Помещение оказалось почти идеально прибрано. Только пыль, которую Лютер никогда не удосуживался вытереть, лежала на пустых полках, полу и подоконнике.
Шагнув внутрь, некромант поискал глазами что-нибудь из личных вещей и обнаружил только механические часы в зеленой каменной оправе. Часы стояли на столе и еле слышно тикали.
Он подошел к ним, едва касаясь их пальцами. Это был подарок единственной девчонки, с которой он когда-то подружился слишком близко. Она была друидом второго курса. Училась совсем в другом вузе. Но отношения не сложились, и, не зная в итоге, куда деть довольно бесполезный подарок, он поставил его в комнате, в которую почти никогда не приходил. Участь немногим лучшая, чем помойное ведро.
Некромант отдернул руку, решив оставить этот подарок там, где он был. Для него он совершенно ничего не значил.
— Я смотрю, у тебя тут прямо уйма личных вещей, — с усмешкой бросила из-за спины Диара, заставив Лютера вздрогнуть. — Прямо как бы чего не забыл!
Опять издевка. Ну конечно.
Некромант спокойно повернулся к ней и прищурился, приподняв подбородок.
— Да, похоже, у меня не так много вещей, как я думал, — ответил он, вдруг приложив руку к сердцу и театрально поджав губы. — Как думаешь, ты сможешь жить с таким нищебродом, как я? Или мне пойти прямо сейчас и утопиться в болоте, чтобы тебя не позорить?
Диара широко распахнула глаза и тоже прижала ладонь к груди.
— А что, это возможно? — с придыханием переспросила она.
Лютер прекратил дурачиться и хищно растянул губы.
— Размечталась, — бросил, направляясь к двери мимо нее. — Располагайся и, будь добра, постарайся не чувствовать себя как дома.
— Это еще что значит? — приподняла бровь Диара.
После прозвучавшего вопроса он застыл, оказавшись слишком близко от девчонки. Взгляд сам скользнул вниз, останавливаясь на обтягивающем платье, под которым так эротично поднимались и опускались аккуратные полушария груди.
Лютер неожиданно облизнул пересохшие губы.
В ноздри проник едва уловимый цветочный аромат, обжигая легкие подобно раскаленному дыму от пожара.
Некромант вдруг шагнул еще ближе, не зная, зачем вообще это делает. И замер, вглядываясь в широко распахнутые карие глаза, в этот раз отдающие карамелью.
Между ними осталось не более десяти сантиметров.
— Это значит, что ты живешь тут тихо-тихо, — прошептал он, давясь словами, не зная, чего хочет на самом деле. — Примерно как упивец на болоте после дождя. Не мешаешь мне. Не шумишь и стараешься не появляться там, где есть я. На кухню мы вполне можем ходить отдельно, чтобы не видеть друг друга. Так понятнее?
Она не отступила ни на шаг. Даже несмотря на то, что теперь он угрожающе нависал над ней, в общем-то, непонятно зачем. Он и сам мог изолироваться от нее. Дом хоть и казался не таким уж и большим, вполне был пригоден для жизни двух человек, которые не хотят друг друга видеть. Но Лютеру непременно надо было указать ей, кто здесь хозяин.
Ребячество. И он сам это понимал. Но продолжал стоять рядом с ней, все глубже втягивая ее запах и чувствуя, как снова колотится кровь в венах от желания погрузить ладонь в распущенные волосы, жестко сжать их на затылке, заставив ее отклонить голову назад. Чтобы смотрела на него, распахнув свои огромные осенние глаза, а он чувствовал ее дыхание на своих губах…
И он почти сделал это. В голове вдруг помутилось. Он склонился над ее лицом, до которого оставалось так мало, и уже поднял руку, едва не дотронувшись до кончиков ее волос, как она произнесла:
— То есть того демонолога, с которым я сегодня познакомилась перед кабинетом ректора, приводить не стоит? Кстати, как мы будем организовывать встречи с любовниками? Предупреждать заранее надо? И как ты относишься к шуму после полуночи?
Вспышка каких-то диких, неконтролируемых эмоций разорвала сознание некроманта, заставив его буквально закипеть.
От резкого контраста реальности и собственного помешательства закружилась голова. Он едва не схватил девчонку, которая, почувствовав неладное, резко шагнула назад, упершись спиной в дверь.
Лютер не знал, что хочет сделать с ней. И боялся думать.
Но все же он рванул следом, чувствуя, что вот-вот прибьет нахалку.
Или сделает что-то, о чем потом серьезно пожалеет…
Ладонь сама собой ударила в дверь прямо рядом с головой девушки.
В венах будто потек огонь.
Горячо, разъедает.
Почти больно.
— Никаких. Демонологов. У меня. В доме, — прорычал он прямо ей в лицо, оглушенный стуком собственного сердца.
— То есть некромантов можно? — выдохнула Диара, изогнув тонкую бровь. — А друидов? Они классные ребята, между прочи…
— Никаких парней вообще! И девчонок никаких!!! Вообще никого сюда не води!
Становилось все горячее. С каждой секундой, что он продолжал еле-еле касаться ее, втягивая ее запах как отраву, чувствуя, что она не отстраняется и не убегает, несмотря на его вспышку ярости. Ощущая, как она близко, как ее высокая грудь то и дело поднимается от дыхания, скользя по его рубашке, и как ее лоб почти дотрагивается до его лба.
Она подняла голову, глубже взглянув в его глаза и замерев на миг. На короткую долю секунды он заметил, что она вдруг задержала дыхание.
От этого едва уловимого жеста перед глазами поплыли темные круги, по позвоночнику словно скользнула раскаленная змея.
В этот момент губы девушки вдруг распахнулись, и Диара тихо задала вопрос, от которого сердце некроманта едва не вылетело:
— Будем только ты и я?..
Он не хотел этого. Не хотел того, что сейчас происходило. Вообще не понимал, какого драугра творится.
Хотел.
Понимал.
Но он не успел ей ответить. Да и вряд ли смог бы сказать хоть что-нибудь. Все слова застряли комом в горле. Он мог бы только сделать какую-нибудь глупость. И уже вот-вот готов был…
Если бы в эту секунду Диара с придыханием не проговорила:
— Ты сказал, что не встречаешься с девушками, у которых маленькая грудь и большое самомнение. — С каждым словом ее голос становился все тверже и уверенней, однако медленно, слишком медленно приводя некроманта в себя. — Что удивительно, потому что твое самомнение, например, вообще размером с бегемота. Но не суть. Так вот для меня твой дурной характер — вовсе не проблема, представляешь? Мне, правда, все равно, что за тараканы ходят строем у тебя в голове. Но проблема, увы, совсем в другом.
— В чем же? — нехотя пробормотал Лютер, слегка отстраняясь, чувствуя себя пьяным.
— Слышал про правило трех «м»? — спросила она, и карие глаза сверкнули ядовито-желтым. — Я, знаешь ли, всегда придерживаюсь его.
Лютер глубоко вздохнул и приподнял бровь.
— Внимательно слушаю, — не без любопытства проговорил он.
— Правило трех «м» означает, что никогда не стоит иметь дел с мужчинами, у которых, маленькие… — В этот момент она по очереди стала загибать перед его лицом пальцы, перечисляя: — Мозг, магия и морковка.
На последнем пальце, которым оказался мизинец, она взглянула на его штаны, в которых недвусмысленно топорщилось что-то совсем не маленькое.
— Так что, увы, ты мне совсем не подходишь, — закончила Диара, в тот же миг нагибаясь и пролезая у него под рукой.
На глаза некроманта упала темная пелена, в висках застучало набатом.
— Я тебе сейчас покажу, маленькая ли у меня морковка, — низко проговорил он, глуша в голосе рычание и тут же хватая девчонку за запястья.
У нее не было и малейшего шанса сбежать.
— Ой, перестань, не на что там смотреть, — бросила она с преувеличенной беспечностью, но Лютер уже видел, как беспокойно блеснули ее глаза, как распахнулись губы, одну из которых Диара нервно прикусила, снова задержав дыхание.
«Проклятье…» — мелькнуло у него в голове, когда он пригвоздил ее руки обратно к двери, одновременно следя за каждым движением девушки. Вдавливая свои бедра в ее тело, чувствуя жар ее кожи, обжигающий его даже сквозь одежду. И тихий выдох, почти стон, сорвавшийся с ее губ и вызвавший внутри него какой-то демонов ураган, который начисто вынес все мозги прочь.
— Уверена? — хрипло спросил он, уже не в силах отвести взгляд от ее приоткрытого рта, жадно глотающего воздух.
— Уве…
А в следующий миг он накрыл ее рот, перекрывая ее рваное дыхание, впитывая его и делая своим. Как оголодавший зверь, он вжался в ее губы, тут же замирая. Закрывая глаза и упираясь лбом в ее лоб, чувствуя лишь, как оглушительно бьется сердце, выламывая ребра, и задыхаясь, потому что воздух вдруг стал вязким, как вода из болота, что раскинулось неподалеку.
Диара тоже тяжело дышала. Несколько долгих, текущих как патока, секунд они стояли неподвижно, касаясь друг друга. Будто боясь шелохнуться. Их губы стали одним целым, но не шевелились. И с каждым мгновением становилось все жарче. Словно стоит чуть отодвинуться — и из груди вырвется крик.
А затем девушка вдруг медленно высвободила руки из его ослабевшей хватки, дотронулась ладонями до его груди, обжигая кожу сквозь ткань рубашки. Несколько бесконечных мгновений, когда складывалось впечатление, что она его почти гладит, изучая рельеф грудной клетки.
До того, как она глубоко вздохнула и вдруг оттолкнула его, резко отойдя через проем двери в коридор.
— Никогда не делай так больше, — еле слышно пробормотала она, словно разом растеряв всю свою дерзость.
Лютер не повернул к ней головы, продолжая упираться рукой в дверь. Немигающим взглядом он смотрел на обгоревшее пятно в форме его собственной ладони. Пятно, которого прежде не было, потому что оно появилось пару минут назад.
«Хорошо, что его не заметила Диара…» — мелькнуло нервно в его голове, развеивая огненный туман, что заполонил там все вокруг.
— Ты меня слышишь? — переспросила девушка. — Никогда не делай так больше!
Он и не собирался.
Он сам не знал, чего от себя ожидать.
Поэтому он просто развернулся и молча прошел мимо нее. Ворвался в свою спальню, затем долго искал в ящике ключ от двери, которым сто лет не пользовался, схватил ежедневник и вышел прочь, заперев за собой комнату.
Он должен был узнать, что за дерьмо с ним творится. Узнать прямо сейчас, несмотря на то, что ритуал еще не был готов до конца. Но сегодня Лютер чувствовал, что у него получится.
Отгадка обязана была храниться в его прошлом. Обязана…
Через пару мгновений за ним хлопнула и входная дверь.
Он ушел.
ГЛАВА 4
Диара
За оставшийся день Диара перевезла вещи из особняка Леонд в гостевой домик, слегка прибралась в комнате, разложила одежду и все остальное по полкам. В целом ей нравилось новое жилище. Здесь оказалось довольно светло, уютно и не пахло ветхой древесиной, как в особняке отца.
Диара сделала для себя вывод, что Лютер, скорее всего, будет неплохим соседом. Он держал дом в чистоте, хотя обычно молодым парням это было совершенно несвойственно.
Как-то давно, когда девушка еще только стала первокурсницей института Темных искусств у себя в провинции, ей довелось случайно посетить мужское общежитие. Так вот разбросанные по всей комнате грязные носки, стаканы из-под кофе и бодрящих настоек, пустые винные бутылки и даже трубки с обугленными курительными смесями запомнились ей на всю жизнь.
Но дом Лютера выглядел так, словно он вовсе никогда не был взбалмошным магианом. Диара испытывала дурацкое ощущение, будто попала в жилище взрослого мужчины или… мужчины, который живет с женщиной.
Было стыдно это признавать, но последняя мысль ужасно ей не понравилась. Девушка нахмурилась и сжала губы, еще раз осматривая все вокруг. Пытаясь найти следы незнакомки, что могла бы наводить тут порядок. Что-нибудь от ее присутствия должно было остаться. Скажем, брошенная помада, шампунь или даже трусики.
Однако пройдясь по всему дому, Диара с облегчением выдохнула. Она не обнаружила не только женских вещей, но даже следов женской энергии. Особое зрение девушки подсказывало, что в доме повсюду, точно тонкий фиалковый флер, тянулись остатки магии и жизненной энергии одного Лютера Рейвела. Складывалось впечатление, что парень вообще никогда не звал сюда гостей. Ни мужчин, ни женщин.
Хмыкнув, Диара подумала, что это вполне в духе вздорного некроманта. Жить одному и никого не допускать в свой личный мирок.
Закончив осмотр дома, девушка вернулась в свою комнату и села на кровать, обдумывая, что будет делать дальше. За окном уже стемнело, над горизонтом появилась серебристая луна.
А Лютер все не возвращался.
Диара закрыла глаза, и в голову мгновенно проникли образы, которые она почти успешно гнала от себя весь день.
Его руки на ее запястьях… Его дыхание на ее губах… И сердце, что вот-вот вырвется из груди.
Он стоял так близко, вжимая ее в дверь, что, казалось, стал с ней одним целым.
Не до конца…
И она, ошеломленная, вздрагивающая, будто горящая изнутри от одного его прикосновения. От губ, которые впились в нее с какой-то болезненной жадностью. И застыли…
Они оба не понимали, что происходит. Оба боялись шевельнуться, пытаясь понять, какого драугра гнев и раздражение вдруг переросли в это. В горящие внутренности, дрожащие колени и жар внизу живота, доводящий до безумия.
Диара открыла глаза и вздрогнула, невольно повернув голову к двери, где они всего несколько часов назад… целовались.
— Ничего не было, — прошептала девушка. — Ничего.
А затем увидела обугленное пятно в форме ладони.
По спине прокатились мурашки.
Она подошла к двери и коснулась пальцами черной поверхности. Осторожно приложила руку, повторяя очертания пятна. И поняла, что отпечаток был больше ее кисти.
— Что за ерунда? — пробубнила она ошарашенно, не понимая, как такое возможно. В голове крутились некоторые варианты, но все они казались глупыми.
Например, для начала, чтобы сделать такое пятно, нужно было снять дверь с петель, карандашом очертить форму ладони, затем аккуратно заполнить ее какой-нибудь горючей смесью. И поджечь.
Но такого ровного следа это все равно не даст. Дерево начнет трескаться, а пламя зайдет за контуры отпечатка.
Но тогда как?..
Магия Тьмы не могла зажечь пламя. Колдовство друидов тоже было не способно высечь огонь.
Диара почесала подбородок. Ей вдруг стало ужасно любопытно, каким образом ее выскочка-сосед провернул такой фокус. Настолько любопытно, что даже компрометирующий поцелуй вылетел из головы.
Она отошла от двери, приготовившись спросить у парня, как только он вернется. И вдруг посмотрела в окно.
Ночь окончательно вступила в свои права. Над болотом поднимался туман, отдавая легкой магической зеленью. Диаре вдруг пришло в голову, что вряд ли это место было самым благополучным для того, чтобы располагать тут гостевые домики. Но, видимо, у ректора были свои соображения на этот счет.
А Лютер все еще не вернулся.
Девушка нахмурилась и даже успела слегка разозлиться от того, что вообще думала об этом нахальном типе. Какое ей дело, где он пропадает? Может, у него вообще свидание с той самой девчонкой, что у него тут прибиралась?
Нет. Она знала, что никаких девушек в дом Лютер не приводил. А значит, скорее всего, девушки у него и нет вовсе. Но тогда куда он запропастился на ночь глядя, если не только на территории академии, но даже в городе сейчас установили комендантский час из-за опасности, исходящей от вампиров?
В какой-то момент в голове вдруг вспыхнуло еще одно воспоминание.
Лютер. Стремительно выходит из своей комнаты, зажимая в руке какой-то ежедневник.
Что это было? Возможно, он взял с собой конспект лекций, чтобы вдали от новой соседки пройтись по материалу? Не исключено, что это была тетрадь с эскизами и парень уединился где-нибудь под луной, чтобы романтично нарисовать чей-нибудь портрет?
Оба предположения показались ей настолько абсурдными, что она едва не захохотала.
А может, это был дневник? Личная тетрадь, в которой некромант держал какие-то секретные записи, которые хотел скрыть?..