Просто пришло время. Он достаточно ждал, чтобы вновь завоевать мое тело. Так думал он.
Когда пир подошел к концу, вновь появилась Шарлот и позвала меня за собой. На прощание Торунн прилюдно поцеловал мои пальцы и отпустил, позволяя вновь прочувствовать на себе весь яд отца и его дочери. Что же ты затеял, мой ярл? Зачем подставляешь меня, делая мишенью для этих двоих?
Глава 20
Я стояла неподвижно. Как только зашла в спальню, время словно остановилось и я вместе с ним. У меня не было желания двигаться, не было сил готовиться к встрече мужа, я просто оцепенела, предчувствуя его приход. Мне слышались шаги каждую минуту, а может секунду, и я вздрагивала, покрываясь холодными каплями пота, которые потом словно кипяток выливались на нежную кожу, разрывая, сваривая под собой плоть. Мне казалось, что он уже близко, и я бросала взгляды из стороны в сторону, но с места так и не сдвинулась, прирастая ногами к полу.
И когда дверь, наконец, открылась, мне казалось, что я уже успела довести себя до припадка и сейчас с дурацким, жутким смехом начну прятаться под кроватью.
Широкие ладони опустились на мои плечи, и плавно двинулись к застежке, избавляя меня от шубки, которая щитом защищала меня от его посягательств. Горячая волна дыхания прошлась от острого плечика и поднялась к шее, обдавая таким жаром, что мне вдруг стало нечем дышать, словно он забрал весь воздух в спальне одним своим присутствием. Сильные пальцы чертили узоры на ткани платья, но и этого мне было достаточно, чтобы в полной мере ощутить, как она может трескаться и причинять боль.
Мужчина изучал, наблюдал из-под приоткрытых глаз. Вел носом, втягивая воздух у самой кромки воротника, запоминая, улавливая любые изменения. Как волк. У меня не было больше шансов, я истратила их все пытаясь отложить неизбежное, но дрожащая от страха душа, не могла поспорить с телом, которое тянулось к нему, боязливо отвечая на простые ласки. У меня горели легкие, как будто я пробежалась на вершину утеса на своих двоих и сейчас не готова сопротивляться, пока не налажу дыхание. Но этому не бывать, ведь он заставлял меня перестать дышать, его руки забирали последние пузыри воздуха из моих легких. И пока он рядом, мне не наладить дыхание, а значит, я легкая жертва.
Он продолжал молчать. Опустив рук на мою спину, резкими движениями избавил платье от сдерживающих узелков корсета и рывком стянул его вниз, оголяя меня прямо перед окном, в котором уже вовсю хозяйничала ночь. Платье повисло на моих бедрах, оставляя запястья в плену не до конца стянутых рукавов.
Я беззащитна перед ним. Мне не справится.
Укрепляя мои мысли, ярл опустил обжигающие ладони к моим бедрам и избавил меня от одежды полностью. Наряд сиротливо упал к моим ногам, обнажая кожу легкому сквозняку, который сейчас казался мне яростными порывами северного ветра, что заставляет мою кожу трещать и трескаться под влиянием холода.
Вся напряженная как струна я пыталась судорожно просчитать его следующий шаг, но он не позволял. Это была его игра, его развлечение, и он не стал бы давать мне возможность переиграть, только если для забавы.
— Повернись ко мне, жемчужина. — Сиплый голос прозвучал прямо над ухом, словно вынырнув из темноты, которую я чувствовала за своей спиной. — Повернись, жена моя. Посмотри на меня.
На покачивающихся ногах я развернулась, попутно прикрывая обнажённую грудь руками и волосами, которые упали вниз, стоило мне стыдливо опустить голову.
— Посмотри на меня. Или я не мил тебе? — Говорил он, а от голоса сквозило напряжением, как от зверя, которого дразнили палочкой, не понимая, что могут лишиться руки.
Я дрожала, мои ресницы дрожали и даже слова, которые застряли в горле, тряслись в страхе, пока я поднимала глаза.
Торунн стоял передо мной все в той же одежде и не двигался, позволяя мне привыкнуть к нему, или играл, чтобы я расслабилась перед неминуемой смертью в его пасти.
— Не дрожи. Лучше помоги мне раздеться. — Приказ. Грубый, но он выдал его предвкушение, напряженность, что слышалась в каждом слове.
Я только моргнула, округляя глаза.
— Давай, жемчужинка. Я не укушу тебя. Пока. И нечего прятать свое тело, я его уже видел.
Воспоминания жарко опалили щеки. Да, он видел, видел и пробовал то, что я прятала, прикрывая узкими ладошками.
Была, не была.
Я потянулась к нему пальцами, и он не двинулся, позволяя. Меховая накидка упала на пол сразу после щелчка замка. Бегло пробежавшись пальцам по груди, я словно засунула их в лаву, так горячо было его тело.
— Продолжай. — Он смотрел на меня, и гроза бушевала в его серых омутах. Там было видно все. И молнии и серебряные тучи, а еще мое напуганное лицо в отражении.
Видимо я смотрела слишком долго, потому что ярл схватил меня за плечи и сжал их, теперь пытаясь поймать мой взгляд, который я прятала.
— Не трусь. Ты жена ярла. Им не пристало бояться, тем более своего мужа. Или тебе не было хорошо, когда я ласкал тебя, Аорелия? Отвечай.
— Было. Хорошо. — Проглатывая вязкую слюну, ответила я.
В этом было сложно признаться себе, а ему так тем более. Но честность пришла только, когда он спросил и ответ, полный искренности прозвучал, повиснув в воздухе.
— Тогда чего ты дрожишь? Я показал тебе только самую малость, и сейчас хочу больше. Ты прекрасна, моя жемчужина. Твоя кожа пахнет мной, потому что ты моя. Твои волосы словно снег, а глаза как черный жемчуг с самых глубин моря. И я больше не могу ждать, когда ты поймешь очевидное.
— Что?
— Ты моя. И я не позволю никому тебя обидеть. И сейчас, пока еще, могу запретить это даже себе. Ты тянешь время и во мне все меньше сил сдерживаться. Пойми это. — Он легонько тряхнул меня за плечи. — Иди в постель.
Он оттолкнул меня и сделал шаг назад, позволяя самой снять сапоги и нырнуть под одеяло.
Боги, как же страшно. Я понятия не имела чего ждать. Для сравнения у меня был пример того единственного раза, который и произошел между мной и этим же самым мужчиной, который стоял передо мной и в его глазах был… голод?
Он избавил себя от рубашки, и я впервые видела его с голым торсом. Широкий разворот плеч ничуть не уменьшился с уходом одежды. Под покрытой черными рисунками и рунами кожей бугрились мышцы, перекатываясь как у готового к броску хищника, переливаясь в тусклом свете пары свечей и лунного света, что подглядывал из окна. Они вязью укрывали его плечи, руки и грудь. Что-то подсказывало мне, что и на широкой спине меня ждал бы такой же рисунок. Тени подчеркивали рельефность его тела, обрисовывая мелкие колечки волос на его груди, которые заканчивались чуть выше ребер, но тонкой чертой уходили к пупку, у которого она расширялась и пряталась под ремнем штанов. Длинные сильные руки, увитые рисунками, потянулись к ремню, и как только звякнула бляшка, вместе с ней всхлипнула я. Не от слез, просто слишком резко втянула воздух от волнения, он от ярла это не ускользнуло.
Он внимательно следил за моей мимикой, избавляя себя от штанов, и как только они оказались на полу, я инстинктивно прикрылась одеялом.
— Не прячься. Это только дразнит. — Прохрипел он, а я испуганно смотрела на его возбуждение, которое теперь ничего не скрывало.
Мне не верилось, что он был во мне, зато теперь становилось понятно, как можно было причинить мне увечья, таким… добром. Плотный, даже на взгляд, украшенный выпуклыми венками, член, стоял вверх, во весь свой размер и на самом кончике блеснула вязкая капля. На сильных плотных ногах он казался таким органичным…. Как будто его слепила сама мать-природа, и позволила мне любоваться своим творением. Его не портили шрамы на теле, не портила, возможно, излишняя волосатость, которая напротив придавала его виду мужественности, стали, несгибаемости. Эта скала силы и могущества двинулась ко мне и, не дожидаясь пока я попробую сбежать, нырнула под одеяло, хватая меня за руки и вновь усаживая сверху.
Маньерки в моих волосах звякнули, и блеснули в скупых лучах. Сейчас они были скупыми, они не позволяли мне рассмотреть мужчину, что лежал подо мной, пряча все кроме его поблескивающих глаз, в тени. Зато я уверенна он смотрел на меня и видел все. Каждый изгиб, каждую вмятинку, возможно даже родинки на моей коже не укрылись от пронизывающих глаз.
Он закинул руки за голову, позволив мне немного передохнуть от навалившихся ощущений, таких как горячий шелк кожи его живота, который я сейчас чувствовала как никогда остро и органа, который вновь уперся в спину.
— Тебя никогда не ласкали до меня? — Спросил он, аккуратно, будто это просто разговор о ерунде.
— Нет. — Я мотнула головой.
— Никто не прикасался к тебе?
— Только целовали руки в знак приветствия.
Он словно замурчал. Под щетиной расплылась легкая, гордая улыбка.
О том, что капитан украл мой первый поцелуй, я вновь умолчала, не находя в себе сил признаться, да и не находя причин для такого глупого поступка.
— Никто не видел тебя обнаженной?
— Нет. — Отвечала быстро и четко, как будто боялась, что у него возникнут сомнения
— Значит только я.
— Да, мой ярл.
— Назови меня по имени, Аорелия. — Он убрал руки из-под головы и поймав мои запястья опустил их на свою грудь.
— Прошу…
— Что?
— Не торопи меня, Родерик. — Выдохнула я одним словом, понимая, что пришлось немного наклониться вперед, и таз поменял свое положение на животе мужчины.
— Я не тороплю. Это ты медлишь. Потрогай меня, где захочешь. Спроси, чего не знаешь. — Я недоверчиво на него покосилась. — Давай, давай. Не трусь.
Я сделала два плавных вдоха и закрыла глаза. Так проще. Так я могу не видеть блеска его глаз, не сгорать от смешанных чувств, видя плоть под своими пальцами.
Я повела их сквозь волоски на груди, выше, к шее. Огладила ее, позволив себе запустить пальцы в темные волосы и прочувствовать весь их шелк, не смотря на внешнюю жесткость. Очертила линию скул, когда пальцы коснулись шрама и задержались на нем.
— Пятая война оставила свой след. — Ответил он, на мой немой вопрос.
— Кто ты?
— Всего лишь друид. Но от войны меня это не уберегло.
Я погладила его самыми кончиками пальцев, шла за ним, медленно касаясь израненной когда-то кожи и понимала, что даже на ощупь он не вызывает у меня отторжения. Не заставляет содрогнуться от его неровностей и неэстетичного вида. Только манит, вызывает любопытство.
— Не останавливайся на месте. — Голос ярла вырвал из размышлений, и я открыла глаза. — Я позволяю тебе изучать себя, а ты тянешь время.
— Не правда. Я изучаю. Просто начала с простого. — Заупрямилась я.
Откуда только решительности хватило.
— Пожалуй, достаточно. Моя очередь. — И вновь переворот и он оказывается сверху, упираясь бархатной и влажной головкой в мои сухие и закрытые складочки.
Я сжимаюсь, и это не ускользает от его взгляда.
— Я знаю, что ты не возбуждена. И не планирую сейчас в тебя входить. Расслабься. Я просто покажу тебе, как нужно узнавать тело партнера.
Он немного съезжает вниз, позволяя мне выдохнуть от дистанции его возбуждения от меня, и опускает голову к шее.
— Ты чудесно пахнешь, как лунный цветок.
— Лунный цветок?
- Да. Он распускается только ночью и только когда на небе расцветает луна.
— Я не видела такого.
— Я покажу. Но потом. А пока дай мне уже потрогать тебя, Аорелия, будь добра. — Только киваю, а он даже не смотрит, только наваливается сверху и, щекоча, очерчивает ключицу кончиком ногтя. — Ты невероятно красивая. Признаться честно, сегодня я хотел вломить каждому кто смел, касаться твоих губ.
— И почему же не вломил? — Прошептала я, пытаясь отвлечь его от поглаживания моего соска, к которому уже опустились торопливые пальцы.
— Они правы. Нельзя гневить богов. Ты их подарок. Мой подарок. Мое благословение. И каждый достойный воин заслужил право прикоснуться к тебе. Но я заслужил больше всех, Аорелия, так что не закрывайся от меня, позволь мне доказать, что боги не ошиблись. — Он поднялся и стоя на коленях, разглядывал меня сверху вниз. Я видела его полностью, освещенного лунным светом, возбужденного, голодного и такого терпеливого. Он все еще ждал моего ответа, терпел и тяжело вбирал сжатыми губами воздух.
Ярл поднял руку с брачным браслетом и остановил раскрытую ладонь над моим животом.
— Примешь или прогонишь? — Спросил он, ожидая ответа.
У меня не было для него ответа. Не заготовленного ни спонтанного. Я просто поддалась интуиции, и от ее совета стало легче дышать, как будто вес, что давил на плечи, наконец, упал.
Я протянула руку и запустила его пальцы между своими, сжимая ладошку, притягивая его к себе, прошептав:
— Принимаю, муж мой.
Глава 21
Я почувствовала, как завибрировала его грудь от сдерживаемого рыка. Мужчина вновь опустился на меня сверху, прижимая мое дрожащее тело к своей горячей груди.
— Отвечай на мои ласки, Аорелия. Заставь меня поверить в свое желание. — Он обрушился на меня поцелуем, заставляя задохнуться от прилива немедленного желания обнять его, впиться в его плечи, чтобы сдержать или оттолкнуть, чтобы сбежать самой. Но я отвечала, и когда его жесткие пальцы впились в мои щеки и когда из касаний это все переросло в покусывания, жадные, страстные. Пылкий поцелуй, как плавящие вспышки между нами. Мужчина отпустил мой подбородок, когда понял, что я отвечаю и бросился изучать мое тело жгучими как острый перец пальцами. Они бродили по коже, то холодные, то горячие. Они вырывали стоны из припухших губ, когда он, наконец, сжалился и позволил мне судорожно вдыхать воздух, опускаясь жадным ртом ниже. К груди, которая как последняя предательница лежала в его ладони как влитая, с поднявшимися острыми сосками, на который тут же опустили пламенный поцелуй. К животу, что подрагивал от каждого прикосновения его тела ко мне. А когда рука опустилась на бедро и плавно поползла вниз, к ягодице, я кажется, заскулила. Толи от страха, толи от нетерпения.
Мужской взгляд скользнул по мне, и я поняла, что ярл будто пьян, а я, такая же пьяная отражаюсь в его глазах, и, откинув голову, закрыла глаза, ощутив его упругий язык на сокровенном месте.
Сумасшествие. Именно сейчас мне искренне хотелось верить в то, что все возможно. Пусть только раз, только так коротко и неловко, но я буду верить, закрыв глаза, что я создана для этого мужчина, как и он для меня. Я буду верить в жар, что расплавлял вязкий воздух, сливая нас в единое целое, стирая грани запретов. Пусть плохо, пусть меня можно осудить за эту слабость, но я так сильно не хотела боли, я так рьяно и бешено мечтала об этой возможности. Пусть сейчас я вижу в нем совсем не его, лишь образ моих горячих, смущающих фантазий, но я так хочу. Хочу видеть его здесь, хочу без страха прикасаться к его стальной коже, покрытой тонкой пленкой влаги, хочу пробовать на вкус ее соленость. Это мое. Пусть хоть и одну ночь.
За что ты же так сломал меня, Родерик?!
Хотелось вцепиться в него, выдрать все ответы, но вместо этого я в очередной раз выпускала хриплый стон сквозь приоткрытые губы, пытаясь поймать себя на грани реальности, боясь безвозвратно потеряться в этом безумии.
— Тебе же понравилось, когда я целовал тебя сюда в прошлый раз. — Говорил он, обдавая нежную, влажную кожу горячим дыханием. — Понравилось, Аорелия, не слышу ответа?
— Да-а… — Простонала я, словно впервые слыша свой голос. Настолько он был необычен, и тембр, и громкость и чувства что были в него вложены.
— Если понравилось, направь меня, покажи, где было приятно больше всего. — Он опустил мою ладонь на свои волосы, и я совсем потерялась.
Он как будто отравил всю реальность вокруг меня. Не существовало ничего, только наши голые, влажные тела в этой постели. Он позволял мне прикасаться к нему, руководить, заставляя меня поджимать пальчики на ногах от удовольствия.
— Какая ты сладкая, жемчужина моя. — Шептал он, заставляя меня прекратить извиваться под ним, играя, мучая. — Ничего слаще не пробовал. — И вновь набрасывался как жадный до вылизывания пес, пока я выкручивалась и шептала что-то не понятное, растворяющееся в темноте погасших свечей.
Уже нет его животного у ног, оно по-хозяйски скручивается у моих ног. Не враг, не друг. Охранник.
Волна совершенно других ощущений накрыла меня, когда я ощутила растягивающий меня палец, изнутри.