— Она твоя. Дарю тебе ее навсегда, брат. Хочешь, называй эту бабу рабыней, хочешь — женой. Только присмотри за тем, чтобы она до заката не совалась во двор. Иначе снова полезет не в свое дело… или попадется мне на глаза. Посторонись.
Свальд торопливо отступил назад, в проход между опочивальнями. Одной рукой — вторая была занята мечом — схватил тихо плакавшую Неждану за локоть. Осторожно потянул в сторону, подальше от входной двери. И тут же встал перед ней.
Черный силуэт с двумя головами выплыл из опочивальни. Сверкнул двумя парами глаз и вылетел во двор.
Придется пойти кружным путем, подумал Харальд, скользя вдоль стены главного дома. Нужно опросить всех, кто мог что-то видеть или слышать. Своих воинов, здешних рабынь. Про эти бочки надо бы узнать…
— Кейлев! — рявкнул он на лету, глянув в сторону пятачка перед лестницей. — Болли! Свейн!
А следом у него мелькнуло — может, все-таки удастся найти Сванхильд до заката. Только как быть с другим? Дело не только в женитьбе на Труди. Простила же его девчонка, когда он потешился с ее сестрой Крэсив? И не зря Нида сказала то, что сказала. Скорей всего, Сванхильд просто не хочет делить ложе с двухголовым. Уродство не все переносят, некоторым бывает даже тошно смотреть…
Найду, приласкаю и увижу, как глянет в ответ, угрюмо решил Харальд. Затем опустился на землю, потому что Болли и Свейн уже подбегали к нему.
Когда Харальд вылетел в дверной проем, Свальд медленно вложил меч в ножны.
За спиной у него шмыгала носом Нида. И у Свальда вдруг мелькнуло — высказать бы ей все. Мало того, что сама сбежала, так еще утаила, что в тягости. Собралась оставить дитя безродным, лишив честного имени отца. А судя по тому, что сказал брат, вдобавок помогла Сванхильд с ее затеей. Выходит, Нида встала между Харальдом и его бабой. Но…
Но в крови уже закипало желание. И Свальд рывком развернулся. Сдернул с головы Ниды серый плат, завязанный под подбородком.
Грубая шерсть тут же зацепилась за мозоли от меча, и он брезгливо стряхнул тряпицу с руки. Уставился на Ниду.
Темные пряди, выбившиеся из кос, ручьями облепили ее лицо — точеное, с высокими скулами. Серые глаза туманно блеснули. Расширившиеся зрачки казались сейчас бездонными.
— Ты не должна ходить в рабских обносках, — пробормотал Свальд, запуская пальцы в темные волосы. — Я привез с собой шелка из Упсалы. Целый сундук набил дарами. Для тебя, Нида.
— Рабыням шелка не дарят, — приглушенно ответила она.
Сказала тихо, но строптиво. А следом две слабые бабьи ладони уперлись Свальду в грудь.
— Будешь сильно напрягаться, повредишь щенку, — быстро предупредил Свальд, притягивая к себе голову Ниды.
И ладони тут же отдернулись. А Свальд, склоняясь над ее губами, неярко пунцовевшими в полумраке, деловито спросил:
— Живот не болит? После того, как я тебя швырнул?
— Нет, — выдохнула Нида. — Бок только… но это пройдет.
— Вот и ладно, — проворчал он.
А потом коснулся губ Ниды. Соль от слез пощекотала ему язык, вскружила голову, сбив дыхание…
Только Нида на поцелуй не ответила.
Вроде радоваться надо, растерянно подумала Неждана, с трудом дыша заложенным от слез носом. Сама худшей участи избежала. И тайну Забавы конунгу не выдала. К тому же Свальд остался жив.
Только как быть с тем, что эти двое, конунг со Свальдом, поклялись уйти отсюда гостями — а вместо этого объявили ее рабыней?
Свальд оторвался от губ Ниды. Протянул, ухмыльнувшись:
— Я когда-то до зубовного скрипа хотел, чтобы ты стала моей рабыней…
— Вот и дождался, — выпалила Нида.
А следом безрадостно вздохнула. Веки у нее были опухшими от слез, губы — от его поцелуя.
— Теперь натешишься вволю, — уже сурово заявила она.
И тут же сдавленно всхлипнула.
Свальд едва заметно качнул головой. Пробормотал, глядя ей в глаза:
— Будь все как прежде, я бы продал тебе твою свободу. За ласки. И ты угождала бы мне до утренней зари. Да не одну ночь. Но теперь… теперь я твою свободу хочу обменять на твою обиду. Забудь то, что было в Упсале, Нида. Вернись ко мне женой. Стань хозяйкой Веллинхелла. Даже не буду говорить, сколько конунговых дочек о таком мечтают…
Нида сбивчиво фыркнула. Заметила подрагивающим голосом:
— Они мечтают, а ты о них вспоминаешь?
Свальд досадливо поморщился. Затем предупредил:
— Сейчас на руки возьму.
Нида глянула изумленно — а в следующее мгновенье Свальд уже подхватил ее на руки. Хотел сделать это неспешно, чтобы не испугать беременную бабу, но вышло все равно по- разбойничьи, быстро…
Нида, приглушенно охнув, ухватилась за его плечо. А Свальд уже зашагал по проходу, радуясь тому, что он здесь широкий. Как раз баб таскать. Дошел до опочивальни напротив хозяйской — той, в которой прежде ночевал Харальд. И распахнул дверь, подцепив ручку кончиками пальцев. Пробурчал, ставя Ниду на ноги:
— До заката мне велено за тобой присматривать. Сама тряпье скинешь или помочь?
Неждана, услышав такое, отступила. Торопливо заявила:
— Не время теперь для потехи, Свальд. Конунг в ярости. Вдруг он найдет Сванхильд и…
— Ничего ей Харальд не сделает, — уже хрипло бросил Свальд, скидывая плащ. — Вот тебе мог бы. Расскажешь потом, что натворила? Сейчас все равно не признаешься, верно? Будешь молчать, пока Сванхильд не отыщется.
Он нырнул обратно в проход — и вернулся со светильником, который одна из рабынь до обеда успела заправить маслом. Поставил его на полку, следом задвинул засов на двери.
Неждана сделала еще один шаг назад. Сказала потерянно:
— Разве можно сегодня о таком думать?
Туго щелкнула пряжка ремня, громыхнул меч, упав на пол.
— А почему нет? — Свальд, поглядывая на нее, быстро стянул рубаху — Я тебя больше месяца в руках не держал, вот и… ты мне лучше другое скажи. С кем я сейчас буду тешиться- с женой или с рабыней? Ты согласна обменять свою обиду на свободу, или нет?
Неждана помедлила. Вспомнила вдруг, как Свальд на нее замахнулся — и как свистнул рядом с плечом ремень. Да свой страх в тот миг, и девку, оказавшуюся потом Бреггой…
— Ты ведь с ней спал? — спросила она, хотя ответ знала наперед. — Там, в Упсале, с этой Бреггой?
Свальд недовольно дыхнул. Пробурчал, берясь за сапоги:
— Отвечу один раз — и больше об этом говорить не стану. Да, было дело. Но я этому не рад. В голове, когда пытаюсь вспомнить, с чего все началось, какая-то околесица. И я ту околесицу даже вспоминать не хочу. Однако саму Бреггу я не забуду. Будет мне урок — от улыбчивых девок держаться подальше. От неулыбчивых тоже. А тебе я скажу вот что…
Он выпрямился, оставшись в одних штанах. Заявил:
— Я не знаю, что будет с Харальдом, если он не получит назад свою Сванхильд. Она — его якорь в нашем Мидгарде. И без нее первая же большая буря может унести Харальда в открытое море. Каким он после этого станет — неизвестно. Ты понимаешь, о чем я?
Неждана быстро кивнула. Следом припомнила черную фигуру в темной опочивальне, две пары голубовато-серебряных глаз — и по коже дыхнуло морозом.
— Но у меня свой якорь, — вполголоса сказал Свальд, глядя ей в глаза. — Ты. Понятно, что я не взлечу и не отращу на спине змею, как Харальд. Но озвереть могу. Уже начал это делать. Пока не приплыл сюда, по ночам задыхался от злости — потому что упустил бабу, без которой не в радость ни добыча, ни победа. Без тебя мои зимовья станут тоскливыми. Ночи будут холодными, даже если я притащу на свое ложе десяток баб…
— Как бы не подломилось ложе-то, — вполголоса заметила Неждана.
Свальд ухмыльнулся.
— А за меня ты не тревожишься? Вдруг не сдюжу?
Неждана молча качнула головой, и Свальд криво улыбнулся. Потом размашисто зашагал к ней. Стиснул плечи Нежданы, пробормотал:
— Ты мне нужна, Нида. Как якорь драккару. Иначе я стану злым конунгом из Веллинхела. Начну топить свою тоску в эле и девках. Но что проку в других бабах, когда нет тебя?
Он замолчал. Неждана тоже безмолвствовала, не зная, что сказать. Что с ней бывало редко…
— Хоть обними, — внезапно бросил Свальд.
Однако рук с ее плеч не убрал, словно боялся отпустить. И Неждана неуверенно потянулась к нему.
Просто прикоснулась. Не обняла.
Живот у Свальда был неровным от тугих жил. Жаром обдал ее ладони — и чутко дрогнул под пальцами. Неждана, погладив его, нащупала шрам, оставшийся от меча Гейрульфа.
Этот рубец еще не сгладился, а Свальд уже в новую драку полез, мелькнуло у нее. Опять защитил ее от родича — теперь уже от брата, обернувшегося чудищем. Может, после такого он и перед бабами чужими сумеет устоять?
Она вдруг вывернулась из-под рук Свальда. Кинулась к широкому ложу, остановилась, чуть не ударившись об него коленом — и торопливо сбросила с плеч накидку.
— Так жена или рабыня? — хрипло спросил сзади Свальд.
— Жена! — выпалила Неждана, уже хватаясь за подол.
А следом рванула платье вверх — вместе с рубахой, стаскивая через голову. Отшвырнула одежку на сундук, оставшись в тонких штанах и сапогах. Да еще нож на груди болтался, подвешенный на кожаном шнурке…
— Стой, — вдруг приказал ей Свальд.
И Неждана замерла. Сразу встревожено посмотрела на дверь, прикрыв оголенную грудь ладонями.
Но Свальд, отмахав три шага, внезапно оказался рядом. Ухватил ее руки, откинул в стороны. Сказал сдавленно, садясь на ложе:
— В штанах, с ножом… — Он притянул Неждану к себе. Спросил хоть и с хрипотцой, однако насмешливо: — А ты знаешь, что у нас не любят мужской одежды на бабах? За такое с женой и расстаться могут.
— Так холодно же, — пробормотала Неждана, очутившись меж расставленных колен Свальда. — Ваши бабы тоже носят штаны в холода, я видела.
— Только мужьям это не показывают, — неровно заявил Свальд.
Потом рванул узлы у Нежданы на поясе. Руки у него подрагивали, последнюю из тесемок Свальд просто оборвал. Проговорил, спуская с Нежданы штаны — и ладонями придавив ей бедра поверх ткани:
— Наши бабы, забежав домой, штаны сразу скидывают. Чтобы муж не увидел… а почему твой живот еще не округлился?
— Так срок маленький, — вполголоса ответила Неждана. — То ли два месяца, то ли три. Сама пока не знаю.
Свальд, кивнув, пригнулся. Щетина на его подбородке остро кольнула кожу Нежданы — а следом он поцеловал ее живот возле пупка. Языком прошелся, и у Нежданы внутри потекла жаркая волна…
От горла до бедер. Аукнулась тяжестью между ног, сердечным стуком в ушах и нытьем в сосках.
Она, задохнувшись, содрала с шеи ножны. Швырнула их на ложе, к изголовью. Рукоять брякнула о спинку, и Свальд быстро вскинул голову. Спросил с хрипотцой:
— Поближе к руке кладешь? Боишься меня?
— Да привыкла так делать, пока по лесам бегала, — растерянно уронила Неждана.
Ну как ему все объяснить, мелькнуло у нее. Столько всего случилось за последнее
время. Теперь спать с ножом под рукой было спокойнее…
Свальд глухо хмыкнул. И жадно отласкал ей грудь — поцелуями, безжалостными до звона в ушах, до нежной боли в животе. Напоследок ласково лизнул один из сосков, нывших после его губ, и тут же потянул Неждану вниз. К ложу.
— Сапоги… — пропыхтела она, упершись.
Затем попыталась присесть, чтобы распустить кожаные ремешки на обувке.
Но Свальд ей этого не позволил. Снова притиснул к себе, уткнувшись щетинистым подбородком в ложбинку между грудей. Уронил, неровно выдыхая:
— Сам сниму.
Потом он бережно завалил Неждану на постель. Встал, отловил ее ногу за щиколотку, задрал вверх — и она уже вынужденно вскинула вторую ногу. Свела колени вместе, лежа перед ним голышом. Смущенно подумала, глядя на Свальда — а штаны-то развязанные у него под носом болтаются. Стыдоба…
И почему Свальд сказал, что за такое здешних баб бросают? К слову пришлось, или намекнул, что пора ей отвыкать от мужских ухваток, которых набралась без него?
Свальд, стоя в полный рост, быстро развязал кожаные тесемки. Губы у него при этом чуть поддергивались, между ними поблескивали крепкие зубы. Неждана еще успела подумать — а я-то в свадебную ночь разувала его, стоя на коленках…
Но следом все мысли вылетели у Нежданы из головы. Свальд стащил с ее ног сапоги вместе со штанами — и одним текучим движением улегся рядом. Сначала впился поцелуем в шею, потом потянулся к губам Нежданы. Раздвинул их нетерпеливо…
Но даже так, в спешке, поцелуй Свальда вышел таким требовательным, а ласка языка была такой жгучей, что Неждана задохнулась. Вдавила затылок в постель, и Свальд, уловив ее движение, сразу оторвался от губ. Торопливо склонился над животом, поцеловал наметившуюся там округлость уже по-другому — мягко, невесомо…
Точно провел по коже лоскутком влажного шелка.
А затем Свальд погладил холмик между ногами Нежданы. Перебрал пальцами лепестки женской плоти, тут же чуть приподнялся, стягивая с себя штаны…
И вошел в Неждану. Вздрогнул при этом, с трудом сдерживаясь, чтобы не вонзиться разом, грубо, жестко. Откинулся назад, нависнув над ней, чтобы не придавить. Качнулся в первый раз неспешно, хоть и с дрожью. Во второй раз — уже быстрей.
А на третий раз Неждана тихо охнула. Сама стиснула его коленями, выгнулась, встречая толчки налитой плоти. И дальше вздыхала судорожно от каждого рывка. Хваталась за руки Свальда, покрытые белесым пухом от запястий до локтей. Дотягивалась до его плеч, спутано удивляясь тому, как он красив.
Лопатки ее скользили по грубому покрывалу. Но Неждане это сейчас казалось лаской — будто кто-то легко царапал спину. Сердце частило, Свальд двигался все быстрей, его хриплых выдохов она уже не слышала…
И кончилось все сладкой, медовой судорогой между ног. Мир для Нежданы потемнел, ложе качнулось внизу огромной колыбелью. Больше не было ничего, осталось лишь чистое наслаждение, затопившее тело, расплавившее все слова, что мелькали в уме, все обрывки мыслей…
Через несколько мгновений рядом со стоном вытянулся Свальд. Отдышался, затем вскинул руку — и накрыл грудь Нежданы растопыренной пятерней. Пробормотал, не шевелясь:
— Долго я тебя возвращал, но это того стоило.
Она слабо моргнула, соглашаясь. А чуть погодя рука Свальда придавила грудь Нежданы уже посильней.
— Ничего нет лучше, чем завалиться под бок к своей бабе, — вполголоса сказал он. — Особенно после победы. Сплаваешь со мной в Упсалу, Нида? Мне нужно вернуться в те края за добычей. Сюда мы приплыли, побросав все… помчались за вами, как мальчишки, баб не видевшие.
Губы Нежданы невольно изогнулись в легкой усмешке. И она выдохнула:
— Сожалею, что отвлекла доблестного ярла от его добычи…
— Сожалела бы, так осталась бы в Упсале. — Свальд вдруг повернулся на бок. Навис над Нежданой, уронил: — Зато я не упустил свою главную добычу. Золото можно добыть опять, но ту, что хочешь, из нового похода не привезешь… ты проголодалась? Я тебя сейчас запру и схожу на кухню. Прикажу принести сюда еды. Да велю мужикам, чтобы подняли с драккара мой сундук. Может, ты хоть платок себе смастеришь до отплытия. Чтобы не ходить в рабских тряпках с головы до ног!
Неждана молча опустила ресницы, соглашаясь сразу со всем — и с тем, что голодна, и с тем, что отрезать лоскут на платок всегда успеет. Затем, не утерпев, спросила:
— А почему ты сразу не заговорил о дарах, Свальд? Вчера на причале или за столом, на пиру?
Свальд вскинул брови.
— Что, и приняла бы?
Неждана, помедлив, едва заметно качнула головой. Подумала — нет.
За дары здесь положено отдаривать. А ей, кроме себя, предложить нечего…
— Значит, я все сделал правильно, — неровно сказал Свальд. — Не стал проверять тебя. И себя не стал испытывать. Я не могу слишком долго утираться от плевков, Нида. Да еще бабьих. Не в упрек тебе сказано, а для науки. Ты иногда не понимаешь, чем рискуешь.
Может, потому, что ты не из наших краев?
Да меня и на родине за отказ не погладили бы по головке, подумала Неждана. Как же хорошо, что Свальд не стал кричать о дарах с самого начала…
Свальд тем временем склонился пониже. Заявил с ухмылкой: