Саша посмотрел Даше в глаза, и она вдруг увидела в них безумие. Отвела глаза, не выдержав этого взгляда.
— Понимаете?! Я не хотел! Это не я! Не я!
— Понимаю, — успокоила его Даша.
— Я не хотел, просто… Надо отдать Костика Марине. Он не должен превратиться в такое же чудовище, как я. Нет, нельзя! Ему будет с ней лучше! А я… Мне, наверное, не стоит никаких отношений заводить, я ведь всем жизнь порчу. Да, да!
— Остановитесь, — прервала его Даша, чувствуя, что он так дойдет до самоубийства. — Вы не сделали ничего ужасного.
И тут же сама себе возразила. Сделал, и много. Но так делают почти все. Это почему-то нормально — калечить друг друга.
— Не сделал ужасного? — Саша удивленно посмотрел на Дашу.
— Сделали, — признала она. — Но таковы люди, мы все так живем. Всеми нами управляют программы, понимаете?
— И что делать?
— Для начала не принимайте поспешных решений.
— Хорошо! А что с программами делать? У меня же дети, я же и им…
— Есть только один способ не наделить детей этими программами. Нужно работать над собой, нужно развить внутреннего наблюдателя, который будет отслеживать эти программы, понимаете?
— Я смогу стать хорошим… нет, хотя бы нормальным отцом? — Саша смотрел с непередаваемой надеждой, он будто искал опору, без которой был обречен ухнуть в пропасть.
— Да.
— Как?! Что делать?!
— Ходите к психологу хотя бы. Работайте на сессиях.
— Хорошо! Я могу ходить к вам?
— Я детский психолог. Ко мне будет ходить Костя. Есть более компетентные специалисты…
— Но вы же показали мне все это! Вы видели этот… ад! Неужели вы теперь меня бросите?! — Даша уловила панику в голосе, а потом вдруг поняла Марину.
Наверное, она не видела никакого другого способа покинуть этот ад и вечную войну, кроме как уйти. Просто взять и уйти, не дав Саше опоры. Будь то поддержка или, напротив, война. Он и в том, и в другом случае ее использовал бы. Единственный выход, который он придумала, — просто уйти, не дав ему ничего, но при этом оставив все.
— Александр. Вы сейчас опять делаете то же самое, — спокойно сказала Даша.
Саша замер. Уставился на нее так, будто видел впервые.
— Что?!
— Вы сейчас каетесь и пытаетесь выпросить помощь. Я готова поддерживать вас в рамках вашей семейной истории, так как это важно для работы с Костей, но не более.
Саша ошарашено уставился в стену перед собой. Пауза минут несколько, напомнила себе Даша. Потом фрустрация закончится, и программа запустится заново. Надо успеть.
— Что же касается Кости. Он не говорит и старается не реагировать на мир специально. Ему кажется, что если он откажется от управления собой, перестанет взаимодействовать с миром, то вернется контр-адмирал. Который умеет справляться со всем, что только может произойти.
А Костя чувствует себя слабым, ненужным. И, думаю, вы понимаете, почему. Таким же ненужным, каким чувствовали себя вы, кстати. Его родили, чтобы оживить брак. Он, конечно, не справился, его мать разочаровалась в нем. Пришел Сато, и все стало намного лучше. Сато ведь круче Кости.
На какое-то время Костя возвращался, когда вам казалось, что ваши отношения наладились. Но он быстро понял, что он по-прежнему никому не нужен. Школа это ощущение только усугубила. Тогда пришел Сато и взорвал вашу жизнь. Он принес такое оживление, что вы с ним не справились. Выполнил миссию!
Вернулся Костя, и что? Он снова никому не нужен, он инструмент в разборках родителей. Он разочаровывает папу, облажавшись на допросе. Нужен Сато. Но его больше нет. И ребенок пытается его вернуть.
Повисла тишина. Саша покачал головой. Даша наблюдала, при этом крутя в голове одну мысль: «Сато больше нет, потому что я его убила».
— Я понял. Не буду голову пеплом посыпать, боюсь, опять начнется старая песня о главном. Что делать? Отдать детей Марине?
— Я не знаю, что вам делать. Для начала попробуйте спросить у детей.
— В каком смысле не знаете? — нахмурился Саша.
— В прямом. Я психолог, а не гадалка.
— Не гадалка… — с насмешкой протянул Саша. — Так вот, уважаемая не-гадалка. Вы не заметили одну важную вещь. Все началось с вас!
— Да б***ь, когда ж ты уймешься? — едва слышно, устало прошептала Даша. Ладно, это мы видели недавно у Кости. Программа поломалась, ждем истерику.
— Все пошло через жопу после того, как Марина притащила нас к вам! Все эти ваши психологические штучки, разговорчики! Все было нормально, когда мы два года к вам не ходили! — Саша все повышал голос. — Это все вы!
— Остановитесь. Таким тоном мы точно не будем разговаривать, — прервала его Даша.
— Будем! — рявкнул Саша. — Ты развалила мою семью! Ты моего сына дебилом сделала! Я сам тут чуть на сопли не изошел!
— Выйдите из кабинета, — почему-то — она и сама не знала, почему — очень спокойно, вовсе не испугавшись попросила Даша.
Саша вскочил с дивана и указал на нее пальцем.
— Ты мне указывать собралась?! Ты?! Да кем ты себя возомнила?!
«А ты кем?» — отстранено наблюдая за происходящим, подумала Даша.
— Ты меня слышишь?! Слышишь?! — Сашу все больше бесило ее спокойствие и отрешенность. — Отвечай мне! Отвечай!
Саша просто ревел, явно себя не контролируя. Он вдруг рванулся вперед и схватил Дашу за горло. Кресло повалилось. Он насел сверху и, все так же крича одно лишь слово «отвечай», вцепился ей в горло.
Да, тоже истерика, как и у Кости, отметила Даша. Но почему я не подумала, что Саша не ребенок, а взрослый мужик, который может не только истерить? Забавно, спокойно думала она. Я думала, когда тебя душат, ты задыхаешься. А тут просто в глазах темнеет.
Она не поняла, сколько прошло времени. Ее привел в себя знакомый голос с незнакомыми, тревожными интонациями.
— Дарья, голубушка! Ох, как же так, как же так?!
Даша открыла глаза и увидела встревоженное лицо Филиппа Викторовича. Она какое-то время смотрела на него, не моргая.
— Очнулась! — буквально возликовал он, но потом, видимо, понял, что это как-то не соответствует образу импозантного, уважаемого психолога и поумерил пыл. — Как вы себя чувствуете?
— Это мой кабинет, Филипп Викторович. Тут я вопросы задаю, — протянула она.
Он уставился на нее удивленно, пару секунд молчал, потом рассмеялся.
— Недурная шутка! Это, конечно, защитная реакция, но, тем не менее, шутка весьма недурная.
— Да как вы тут вообще оказались? — Даша не спешила вставать. Ей на полу было как-то удобно.
— У меня тут рядом симпозиум был, я решил воспользоваться оказией и зайти к вам. Хотел обсудить того мальчика, помните? С диссоциацией? Ну, как там его зовут? Запамятовал.
— Помню. Костя его зовут.
— Ну вот я сидел в вашей приемной, коротал время с Алиночкой, — он замялся.
Ну-ну, мысленно хмыкнула Даша. Ко мне он пришел. Бабник старый.
— А потом крики, ну и вот это вот. Я просто вынужден был поступить как мужчина, — он невольно оглянулся, видимо, в сторону Алины, которая, очевидно, и принудила его к такому поступку. — Я ворвался сюда и навел порядок!
— Что вы сделали?
— Ударил его по голове, — виновато пожал плечами Филипп Викторович. — По виску, если точно.
— Чем?
— Ну, чем получилось, — почему-то оправдывался он. — Кубиком, в общем-то, каким-то. Жить будет, если это вас беспокоит. Сидит в приемной, ждет полицию или скорую… а вообще…
— Филипп Викторович, — позвала его Даша.
— Да-да? — он умудрялся разговаривать с ней так, будто она не лежит на полу полупридушенная, а просто пришла на супервизию. С другой стороны, подумала Даша, примерно так же я и чувствую себя на супервизиях.
— Я впервые по-настоящему рада вас видеть. Хотите чаю?
Глава XXV
— Вы извините, что так получилось, но… — Галя шла по коридору за Дашей и повторяла эту фразу в разных интерпретациях. Иногда просто меняла местами слова.
— Ничего страшного, — кажется, уже сотый раз ответила Даша, невольно задумываясь, кого именно она в этом убеждает.
— Извините, правда неудобно… А вам спасибо, что вместо Филиппа Викторовича согласились выступить!
— Ничего страшного, — рефлекторно ответила Даша.
— Он просто очень занят, у него какое-то срочное дело!
— Могу представить, — кивнула Даша. Скорее всего, могу даже предположить имя этого срочного дела.
Они остановились у аудитории. Переглянулись. Галя собралась снова начать извиняться и благодарить, поэтому Даша открыла дверь и вошла в помещение.
Зачем-то для выступления выделили большую аудиторию. Так делали всегда. Но она никогда не заполнялась полностью. Вот и теперь полупустые ряды вместе с высоким потолком наводили на мысль о собственной незначительности.
Даша поднялась на сцену, осмотрела утихающую аудиторию. Потенциальные психологи распределились по залу маленькими кучками по два-три человека.
— Перед вами должен был выступить именитый и уважаемый психолог, — Даша сделала паузу. — Но он предпочел сходить на свидание.
В аудитории раздались неуверенные смешки.
— Я не знаю, почему вы не поступили так же, хотя уверена, что те из вас, кто все-таки пойдет учиться на психолога, будут не раз задаваться тем же вопросом. И хуже того — узнают ответ.
Аудитория немного подобралась. Подростки, кажется не ожидали сколько-нибудь нестандартного подхода, поэтому выходили из дремы, осторожно наблюдали, что произойдет дальше.
— Меня зовут Дарья Кауфман, я практикующий детский психолог. Но студенты обычно называют меня «извините, пожалуйста» и «можно спросить».
Даша отвела для речи совсем небольшую часть внимания. Все остальное направила на изучение аудитории.
Вот там сидят будущие отличники, зубрилы. Левый фланг почему-то занят шутниками и весельчаками, а почему? Ага, вот оно, ядро. Что у нас справа?
— Я не подготовилась к выступлению. Не буду делать вид, что переживаю по этому поводу. Поэтому пропустим мои рассуждения о важности профессии, миссии, этике и прочем. Что вы хотите знать о психологах и психологии?
Аудитория тут же умолкла. Все шепотки испарились. Школьный рефлекс, подумала Даша. Ладно, а если так:
— Отлично! У вас нет вопросов! Это прекрасно. Но поднимите руку, если вам интересно знать, сколько зарабатывают психологи.
В аудитории неторопливо вырос лес рук. Даша улыбнулась. Студенты молчали, она тоже.
Пауза длилась какое-то время. Кто-то уже начал опускать руки, но тут светловолосый парень, которого Даша отметила для себя как главного шутника, спросил, явно пародируя какого-то популярного среди молодежи персонажа:
— Извините, пожалуйста, — он сумел сделать из этих слов что-то вроде имени и фамилии. Извините Пожалуйстовна. — А сколько вы зарабатываете?
— Час моей консультации стоит примерно 5000 рублей. Если усреднить, то в месяц получается около двухсот тысяч.
По аудитории прошла шумовая волна, состоящая из комментариев вроде «норм» и шуток вроде «не подарили, а наговорила».
Посыпались вопросы по делу.
— Это средняя цифра по всем психологам? Сколько вы для этого работаете? А сложно быть психологом?
— Стоп! — прервала их Даша. — По одному. И помните, что время ограничено. Давайте вы, на первом ряду. Да-да, вы.
— Из чего складывается эта сумма? Как психологи зарабатывают?
— Попробуй пользоваться умножением и делением, — посоветовал спросившему кто-то из шутников.
Аудитория захихикала. Даша внимательно наблюдала за дальними рядами. Все ли включились?
— В общем-то да. Количество часов консультаций за минусом расходов на аренду кабинета. Ну, либо вам надо состоять на должности психолога в каком-нибудь учреждении.
— Извините, а вы все время всех анализируете? — Даша не успела заметить, кто это спросил.
— А вы бы стали делать бесплатно то, за что обычно получаете пять тысяч в час? — ответила она вопросом на вопрос. По аудитории снова прошла волна смешков. Кажется, даже дальние ряды включаются, еще немного, и можно будет переходить глубже.
— А почему вы стали психологом?
— Потому что меня в детстве не любила мама, — хмыкнула Даша. — Зачем — совсем другой вопрос.
Аудитория немного подвисла. Потом синеглазая девочка из первого ряда задала вопрос.
— Это сложная работа?
— Да, — односложно ответила Даша, глядя на девочку. — И мне есть с чем сравнивать.
— Что сложного? — уточнила та.
— Для того, чтобы это понять, возможно, придется сначала стать психологом, но я попробую. Главной сложностью можно назвать расслоение сознания, — Даша хмыкнула и успокоила аудиторию: — Не пугайтесь, это не заразно. Приведу пример.
Представьте, что вы психолог, а я ваш клиент. Да, каждый из вас психолог. Представьте это максимально детально. Мы сидим в кабинете, и я рассказываю вам, что изменяю своему мужу и ничего не могу с этим поделать. Вижу красивого мужчину и уже не контролирую себя. Я будто бы не принадлежу себе.
Даша сделала паузу и осмотрела аудиторию. Ее интересовало выражение лиц.
— О чем вы сейчас подумали? — спросила она.
Добрая половина аудитории отвела глаза.
— Те, кто сейчас смутились, — пояснила Даша, — хотя бы уловили возникшую у них мысль. И это хорошо, но этого мало.
Часть вашего сознания должна быть направлена на клиента, часть — на себя самого. Вы должны постоянно осознавать, что с вами происходит. Иначе терапия превратится в задушевный разговор на кухне.
Более того, вы должны отслеживать ощущения в теле и чувства. Это тоже важное направление в работе. Ну и, вдобавок, вы должны проводить параллели между всем этим. Понимать, как это все связано, в какие теории укладывается и как вписывается в выстроенную вами гипотезу работы. Поэтому если кто и может писать в резюме слово «многозадачность», так это психологи.
Аудитория притихла, но на выручку пришел светловолосый шутник.
— А что, если психолог переспит с клиентом? Воспользуется, так сказать, беззащитностью.
— Ему будет плохо, — пожала плечами Даша. — Если психолог так делает, то он уже не психолог. Даже если ему удастся это скрыть от профессионального сообщества, он уже не сможет нормально работать. Такой косяк будет слишком сильно давить на его психику. Вы готовы заплатить за секс разрушенной карьерой, репутацией и доходом тысяч в двести? А возможно, и пошатнувшейся психикой? Не считаете, что это слишком дорогое удовольствие?
— А как лечат психов?
— Это психиатрия, это не ко мне.
— А в чем разница между психологом и психиатром?
— Психиатры носят халаты, а психологи — нет, — пожала плечами Даша. Подождала немного, пока аудитория похихикает, и пояснила настолько просто, насколько могла: — Психологи помогают психически здоровым людям справится с трудными ситуациями в жизни. Психиатры — это врачи. У них медицинское образование, и они лечат нарушения в психике.
— Почему вы считаете, что разбираетесь в чужой голове лучше, чем ее хозяин? — поинтересовался кто-то.
— Я так и не считаю, — пожала плечами Даша. — Но у меня есть навыки, которые позволяют мне разбираться в моей собственной голове. И моя задача как психолога — научить им клиента.
Для того, чтобы решить любую проблему, необходимо понять одну, казалось бы, простую вещь. Я — не есть моя проблема. Понимаете, о чем речь? Вы можете слепить что-то из глины только в том случае, если вы сами этой глиной не являетесь. Вы — не ваш мозг, не ваши эмоции, не ваше тело.
Но для того, чтобы разлепить себя и свою проблему, необходим навык. Если угодно, должен развиться внутренний наблюдатель, который будет способен отслеживать происходящее.
До тех пор, пока клиент не сумеет развить этого наблюдателя, его функции выполняет психолог. В некотором смысле психолог — это вы на аутсорсе.
Кстати, возвращаясь к недавней шутке на тему «не подарили, а наговорила». Стоит сказать, что корректнее она звучала бы как «не подарили, а наслушала».
На какое-то время аудитория затихла. Даша отмечала отразившийся на лицах мыслительный процесс.
— Что значит «психически здоровый человек»? — уточнила голубоглазая девушка из первого ряда.