— А почему мы идем в лагерь окольными путями? Хотите меня сожрать?
— Вас? Нет, Бирх, разумеется, нет. Вы свидетель наших благих намерений и стремления спасти принца от дракона, зачем мне вас убивать? Вы должны пережить поход целым и невредимым. В обход мы идем совсем по другой причине. Нужно дать Виарии с Себастьяном шанс прийти раньше нас. Чтобы не было лишних вопросов и подозрений.
— Вы знали, что они…
— Общаются? — Зарг попытался изобразить иронию, но его водянистые глаза не передали всю полноту этого чувства. Лишь злость или равнодушие мог выразить таким образом сарийский маг. — Разумеется, я был в курсе вспыхнувшей между ними искры. Я наблюдал зарождение их… любви, если можно так сказать. Презабавное зрелище. Чувство, родившееся вопреки всему и не имеющее будущего. Вашему подопечному не стоит переживать, товар непорчен.
Бирх поморщился от вульгарности сравнения сарийского мага.
— Вам не кажется, что личная жизнь принцессы — не ваше дело? — Элирийский волшебник негодовал. Животное! Настоящее животное! Холодное, бессердечное и приземленное, как червь, копошащийся в земле.
— Мое, и ничье иное. Мы с вами давали клятву, Бирх, помните? Защищать доверенные нам семьи от любых опасностей, которые способны повлечь за собой смерть вверенного нам лица. Себастьян представляет угрозу для здоровья принцессы. Разобьет ей сердце, а она не переживет его поступка и бросится с башни, что тогда? Не буду ли я виноват в том, что произошло? Клятва может воспринимать все именно так.
— М-да, об этом я не подумал. — Бирх задумчиво потер переносицу, словно стряхивая с нее невидимую пыль, которая появлялась только тогда, когда он нервничал.
— То-то я смотрю, вы спокойны, как сытый тролль! Не переживайте понапрасну, Бирх, моя теория вполне может оказаться неверной, но, если ваш подопечный умрет, а вы превратитесь в пепел, значит, я был прав.
Лес со стороны лагеря озарила яркая синяя вспышка, а следом раздался рев раненого и разозленного монстра. Не сговариваясь, Бирх и Зарг поспешили на помощь отряду, уповая на то, что там еще остались люди, которых можно спасти.
У Кристофа получилось. Он не просто сотворил разящую молнию, но и попал в незваного гостя, заглянувшего с явным намерением позавтракать путниками. Ранее ученик Зарга не мог похвастаться подобными достижениями. Сейчас же у Кристофа вышло то, над чем он бился последний год. Можно собой гордиться, если удастся остаться в живых.
Нарушившая идиллию раннего утра тварь не отличалась человеколюбием и деликатным обращением с предполагаемой пищей. Один из рыцарей уже лежал поломанной куклой, устремив пустые глаза в желтеющую листву деревьев.
Джанарио отвлекал внимание монстра на себя, лихо петляя между камнями и вещами, изредка ныряя в кусты и укрываясь за стволами деревьев, давая тем самым шанс с трудом державшимся на ногах рыцарю и Кристофу наносить удары по не чувствующему боли зверю.
Странная она была, эта тварь. Непропорциональная, с маленькой зубастой головой, вытянутой шеей, длинными лапами с четырьмя когтями на каждой. Тело заключено в хитин, на спине — два выступа, намекающие на крылья, удаленные природой за ненадобностью.
И теперь монстр выбрал в качестве следующей жертвы Кристофа, перестав обращать внимание на Джанарио и решив наказать ученика мага за пущенную в него молнию.
Мальчишке подобная смена приоритетов не пришлась по нраву, но что делать?
Бежать! Бежать со всех ног и удирать зайцем.
Джанарио и рыцарь бросились на выручку Кристофу. Первый отправлял в тело монстра гневные послания в виде стрел, что отлетали от кровожадной твари, как пущенные через трубочку горошины от каменной стены.
Рыцарь же надеялся на то, что существо отвлеклось, и пытался подсечь тощие ноги зверя, тем самым снизив его маневренность и верткость. Он настолько увлекся, что пропустил момент, когда монстру надоели назойливые приставания тех, кто должен был в страхе от него удирать.
Тварь крутанулась на месте, выбросив вперед правую заднюю конечность. Рыцаря не спасла кованная гномами кольчуга и фамильный шлем. Воздух наполнился запахом крови, и монстр временно оставил Кристофа, решив набить желудок тем, что стало доступно в данный момент.
Ученик мага забежал за дерево, переводя дыхание. Джанарио остервенело выпускал одну стрелу за другой, не добиваясь ровным счетом ничего. На этого монстра холодное оружие не действовало.
Кристоф проверил свой резерв. Пущенная молния здорово его опустошила, и на вторую сил вряд ли могло хватить. Был еще накопитель, отложенный в мешок на тот самый случай, который неожиданно наступил.
Крадучись ученик мага двигался в сторону оставленных без присмотра вещей, изредка поглядывая на пирующего монстра. Зверь не обращал на перемещения Кристофа и стрельбу Джанарио абсолютно никакого внимания. Когда я ем, я глух и нем. Да и что могут противопоставить ему эти смертники? Их и так осталось только двое! Потом ими можно заняться! Не уйдут далеко!
Стрелы закончились. Паж с тихим ругательством отбросил бесполезный лук в сторону. Это конец! Пробить хитин довольно урчащего монстра было не под силу. А надежды таяли, как грязный весенний снег под лучами летнего солнца.
Кристофу вряд ли удастся сразить наглую тварь. Он молод и неопытен, а лихорадочный блеск в глазах выдает неполный резерв слишком много взявшего на себя мальчишки.
И что теперь ему остается?
Бросить Кристофа на растерзание зверя, а самому уповать на то, что монстр насытится тремя жертвами? Нет, Джанарио так не поступит. Виария не поймет такого поступка, а король долго разбираться не будет, и Седьмой Высокородный дом вмиг лишится отвоеванных с таким трудом позиций, что были утрачены после памятного бунта против предка Филиппа Спокойного. Подобного исхода Джанарио допустить никак не мог.
Он жестом показал Кристофу, чтобы тот уходил, и без лишних слов направился к твари, поигрывая тяжелым мечом.
Когда до монстра оставались считаные шаги, две молнии с шипением поразили зверя, отбросив в сторону от недоеденного трупа.
Джанарио отпрыгнул от пронесшейся мимо него туши, радуясь, что не потерял меч и не напоролся на него при падении.
Тварь подскочила вверх и угрожающе заверещала. Бирх и Зарг не сговариваясь окружили ее.
Волшебник Элирии едва слышно что-то сказал, и его руки покрылись зеленым свечением, наливаясь цветом при каждом его слове.
Колдун Сарии выпустил ненасытные щупальца, чтобы поживиться разошедшимся зверем. Бесплотные орудия пожирателя окутали устрашающе клокочущего монстра и с недовольством вернулись к Заргу.
— Что вы на меня так смотрите? Мертвяк это поганый! — оправдывался за неудачу со щупальцами маг. — Я не всеядный, тухлятиной не питаюсь.
Стоило Заргу произнести это, как Джанарио ощутил всю прелесть запаха гнилого мяса, вырвавшегося на свободу из открытых ран твари, которые появились благодаря ударам молний двух опытных чародеев.
Элирийский волшебник, паж принцессы и ученик сирийского колдуна с откровенным недовольством поморщились от вони разлагающихся внутренностей монстра, а вот Зарга подобные ароматы внутреннего мира зверя не впечатлили. Нужно сильно постараться, чтобы сарийского мага впечатлить!
Отсутствие свежего воздуха не помешало Бирху нанести очередной удар по наглой твари, но вышла промашка. Тварь увернулась с издевательским рыком, но радовалась недолго, получив магическую оплеуху от Зарга, решившего на практике показать, что и без щупальцев он на многое способен.
Монстр упал на спину, издавая неясные звуки из раздробленной пасти. Джанарио, не теряя времени даром, погружал меч все глубже и глубже в голову зверя, пока лапы твари не перестали дергаться в конвульсиях.
Шатаясь, паж добрел до потухшего костра и повалился без сил.
Кристоф же отчаянно рылся в вещах, коих он немало вытряхнул из недр своего мешка на всеобщее обозрение. Накопителя среди них не было…
ГЛАВА 12
И снова я пытаюсь уснуть. Тщетно. Прочитанное не дает мне покоя.
Эх, и почему я не занялась изучением находки утром?!
Последние строки дневника обрывались на самом интересном месте. Что увидел неизвестный мне дракон в кабинете Марлоу? Лишь одно существо могло мне поведать всю правду о событиях… какой давности? Точно не десятилетней, ведь я живу в этом чертовом замке уже двадцать лет.
Я не стала ждать рассвета и поспешила в библиотеку, прекрасно зная, что сон Гарконаша — понятие эфемерное. И не столь важное, ведь даже без оного дух будет пребывать в добром здравии. Порой хорошо быть книгой. Имеются в этом свои плюсы!
— Твоя тяга к знаниям настолько сильна, что не может подождать до утра? — Гарконаш не стал строить из себя обиженного соню, ненавидящего весь мир за то, что его разбудили. Стоило только мне зайти в библиотеку, как он тут же подлетел, просясь на ручки. Разве я могу ему отказать?
— Скорее любопытство, Гарконаш, — мягко улыбнулась я летающей книге, наблюдающей за мной единственным глазом, который однажды мне удалось поймать. Маленькой была, глупой и настырной. Никакого уважения к старшим! — В замке были еще драконы до меня?
Гарконаш задумался, непрерывно переворачивая страницы, словно невидимый монах листал древнюю летопись.
— Моя память молчит, Кайла, — через минуту сказал Гарконаш. — Так же как молчала и тогда, когда ты спрашивала меня о своей семье. Если еще один дракон и был здесь, в замке, то точно до меня. Иначе бы я наверняка знал.
Я расстроилась. Ведь так надеялась, что Гарконаш даст ответ на интересующие меня вопросы. Жаль, что незнакомец не написал своего имени в дневнике, возможно, зная его, книга смогла бы хоть чем-то мне помочь. Но ведь в записной книжке было еще одно…
— А принцесса Алисия? Ты не встречал ее в замке?
И снова страницы бешено заколыхались. Гарконаш усиленно шелестел желтоватыми листами, изображая кипучую деятельность. Я неотрывно наблюдала за его мыслительным процессом, завороженная скоростью мелькающих букв.
Когда же до конца книги оставалось с десяток страниц, Гарконаш перестал наполнять комнату шорохом бумаги, и я с удивлением заметила причину его остановки. Несколько абсолютно чистых листов книги были перевязаны красной лентой и не позволяли Гарконашу себя прочитать.
Я коснулась их и с воплем отдернула руку, прижав ее к губам.
— Жжется, — пожаловалась я Гарконашу, рассматривая покрасневшие от контакта с лентой пальцы.
— А как ты хотела? Чтобы секреты так просто доставались первому встречному? — Книга болтала в свойственной ей манере, словно ничего и не произошло, но досаду и удивление в тоне я уловила. Гарконаш явно впечатлен, что загадка оказалась внутри его. Обычно тайны мироздания скрываются где-нибудь на полках библиотеки замка. А тут…
— Хотела, чтобы не так больно было! Эту ленту можно как-то убрать?
— Попытаться можно. — Гарконаш переместил свой единственный глаз поближе к той ужалившей меня штуке и принялся ее изучать.
Мне же надоело держать его на весу (книга являлась наглядной иллюстрацией того, что знания легкими не бывают!), и я положила Гарконаша на стол, давая ему возможность детальней рассмотреть блокирующую воспоминания ленту.
Сама же направилась в сторону забитых до отказа стеллажей, поглядывая на переливающиеся в тусклом свете свечей указатели, прибитые на полки кем-то из рода Марлоу. Видно, что резчик по дереву сильно старался, вкладывая душу в каждую завитушку поставленных в один ряд книг. Любовь к неодушевленным предметам — что может быть милее и долговечнее?
— Женская глупость и мужское упрямство, при условии что ты сторонний наблюдатель сего процесса! — разошелся в моей голове Гарконаш, напоминая мне о том, что думать о чем-то ином в присутствии летающей книги чревато. Он все записывает! — Кайла, пора тебе приниматься за ведьминскую работу. Зелья варить!
— Только не это! Может быть, есть другие способы снять с тебя этот… эту…
— Этот. Ограничителем зовется, пренеприятнейшая вещь. Снимается либо магически, либо с помощью зелий. Сама понимаешь, что ты, я и Киммер в магии не сильны. Разумеется, можно попытаться привести сюда какого-нибудь колдуна-чародея, но что-то мне подсказывает, что Марлоу нам с тобой помогать не будет, а присутствие другого волшебника в замке ему, мягко говоря, придется не по нраву. Поэтому нам остается лишь одно…
— Варить зелье, которое снимет ограничитель, — с тихой скорбью вздохнула я. — Надеюсь, рецепт у тебя имеется?
— Имеется, но, чтобы подтвердить его правильность, тебе придется хорошенько прошерстить эти книжные полки. Неси стремянку, поиски будут долгими!..
Как же приятна утренняя прохлада! Невероятное наслаждение!
После того как я надышалась библиотечной пылью, простое посещение примыкающего к комнате коридора воспринималось как долгожданный праздник, а первозданная природа Ведьминой Чаши — как истинный подарок богов!
Думаю, Киммер со мной согласится, что свежий воздух намного лучше клетки. Простора значительно больше, да и не давят стены со всех сторон. Иными словами, полная идиллия!
Даже птенец пробрался к вам, принц, чтобы вас навестить! Выбрался, понимаете ли, из хлева и ластится, маленький, ластится, словно лет двадцать не видел предмет своего обожания, а не всего лишь ночь. А Киммер его почесывает и общается с ним доверительно так, ласково, а со мной — нет. Как будто не я его вытащила из тюрьмы и взяла с собой на ознакомительную прогулку по Ведьминой Чаше, сменив гнев на милость. Вот и где после этого в жизни справедливость?!
Молчишь, принц? Что ж, молчи! Как ты со мной, так и я с тобой буду! Попросишь ты меня поведать о тайных тропках, а я тебе скажу…
— Осторожно, Кайла! — Киммер успел схватить меня за локоть, не давая одной невнимательной драконице осыпаться со склона вниз, как маленькие камушки.
И откуда он здесь взялся? Не помню я этот склон. Вот что значит в замке сидеть и нос свой не высовывать. Расплачиваюсь теперь, увы и ах…
— Вы под ноги вообще смотрите?!
— Частенько, принц, — процедила я, сбрасывая его пальцы со своего локтя. — К чему слова, когда столь ярки жесты? Раз выручили несчастную девицу, так погрозите пальцем, чего уж там! А вы разбрасываетесь словами столь небрежно… Эх, принц, как вам не стыдно!
— Вы не думали, Кайла, что мое отношение к вам является результатом вашего же отношения ко мне?! Вы меня усыпили!
— Позаботилась о вашем сне!
— Забрали найденную мною вещь!
— Приняла возможный магический удар на себя! — парировала я. — Видите, с каким трудом я хожу по этой земле? Могли бы посочувствовать, а вы…
— Заперли меня в тюрьме! — продолжал выставлять мне претензии принц.
Наивный! Разве можно с нами, девушками, вести разговор в подобном тоне? Мы же такие ранимые, впечатлительные, на нас голос повышать нельзя! Иначе можно легко оказаться в дураках и после долго просить прощения за неподобающее отношение. Насмотрелась я представлений, что Снедька устраивала своему благоверному. Вот где истинное мастерство и грация женского коварства!
Так, что бы вспомнить такого жалостливого? Может быть, то распрекрасное утро, когда я впервые проснулась одна в целом замке? Или же порку от Марлоу, опробовавшего на мне новый кнут? Или долгожданное превращение, после которого я два дня провалялась пластом на площади? Нет, последнее не подходит. Радости от удавшейся трансформации было в разы больше…
— Кайла, вы что, плачете? Вы это бросьте, морщины появятся! Они вам нужны?! — Киммер сгреб меня в охапку и прижал к груди, не забывая слегка баюкать.
Сразу уютно стало, так хорошо, что я расклеилась еще сильнее. Не знаю, какое из воспоминаний послужило катализатором, но ревела я знатно. Душевно. С надрывом. Но без переходящих в визг нот.
Климат у нас довольно-таки прохладный. Еще простудится, не дай бог. Стыдно будет.
Мне.
Потом.
Сейчас не стыдно. Сейчас очень даже приятно. Если бы обняли покрепче, то вообще было замечательно.
Но и так сойдет. На первый раз!