, — произносит СонЁн, подойдя ко мне вплотную и осторожно обнимая. — В жизни со всеми такое происходит. Бывает, стоишь, улыбаешься, а внутри такая боль, будто ребра ломаются. Всё проходит. Нужно потерпеть.
Чё это она? — думаю я об обнимашках с СонЁн, впрочем, не торопясь вырываться из объятий. Я, конечно, человек сильный, могу всё перебороть, но… Человеческое сочувствие, тоже, неплохая в жизни штука. Нельзя же всё время неустанно бороться?
— Самое лучшее, в таких ситуациях, — говорит СонЁн отстранившись от меня, но по-прежнему не убирая с меня руки, — заняться чем-то, отвлечься, успокоиться. Мне, например, всегда помогает работа. Всегда успокаивает. Пойдём, я тебя расчешу? Хочешь?
— Да ладно, сонбе, — пытаюсь я отстраниться, решив, что пошли уже совсем телячьи нежности. — Со мной всё в порядке. Я со всем справляюсь.
— Не шипи, — отвечает мне СонЁн не отпуская меня и притягивая к себе. — Пойдём. Уверена, что ты со всем справишься. Но легче тебе это будет сделать после того, как я тебя причешу. Хорошо?
Ну в принципе, почему бы и нет? — думаю я, смотря в близкое лицо улыбающейся СонЁн. — Я же не прошу у неё? Сама предлагает.
— А чего вы тут делаете? — удивлённо спрашивает КюРи с планшетом в руках появляясь в дверях кухни. — Обнимаетесь?
— Осторожно, КюРи! — восклицает СонЁн не отпуская меня. — Тут кто-то разбил кружку. Мы с ЮнМи не заметили и насупили в осколки. Мы сейчас пойдём их вытряхивать из тапочек, а ты, пожалуйста, подмети тут, чтобы никто не порезался.
Ух ты, как СонЁн ловко лапшу может вешать на уши! Буквально на ходу, с места, без подготовки!
— Да кто же так сделал?! — возмущается попавшаяся на удочку КюРи подняв расставленные руки в стороны и смотря на пол. — И не убрала за собой! Что за безобразие? Я сейчас найду, кто это сделал!
— Пойдём, — говорит мне СонЁн и, сделав шаг в сторону, тянет меня за руку за собой.
Время действия: 22 июня, утро
Место действия: общежитие группы «Корона», столовая. Группа завтракает, готовясь к новому дню.
— Вауу… — изумлённо выдыхает КюРи смотря на лежащий на столе рядом с её миской планшет, — вы только посмотрите, что творится!
— Что там? — без особых эмоций спрашивает у неё ИнЧжон.
— «… Конференция ООН по стандартизации географических названий отклонила предложение Республики Корея по переименованию «Японского моря» в «Восточное», оставив название географического объекта без изменений…» — читает вслух КюРи информационную новость и закончив, поднимает голову, смотрит на всех изумлёнными глазами.
За столом устанавливается тишина. Замерев, девушки переваривают неожиданную новость. Одна ЮнМи, о чём-то размышляя, продолжает жевать с хмурым видом.
— Вот япошки, гады… — прервав молчание произносит ИнЧжон.
— Значит, в Японию мы не едем? — будничным тоном интересуется ЮнМи, палочками закидывая рот новый кусочек еды.
— Почему — не едем? — поворачиваясь к ней удивляется БоРам.
— Ну япошки же — «гады», — объясняет свой вопрос ЮнМи. — ИнЧжон-сонбе только что сказала.
За столом опять на несколько секунд устанавливается тишина.
— А причём тут наша поездка и название моря? — не понимает ИнЧжон.
— Я тоже не понимаю, — соглашаясь с неё, кивает в ответ ЮнМи.
— Тогда — зачем ты спросила?
— Просто странно ехать развлекать «гадов», которые только что отжали у нас название моря. — говорит ЮнМи и сокрушённо качает головой. — Патриотическая общественность нас не поймёт.
— А ведь и правда! — восклицает ДжиХён делая большие глаза от осознания факта. — Хейтеры про нас точно напишут, что мы продались японцам!
— Родину продали, — с серьёзным видом подсказывает ей ЮнМи.
ИнЧжон смотрит на ДжиХён, потом на ЮнМи. Снова ДжиХён, снова ЮнМи.
— Ты чё, прикалываешься что ли? — в конце концов спрашивает она у ЮнМи.
— Почему это? — деловито осведомляется та.
— Зачем ты это говоришь? — спрашивает ИнЧжон.
— Просто стало интересно, где проходит грань между честным заработком и продажей родины. — всё так же деловито отвечает ей ЮнМи. — Я молодая, без опыта и не понимаю. Вот если мы поедем развлекать этих «гадов» за деньги, это будет считаться продажей родины или нет? Может, нам стоит публично отказаться от японского промоушена? Может, мы так больше заработаем?
— Как мы так больше заработаем? — неприязненно смотря на ЮнМи спрашивает ИнЧжон.
— Я слышала, что патриотизм хорошо оплачивается. — отвечает ей та, — Выступления на митингах, в воинских частях, проправительственных телевизионных каналах. Гранты из бюджета. А?
— Что за бред?! — изумляется ХёМин. — Мы не та группа, чтобы жить таким!
— То есть, брать деньги за патриотизм — плохо. — делает вывод ЮнМи.
— Ты чего сегодня завелась прямо с утра? — внимательно смотря на ЮнМи интересуется ИнЧжон. — «Дни», что ли, начались?
— Ничего я не «завелась», — говорит ЮнМи. — Просто сижу и радуюсь, что не ошиблась с выбором языка. Не стала писать песню на японском, а выбрала английский.
— СонЁн-сонбе, — обращается к СонЁн ЮнМи, — я ночью написала для вас песню. Для промоушена в Японии.
Теперь за столом замирают.
— Я вчера решила последовать вашему совету, сонбе, — как-то излишне весело улыбаясь, объясняет ЮнМи причину своего поступка СонЁн, — решила немного поработать. Вспомнила, что у вас скоро день рождения и подумала, что для певицы нет лучшего подарка, чем песня. Я буду рада, если вы исполните её на каком-нибудь из японских шоу.
— Фига себе, — в полной тишине произносит КюРи, — я, значит, вчера полночи не спала, потому, что она бродила туда-сюда, а песню она написала для СонЁн. А мне? Мне, когда напишут за мои мучения песню?
— У тебя день рождения совсем не скоро, — напоминает ей БоРам.
— Ну и что? — возражает КюРи. — Пусть подарок будет вперёд. Я тоже могла бы исполнить его в Японии.
— Сначала ЮнМи напишет песню мне! — заявляет БоРам, вспомнив о долге перед собой. — Мне первой было обещано!
— Так, не поняла, — говорит ДжиХён обводя взглядом присутствующих за столом, — БоРам, СонЁн, АйЮ, теперь ещё и КюРи в очереди. Что, ЮнМи будет каждой теперь дарить на день рождения — песню? Так, что ли?
Все выжидательно смотрят на ЮнМи.
— Хотите, чтоб я сдохла? — удивляется в ответ та.
— Если тратишь на песню всего полночи, почему бы тебе не сделать подарок своим сонбе? — нейтральным тоном спрашивает у ЮнМи ИнЧжон. — Тебе ведь это совсем не сложно?
ЮнМи обводит взглядом группу.
— Сонбе недостаточно любят меня, чтобы я не спала ночами, — откровенно отвечает она.
— Угу, — кивает на её слова ИнЧжон и тут же делает из них логичное заключение, — а СонЁн, значит, любит тебя для этого достаточно. Мне вот интересно, что я вчера пропустила? Что за совет ты дала ЮнМи, что она полночи не спала?
ИнЧжон с вопросом во взгляде смотрит на ничего не сказавшую по поводу внезапного подарка СонЁн.
— Сонбе посоветовала мне больше работать, — видя, что СонЁн молчит, отвечает вместо неё ЮнМи.
— И ты сразу кинулась следовать её совету, — кивая, с иронией отзывается ИнЧжон. — Таких советов мы слышим порою по десять раз в день, и все потом прекрасно спят. А ты вдруг с чего-то решила немедленно ему последовать, хотя сама спишь последнее время по пять часов в сутки.
Над столом воцаряется тишина, все ждут, что скажет ЮнМи. Вместо ответа она просто пожимает правым плечом.
— Я вчера видела, как они обнимались на кухне! — сдавая, выпаливает КюРи, не сумев удержать в себе такую новость. — ЮнМи и СонЁн!
— Ох и нифига себе! — вместе со всеми изумляется ИнЧжон. — СонЁн, это правда?
— КюРи всё не так поняла, — неожиданно краснея, отвечает та.
— Вот это дела творятся в нашей группе! — восклицает ИнЧжон поняв, что КюРи не придумывает. — Горячие объятия «Ледяной принцессы», да, СонЁн?
— ИнЧжон прекрати говорить глупости! — разозлившись, хлопает ладонью по столу та и повторяет, — КюРи всё не так поняла!
— А как — так? — спрашивает КюРи. — Я так не нашла того, кто разбил кружку! Похоже, вы сами её и разбили, а меня отвлекли, отправив искать несуществующее!
Несколько секунд старые участницы группы смотрят на СонЁн, ожидая её ответа. Та молчит.
— Решила чётко обойти ХёМин? — смотря на СонЁн в полной тишине спрашивает ИнЧжон. — Ну чё, молодец. Только стоит ли это многих лет дружбы?
СонЁн, с красным лицом встаёт из-за стола и повернувшись ко всем спиной, уходит, так и не сказав ни слова. Проводив её взглядами, группа переводит их на сидящую ЮнМи, смотрящую в сторону дверного проёма куда ушла СонЁн.
— Надо написать песню и для ХёМин, — смотря на ЮнМи говорит ИнЧжон. — Тогда будет честно.
— «Честно»? — резко повернувшись с удивлением переспрашивает та. — Развлекать людей, называя их гадами — «честно», а делать только для тех, кто тебе нравится — «честно» не достаточно? Не буду я ничего никому писать!
— Есть свои и чужие, — хмуро говорит ИнЧжон.
— У меня тоже есть и свои, и чужие. — отвечает ЮнМи слезая со стула.
(секунд пять спустя. ЮнМи тоже ушла.)
— Чего она? — поочерёдно смотря на оставшихся, спрашивает КюРи. — Прямо бешенная сегодня какая-то.
ИнЧжон молчит, опустив голову, смотрит в стол.
— Опять мы поругались. — вздохнув, констатирует ДжиХён.
— СонЁн действительно некрасиво повела себя по отношению к ХёМин. — отвечает ей КюРи. — ИнЧжон правильно сказала. Главное, было бы из-за чего. Неизвестно ещё, что там за песня получится…
— Зачем ты тогда кричала, что тебе в первую очередь? — удивляется БоРам.
— А чего я должна была молча сидеть, пока остальные получают? — огрызается в ответ на вопрос КюРи.
— Президент СанХён сказал, что если мы будем ругаться, то в Японию — не поедем. — нехотя напоминает молчавшая ИнЧжон и вздыхает. — Нужно мириться.
— Да. — кивая, соглашается КюРи. — Нужно мириться. Давно мы так сильно не ругались. Это всё из-за ЮнМи. Как она появилась в группе, так мы стали ругаться. Раньше было хорошо.
(несколько позже. На входе в общежитие ЮнМи «тормозит» пытающуюся зайти внутрь ЁнЭ. На плече у ЮнМи большая спортивная сумка)
— Здравствуйте ЁнЭ-сонбе, — наклоняя голову приветствует своего менеджера ЮнМи.
— Добрый день, ЮнМи, — улыбаясь, отвечает та и смотря на сумку на плече ЮнМи спрашивает. — Уже собралась? Готова к сьёмкам?
— Да, сонбе, — отвечает ей та и предлагает, — Пойдёмте.
— А остальные? — округляя глаза удивляется ЁнЭ и имея в виду остальных участниц группы.
— Сами доедут. — спокойно отвечает ЮнМи проходя мимо ЁнЭ к выходу.
— Как сами? — не понимает ЁнЭ и сообразив, что происходит что-то странное, задаёт вопрос. — ЮнМи, что случилось?
— Ничего. — спокойно смотря на менеджера синими глазами отвечает ЮнМи. — Просто сегодня я еду одна.