— Вы говорите по-другому. Вы поняли, что я слабый, и хотите меня бросить. Как мама.
«На второй круг, что ли, пошел?» — не поняла Даша.
— Если бы я хотела тебя бросить, я бы так и сказала.
— Правда?
— Конечно. Ты же хочешь, чтобы я разговаривала с тобой не как с ребенком?
— Хочу.
— Вот поэтому я бы и сказала.
— А почему тогда в прошлый раз соврали? Отправили к психиатру, — подозрительно спросил Костя.
Даша мысленно выругалась. Попалась в такую дурацкую ловушку.
— Нет, я просто…
— Вы опять врете! — буквально заверещал Костя. — Вы врете! Вы все врете! Врете!
А потом он просто перешел на бессмысленный визг. Я только что подарила ему право на это, как-то отстраненно подумала Даша. Это просто ад какой-то. Программа не сработала, и он впал в истерику.
Распахнулась дверь кабинета. Внутрь влетел Саша. Он уставился на сына, потом схватил его за плечи и зачем-то потряс.
— Костя! Что случилось?! Костя!
Мальчик тут же заткнулся. Просто перестал кричать и уставился в одну точку. Саша снова потряс его, заглядывая в глаза, но наткнулся на недавнее безразличие. Даша поняла, что у нее безумно болит голова. Боль охватывала весь череп и проникала в правый глаз, создавая впечатление, что его пытаются вынуть из глазницы ложкой.
— Что вы с ним сделали?! — повернулся к ней Саша.
— Скорее надо спросить, что вы с ним сделали, — еще до того, как успела подумать, вернула вопрос Даша.
Саша осекся. Как-то неловко сел на диван рядом с сыном, провел пятерней по волосам, глядя в стену. Теперь и он, и Костя выглядели абсолютно одинаково.
— Я не понимаю… — сказал вдруг Саша.
— Чего? — устало поинтересовалась Даша.
— Что дальше делать, — пожал он плечами. Потом поинтересовался: — Почему Костя со мной не разговаривает?
— Думаю, что не только с вами, — покачала головой Даша.
— Ну, с вами же говорил.
— Некорректное сравнение, — Даша едва не ляпнула, что с ней только мертвые не разговаривают. Тут же провела параллель и подавила желание выругаться.
— Наверное, — вздохнул Саша. — А что теперь делать?
— Просто дайте ему возможность не говорить. Если он захочет что-то сказать, скажет. Речь — совсем не главное в коммуникации.
Она вдруг поняла, что Саша ее не слушает. Он тупо уставился в одну точку.
— Александр, — обратилась она к нему. — Александр!
Он вздрогнул и непонимающе посмотрел на Дашу.
— А? Что?
— Что с вами?
— Не знаю, а что-то не так?
— Вам виднее, — пожала плечами Даша.
— Да как-то все… Не складывается.
Какое-то время все молчали. Отец и сын пялились в стену, будто им там кино показывали. Даша посмотрела на часы, потом на Костю.
Все и так через задницу сегодня. Хуже уже, наверное, все равно не сделать. Она подавила поднимающееся отвращение, настроилась и спросила:
— Как у вас обстоят дела с разводом?
— А можно при Косте? — Саша кивком указал на сына.
— Во-первых, он уже знает, во-вторых, это касается его напрямую. Он имеет право участвовать в разговоре. Возможно, даже выскажет свое мнение, если захочет.
Нет худа без добра, в некотором смысле, подумала Даша. Убирать из кабинета Костю сейчас некорректно. Отпустить Сашу с сыном в таком состоянии домой? Как-то тоже не комильфо. Попробуем импровизировать. Пусть Костя поприсутствует при относительно взрослом разговоре. Почувствует себя немного больше. Может, даже поучаствует.
— Да никак, — пожал плечами Саша. — Я после того сообщения ее и не видел. Приехал домой с сеанса, а ее нет. Видимо, только в суде увидимся. И то не факт. Не знаю, можно ли туда не приходить.
— То есть вы вообще не обсуждали развод? — удивилась Даша.
— Ну, если можно это назвать обсуждением…
Саша покосился на сына, явно не желая чего-то говорить в его присутствии. Костя вдругвстал с дивана и пошел к двери.
— Я там подожду, — заявил он и вышел.
Даша подавила желание ругнуться матом. Саша просто оторопел.
— А…
— В приемной Алина за ним присмотрит, — успокоила то ли его, то ли себя Даша.
— Алина — это та… — Саша, видимо, неосознанно сделал руками жест, изображающий тонкую талию и объемный бюст.
— Да, администратор. Думаю, она понравится Косте. Она вообще нравится детям.
— Ну да. Наверняка, — думая о чем-то своем, согласился Саша.
— Так что там с разводом?
Вопрос остался без ответа. Даша в очередной раз отметила сходство. Саша сидел, уставившись в одну точку, как и его сын пятнадцать минут назад.
— Александр! — гаркнула Даша.
— Ах, да! Я вчера утром говорил с Мариной по телефону.
— И что она сказала?
— Что ей ничего от меня не нужно, — он сказал это каким-то странным голосом.
— Что она имела в виду? — нахмурилась Даша.
— Детей.
Повисла тишина. Даша стала мысленно считать до десяти, но прервала себя, поняв, что от этого вовсе не успокаивается. И на счет «десять», скорее всего, кинет в Сашу игрушечной змеей.
— Это все, что она сказала? — уточнила Даша.
— Да.
— А почему вы подумали, что речь о детях?
— Ну, я же ей до этого сказал, что буду судиться за Костю, у меня есть хороший адвокат по семейным делам, и я его ей не отдам.
— Как-то более полно выглядит картина, — отметила Даша. — Зачем вы ей угрожали?
— Я не угрожал!
— Возможно, но давайте просто посмотрим, как это выглядит. Представьте, что вам звонит Марина и говорит, что не отдаст вам Костю и у нее есть хороший адвокат. Что вы чувствуете?
— Злость, — признал Саша.
— И почему вы сказали, что она готова отдать вам детей, хотя речь шла только о Косте?
— Ну… Лизке почти восемнадцать, ей-то все равно… — принялся оправдываться Саша.
— Это она вам так сказала?
— Нет, но…
— Вы у нее не спрашивали?
— Нет, — раздраженно ответил Саша.
— А что вы сказали Косте о разводе?
— Правду.
— Какую?
— Что Марина нас бросила.
Даша едва не застонала. Она прикрыла глаза и попыталась рассовать по самым темным углам души все то, что оттуда рвалось наружу.
— Но это правда! — Саша уловил ее реакцию. — Она просто бросила нас! Ладно меня, она бросила детей!
— Вы же сами хотели их забрать, — напомнила Даша.
— Да, но… — Саша как-то даже растерялся. — Да что за мать так поступает?!
— Возможно, та, для которой мнение детей в этом вопросе важнее ее собственного. Я не знаю, не могу отвечать за Марину. А почему вас это вообще так волнует?
— Потому что это… Это… — Саша не мог подобрать слов. — Да так нельзя!
— Допустим, — кивнула Даша. — А как ей стоило бы поступить, по вашему мнению?
— Бороться за детей!
— И вам тоже?
— Конечно! Так любой нормальный человек должен делать!
— Допустим, — кивнула Даша, наблюдая почти красивый праведный гнев Саши. — Вот вы встречаетесь в суде, оба настроены решительно. Что дальше?
— Ну, суд.
— И кто должен победить?
— Ну… Это уж как суд решит, — Саша скрестил руки на груди. — Я ж не гадалка.
Да, ты не гадалка, согласилась Даша. Ты обычно действуешь наверняка. Точнее сказать, твое подсознание. И у меня уже есть некоторые предположения, к чему все это должно было прийти.
— Давайте зафиксируем этот вопрос и перейдем к другой теме.
— Давайте, — легко согласился Саша.
— Как у вас дела с Ирой?
— Нам обязательно это обсуждать? — похоже, догадка верна, разочарованно подумала Даша.
— Если вы хотите понять, что происходит с Костей, — да.
— Ладно, — кивнул Саша и помрачнел. — Она тоже ушла.
Схема в голове Даши сложилась окончательно. Теперь нужно не выдать ее в лоб, а навести его самого на это открытие.
— Можете немного подробнее рассказать?
— Да зачем?!
— Чтобы понять, что происходит с Костей.
— Вы можете просто сказать? — устало и раздраженно спросил Саша.
— Могу. Но если вы хотите понять, то это бессмысленно.
— Ладно, — с каким-то вызовом в голосе протянул он. — Она меня просто кинула. Раз, и все! Понятно?!
— Не совсем.
— Просто позвонила вчера вечером и сказала, что не готова играть в эти игры, что если захочу поболтать, то она всегда «за», но не надо ее втягивать в этот ад!
Саша буквально закипал. Он играл желваками, сжимал и разжимал кулаки и безостановочно ерзал на диване.
— Сказала, что найдет мне другого хорошего адвоката по уголовным делам и еще одного по семейным!
— Почему она так поступила, как вы считаете? — спокойно поинтересовалась Даша.
— Понятия не имею, что у этой бабы на уме! — фыркнул Саша, но смутился из-за слова «баба» и умолк как-то виновато.
— Просто предположите, мы же не следствие ведем.
— Не знаю, — Саша поник и отвел глаза.
— Ну, какое-то предположение у вас наверняка есть.
— Испугалась, наверное, — Саша снова начал растекаться по дивану.
— Чего?
— Мужика с прицепом, — он сказал это каким-то дрожащим голосом.
Нет-нет-нет, подумала Даша. Не надо только вот этого, сейчас мне нужны исключительно твои мозги! Никаких страданий и слезок!
— Почему это должно ее пугать?
— Да кому я нужен с… — и он все-таки заплакал.
Ладно, без трагедии не обошлось, но это тоже хорошо. Почувствуй ту же ненужность, что чувствует Костя.
— Я же не дурак! Я же все вижу! Мне под сраку лет, зарабатываю я немного, я не спортсмен, на лицо так себе! Ну посмотрите на меня! Я и так никому не нужен, а с детьми-то…
Даша протянула ему салфетки, мысленно перестраивая дальнейшие шаги. Видимо, придется коснуться травмы.
— Позвольте себе почувствовать эту ненужность.
Саша сдержанно шмыгнул носом.
— Не сдерживайтесь.
Его прорвало. Он скорчил жуткую гримасу боли, закусил кулак, чтобы не взвыть, и зажмурил глаза. Сидел и тихонько трясся на диване, совсем как Костя.
— Когда вы впервые ощутили, что вы не нужны?
Саша какое-то время молчал, борясь со слезами, потом наконец отнял кулак ото рта. Даша заметила как минимум два прокуса. Потекла кровь.
— В шестнадцать лет.
Не поздновато ли? С другой стороны, если это самый яркий эпизод, это не значит, что чувство не возникало ранее. Попробуем поработать отсюда.
— Вам шестнадцать лет, — низким, негромким голосом повела его Даша. — Где вы находитесь? Что вы видите? Что чувствуете?
— Я лежу на кровати и смотрю на облупившуюся краску на стене, — не открывая глаз и неосознанно заламывая руки, ответил Саша. — Я чувствую обиду, брошенность, ненужность.
— Что это за место?
— Общая палата в психушке.
Саша снова закусил кулак, явно не справляясь с переживаниями. Даша и сама на секунду зажмурилась.
— Как вы там оказались?
— Я что-то сделал, — отняв кулак ото рта, ответил Саша.
— Почему вы чувствуете себя ненужным? Кто вас бросил?
— Родители! Это они отправили меня в психушку!
Саша буквально вывалился из транса, раскрыл глаза, схватился за голову и прямо-таки сложился пополам, уставившись в пол. Даша не видела его лица, но видела, как капают слезы и, кажется, слюни.
— Дышите, пожалуйста, — попросила Даша.
Прошло несколько минут, прежде чем Саша выпрямился и взял еще несколько салфеток. Он неторопливо вытер лицо от слез и, прерывисто дыша, с удивлением уставился на окровавленную руку.
— Вы готовы поделиться? — спросила Даша.
Какое-то время Саша молча вытирал кровь с руки, потом вздохнул, как-то иронично улыбнулся и кивнул.
— К родителям пришли гости. Было застолье. Кажется, по поводу назначения отца на новую должность. Собрались его коллеги, начальник… Мерзкий такой тип. Вел себя так, будто все вокруг ему принадлежит. Не помню точно, кажется, он с мамой флиртовал. Вульгарно так еще… А папа будто бы и не видел ничего. Видел, конечно, но… Не решался что-то предпринять. А мама, кажется, и не против была.
Я не знаю, что я сделал. Не помню. Когда пришел в себя, меня уже связали. Скрутили ремнями так, что потом даже шрамы остались. До сих пор помню. Прихожу в себя, все тело болит, комната вверх дном, шторы сорваны, стол в щепки. Кровь везде. А по стенам жмутся папины коллеги. Пузатые все, убогие. Стоят, штаны придерживают. Ремни-то все на мне.
В глаза не смотрят. Боятся. Я говорил, что уже все нормально. Что я соображаю. Развяжите, мол. Звал родителей. Они, кажется, сзади были. Я не уверен, мне показалось, что я папин кашель слышал. Повернуться сам я не мог.
В общем, я звал, просил, уговаривал. Не помогло. Они даже слова не сказали. Даже не дали мне знать, что они там, рядом. Что слышат меня.
Потом уже санитары меня паковали. Дальше все понятно. Психушка, в целом, место… забавное. Она, знаете, чем-то похожа на наркотический трип. В каком состоянии туда войдешь, в таком и будешь пребывать все время.
Вот я и пробыл пару месяцев в этом состоянии брошенности, преданности, ненужности. Ну, мне теперь кажется, что я тогда, лежа на койке и глядя на облупившуюся краску, все понял. Что если я буду так себя вести, то буду никому не нужен. Если буду говорить людям правду или бить морду подлецам.
— Вам уже не шестнадцать, — заметила Даша. — Вы можете позволить себе и говорить правду, и бить морду подлецам.
— Вероятно, — вздохнул Саша. — Это странно, конечно, прозвучит. Не смейтесь только. Мне кажется, что я там, в психушке, умер.
«Зачем ты убила Сато?» — мгновенно всплыл вопрос в голове у Даши. Она едва сдержалась, чтобы не застонать.
— Меня вовсе не тянет смеяться, — заметила Даша. — Отчасти вы правы. Какая-то часть вас тогда… не умерла, но уснула, скажем так. И в ваших силах ее пробудить.
«А так ли это?» — спросила себя Даша. Так ли это на самом деле? Можно ли вернуть парня, который говорит правду и бьет морду подлецам? Чтобы жил он, а не полупаразит-полуказанова. Захотелось плакать.
— Мне сейчас кажется, что я… Многое сделал только для того, чтобы не чувствовать этого. Чтобы не возвращаться в психушку. Ну, мысленно.
— Именно. Это наверняка повлияло на ваше поведение. К сожалению, у нас осталось мало времени. Вы хотели бы поработать с этой темой или вернуться к теме Кости?
— Давайте вернемся.
— Итак, мы остановились на том, что Ира испугалась и решила порвать ваши отношения. Вы сказали, что она упомянула о каких-то «играх». Что она имела в виду?
— Не знаю.
— Вы говорили Ирине о том, что Марина решила не бороться за детей?
— Нет, — покачал головой Саша.
В этот момент Даша поняла, что он начинает замечать схему.
— Вернемся еще назад. Вы говорили, что Марина просто обязана была биться за детей в суде, как и вы, так? И вы не знаете, чем бы кончилось это противостояние?
— Да, — Саша отвечал все более настороженно.
— Теперь снова перейдем к Ирине, которая испугалась отношений. Как вы сами говорили, испугалась она «мужика с прицепом». Так?
— Да, — уже растеряно ответил Саша.
— Так кто же должен был победить в суде?
Повисла тишина. Саша перестал моргать, но осознание встретил мужественно.
— Марина.
— Статистика таких дел говорит о том, что суды почти безжалостны к мужчинам, — согласилась Даша. — Для чего вы так хотели этой почти безнадежной битвы, если результат вам не был нужен?
— Чтобы втянуть во все это Иру и при этом иметь официальный повод остаться без детей.
— Вы замечаете параллель с той схемой, которую увидели пару сессий назад?
Саша взялся за голову, что-то шепча. Глаза его шарили по стене в поисках чего-то, способного его успокоить.
— Боже, да что я за… — он закрыл лицо руками. — Что я за чудовище?!
— Вы не чудовище, вы человек, но если хотите выйти за рамки этой схемы, вам придется много работать над собой.
— Я же даже… Все точно так же! Господи! Как вынуть это из себя?! Я же как паразит какой-то! Я же все на нее повесил! Ира!
Даша поняла, что сейчас он вряд ли ее услышит, и молча наблюдала за происходящим.
— Я и Костю использовал. Он получается, ну, как бы инструмент в этой игре. Я же с помощью него показал Ире, какой я классный отец! Мне для него, мол, ничего не жалко! Но я не хотел, понимаете?!