За очередной дверью, осторожно приоткрытой Тором, тянулся хорошо освещенный, большой коридор с гобеленами на стенах, деревянными резными вазами в нишах и дверями с серебряными инкрустациями. Норд удовлетворенно фыркнул, в точности почуявшая угощение лошадь, настойчивыми жестами требуя от спутников пошевеливаться резвее. Они вновь образовали живописную группу из пленников и бдительных конвойных, вышагивая по мягким коврам с таким уверенным видом, будто они имеют полное право здесь находиться. Двое встреченных слуг испуганно шарахнулись к стенам, уступая дорогу. Несшие дозор стражники косились с уважением. Где-то высоко в небесах Мефала-Прядильщица Событий решила, что все складывается слишком удачно. Значит, пора метнуть кости на медное блюдо событий и подсчитать, что выпадет на гранях.
Большие, расписанные киноварью и золотом двери, к которым приближалась компания, внезапно распахнулись. Из внутренних покоев вышло с полдюжины человек, сопровождавших высокого седого мужчину с властным лицом, облаченного в темно-синий камзол. Сановник на ходу отдавал распоряжения, но при виде компании умолк на полуслове.
— Таросси, прах его побери, — прошелестело над ухом у Тони. На скулах Николетты отчетливо выступили желваки, редгардка подобралась, готовая в любой миг сбросить с рук цепь и начать драку. Тони открыл рот, в точности не представляя, что намеревается говорить, но его опередил гро-Харр, браво рявкнув:
— Ваша светлость, р-разрешите доложить об исполнении задания!
— Кто таков? — негромко и спокойно осведомился генерал Бдящих.
— Гро-Харр, служу в рядах Соратников Исграмора! — не замедлил с ответом орсимер, нарочито сверкнув прицепленной на доспех значком золотой секиры. — Явился по слову командующей, Ольфинны Серогривой, с приказом доставить в Солитьюд и разместить за решеткой взятых в бою ценных пленников. Вот это, — он дернул цепь, понуждая редгардку сделать шаг вперед, — извольте видеть, Николетта Яростная собственной персоной, бывший и беглый Клинок. Остроухое отродье — Павшая Звезда с Саммерсета, которого сколько лет гоняли по всей стране, а император в милости своей лично велел отправить на Игры. Они отбивались как звери, прикончили многих славных ребят, но мы их повязали. Остальные внизу, в Черном Пределе, гоняют уцелевших злоумышленников и заговорщиков, — он вытянулся по стойке смирно.
— Прекрасная работа, — одобрил Таросси. — Я слыхал много хорошего о доблести Соратников, и сегодня лично убедился в этом. Благодарю, гро-Харр, и твоего соратника тоже. Ваше задание исполнено. Адеберт, выдай отважным воинам их вознаграждение. Да не скупись, они отлично потрудились на благо Империи. Вы свободны.
— Э-э... а пленники? — опешил Халаг. — Ольфинна приказала...
— Я их забираю, — пожал плечами Бдящий. — Император наверняка пожелает лично взглянуть на этих людей. Мне тоже охота потолковать с ними по душами. Особенно с леди Николеттой. Уверен, у нас найдется, что сказать друг другу. Ступай, друг мой. Выпей со своими товарищами за здоровье императора.
Орк чуть повернул голову к Тони. В маленьких, глубоко посаженных глазках Халага плескался вопрос. Пойти на поводу у обстоятельств, продолжая исполнять роли дружинников Исграмора, и отпустить якобы плененных альтмера и редгардку с Таросси? Бдящий уволочет их невесть куда, скорее всего, в подземелья под Мрачным замком. Без посторонней помощи им оттуда не выбраться, а это непреложно означает — придется устраивать шумиху на всю крепость и Солитьюд впридачу...
— Стой на своем, — дернув углом рта, пробормотал Тони. Орк понял, упрямо склонил безволосую тяжелую голову:
— Прощения просим, ваша светлость. Сами знаете, приказ есть приказ. Ольфинна настрого велела глаз с пленных не спускать, пока они не окажутся под замком. Ольфинна, она такая. Если к ней долетит слушок, что мы сдали добычу в другие руки, пусть даже ваши, она нас своеручно перед всей дружиной в лоскутки изрежет. А потом вынет требуху и псам скормит. Нет уж, куда они — туда и мы.
Генерал беззвучно пожевал сухими тонкими губами. Тони предположил, что Таросси сейчас мысленно желает упрямым наемникам провалиться в самое глубокое из подземелий и мучительно скончаться в кипящей лаве.
— Я сам поговорю с твоим командиром, — отрезал Бдящий. — Судьба ваших пленников — дело государственной важности. Более оно вас не касается.
— Генерал? — нежно и вопросительно прошелестело рядом. Никем не замеченная, к спорщикам легкими шагами приблизилась женщина, закутанная в просторный темно-лиловый плащ с опушкой. Лицо дамы надежно скрывала маска черной кожи, на плече у нее топорщила перья и разевала желтый клюв большая черно-белая сорока.
— Таросси, могу я узнать, чем вы так расстроены? Кто эти люди и что они делают в покоях императора?
— Солитьюдские Соратники изловили Павшую Звезду и Николетту-Клинок, — без особой охоты пояснил Таросси.
— Неужто? — голос женщины в маске зазвенел изумлением, тонкие руки в замшевых перчатках сложились в жесте безмерного удивления. — Поразительно. Генерал, немедля доставьте их ко мне.
— Но советница!.. — возмутился Бдящий.
— Немедля, — спокойно и благожелательно повторила женщина в лиловых одеяниях. Николетта косилась на нее с нескрываемой злобой, Тони — с изумлением. Перед ними стояла советница Катария. Та самая, воплощение коварного божества в преображенном облике эльфийской воительницы. Леди вела себя как самая обычная, облеченная властью знатная дама, занимающая не последнее место при императорском дворе. Сорока на ее плече взмахнула крыльями и застрекотала.
Изрядно увеличившаяся процессия из пленников, надзирателей, полудюжины встревоженных Бдящих и их раздраженного предводителя, а также советницы Катарии протопотала по коридорам, ввалившись в скромно обставленные покои. Тони затесался промеж Бдящих, нашаривая укрытую за пазухой Розу. После долгих споров Николетта нехотя уступила доводам альтмера и согласилась извлечь артефакт из двемерской шкатулки. Розу тщательно обмотали ветошью, и покамест она не подавала никаких признаков жизни. Не светилась, не полыхала раскаленным угольком, однако даже сквозь несколько слоев ткани пребольно кольнула Тони в палец. Заговорщики не сошлись во мнениях о том, как именно надлежит использовать Розу, потому Тони решил забиться в уголок и для начала потихоньку освободить цветок от тряпья. Сказано же в летописях: «Оживает в присутствии даэдры и сама выбирает себе жертву».
Катария, откинув капюшон плаща на спину и ткнув кулачки в бока, встала перед Николеттой и Рингиллом, разглядывая их, точно диковинных и опасных зверей. Таросси громоздился за ее плечом, вполголоса назойливо твердя о том, сколь необдуманно рискует советница, и что пленников надо не таскать по замку, а поскорее разместить под охраной в подземелье.
— Ничем мы не рискуем, — отмахнулась Катария, не отрывавшая пристального взгляда от лица редгардки. — Ах, госпожа Николетта. Сколько лет миновало! Знаешь, ты ничуть не изменилась. Все такая же упрямая и упорная. Гончая, идущая по кровавому следу. Я никогда не верила слухам о твоей гибели... — она в задумчивости коснулась рукой укрытого маской лица, — ты не поверишь, но я даже рада тебя видеть. Все эти годы ты пряталась в Черном Пределе, верно? Хороший выбор. Но теперь тебе и твоим дружкам-бунтовщикам больше негде укрыться. Для вас не осталось места ни на земле, ни под землей, верно, генерал? Придется тебя казнить, дорогая неуловимая леди, во имя мира и спокойствия Империи.
Она сделала шаг, встав напротив Рингилла. Ей пришлось слегка запрокинуть голову, чтобы взглянуть альтмеру в лицо:
— Последний герой Алинора и Талмора, какая честь. Мы так рассчитывали, что ты по праву завоюешь место победителя Игр. Кому еще одержать верх в этом грязном сражении, как не тебе, сверкающему клинку Доминиона, его воплощенной мести! Но ты пошел против законов своей страны, предал память погибших сородичей и заключил союз с людьми, — она разочарованно всплеснула руками. — Что-то там есть, в этом Черном Пределе, и это что-то неотвратимо влияет даже на разум детей Старшей Крови. Они стремительно тупеют и начинают совершать редкостные глупости.
— Ты так в этом уверена? — соизволил разомкнуть уста альтмер. — Я бы не спешил с осуждением и приговором... Харр!
Орсимер, якобы бдительно таращившийся на пленников, сорвался с места. Сгреб за шиворот зазевавшегося Бдящего и гвардейца, размашисто и с треском столкнув их лбами. Рингилл и Николетта слаженным движением скинули обматывающие их запястья цепи, редгардка выхватила меч у сраженного орком гвардейца и, оскалившись, ринулась на генерала Таросси. По старой боевой памяти Тор кинулся на помощь Халагу, но был остановлен злобным рыком альтмера: «Присмотри за Тони!»
Роза зацепилась за что-то и никак не желала вытаскиваться. Тони дергал ее, ощущая, как разъезжается под пальцами ветхая ткань и позабыв о том, каким хрупким казался ему артефакт. Крутящийся молот Тора на излете встретился с чьей-то челюстью и окрасился липкими алыми брызгами. Николетта загнала отбивающегося Таросси в угол и лихо орудовала клинком, пытаясь одолеть защиту Бдящего. Генерал пока держался, но его подчиненные оказались не столь удачливы — разящие кулаки гро-Харра и боевая магия в руках альтмера покончили с ними.
Советница Катария не воспользовалась воцарившейся в покоях суматохой, чтобы проскочить к дверям или позвать на помощь. Она стояла у стрельчатого окна, сквозь в прорези в кожаной личине взирая на побоище. Маска надежно скрывала выражение ее лица, но фигура Катарии и ее скрещенные на груди руки свидетельствовали о полнейшем спокойствии и самообладании. Советница никого и ничего не боялась, терпеливо выжидая, кто возьмет верх в схватке. Тони мог поставить на кон весь золотой запас Мзинчалефта, что там, под своей маской, Катария ехидно улыбается.
Вспорхнувшая с плеча советницы сорока металась среди потолочных балок, истошно голося и роняя на головы сражающимся катышки помета.
С коротким и пронзительным криком Николетта нанесла сокрушительный рубящий удар. Клинки столкнулись, издав противное, скрежещущее лязганье. Таросси ловко отвел удар, перейдя в стремительную, напористую атаку. Редгардка змеей нырнула под нацеленный ей в живот прямой имперский меч, упала, выбросив руку в длинном выпаде снизу вверх — и Таросси, зашатавшись, выронил оружие, переломившись в поясе и схватившись обеими руками за рассеченное чрево. По его одеждам расплылось темное пятно, кровь потекла между пальцами, часто закапав на пол. Крутанувшись на пятке, Николетта коротким ударом добила Бдящего прежде, чем он успел открыть рот и завыть, оповещая Мрачный замок и мир о своей гибели.
Катария несколько раз беззвучно приложила одну обтянутую тонкой замшей ладонь к другой, аплодируя победительнице. Растекшиеся под ее ногами лужи крови смешались с тающими ледяными стрелами, сотворенными Рингиллом, и советница аккуратным жестом поддернула плащ, чтобы не испачкался.
— Верно я понимаю, леди Николетта, это ваш очередной заговор? — чуть склонив голову набок, осведомилась она. — Что ж, признаю ваши успехи. Вы возникли из ниоткуда, пробрались в Мрачный замок и даже прикончили Таросси. Спасибо, он мне никогда не нравился — туповат и слишком любил отдавать приказы. Что вы намерены делать дальше, пробиваться в императорские покои?
— Убить тебя, тварь, — прошипела редгардка. Перехватив меч, она напрочь позабыла про Розу-артефакт, видя только оказавшегося в пределах досягаемости давнего врага и слыша только гремевший в крови зов мести.
— О, это совсем не так просто, как ты думаешь, — советница крутанулась на месте, ускользая от удара, плащ полетел в одну сторону, сама Катария метнулась в другую. Оказавшись вплотную к Николетте, советница взмахнула рукой, в которой блеснул невесть откуда взявшийся кинжал. Долгое, тягучее мгновение — и Николетта отлетает в сторону, с хрипом втягивая воздух. Еще не понимая толком, что случилось, почему она захлебывается пошедшей горлом кровью, почему у нее подкашиваются ноги и меркнет свет перед глазами...
Роза в руках Тони дрогнула. Короткий бронзовый стебель едва ощутимо изогнулся.
Распростертая на липком, окровавленном полу Николетта больше не шевелилась. Тони вдруг озадачился странным вопросом без ответа: может ли их вылазка считаться продолжением Игрищ? Если они по-прежнему на Играх, то душа яростной редгардки досталась Боэтии?
— Вот даже как, — теперь в шелестящем голосе советницы звенело недоуменное раздражение и ярость. — Что ж, вы хорошо подготовились. Куда лучше, чем те, что приходили до вас. Должна вас разочаровать — ваша игрушка, стеклянный цветочек... это всего лишь очередная злая шутка Сангвина. Один из его любимых приемчиков — сотворить никчемный артефакт и щедрым жестом швырнуть его людям. Представляю, как он сейчас хохочет, глядя на очередных болванов, купившихся на якобы древнюю легенду и байки пьяных сказителей. Брось ее, человек. Брось, она бесполезна, и тогда... тогда мы наверняка сумеем договориться, — она небрежно переступила через откинутую руку Николетты, как человек переступил бы через валяющееся на пути бревно. Ее гладко причесанные волосы растрепались, глаза в прорезях маски злобно поблескивали. Тони неуверенно замахнулся на нее Розой. С острых прозрачных лепестков сорвались искорки света, радужными каплями бессильно осыпались на подол лилового плаща. Неужели они прочитались, приняв желаемое за действительное, и все было напрасно? Забыли, что Сангвин — такой же принц даэдра, как прочие его сородичи. Он обожает коварные розыгрыши над теми, кто имел глупость ему довериться. Но если Роза не имеет сил изгнать даэдру, то что ж выходит? Они втроем оказались перед донельзя разозленным созданием высших сил, и сейчас Боэтия накрошит их в мелкие кусочки!
Словно отвечая настрою Тони, жезл померк, а в груди, там, где сердце, остро и тревожно заныло.
— Нет, — тихо и твердо произнес альтмер. — Нет. Это не должно так закончиться. Не верь ей, Тони. Это ложь.
— Чистейшая правда, — хмыкнула из-под маски Катария. — Я-то знаю. Не глупи, альтмер. Сложите оружие, и покончим на этом. Обещаю, я не стану вас преследовать. Могу даже отпустить вас на все четыре стороны. Да, и тебя тоже, Принц-Трус. Это ведь ты, да? Вернулся наконец в родные края?
Рингилл молниеносным движением метнул в советницу ледяной стрелой. Она подставила раскрытую ладонь, и лед с хрустом разбился о невидимую преграду. Тор швырнул молот, но тот, не долетев и не коснувшись даже края одежд советницы, завис в воздухе и тяжко врезался в пол, выбив из паркета веер щепок. Топтавшийся на месте гро-Харр явно колебался, сознавая, что здорово погорячился и напрасно сунулся в эту заварушку.
«Так не должно быть, — Тони покрепче стиснул свое причудливое оружие. — Мы так долго сюда шли. Я уже почти поверил, что чего-то стою. Что способен чего-то добиться, а не отсиживаться в глухомани. Вот она... оно... то создание, которое заварило эту адскую кашу. На чей алтарь мы всякий год добровольно проливаем потоки крови. Убей его, и все закончится. Убей его, соверши в своей жизни хоть один значимый поступок!»
Глава 13. Угасшее сияние.
Складчатый занавес, укрывавший дальнюю стену залы, заколыхался, пошел волнами и резко отдернулся. За ним скрывалась небольшая дверца — как раз пройти одному человеку. Первому из вошедших, человеку крупному и широкому в плечах, пришлось повернуться боком и склонить голову, чтобы не удариться о притолоку. Его спутник, более стройный и легкий на ногу, скользнул неслышной тенью, оказавшись рядом с Катарией. Советница приветствовала его поспешным взмахом руки и раздраженным замечанием:
— Что-то вы не спешили!
— Пребывали в уверенности, что ты сама отлично со всем справишься, — легкомысленно откликнулся новопришедший. В свете уцелевших ламп стало видно, что он довольно молод и смахивает обликом на норда, но не белобрысого, а темноволосого. — Итак, что же мы здесь имеем? Гору трупов, море крови и заговорщиков во главе с известным ненавистником людей, Павшей Звездой. Все просто и очевидно. Это не Таросси там валяется, мир его душе?